«Знать свои подлинные желания гораздо труднее, чем кажется большинству из нас, это одна из труднейших проблем человеческого бытия.
Мы отчаянно стараемся уйти от этой проблемы, принимая стандартные цели за свои собственные.
Для человека становится все важно, за исключением его собственной жизни и искусства жить. Он существует для чего угодно, но только не для самого себя. Он борется за многое, только не за себя», – пишет Эрих Фромм.
Может показаться, что «жить для себя» требует определенной смелости, на которую трудно решиться, если только она не стала естественной линией поведения еще с детства, будучи следствием здоровой обстановки в родительской семье. Люди, живущие «для себя», становятся объектами завистливого осуждения – или же компенсаторного завистливого снисхождения: мол, что взять с чудика. Их часто не понимают, усматривают в их поведении какие-то особо хитрые расчеты. Но здоровому человеку это безразлично. Он и не задумывается, как его оценивают некие «все». И уж тем более, это не становится предметом его тревог.
«Если другие люди не понимают нашего поведения – так что? Их желание, чтобы мы делали только так, как они понимают, это попытка диктовать нам. Если в их глазах это означает быть “асоциальным” или “нерациональным”, пусть. Больше всего их обижает наша свобода и наша смелость быть самими собой», – пишет Эрих Фромм.
Подведу итог. Проактивность как в любимом деле, так и по жизни в целом, здоровая самооценка, не зависящая от «рыночной ситуации», единство «хочу» и «могу», минимум самосаботажных проявлений формируют продуктивного человека, имеющего все шансы реализовать заложенный в него потенциал и прожить счастливую жизнь.
Наедине с собой
Если тебе скучно наедине с собой, значит, ты в дурном обществе.
При таком подходе к жизни человек не озабочен созданием отношений. Он не стремится с помощью кого-то «заткнуть дыру». Ему не нужно, чтобы ему помогали «провожать жизни скуку»[84], чтобы было с кем «коротать вечера». Иногда спрашиваешь людей, находящихся «в активном поиске», зачем им непременно нужны отношения. И слышишь стереотипное: «Чтобы дома тебя кто-то ждал». Выходит, смысл не в том, чтобы полюбить человека, а чтобы тебя ждали, а кто – не так и важно?
…Одиночество – навязчивый страх большинства из нас, во многом иррациональный. Он парализует нас, ест, толкает на опрометчивые поступки, компромиссы, губительные для нашего Я. «Чтобы не сидеть как сыч в четырех стенах», мы плотно расписываем свои вечера, устремляемся в случайные компании, становимся прилипчивыми, неразборчивыми в контактах, тратим уйму времени на поверхностные разговоры, держимся за тех, за кого совсем не стоило бы держаться. Почему же мы так боимся побыть наедине с собой и уж тем более надолго остаться без отношений?
«Духовно пустой человек плохо переносит одиночество и общается, чтобы брать. Духовно зрелый человек хорошо переносит одиночество и общается для того, чтобы отдать. Плохо переносит одиночество тот, кто противен сам себе. Способность любить одиночество и хорошо переносить его – показатель духовной зрелости. Все самое лучшее мы делаем, когда находимся в одиночестве», – пишет Михаил Литвак.
«Как ни странно, но умение быть одному является условием способности любить. Плодотворный труд, любовь и мышление возможны, только если человек может, когда необходимо, оставаться в покое и наедине с собой. Возможность прислушаться к самому себе – это предпосылка возможности услышать других. Прислушиваться к себе так трудно потому, что это искусство требует еще одной способности, редко встречающейся у современного человека, – умения оставаться наедине с собой: похоже, что мы опасаемся перспективы оказаться с собой лицом к лицу», – рассуждает Эрих Фромм.
Нам с детства внушают, что одиночество – это самое страшное, что может случиться с человеком. Людей, не создавших пару, «княгиня Марья Алексевна» рисует неудачниками, скрыто ущербными и глубоко страдающими от одиночества, даже если они «хорохорятся». Любые достижения такого человека обесцениваются – в самом деле, что такое Людмила Прокофьевна Калугина и Катерина Тихомирова, если «дома их никто не ждет»? Но самое печальное – то, что они сами так считают…
Возможно, такими «жалельщиками» руководит зависть. С другой стороны, им действительно может быть невдомек, что духовно зрелый человек, пока (если) у него нет партнера, проживает вовсе не жалкую, ущербную жизнь, а нередко, наоборот, рад возможности сосредоточиться на том, что ему действительно важно.
Но «социум давит», и мы «находимся в активном поиске». Озабоченность желанием создать любовные и дружеские отношения делает нас легкой добычей для психопатов, которые не упускают случая воспользоваться такой очевидной уязвимостью и сыграть нам «того самого мужчину» или «сестру по духу». Жертвами именно иррационального страха одиночества стали и Калугина с Тихомировой, поспешив «нырнуть» в отношения с деструктивными людьми[85]. Куда честнее по отношению к самой себе поступает героиня Татьяны Соловей в фильме «Вам и не снилось», отказываясь «прыгнуть в последний вагон», куда ее пытается затащить явно нарциссичный любовник.
В то же время я не хочу, чтобы у вас сложилось впечатление, что я ратую за жизнь без любовных и дружеских отношений. Я выступаю именно за «разборчивость» и отсутствие одержимости этой темой. А так-то хотеть контакта с другими – нормальная потребность человека. Робинзон Крузо ведет вполне самодостаточную жизнь на острове и тем не менее очень радуется появлению Пятницы.
«Человек одновременно одинок и связан с другими. Он одинок в том смысле, что представляет собой уникальное существо, не идентичное никому другому и осознает себя как отдельную личность. Он должен быть одинок, когда должен выносить суждения или принимать решения только силой своего разума. И тем не менее, человек не может вынести одиночества, оторванности от других людей. Его счастье зависит от единения, которое он ощущает с другими, с прошлыми и будущими поколениями», – пишет Эрих Фромм.
Однако большая разница, как достигает этого единения зрелый и незрелый человек. Зрелый делает это с помощью развитой способности любить – людей, дело, жизнь. Незрелый же – за счет так называемого стадного конформизма.
«Сформировалась новая, стадная идентификация, в которой чувство идентичности основывается на чувстве неоспоримой принадлежности к толпе. Настолько, насколько я не отличаюсь, настолько, насколько я похож на других, которые признают меня “нормальным парнем”, я могу ощущать себя как Я. Люди готовы рисковать своей жизнью, отказываться от любви, от свободы, жертвовать своими собственными мыслями ради того, чтобы быть «в стаде», ради конформного уподобления и обретения таким образом чувства идентичности, пусть даже иллюзорного», – пишет Эрих Фромм.
…Общение духовно здорового и пустого человека – это небо и земля. В первом случае даже посиделки с подружкой в кафе не будут пустопорожним трепом на тему «а он посмотрел, а она сказала». Самое же интересное и полезное общение складывается с людьми, с которыми вы делаете общее дело. А вот пустых разговоров и пустых людей Эрих Фромм советует избегать.
«Я имею в виду не только злонамеренных и деструктивных людей, которых следует избегать потому, что их влияние гнетуще и губительно. Я имею также в виду компанию зомби, людей с живыми телами, но мертвыми душами, чьи мысли и речи тривиальны, которые болтают, а не разговаривают, и вместо мыслей порождают штампованные мнения.
Однако общества таких людей не всегда легко избежать.
Впрочем, в этом нет и необходимости. Если реагировать на них не так, как они от вас ждут, то есть отвечать на штампы не другими штампами и тривиальностями, а прямо по-человечески, то часто можно увидеть, что такие люди начинают вести себя по-другому, нередко под влиянием шока, вызванного неожиданной реакцией».
Пустым времяпрепровождением Михаил Литвак называет то, что не сопровождается личностным ростом. Это те или иные формы «убивания времени»: «просмотр боевиков, чтение детективов, игра в карты, дискотеки и большинство наших ритуалов, пьянки». Сюда же добавлю компьютерные игры и бездумное зависание в Сети. Сюда же – навязчивую «охоту к перемене мест».
«Нередко, спасаясь от скуки и одиночества, люди начинают путешествовать. Конечно, можно уехать на край света, но от себя никуда не уйдешь», – пишет Михаил Литвак.
По его мнению, есть только две уважительные причины для общения: производство (дело) и любовь. Все остальное – пустое времяпрепровождение. В целом, я с ним согласна. Мои ежедневные контакты – это обмен информацией и мнениями с друзьями-единомышленниками и читателями.
Заметила, что по мере взросления стал уходить и совсем ушел интерес к разного рода светским мероприятиям. Постепенно менялся и круг общения. Нередко, особенно в молодости, мы не очень разборчивы в контактах, у нас много друзей и «друзей». По мере взросления стоит проводить «ревизию» своих контактов и расставаться или сводить на нет отношения с завистливыми, духовно пустыми, праздными людьми. Не рассматривайте это как потерю. На место псевдодрузей придут новые, более духовно здоровые (а с другими вы уже не сблизитесь) люди. Если же временно вы остались без круга общения, не стремитесь поскорее «заполнить пустоту» случайными людьми.
Насчет дружбы, как и насчет любви, бытует немало мифов. Наверно, слышали про «дружбу – понятие круглосуточное»? Пожалуй, так оно и есть, если речь идет о созависимых отношениях и всесторонней эксплуатации. Такую «дружбу» мы видим, например, у Малыша и Карлсона, у Лаевского и Самойленко (Антон Чехов, «Дуэль»).
Я не припомню, чтобы друзья звонили мне среди ночи. Настоящий друг деликатен, он всегда спрашивает, когда вам удобнее поговорить по телефону или встретиться. Он не настаивает на частом общении (если это не друг, с которым у вас общее дело). Он не виснет на вас… Почему? Да потому что он такой же занятой человек, как и вы. «Мы с Тамарой ходим парой» – это формат детской дружбы-слияния. Для зрелых людей это уже нездорово.