Таким образом, ваше внешнее общение не «кончится», когда (если) ваши друзья-ровесники уйдут в мир иной или если ваши дороги разойдутся. В вашу жизнь придут другие люди, а у вас останутся светлые воспоминания об ушедших друзьях.
Далее. Дети. То, как сложится ваше общение, когда они станут взрослыми, а вы – пожилой, тоже во многом зависит от того, будут ли у вас свои занятия и круг общения. Если да, то вы не превратитесь в вечно ноющую бабушку, буквально вымогающую общение у детей и внуков и с которой не о чем двух слов связать. Вы не будете виснуть на них.
И к вам будут приезжать не потому, что это долг. И не будут отбывать у вас дежурный часик. Встречам с вами будут радоваться. Потому что, во-первых, вы не будете липнуть к детям и внукам и частить со встречами. Во-вторых, с вами элементарно будет о чем поговорить, кроме «кагдила» и жалоб на болезни и рост цен. И в-третьих, тоскливая и тонко намекающая на чувство долга бабушка – это навешивание вины, что не прибавит желания с вами общаться.
Теперь самое проблемное и сложное. Это ухудшение здоровья, а часто и материального положения. Конечно, от всего не застраховаться, но подстелить соломки, насколько это возможно, нам стоит в собственных же интересах. Независимо от того, есть у вас партнер и дети, или их нет. Поэтому лет с 30 стоит задуматься, на что вы будете жить в старости, помимо пенсии. Делать сбережения и приумножать их.
Обычно у тех, кто занимается любимым делом, материальное положение как минимум нормальное, так что инвестировать есть из чего. И, кстати, это еще одна веская причина поскорее уходить из деструктивных отношений – психопаты высасывают подчистую наши сбережения и доходы, вгоняют нас в долги, которые мы потом платим полжизни, вынуждают нас в одиночку содержать детей. Словом, так или иначе заставляют нас нести непосильное финансовое бремя и «проедать» весь заработок в ноль.
Что касается проблем со здоровьем, то тут, конечно, никто ни от чего не застрахован. Но минимизировать какие-то риски мы можем и должны в своих же собственных интересах, чтобы как можно дольше сохранять доступ к духовным и телесным радостям. Да и попросту сохранять независимость (не переезжать, например, к детям, самому себя обслуживать), что для многих престарелых первостепенно. И опять же, шанс сохранить физическое здоровье гораздо выше у тех, кто не состоит в деструктивных отношениях.
Поэтому, если вы живете одни, позаботьтесь о своем здоровье сами. Если с партнером, помимо этого, позаботьтесь и друг о друге. Это взаимный контроль за состоянием друг друга, помощь в облегчении каких-то недомоганий. Желательно с молодости вести и здоровый образ жизни, без фанатизма. В моем понимании, это:
– физическая активность – по вашему вкусу, адекватная возрасту и состоянию здоровья;
– отсутствие вредных привычек, переходящих в пороки. Лакомиться, а не обжираться. Выпивать, а не пьянствовать. И так далее;
– диспансеризация. Что именно и как часто нужно делать, вам подскажет врач, которому вы доверяете.
«К людям приходит осознание того, что даже если человек рано или поздно остается один, в его собственных интересах – вести здоровую, полную и социально активную жизнь», – пишет Эрик Кляйненберг.
Кстати, старение замедляется, если вы сами чувствуете себя моложе своих лет. В 1979 году психолог Элен Лэнджер поместила семидесятипятилетних испытуемых на неделю в загородный коттедж, оборудованный в полном соответствии с модой и традициями двадцатилетней давности, и предложила людям вести себя точно так же, как 20 лет назад. Почти фантастика, но они помолодели даже физически! Суставы стали более гибкими, спины – прямее, увеличилась мускульная сила, а зрение и слух обострились. Так Лэнджер доказала, что так называемые необратимые изменения в старости могут быть скорректированы. Но все это не имеет отношения к отчаянным потугам «обмануть свой возраст» и «в 60 выглядеть на 30».
«Презирать факт старения – презирать жизнь. Если мы не поймем, что жизнь и старение представляют собой процесс роста и прогресса, то мы не поймем основные принципы жизни», – считает американский философ и автор всемирно известной системы физических упражнений Томас Ханна.
Словом, «осень жизни, как и осень года, надо благодарно принимать»[89]. Если вы жили и продолжаете жить продуктивно, то с благодарностью и радостью встретите любой свой возраст. Вот как пишет об этом Цветаева:
Золото моих волос
Тихо переходит в седость.
– Не жалейте! Всё сбылось,
Всё в груди слилось и спелось.
Спелось – как вся даль слилась
В стонущей трубе окраины.
Господи! Душа сбылась:
Умысел твой самый тайный.
Когда уходить на пенсию? По мне, лучше всего устраивать свои дела так, чтобы это зависело только от вас. Это возможно, когда основной занятостью вы обеспечиваете себя сами. В этом случае вы не сочтете себя «списанной», если вас уволят аккурат по достижении пенсионного возраста или если вы потеряете работу еще раньше. Вы продолжите заниматься своим делом и зарабатывать этим. Таким образом, будут решены две основные проблемы – «невостребованность» и снижение уровня доходов. Подобной «соломки» подстелил себе и Михаил Литвак:
«Перед пенсией я заявил о готовности уволиться, кроме того, задолго до пенсии стал приобретать профессии, которые сделали бы меня независимым от коллег и близких. В 55 лет я стал писать книги и сейчас смогу прожить за счет этого.
Так писал я в 1998 году, когда вышло первое издание этой книги. Сейчас 2004 год. Мне уже 66 лет. Я уже три года на пенсии, но в эти 3 года я провел семинары в 20 регионах России, в нескольких странах СНГ, в США и в Германии. Написал еще несколько книг, тираж которых уже достигает миллиона экземпляров. Как врач я стал, по-моему, еще более эффективным и даже вошел в реестр Европейской Ассоциации психотерапевтов».
Михаил Литвак советует не держаться за насиженное кресло и уходить, особенно с руководящего поста, «на подъеме», пока ты еще справляешься со своими обязанностями. В пример он приводит знаменитого немецкого психиатра Эмиля Крепелина. Когда он в 60 лет собрался на пенсию, коллеги его удерживали, говоря, что у него еще нет никаких признаков снижения интеллекта. На что он им ответил, что лучше уйти тогда, когда ты один замечаешь эти признаки, чем досидеться на должности до того времени, когда их будут замечать все.
Этот пример – ни в коем случае не о том, что в 60 лет мы «уже не те». Думаю, и Михаил Литвак, и Эмиль Крепелин уходили со своих должностей не со вздохом «ах, мой милый Августин, все прошло, прошло, прошло», а с радостью, чтобы без помех посвятить себя сольным проектам, у которых неизбежно приходится урывать, когда ты где-то «служишь».
Как развернулся Михаил Литвак, мы видим, а что касается Эмиля Крепелина, то он продолжил научные изыскания и умер в 70 лет от пневмонии. Еще за 3 дня до смерти он диктовал предисловие к своему последнему труду. На его могильном камне высекли следующую эпитафию: «Dein Name mag vergehen. Bleibt nur Dein Werk bestehen», что в переводе с немецкого означает: «Твое имя могут забыть. Останется только твое дело».
Эпилог Верни мне музыку, или Вместо послесловия
Самой холодной зимой я узнал, что внутри меня – непобедимое лето.
…Я открыла эту книгу цитатой Франсуа де Ларошфуко: «Те, кому довелось пережить большие страсти, потом всю жизнь и радуются своему исцелению, и горюют о нем». Насчет радости понятно, но вот почему горюем? Возможно, я «альтернативно» читаю этот афоризм, но мне кажется, речь идет не о тоске по утраченным «сильным страстям» и не о страданиях от «серости» жизни, лишенной этих страстей. Думаю, это горевание по утрате. Прежних нас, какими мы никогда уже не будем. После жизненной катастрофы наша личность и мировоззрение могут глобально измениться, и нам вдруг открывается то, что мы не могли увидеть и не воспринимали раньше. На картине мира, которая радовала нас палитрой оттенков и на которой каждая пастушка и барашек были на своих местах, вдруг проявились новые полутона, которых мы доселе не замечали, даже не предполагая, что они там есть. И к этой картине еще надо привыкнуть…
Можно ли видеть ее прежней? Очевидно, нет, даже если попытаться посильнее зажмуриться, отрицая открывшуюся правду и спрятавшись в «домике» из защитного «позитива» и отрицания. Но это будет большим самообманом. Если раньше мы не видели, потому что не знали, на что смотреть, то теперь мы не будем видеть, только если не захотим видеть.
Думаю, это отрицание может включиться потому, что людям страшно посмотреть в глаза факту, что зло – есть, его много, оно изощренно, многолико и часто ненаказуемо.
Но другой крайностью может стать чрезмерное сгущение красок. Это путь к тревоге и даже панике, к паранойе, способной отравить жизнь.
Нас может беспокоить и собственное обновляющееся Я, в котором начались процессы «перезагрузки» и которое стали покидать былая наивность, прекраснодушие, безоглядная доверчивость. Но о чем, если разобраться, мы грустим? О слепоте? О невежестве? О душевной «девственности»? Ведь мы потеряли только это, но не то хорошее, что в нас было и есть.
Чтобы восстановиться и продолжить рост ввысь, а не вкривь, полноценно жить, нужно сбалансировать отношения между разочарованной и надеющейся частями нашей души.
Да, мы стали осмотрительнее, осторожнее – но без падения в паранойю, без ухода в изоляцию. Мы не утратили доверия к людям, мы даже стали более доброжелательны, отзывчивы и сострадательны.
Да, мы охладели к «крышесносным» эмоциям и не ищем нездоровых эйфорий – но это наш выбор в пользу здравомыслия, стабильного благополучия, радости, любви, дружбы. В пользу своих души и тела.
Да, мы умудрены специфичным опытом и теперь смотрим на жизнь с открытыми глазами, видим ее «свинцовые мерзости» и мрачные стороны – но при этом продолжаем любить ее, людей, верим в хорошее и живем с осторожностью, но без страха.