– Ну вот, ты оказалась права! – только и произнес Сергей, кивнув на лишенное чувств тело полковника.
Я лишь махнула рукой. Просто при подобных встречах меры предосторожности лишними не бывают. Очень уж мне не понравился голос полковника при нашем телефонном разговоре, дальнейшее – чистой воды интуиция. Вот как только она не сработала в свое время у Сократа Ивановича?!
– Чем будем выкупать жизнь? – спросила я, увидев, что полковник более-менее пришел в себя.
– Да ничем! – зло отозвался тот.
Надо отдать должное, полковник совсем не выглядел испуганным.
– Придурки вы оба! – продолжил полковник в том же духе. – И жизнь вы у меня покупать будете! Вы даже не представляете, с кем воюете!
– И с кем же? Просвети нас! – вступил в беседу Хмурый.
– С системой, – только и ответил Губанов. – Можете меня связать и оставить здесь. Раньше завтрашнего утра мне отсюда не выбраться. За это время вы успеете добежать до канадской границы.
Надо же, у полковника чувство юмора прорезалось.
– Ты забыл добавить – «время пошло!» – заметил Сергей.
– Оно давно пошло, – только и произнес Губанов.
На этом наша милая беседа несколько застопорилась. И тут у полковника зазвонил мобильник! Времени на раздумья не было, я взяла телефон вместо Губанова, а Сергей немного охладил пыл полковника, пытавшегося этому воспрепятствовать.
– Я слушаю вас! – нежно проворковала я, насколько была на это способна.
– Простите, я, кажется, ошибся, – отозвался мужской голос.
– Вам нужен господин Губанов? Он подойти не сможет. Причем, думаю, уже никогда не сможет.
– Не сможет? – невидимый собеседник был заметно растерян.
Не пойму, знакомый голос или нет? Это явно не Граф и не его закодированный подручный.
– Вы кто? – спросил мужчина.
– Евгения Гладкова. Разве не знаете такую? – поинтересовалась я.
– Наслышан, – отозвался собеседник.
Некоторое время мы оба молчали.
– Ну что вы умолкли? – спросила наконец я. – Удивлены, что я до сих пор жива?
– Есть такое, – прозвучало в ответ. – У вас, мне говорили, как у бультерьера, мертвая хватка. Разумеется, вы хотите встречи со мной?
– Это неизбежно, – отозвалась я.
Мой собеседник на некоторое время замолчал. Мне пришлось поторопить его:
– Времени на раздумья у вас нет.
– Дерзите, Евгения, – отозвался он, впрочем, довольно мягко.
Неужели я не ошиблась, и сейчас говорю со всемогущим покровителем?!
– Так давайте встретимся прямо сейчас! – в открытую иду я.
Мужчина вновь некоторое время не подает голоса. Он в сложном положении. Меня давно уже не должно быть в списках живых, тем не менее я сейчас разговариваю с господином Покровителем, используя телефон его верного человека, полковника спецслужбы. Как далеко я зайду дальше, Покровитель может только догадываться. И Граф, и полковник Губанов потеряли надо мной контроль. Не встретиться со мной Покровителю никак нельзя, а встречаться опасно. У меня репутация отмороженной на всю голову, вдруг возьму и грохну Покровителя. Охрану ему тоже брать с собой нельзя. Свидетели при нашей беседе нежелательны.
– Назовите любое людное место, – подсказываю я. – Чтобы ни у кого из нас не возникло соблазна открыть стрельбу. Там и встретимся.
Покровитель думает еще секунд восемь, потом называет не самый дорогой столичный ресторан. Нет, не кафе для студентов, но люди такого ранга редко ходят в подобные заведения. Встреча назначается на утро, которое вот-вот уже наступит. Мне не остается ничего иного, как согласиться.
– У меня всего один вопрос – кто заказывает и оплачивает эксперименты Графа? – задаю я вопрос окончательно пришедшему в себя Губанову.
– Совместное предприятие, – ответил полковник как ни в чем не бывало. – Некоторые высшие чиновники из наших правительственных структур и их партнеры из-за рубежа.
– Например, Страум?
– Страума я не знаю. Граф вышел на него самостоятельно, я даже не успел проверить его по линии контрразведки. Но Граф очень доверяет ему, даже решил продать ему то, что обещал Гамалю, которого вы столь успешно ликвидировали. А деньги взял от обоих.
При этих его словах Сергей аж присвистнул, моя версия оказалась верной на все сто. Губанов тем временем продолжал:
– Страум – сотрудник разведки, это вне всяких сомнений. Но какой, у меня нет даже предположений. Слушай, Гладкова. Я тебе уже сказал, что ты здорова как бык. Уезжай подальше, через пару лет вернешься. Захочешь, работу подыщем.
– С кем я сейчас разговаривала? – спросила я.
Полковник впервые за все время нашего общения (не только сегодняшнего) позволил себе усмешку. Всеми морщинами своего худого лица. А затем назвал мне фамилию. Когда я ее услышала, всякие другие вопросы отпали у меня сами собой. Вот почему его голос показался мне знакомым. Слышала его неоднократно и по телевизору, и по радио. Некто Семен Денисович Абрикосов. Перечислять все его титулы слишком долго, вкратце все выглядит так: депутат-меценат-попечитель-благотворитель-председатель, независимый издатель, президент чего-то денежного и вице-президент чего-то связанного с помощью всем больным и страждущим. А с недавнего времени еще и чиновник в самой высокой администрации...
И именно он решил провести со мной встречу в ресторане средней руки?! Только сейчас я заметила, что у меня зуб на зуб не попадает. Дрожь била меня, точно в лихорадке. И не столько от происшедших событий, сколько от того, что Губанов сказал мне, что диагноз мой липовый... Я буду жить! Не врал, не врал полкан проклятый! Спасибо ему и на этом!
– Я пойду одна, ты будешь охранять полковника, – кивнула я Сергею.
Тот хотел было что-то возразить, но я лишь резко добавила:
– Не вернусь и не позвоню до четырнадцати часов – действуй по своему усмотрению. И с ним, – я кивнула на Губанова, – и вообще!
Сергей молчит. Молчание в данном случае – знак согласия. Я ведь в ресторан иду, а не на штурм укрепрайона. Там без Хмурого сподручней, он к ресторанам не привык. Я, впрочем, тоже.
Уже выйдя на улицу, перед тем как поймать такси, звоню по телефону:
– Глебова, мне нужна твоя помощь!
Раннее утро, Антонина сонная и оттого недобрая:
– Пошла бы ты, Гладкова...
– Ты же знаешь, я не пойду!
– Говори, куда ехать?
При всем своем крутом нраве и отсутствии чувства юмора Антонина Глебова оставалась единственным человеком, на которого я могла положиться. Если, конечно, не считать Хмурого... Однажды в кадетском корпусе на занятиях по горной подготовке у Тони Глебовой по какой-то нелепой случайности оборвался трос, и она чуть не слетела вниз. А подхватила Антонину я, потому как висела рядом. Каким образом мне, тогда совсем худенькой и дохленькой, удалось удержать Тоню, которая была в два раза выше и тяжелее меня, непонятно до сих пор. Видимо, скрытые резервы организма. И держала я ее минут семь-восемь, пока не подоспели инструктора...
А Антонина, хоть и не понимает шуток и кроссворды разгадывает с трудом, в долгу оставаться не любит.
За круглым столом на шесть персон сидели две холеные, что называется, «рублевского покроя» женщины с одинаковыми букетами. Взрослая дочь и ее молодящаяся мать. Встреча мне была назначена за столом по соседству. Я некоторое время разглядывала женщин-соседок и наконец узнала их. В одном из модных журналов господин Абрикосов был запечатлен со всем своим семейством, и сейчас передо мною были жена и теща. Охранники топтались в гардеробе, сейчас выполняли роль мебели. Интересно получается. Семен Денисович решил прикрыть себя собственным семейством. А что, завтрак в кругу семьи. Неожиданная встреча с давней знакомой, Абрикосов наверняка знает меня по фотографии. Семейству он представит меня как журналистку или какого-нибудь креативного продюсера... Не так уж глупо все рассчитано. Во-первых, семья будет знать меня в лицо, во-вторых, стрельбу я открыть не решусь, как и предпринять другие силовые акции. Ну а поговорить тет-а-тет Абрикосов со мной сумеет. Но так, что мы постоянно будем под наблюдением семьи... Тварь, самых близких людей использует как щит, так дрожит за свою поганую шкуру.
– Тебя интересуют эти дамы? – негромко спрашивает меня Антонина Глебова, уже присаживающаяся за выбранный ею столик.
Мы с Глебовой сейчас две дамы полусвета, также зашедшие позавтракать в ресторан. Именно не большого света, а полусвета. Поэтому выглядим соответственно. Слава богу, у Глебовой хватило ума не надевать милицейскую форму. И, опять же, хватило ума взять удостоверение и оружие. Сейчас она одета в обтягивающие джинсы, очень удобные на случай рукопашной, а также в какую-то не то блузку, не то летнюю куртку с соблазнительным вырезом на груди. В ресторан для высших слоев общества в таком виде нас вряд ли пустили бы. Пока мы ехали с ней в ресторан на такси, Антонина разгадывала кроссворд.
– Кто такой огородный охранник? – спросила она меня, не в силах самостоятельно справиться с поставленной интеллектуальной задачей.
– Скорее, «кто такая»... Капитан Глебова, – в самое ухо, чтобы не слышал водитель такси, заговорщицки шепчу Антонине я.
– По клеточкам не подходит, – пожимает плечами Глебова.
– Тогда пугало!
Антонина никак не реагирует на мой сарказм, подходящее слово тем не менее вписывает...
– Еще словечко! – очень робко просит Глебова. – Для вчерашнего кроссворда... Я с ним вчера совсем измучилась. Вид клещей, девять букв, вторая «а»! Слазила в Интернет, дома все энциклопедии перерыла. У отца знакомый энтомолог есть, так он сказал, что таких клещей из девяти букв в природе не существует! Что ты скажешь?
– Пусть твои энтомологи отдохнут, – произнесла я, в очередной раз поражаясь Антонининой тугодумности. – Бери ручку, Антонина, записывай все девять букв, включая вторую «а». Диктую по слогам – ПАС-СА-ТИ-ЖИ!
– Тьфу ты, мать твою...! Подходит!
Видимо, если мы выпутаемся из этой передряги, мне придется разгадать еще не один десяток кроссвордов. А сейчас мы в ресторане. Некоторое время я сижу рядом с Глебовой, дурацки улыбаюсь, затем, прихватив сумочку, отправляюсь в дамскую комнату. Там очень быстро из дамы полусвета превращаюсь в официантку заведения, благо форма у них стандартная, пробуду я в зале очень недолго, вряд ли кто чего заподозрит. Приняв на некоторое время обличие официантки, я подошла к столику, за которым собралось семейство уважаемого Семена Денисовича, и, тихонько извинившись, поменяла на столе стакан с салфетками. Тот, что я поставила слева от супруги Абрикосова, ничем не отличался от предыдущего, просто у него было неразличимое для неискушенного взгляда второе дно, в котором было запрятано прослушивающее устройство. Семейство не обратило на меня ни малейшего внимания...
Не прошло и трех минут, как я была уже вовсе не официанткой, а вновь дамой из светской хроники. Йодисто-рыжий парик, супермодные очки, сдержанный, но опять же соответствующий моде макияж. Одеяние скромное, но при этом не без присущего полусвету эпатажа. Я устроилась напротив Глебовой, метрах в семи-восьми от семьи депутата-мецената. Незаметным движением поставила в ухо специальную «берушу» и, мило улыбнувшись, попросила тут же появившегося официанта подойти не раньше чем через пятнадцать минут. Глебова делала вид, что изучает меня и периодически отправляет эсэмэски. Я занялась тем же самым, но при этом вся ушла в слух. Семен Денисович Абрикосов опоздал почти на десять минут. Пока его не было, я слушала следующий разговор.
– Метрдотель уверен, что на нашу фамилию заказан именно этот дрянной стол, – произнесла дочь, она же супруга Семена Денисовича. – Наверху якобы все зарезервировано. Вот видишь, он даже стол заказать не может... Я все скажу ему сегодня. Сегодня и прямо здесь!
– Как знаешь, – нервно ответила мать, она же теща. – Семена я никогда не любила, но у него стабильный доход...
– Ну и... – вскинула было руки жена, но теща остановила ее резким жестом.
– Не перебивай меня, – продолжила теща. – Нужно проверить этого твоего Егора. Мы даже не знаем, где у него дача и по чьему проекту она построена. Егор вообще знает, что у тебя двое детей?
– Знает, – отмахнулась дочь, она же жена, она же мать двоих детей. – Но я хочу оставить их Семену, уже голова от них кругом.
– Рассуждаешь как кукушка, – беззлобно парирует теща.
– Кукушки не рассуждают, – звучит усмешливый ответ.
Однако дальше тема не продолжается, так как к их столу приближается молодая девушка и усаживает рядом с женщинами двух светловолосых девочек семи-восьми лет. Вот они, те самые, от кого «голова кругом» и кого собираются оставить Семену, чтобы не обременять некоего Егора.
– Мама, Юля водила нас в детский банк и мы со Светой там завели счета! – торжественно сообщила та из девочек, что выглядела постарше.
У меня бы «голова кругом шла» совсем в другую сторону, когда рядом две такие маленькие феи. Но моей голове выпала иная участь...
Сейчас думаю, что к сожалению.
Мать тут же вынула из сумочки купюру, протянула ее девушке-гувернантке:
– Юля, завтра приходите в семь.
Девочки тем временем углубились в изучение меню.
– Пельмени с рыбой тюрбо, – произнесла младшая, Света. – Класс!
– Откуда ты знаешь? – спросила старшая.
– Ты позавчера была на теннисе, а у меня танцы отменили, и мы с Юлей ходили сюда обедать.
Старшая хотела было что-то сказать в ответ, но в это время к столу подошел сам Семен Денисович.
– Пап, а правда, что ты купишь Яне отдельный замок с бассейном и японскими горками? – поинтересовалась Света.
– Не сегодня, – ответил Абрикосов.
– С днем рождения, Семен, – холодно обнимая его, произнесла супруга.
– Папа! – окликнула отца старшая Яна. – Скажи Светке, что теннис круче, чем спортивные танцы!
– Семен, а почему стол заказан здесь, а не наверху? – не дав ответить дочери, задала свой вопрос супруга. – Почему сразу не в «Макдоналдсе»?
– Да, Семен, – поддержала теща. – Не каждый день мы собираемся так вот все вместе.
– Угу, – кивнул Семен Денисович и тут же, подозвав официанта, заказал водки.
– Мы уже заказали шампанского, – заметила супруга.
– Папа, а Яна влюбилась в Александра Александровича! – подала голос Света.
Интересно, в какого? Бывают, конечно, совпадения. Или Граф совмещает свои опыты с работой семейного психоаналитика четы Абрикосовых?!
– Папа, а Света – дура! – тут же вставила свое слово и Яна.
– Семен, почему ты молчишь? – спросила супруга.
– Если на всем экономить... – неопределенно развела пухлыми руками теща, продолжая тему «не каждый день собираемся вместе».
– Папа, мы хотим на каникулы в Хорватию, – сообщила в свою очередь Света.
Папа продолжал хранить молчание и буравил взором белоснежную скатерть.
– Семен, ты оглох?! – заметно повысила голос супруга.
В этот момент официант подал заказанную водку. Семен Денисович залпом выпил ее, оглядел домочадцев каким-то странным, совсем не родственным взглядом. Тоскливым и затравленным.
– Как же вы меня... – произнес он. – Уже вот здесь! – депутат хлопнул себя по заметно лысеющей макушке. – Вот! – он положил перед женой четыре билета. – Самолет в девять, у вас есть время неспешно добраться до аэропорта! Отдохнете не хуже, чем в Хорватии. Не возражать! – рявкнул он сразу и на открывшую было рот тещу, и на сидящую рядом с ней Светлану. – Чтобы в течение четырех дней духу вашего в квартире не было! Устал, видеть никого не хочу!
С этими словами Семен Денисович поднялся и, более ни слова не говоря, направился к выходу. При этом чуть задержался у нашего столика. Внимательно оглядел меня и Антонину. Других женщин в это утреннее время в зале не было. Неуверенно оглянулся в сторону своей семьи, потом незаметно для них кивнул мне. Переждав некоторое время, я вышла в просторный холл, который был эдакой комнатой отдыха. Здесь можно было покурить, заказать бармену чашку кофе (цена на которую несколько ниже, чем в основном зале), полистать журналы, посмотреть новости на мониторе, соединенном с Интернетом, полюбоваться на картины художников-абстракционистов, которыми были увешаны стены...
Перед приходом Семена Денисовича я слышала за окнами гул, похожий на шум вертолета... А ведь на крыше этой харчевни наверняка есть специальная площадка для подобных машин.
Решение возникло тут же.