«нервный тормоз» сыграл свою охранительную роль.
Не менее часто эмоция выступает в качестве мощного активатора поисковых действий в качестве своеобразного
«генератора полезных шумов». Рассмотрим эту функцию эмоций на примере обучения плаванию.
Человек, не умеющий плавать и оказавшийся в воде, испытывает сильнейшее чувство страха. Механизм воз- никновения этого чувства дан от рождения. По-видимому, он связан с невозможностью сохранения устойчивого положения тела в пространстве и только во вторую очередь — с попаданием воды в рот и дыхательные пути (последнее до определенного момента может ограничиться лишь кашлевым рефлексом). Возбуждение центров страха ведет к
бурной двигательной активности, к беспорядочным движениям рук, ног, головы, всего тела. В какой-то момент из хаоса этих
«двигательных шумов» случайно складывается тот комплекс координации, который обеспечивает поддержание тела на поверхности. Орган равновесия — вестибулярный анализатор — схватывает момент достижения цели и сигнализирует о нем в центры эмоций: чувство страха уменьшается, уступая место радостному облегчению. Мы пока не знаем, как именно фиксируется единственно нужная комбинация движений: происходит ли здесь обычное замыкание новых двигательных условных рефлексов или обнаруживается механизм так называемого распечатывания.
Вполне возможно, что двигательный механизм плавания заложен в мозге от рождения, но до поры до времени хранится в нем в скрытом, запечатанном виде. Только в момент совпадения случайной комбинации двигательных шумов с унаследованной матрицей плавания происходит внезапное «распечатывание», после чего умение плавать, разумеется, нуждается в совершенствовании, но сам факт приобретения этого навыка оказывается необратимым событием в жизни данного человека. Если рассматривать умение плавать как выработку обычного условного рефлекса, очень трудно объяснить скачкообразный переход от полной беспомощности к ус- тойчивому сохранению равновесия в воде. Не менее трудно понять, почему из множества движений столь быстро и необратимо фиксируются только те, которые обеспечивают плавательный навык. Известно, что человек, однажды научившийся плавать, сразу же поплывет и после длительного перерыва. Вот почему гипотеза экстренного «распечатывания» механизма, сформированного в ряду предшествующих поколений, так привлекает при анализе явлений, подобных
умению держаться на воде.
Итак, в рассмотренном нами случае эмоция страха снова выступила в качестве аварийного механизма, временно компенсирующего недостаток потребной, но реально отсут- ствующей информации. Эта компенсаторная роль проявилась в виде генерации обильных «двигательных щумов», из которых механизм замыкания условного рефлекса или наследственно закрепленная матрица выделили движения, необходимые для умения плавать. Когда навык сформиро- вался или, иными словами, когда центральная нервная си-
стема стала вполне информированной, исчезла эмоция страха, прекратилась деятельность устройства, постепенно утратившего свое значение. Мы еще не раз будем говорить об эмоции, как генераторе полезных шумов, в том числе в форме психических мутаций.
Для того чтобы ребенок научился ходить, нервные структуры его мозга должны были накопить определенное количество и н ф о р м а ц и и , необходимой и достаточной для сохранения равновесия тела в пространстве. Обозначим эту информацию буквой Н. Буквой С обозначим то количество сведений о ходьбе, которым ребенок располагает в данный момент (существующая информация). Пусть П обозначает потребность в самосохранении, а Э — эмоцию страха. Тогда на каждом этапе обучения ходьбе страх будет тем сильнее, чем больше разница между Н и С. В тот момент, когда существующая информация (С) сравняется с необходимой (Н), страх исчезает. Он не нужен вполне и н ф о р м и р о в а н н о й живой системе, будь то животное, ребенок или взрослый человек.
Рассмотренная нами закономерность может быть пред- ставлена в виде наглядной формулы
Э = П (Н — С),
где Э — эмоция; П — потребность в пище, воде, продолжении рода, в труде или служении человечеству, Н — информация, необходимая для достижения цели, для удовлетворения данной потребности, а С — наличная, существующая информация, которая может быть использована для организации целенаправленных действий.
Это правило справедливо для любой эмоции, любого переживания. Страх человек ощущает, когда у него недо- статочно сведений, необходимых для организации успешной защиты. Ярость возникает при сильном желании сокрушить противника (большая потребность!) и недостатке средств для достижения столь желанной цели. Мы испытываем горе, не находя возможности восполнить утрату.
Ну, а как же быть с положительными эмоциями радости, бодрости, торжества? Какие обстоятельства приводят к возбуждению нервных центров, связанных с этими благотворными переживаниями? Формула дает нам исчерпывающий ответ.
Поскольку мы всегда рассматриваем потребность (П) как недостаток чего-то необходимого для организма, т. е.
как состояние, отрицательное для живого существа, эмоция (Э) окажется положительной при С большем, чем Н. Радость — это всегда избыток имеющейся информации над необходимой. Самые сильные положительные эмоции мы испытываем в случаях, когда желанная цель неожиданно оказывается ближе и доступнее, чем мы п р е д п о л а г а л и .
Существует распространенное заблуждение, будто по- ложительные эмоции возникают при удовлетворении по- требностей. Подобное утверждение явно противоречит формуле эмоций. При потребности, равной О, эмоция также превращается в О. Если моя потребность удовлетворена, если она перестала существовать, что может меня радовать и вдохновлять? Это чисто алгебраическое следствие из формулы эмоций полностью подтверждается физиологическими фактами. Тщательные наблюдения за маленькими детьми показали, что удовлетворение их органических потребностей — кормление, смена мокрых пеленок и т. д.— никогда не сопровождается внешними признаками положительных эмоций. Ребенок просто успокаивается и засыпает.
И все же каждый из нас хорошо знает, что, добившись цели, т. е. удовлетворив свою потребность, мы испытываем радость, торжество, удовлетворение. Нет ли здесь противоречия с
«информационной теорией эмоции»? — Нет.
В подобных случаях в деятельность нервных механизмов эмоций вовлекается еще один аппарат — память. Мы продолжаем радоваться достигнутой цели, мы испытываем счастье только потому, что помним о том времени, когда цель была удалена от нас, только с р а в н и в а я свое настоящее со своим прошлым. Естественно, чем сильнее была наша потребность, чем недостижимее казалась цель, чем большие трудности на пути к ней нам пришлось преодолеть, тем ярче, ослепительнее, прекраснее мысль о достигнутом и совершённом. Формула эмоций оказывается применимой не только к сильным эмоциям ярости или восторга, но и к тем устойчивым переживаниям отрицательного или положительного характера, причины и механизмы которых нам зачастую кажутся
непонятными.
Многие люди очень тяжело переживают всякое изменение привычной обстановки. Оказавшись в незнакомом месте, они испытывают гнетущее чувство тревоги, печали,
тоски по тому месту, где им пришлось жить раньше. Но проходит время, и тоска притупляется, окружающее перестает казаться таким чужим и отталкивающим, как в первые дни. Постепенно знакомые места и предметы становятся более привычными, человек все чаще испытывает ощущение покоя и безотчетной радости. Подчеркнем, что мы имеем в виду те случаи, где причиной отрицательных эмоций является сама новизна обстановки, а не такие очевидные для всех обстоятельства, как разлука с близкими людьми, ухудшение условий жизни и т. п.
В чем здесь дело? Почему человек так болезненно реагирует на изменение сложившегося «динамического стереотипа»?
Элементы новизны в окружающей нас действительности, как правило, вызывают ориентировочную реакцию По своему происхождению эта реакция связана с оборонительной деятельностью, ибо живому на протяжении миллионов лет было важно прежде всего установить безопасность, безвредность нового события. Эта связь ориентировочной реакции с нервными центрами тревоги и страха у некоторых людей выражена особенно сильно. Отсюда и возникает безотчетное чувство тоски при всякой перемене обстановки. Где-то в глубине мозга новизна, т. е. незнание средств защиты, порождает томительное чувство уязвимости и беспомощности. В дальнейшем, по мере общения с новой обстановкой, привыкание к ней ведет не просто к безразличию и покою, а порождает явно положительные эмоции. Человек как бы убеждается в безосновательности своей тревоги, исчерпывающие сведения о среде делают его хозяином положения. Легко и непринужденно ходит он по знакомым местам, которые совсем недавно вызывали острые приступы тоски. Так мозг на наших глазах проделал уже знакомый нам путь от незнания и связанных с ним отрицательных эмоций к знанию и покою, а затем — к избытку сведений и, следовательно, к положительным эмоциям. Теперь вы понимаете, почему привычка, которая, казалось бы, может вести только к безразличию, иной раз служит реальной «заменой счастья».
Можно кратко и совершенно определенно сформулировать, чем отличается предлагаемая нами «информационная теория эмоций» от других физиологических теорий, в разное время разработанных учеными конца XIX и первой половины XX столетия.
1. Информационная теория подчеркивает существеннейшие отличия так называемого эмоционального тона ощущений от эмоций в собственном смысле.
Эмоциональный тон ощущений (боль, удовольствие, отвращение, страдание и т. д.) возникает при непосредственном контактном взаимодействии высших живых существ с агентами внешней среды. Это взаимодействие можно прервать или продолжить, но его уже не удалось предотвратить. Эмоциональный тон всегда несет в себе некоторое знание о том, что вредно и опасно для организма, а что полезно и необходимо. Во многих случаях нервный, аппарат отрицательного эмоционального тона (боль) или удовольствия (сексуальное чувство) имеет специализированные чувствительные образования (рецепторы), подобно тому как имеются специфические механизмы восприятия света, звука, прикосновения и т. д. Эти чувствительные образования сосредоточены в определенных местах (рефлексогенные зоны), имеют в центральной нервной системе определенные проводящие пути, промежуточные и высшие нервные центры.