– Что за человек этот Макаров? С ним можно договориться?
– Ты же сам говорил, что знаешь его! Макаров – очень известный и популярный в последнее время писатель. У него отличная репутация и давние проверенные связи. Он готов помочь тебе опубликоваться, причем абсолютно бескорыстно.
– Совсем недавно я присутствовал на встрече с каким-то писателем Макаровым. В очень неприятном месте. Приличные люди по таким злачным местам обычно не ходят.
– Но поговорить с ним ты в состоянии?
– Впрочем, я сам был там, так что причин привередничать у меня нет… Конечно, я с ним встречусь, раз ты настаиваешь. Мне не трудно. Только если окажется, что он тот самый – с презентации, я буду крайне недоволен.
– Хватит паясничать! Эта встреча важна в первую очередь для тебя! Подготовься, как следует. Надень выходной костюм и коричневый галстук, в семь часов жду тебя возле станции метро "Василеостровская". И постарайся не юродствовать, хотя бы в первые минуты!
– У станции "Василеостровская" возле киоска? – постоянство судьбы просто умиляло Виктора.
– Да, – сказала Ксения и направилась к двери. – До свидания.
– До свидания, – откликнулся Виктор.
– Тебе не кажется, что ты кое-что забыл? – резко развернувшись у двери, спросила Ксения.
– Разве? – удивился Виктор.
– Ты сегодня в первый раз не попросил меня вернуться…
– Неужели? – еще больше удивился Виктор. – Наверное, к слову не пришлось… Прости, я сейчас так занят, что…
– До пустяков руки не доходят, – продолжила Ксения.
– Я этого не говорил.
– И не надо говорить, и так все ясно.
– Тебе не угодить, если я произношу эти слова – плохо, если забываю – тоже плохо. Согласись, что это странно. Не можешь ты все время…
– Могу. Могу. Могу.
"Она права – действительно, я в первый раз не вспомнил о ней, как о своей жене, – растерянно подумал Виктор. – Как это я забыл, сам не понимаю! Впрочем, мы постоянно что-то делаем в первый раз"…
Виктор с волнением остановился возле пресловутого киоска, он еще не забыл того странного выпада сознания, который настиг его на этом месте в прошлый раз. Было боязно. Но все обошлось. Ему не пришлось долго ждать – буквально через минуту к нему подошла Ксения и торжествующе представила сопровождавшего ее мужчину.
– Писатель Макаров!
– Здравствуйте, – понуро откликнулся Виктор. К его неописуемому разочарованию, писатель Макаров и в самом деле оказался тем самым странным типом, которого он хорошо запомнил по знаменитой презентации у Крупьевского. Там он рассказывал байки о том, как прекрасно быть старичком и читал не форматные стихи. Встречаться лишний раз с людьми, имеющими хоть какое-то отношение к фонду, Виктору было неприятно. Но как тесен оказался мир!
– Привет, – фамильярно кивнул в ответ Макаров. – Прочитал ваш рассказ. По-моему, это не рассказ, а повесть. Как вы считаете?
– Пускай повесть… Только, пожалуй, слишком короткая. Вряд ли неспециалисты способны понять разницу. Мне кажется, что назови я свой текст повестью, обязательно отыскался бы человек, который назвал его рассказом. Так пусть уж сразу – рассказ.
– Я не упрекнул вас! – огрызнулся Макаров. – Конечно, размер – это ерунда. Самые длинные книги, как правило, оказываются самыми бестолковыми. Например, "Война и мир" нашего прославленного графа. Согласны?
Виктор удивился. Он был уверен, что уважительное отношение к общепризнанным мастерам является обязательным в писательской среде, несмотря на очевидную жесткую конкурентную борьбу. На всякий случай он решил обойтись без излишней резкости.
– Я отношусь к Льву Толстому спокойно, не могу сказать, чтобы он меня особенно раздражал.
– А вот это напрасно… Вы должны научиться профессионально относиться к оценке литературных произведений. Заметьте, не только своих, но и чужих. Мастерство писателя в том и состоит, что он умеет видеть недостатки чужих книг и знает, как их устранить. Как можно браться писать самому, если не можешь указать конкурентам на их недостатки! Что такое хорошо, а что такое плохо – любой писатель должен знать твердо. Ладно, о Толстом поговорим потом. А сейчас нам надо поспешить на собрание НОФа. Нас ждут.
– Собрание НОФа? Это что такое?
– Да… Страна, по обыкновению, не желает знать своих героев. НОФ – это аббревиатура, расшифровывается как неформальное объединение графоманов. Такое вызывающее название приняло независимое литературное движение любителей изящной словесности, обосновавшееся ныне в ДК имени Циолковского. Свое дело объединение выполняет отлично. Особенно сильны в объединении прозаики. Поэты слабее, признаю, но все равно официальным фору в пять шаров дадут и не поморщатся.
– Никогда не испытывал желания записаться в литературное объединение.
– А Ксения мне сказала, что вам приспичило опубликоваться. Так?
– Не отказался бы.
– Тогда о чем мы спорим? Лично мне текст понравился. Написано жестко, смачно и занимательно. Так, как надо. Оторвать голову космонавтам – это неплохо придумано! Но для публикации одного удачного текста мало. Обязательно нужно, чтобы твою книгу похвалили люди, имеющие вес в индустрии книгоиздания. И проще всего добиться этого, используя существующие литературные объединения. Чаще мелькайте на собраниях, выступайте с яркими и бессмысленными заявлениями, будируйте своих коллег, не бойтесь дурной славы – вот проверенный путь к успеху. И еще – чрезвычайно полезная вещь личные контакты. Никогда не знаешь, когда сработает очередное знакомство. А потому – не забывайте время от времени громко и отчетливо называть свое имя, и постоянно занимайтесь цитированием собственных текстов. Полезные связи следует устанавливать активно и целенаправленно. Собственно, этим мы сейчас и займемся. Да, забыл… Принципы свои, если они есть, пока держите при себе. Это неходовой товар.
Виктор хмыкнул.
– Что-то не так, дружище? – удивленно спросил Макаров.
– А вот Боконон говорил нечто прямо противоположное. По-моему, ваши слова, если целеустремленно следовать им, вне всяких сомнений, приведут любого к Пуффу. – Виктор засмеялся. – Такого и врагу не пожелаешь.
Макаров непроизвольно моргнул и с интересом посмотрел на Виктора.
– А ты мне нравишься! – сказал он, внезапно переходя на ты, наверное, Виктору удалось его удивить, а это в среде писателей всегда ценилось высоко. – Впервые вижу живого бокониста. Ну-ка, расскажи про своего Пуффа.
– Пуфф – это судьбы тысячи тысяч людей, доверенные Дурре. Жизнь так легко променять на иллюзию процветания. Но как только ты решил, что родился для того, чтобы прожить в неге, достатке и безделье – значит, к тебе пришел Пуфф. А там и Дурра на подходе – завлекает, заговаривает, снимает с тебя ответственность за собственную жизнь. Отказаться бывает крайне трудно – очень уж заманчивые условия предлагаются. Но нельзя забывать, что Дурра – ребенок, заблудившийся во мгле. Ее обещания – всего лишь Пуфф…
– Красиво. Ну, пошли на собрание?
– А почему бы и нет?
– Отправляйтесь, – вмешалась в разговор Ксения. – Я не пойду. С некоторых пор скопления писателей меня раздражают.
Она отошла в сторону, направилась к продавцу мороженого. Остановилась.
– До свидания.
– До свидания, – дружно ответили Макаров и Виктор.
По лицу Ксении скользнула странная гримаса, словно ей пригрезилось, что он, ее муж, превратился в таракана, а она его – каблуком, каблуком да с разворотом…
Отвернулась. И пошла…
"Я опять не попросил ее вернуться, – подумал Виктор. – Не может быть, чтобы она из-за этого так переживала. Мы начинаем привыкать. Надо быть осторожнее".
– Кра…, – начал было Макаров, но почему-то осекся. Наверное, хотел сказать, как повезло Виктору с красавицей женой, но в последний момент передумал и ограничился нейтральной констатацией. – Правильно сделал, что согласился посетить собрание неформалов. Тебе понравится.
– Мне кажется, что это приключение может быть полезным, – улыбнулся Виктор. – Как и любое другое.
Виктор не понимал, почему судьба направляет его на тусовку графоманов. Встречаться с начинающими, а потому болезненно самолюбивыми литераторами, ему было скучно, но он все-таки пошел. Наверное, посчитал, что потратив всего один вечер, он сможет на пару недель избавиться от нравоучений Ксении. Несомненно сыграло свою роль и любопытство, а кроме того, глубокое убеждение в том, что глупо противиться воле Господа – кто знает, как он решил использовать Виктора на этот раз. А вдруг какой-нибудь малозаметный штрих поможет ему в реализации!
Макаров предъявил вахтеру на входе какой-то документ, и они были допущены в зал. Народу собралось довольно много, но свободные места еще были. Виктор занял место в предпоследнем ряду возле прохода, не сомневаясь, что Макаров не упустит возможности покрасоваться в президиуме, но к его удивлению, тот устроился рядом.
– Послушай, я забыл спросить, ты веришь в существование потустороннего мира, в жизнь после смерти? – неожиданно спросил Макаров, пристально, не моргая, уставившись на Виктора.
Этот идиотский вопрос был задан в неподходящее время, а потому прозвучал глупо и бессмысленно. Виктор немедленно загрустил, стало понятно, что если он не будет внимателен и собран, его культпоход в литературное объединение окажется пустой тратой времени.
– Обязательно! Я же написал фантастический рассказ!.
Макаров коротко рассмеялся и посмотрел на Виктора с уважением.
– А ты мне нравишься, – сказал он. – Из тебя получился бы отличный друг. Жаль, если литературная работа для тебя всего лишь эпизод. У тебя получилось бы. Ты умеешь строить фразу, а это дается не каждому. С композицией пока проблемы, но это приходит с опытом. Надеюсь, ты и сам знаешь, что научиться писать книги нельзя. Или у тебя есть что-то такое от природы, что позволяет правильно выстраивать текст, или этого нет. Принято называть это талантом. Но что это такое – толком никто не знает. Разве можно дать определение таланту? И установить, чем он, к примеру, отличается от способностей. Известно только, что он дается нам от Бога, а дальше – работай, превозмогай себя. Тогда и талант сыграет. Впрочем, что толку воду в ступе толочь… Лучше вот что мне скажи – случалось ли тебе ощущать, как что-то неземное наполняет твою кровь, когда ты работаешь?