– Думала, уж и не дождусь от Пашки детей, – как-то призналась Нике. – Услышал Бог мои молитвы.
Работала Нина Степановна по сменам администратором на автомойке и в свои выходные обязательно забегала посидеть с внучкой, приготовить что-нибудь вкусное, перегладить постельное белье и детские вещи, дать Нике несколько часов свободы. Между свекровью и невесткой установились по-настоящему теплые отношения, а помощь Нины Степановны Ника ценила особенно. Ведь ее собственная мать лишь поздравила дочь с рождением ребенка по телефону, позже приехала с коробкой конфет посмотреть на малышку, а после объявила о своем очередном путешествии. На этот раз в Карелию.
– Всегда мечтала там побывать.
Отец и вовсе обошелся телефонным звонком и денежным переводом. Типа, помог. Было, конечно, очень обидно. Но Ника же с самого начала знала, что именно так все и будет. Оттого и ценила особенно ту семью, которая теперь у нее была. Своеобразная, но настоящая.
А ведь она могла так и остаться матерью-одиночкой.
Нет, ей грех жаловаться на свою судьбу.
– Да что же ты такой прожорливый! Потерпеть полчаса не можешь? – сердилась за стеной Нина Степановна.
– Не могу. Меня жена не кормит. Не хочет, чтобы я толстел.
Вот врун!
– Гы-ы-а… – выдала дочь глубокую мысль, пуская слюнявые пузыри.
– Согласна, – вздохнула Ника, – наш папа еще тот врун и плут, пользуется тем, что мы его любим.
А ведь Ника не хотела выходить за Пашку замуж. Боялась жутко. Перед глазами стоял неудачный брак родителей и куча бракоразводных процессов, которые она вела.
– Почему мы не можем жить просто? – возмущалась Ника. – Я же не собираюсь ограничивать твое общение с ребенком. Приезжай, гуляй, играй.
– Воскресный папа? Нет, это не обсуждается.
– Но почему?
– Потому что я вырос без отца и знаю, что это такое. У моего ребенка будет настоящая, полноценная семья, и я не собираюсь спрашивать разрешения, по каким дням смогу его увидеть.
Голос Пашки был твердый и даже жесткий. Он все решил и не собирался идти на уступки. А у Ники началась паника.
– Штамп в паспорте – это обязанности, они все испортят, мы погрязнем в быте и разбежимся.
– Мы и без штампа погрязнем, – ответил он. – И вообще, я не спрашиваю твоего разрешения, я ставлю перед фактом. Мы поженимся.
– Нет.
– Да. И это не обсуждается.
Средневековье какое-то. Ника не спала три ночи, а потом сказала, что если ему так нужен этот жуткий штамп, то тогда она будет готовить четкий и подробный брачный договор, чтобы, когда они доберутся до развода, она не проходила через все те ужасы, через которые проходят ее клиенты.
– Да пожалуйста, – великодушно согласился Пашка. – Ваяй. Покажи мне потом, где расписаться.
А ее трясло. Ника неделю сидела над этим договором, пытаясь подстелить соломки везде, где возможно. Пашка лишь пожимал плечами: «Беременная женщина, что с нее взять».
Позже, когда они поехали покупать обручальные кольца, Ника поняла, что это ее шанс показать ему, что на самом деле Савельев не готов к настоящей семейной жизни и ее запросам, и указала на кольцо с бриллиантовой дорожкой. Бриллианты были не большие, но и не совсем крошечные. А цена соответствующая.
– Ты действительно хочешь его? – уточнил Пашка.
– Да, – твердо ответила Ника.
Сейчас посмотрим, как ты будешь выкручиваться.
– Оно же непрактичное, – аргументировал он. – Камень может выпасть.
Начинается…
– Я не собираюсь мыть в нем посуду, Савельев.
– Ладно.
Пашка достал из внутреннего кармана легкого пиджака пластиковую карту… и заплатил за кольцо. А Нике стало стыдно. Всю дорогу обратно она размышляла над произошедшим и жалела о содеянном. Жаль, что ювелирные изделия нельзя сдать обратно. Она бы отказалась от кольца, а теперь…
– Ты залез в кредит? – тихо спросила Ника, пока они ехали домой.
– Нет. С чего ты взяла?
– Но кольцо дорогое, – она почувствовала, как дрогнул голос.
А Пашка весело посмотрел на Нику с соседнего сиденья:
– Серова, не забывай, что я ученый с мировым именем, просто вечно голодный. Но это не потому что нищий, а потому что у меня хороший аппетит. И уж кольцо с бриллиантом я своей будущей жене как-нибудь могу купить.
И Ника в очередной раз почувствовала себя дурой, которую обвели вокруг пальца.
– Если бы ты только знал, как часто мне хочется тебя придушить…
– Догадываюсь.
Кольцо, кстати, оценила Маша Пеночкина, когда они встретились на закрытом кинопоказе в середине декабря.
В новогодние каникулы во всех кинотеатрах страны стартует премьера школьной мелодрамы Посоха, той самой, где они снимались. Как Кириллу удалось добиться проката своего кино именно в этот топовый период – загадка. Хотя Ника догадывалась, что без денег и влияния Антона Свешникова дело не обошлось. Как бы то ни было, первого января кино начнет свое шествие по стране, а в декабре Посох организовал предпремьерный показ для своих. Можно сказать, устроил новогодний огонек для бывших одноклассников и даже пригласил Надежду Петровну.
Из приглашенных отсутствовали только Пашка – он улетел на конференцию в Екатеринбург, и Антон – конец года в крупном банке, все дела.
Ника тоже до последнего момента была под вопросом, но Нина Степановна поменялась сменой со вторым администратором и взяла внучку на себя.
Кино, на взгляд Ники, получилось душевное, для семейного просмотра, как раз такое, какое и требуется в праздничные дни. В меру веселое, в меру грустное, в меру ванильное и философское. Первая любовь, взросление, отношения родителей и детей. Во время его просмотра Ника вдруг подумала, что идею сценария Посох взял из давней поездки в Нижний Новгород. Была пара узнаваемых моментов. И от этого фильм для присутствующих воспринимался немного по-другому, как нечто личное. А когда пошли финальные титры, все, не сговариваясь, захлопали.
У Люды Чалых в этой картине была роль классного руководителя – учителя русского языка и литературы, и она так мастерски, так характерно ее исполнила, что Соня, делясь своими впечатлениями, сказала:
– Люда, ты настоящая, глубокая актриса.
И Ника была с ней полностью согласна.
Все поздравляли Посоха и Люду, Надежда Петровна расчувствовалась и прослезилась:
– Я всегда знала, что вы очень талантливые. Я всеми вами горжусь.
Маша же, слегка недовольная, что в этот вечер получила мало внимания, вдруг заметила на пальце Ники кольцо и впечатлилась.
– Ты вышла замуж!
– Да.
– И не сказала, не пригласила, – в ее голосе прозвучала обида.
– Да мы не отмечали, просто расписались, и все.
Это была правда. Паша, видя, как нервничает Ника, пошел навстречу и не стал настаивать на торжестве. Были только они двое, не считая ребенка в уже заметном животе. К тому времени период токсикоза прошел, Ника могла нормально есть, и они отметили свое важное событие в одном из московских ресторанов. Паша заранее зарезервировал столик и снова удивил Нику. Это был очень хороший ресторан с необыкновенно вкусной кухней. Столик подготовили к вечеру, украсив его композицией из белых роз и гвоздик и зажженными свечами. Паша, сидевший напротив, весь вечер имел глуповато-счастливый вид. И Ника, стоило признать, тоже чувствовала себя счастливой. Несмотря на все свои страхи.
– Если бы мне кто-нибудь когда-нибудь сказал, что я буду носить фамилию Савельева… – сказала она вместо тоста, поднимая свой бокал с негазированной водой.
– Отличная фамилия, тебе идет! – тут же получила жизнерадостный ответ…
– Понимаю, – вывела Нику из воспоминаний Маша. – Эти солидные мужики вечно диктуют свои условия. Но на кольцо не поскупился, респект. Это кто-то из твоих клиентов? Вовремя подсуетилась и охмурила свободного, да?
Ника ничего не ответила, лишь пожала плечами, а Маша восприняла этот жест как утвердительный.
– Слушай, может, у него есть друзья, партнеры? Может, ты меня с ними познакомишь? А то что-то совсем не ладится с серьезными отношениями. Замуж никто не зовет. Чувствую себя эскортницей.
– Познакомить могу, – задумчиво проговорила Ника. – Но, думаю, это не совсем то, что тебе надо.
– Душно здесь что-то. Да и вообще, слушать в тысячный раз восхваления Посоха… Пойдем покурим, – предложила Маша.
«Это в ней говорит разочарование от того, что Кирилл с ней просто переспал пару раз и оставил», – подумала Ника, а вслух сказала:
– Я бросила, больше не курю.
– Да ладно? – Маша окинула Нику оценивающим взглядом: – А я все думаю, чего ты так поправилась? Тяжело было бросать?
– Тяжело, – призналась Ника. – Думала, повешусь.
Ее совсем не оскорбил «комплимент» бывшей одноклассницы. Ведь Маша не знала, что Ника родила чуть больше двух месяцев назад и еще не успела вернуть себе форму. К тому же в ее некогда худосочном теле появилась грудь, и Пашка от этого факта впал в непроходящий восторг.
– Вот теперь, Ника, ты стала идеальной женой. Не вздумай худеть! Мне все нравится!
Он был невозможен. Впрочем, как всегда. Но правда заключалась в том, что под его взглядом, после таких восторженных слов, Ника, невысыпавшаяся и набравшая лишние килограммы, чувствовала себя желанной и красивой.
А благодаря помощи Нины Степановны удавалось выбираться в салон красоты, чтобы приводить в порядок волосы и руки. Пришлось сменить гардероб. На смену строгим костюмам пришли свободные брюки и джемпера, удобная обувь. Но все это было стильное и красивое. Ника не хотела быть замученной, увядшей мамочкой, Ника хотела быть красавицей. Для дочки, для мужа, для себя.
Пришлось признать, что грандиозные планы на ранний выход из декрета придется немного отодвинуть. Найти хорошую няню оказалось непросто, но если свекровь согласится два раза в неделю сидеть с внучкой хотя бы по пять-шесть часов, то уже в середине февраля Ника сможет попробовать взять на рассмотрение чье-то дело… Все это следует хорошенько продумать и не спешить.
Дочка на руках закапризничала, и Ника начала расстегивать пуговицы домашнего топа. Пришло время кормления.