– Слушаю, – ответила она после того, как выудила из кармана куртки телефон, увидела имя абонента и судорожно вздохнула.
– Ты мне звонила.
– Д-да… Хотела узнать, как дела с починкой кранов.
– Нормально с кранами, все сделал, – голос Андрея был абсолютно спокойным и будничным.
Совершенно ясно, что человек занимался делами, ничего не произошло. И лежит себе ее дневник, завернутый в непрозрачный пакет, там, где лежал. А она паникерша. Можно выдыхать.
– Спасибо, – проговорила Надежда.
И больше ничего не сказала. Не знала, что сказать. А он молчал. Словно ждал. Но не дождался.
– Это все? – уточнил на всякий случай.
– Да. Что сегодня будет на ужин?
– Тебе правду или что-нибудь придумать для поддержания душевного спокойствия?
– Лучше правду, – и никакого беспокойства внутри, только чувство большого облегчения.
– Мы с Аней решили, что на ужин сегодня будет пицца. Но официальная версия для тебя – пельмени.
– Ясно. Я тебя не выдам.
Ей тоже сразу захотелось пиццу. С ними. Чтобы они все вместе сидели за их столом на кухне, ели горячую пиццу, запивали ее чаем и болтали о всяких пустяках, как когда-то.
– У тебя все нормально? – спросил муж, который бывший.
– Да, все в порядке. А что?
– Да просто голос такой, будто что-то случилось.
– Да нет, ничего особенного. Мы сейчас в Болдино, но уже уезжаем. Одна девочка попала в пруд, хорошо, что не упала, но ноги промочила, так что поволноваться пришлось. А в остальном… все в порядке.
Надежда стояла около кафе, смотрела, как ученики идут в сторону автобуса, и разговаривала по телефону с Андреем. Так, как не разговаривала с ним давно.
А дождь продолжал накрапывать. Не у всех ребят были с собой зонтики, поэтому пришлось делиться, и они шагали к автобусам по два-три человека под одним зонтом. Со стороны это выглядело дружно. Гораздо дружнее, чем два дня назад на вокзале во время заказа такси.
Пашка, у которого не было ни зонтика, ни капюшона на куртке, пристроился под зонтик к Нике Серовой. Она шла одна, а он не гордый. Может и к старосте подкатить.
Ника была невысокой, а Пашка длинный, приходилось сгибаться под этим зонтиком, что очень неудобно, поэтому через некоторое время Пашка вынул его из рук Ники и понес зонтик сам.
Ника сердито сопела рядом, подстраиваясь под быстрый шаг парня. Они шли мимо высоких старых деревьев, и Пашка вдруг сказал:
– А ты знаешь, что непосредственно сама древесина в стволах занимает не более пятидесяти процентов?
Ника от неожиданности моргнула и поправила очки.
– Нет. Это ты к чему?
– Ну, ты меня вчера просила сказать что-нибудь умное, вот я и говорю, что ствол дерева состоит из сердцевины, камбия, луба, коры, пробки и только какую-то часть занимает древесина.
Ника фыркнула:
– Савельев, тебя в больших количествах невозможно выносить.
– А ты выноси в маленьких.
Дождь усиливался, но все успели добраться до автобуса раньше, чем он разошелся окончательно. По местам рассаживались шумно и долго. После улицы в автобусе было сухо, тепло и даже уютно.
Пашка привычно балагурил, предлагая народу вечером пойти в парк.
– Надежда Петровна, в Нижнем есть офигенный парк, я видел, там и кафе имеются для ужина, и детские площадки.
– Для тебя, что ли, детские площадки? – загоготал Лебедкин.
– Обижаешь! Я ответственный по деревьям и кустам как подающий надежды биолог, а площадки со всякими качелями для девчонок. Может, у нас староста такая строгая, потому что давно на качелях не каталась. Ника, ты любишь качели?
– Савельев, отстань! – Ника покраснела и, чтобы скрыть это, начала поправлять очки.
– Ну так как, Надежда Петровна? Вдруг парк навеет на нас нечто поэтическое?
– Или прозаическое! – подхватил Лебедкин.
– Посмотрим, – ответила Надежда Петровна. – Если в Нижнем такой же дождь, как и здесь, то прогулка точно отменяется.
– Пашка, – раздался голос Посоха, – что говорят синоптики по поводу погоды в Нижнем? Парк – это тема. Там может быть хорошая натура для съемок.
– Синоптики, как всегда, врут, – ответил Пашка.
Все рассмеялись, и автобус тронулся с места.
Происшествие с прудом не прошло для Сони бесследно. Все же это был некоторый стресс, и, когда все улеглось, на смену адреналину пришло полусонное состояние, не хотелось ни думать, ни разговаривать. Хотелось просто полежать. Соня сняла с себя все еще мокрые ботинки, в которых ноги снова стали холодными, Антон укутал их в свой шарф, сверху накинул свою куртку и положил голову Сони к себе на колени. Сразу стало тепло и уютно. Ей сложно было выражать свои чувства словами, казалось, признаваясь в них, Соня продемонстрирует свою слабость, поэтому часто отвечала Антону колкостью, и, наверное, со стороны это выглядело не очень. Но он каким-то непонятным образом считывал ее настоящую без слов. Соня это знала. Она сходила по Антону с ума и все время думала о том, что однажды они перейдут последнюю черту – станут совсем взрослыми. В том, что это произойдет и что именно они станут первыми друг для друга, Соня не сомневалась. Это было очень волнующе, но не страшно. Единственное, чего она боялась, чтобы он не подумал, что она очень доступная. Но думать об этом сейчас, когда автобус, мягко покачиваясь, катил по дороге, когда было тепло под курткой Антона, когда его руки нежно и аккуратно гладили ее волосы, не хотелось.
– Сонь, ты смотри не заболей. А то придется тебя оставить в номере и пойти в парк одному.
– Дурак. Я с Людой пойду.
Люда сидела через ряд и испытывала двоякое чувство. Она была немного расстроена из-за того, что Посох так и не снял ее на камеру, но зато они здорово посидели в кафе. Кирилл выбрал именно их компанию, хотя мог присоединиться к любой, и это льстило. Жаль только, что теперь его внимание вновь привлечено Машей. Люда украдкой взглянула, как Посох что-то показывал на своем телефоне первой красавице класса.
А показывал он ту запись, которую успел сделать в Болдино, пока они с Людой шли по парку в поисках подходящей натуры. И на этой записи было отчетливо видно, как Маша далеко не случайно столкнула Соню в воду. Она очень аккуратно подкралась к ней и, воспользовавшись одиночеством Сони и ее поглощенностью фотосъемкой, совершила подлый поступок. Кирилл именно так и сказал:
– Это очень подлый поступок. Надеюсь, ничего подобного больше не повторится, иначе запись начнет гулять по Сети. Аудитория у меня, сама знаешь…
Маша закусила губу. Про аудиторию она знала. Надо же было так вляпаться! И зачем она только столкнула эту курицу? Чистой воды импульсивное действие. А что имеем в итоге? Компромат у Посоха в телефоне, едва ли он теперь снимет Машу для своего канала. Антон же как не смотрел в ее сторону, так и не смотрит. Хлопочет над своей Сонечкой, глаз не сводит.
– И не вздумай выкрасть мой телефон, – предупредил Посох, – у меня копия видео уже хранится на облаке. Только хуже себе сделаешь.
Да куда уж хуже… Хотя, оказалось, есть куда.
Когда они приехали и автобус остановился перед гостиницей, Маша, выходя на улицу, споткнулась на автобусной ступеньке и полетела вниз. Она точно упала бы, если бы ее не удержала сошедшая ранее Соня.
– Ты как? – спросила она. – Все в порядке? Ногу не подвернула?
И столько в ее голосе и взгляде было искренности и участия, что на душе стало еще противнее. Шевельнулось что-то неудобное и болезненное, похожее на совесть.
– Все в порядке, – пробормотала Маша, пряча глаза. – Я там на пруду… прости.
– Да ладно тебе, ты же не специально. Всякое бывает.
И Маша была повержена окончательно.
В Нижнем дождя не наблюдалось, и вопрос с парком снова был озвучен. Пашка рвался туда, чтобы ознакомиться с флорой и фауной.
– Надо по дороге где-нибудь купить орехов, – обеспокоился он. – Там белки живут.
Кирилл Посохов хотел «посмотреть натуру», в нем проклевывался начинающий если не режиссер, то оператор точно. Люда, вдохновленная интересом Посоха, надеялась на повторное предложение что-нибудь прочитать. Лебедкин с Митраковым были не прочь потусоваться за компанию, а Маша, продолжавшая переваривать события сегодняшнего дня и их последствия, хотела просто посидеть где-нибудь с чаем или кофе и соцсетями в телефоне – успокоиться.
Надежда Петровна была склонна подарить ребятам этот поход. Во-первых, погода позволяла, во-вторых, идея и правда неплохая – свежий воздух, прогулка, неформальная обстановка, все лучше, чем они сейчас разбегутся по разным концам города, кто в торговый центр, кто еще куда-нибудь, а она жди и переживай, и в-третьих, ей хотелось сгладить инцидент со своим некрасивым поведением у памятника. Не то чтобы ребята в общем не заслужили, но именно в тот момент они вели себя нормально, и это она не справилась со своими нервами и сорвалась на ни в чем не повинных подростков. Поэтому…
– Уговорили, – сказала она. – Идем в парк, там и поужинаем.
– Вот я всегда знал, Надежда Петровна, что вы наш человек, – тут же заявил Пашка.
– Только Соне необходимо в номер, – тут же встрял Антон. – Переодеться. А мне носки взять. Мы быстро, туда и обратно.
– Мы вас подождем, – сказала Надежда Петровна.
Маша отвернулась, чтобы не видеть, как эти двое, держась за руки, заходят в холл гостиницы. К неразделенной любви прибавились чувство вины и страх, что Посох покажет всем видео. Кирилл же, увидев выражение ее лица, прошептал на ухо:
– Просто будь хорошей девочкой, и тайну никто не узнает.
– Да пошел ты…
– Вот зря вы обещали их подождать, Надежда Петровна, – пробормотал Пашка. – Влюбленные часов не замечают, а мы замерзнем.
– Савельев, у тебя язык как помело, – поморщилась Ника.
– Уж какой есть, прости.
Однако ждать пришлось недолго. Антон с Соней вернулись довольно быстро. Она была в других брюках и в бежевых кроссовках.
До парка добирались пешком – навигатор обещал пятнадцать минут. Пашка немного отстал, так как увидел магазин, где можно купить орехи. И, к удивлению многих, его осталась ждать Ника.