В пределах накопленного опыта, в пределах знаний о должном и недопустимом человек обладает объективной возможностью выбора действий с учетом их предполагаемых последствий. Свобода воли — это не таинственное свойство человеческой души, а культивируемая общественным воспитанием способность прогноза и оценки своих еще не совершенных поступков.
39
Иногда говорят, что воля — это сильная потребность в достижении какой-либо цели. Ничего подобного! Сильная потребность, как правило, делает вмешательство воли из- лишним. Воля приходит на помощь человеку там, где по- требность уже существует, но еще недостаточно (велика. Волевое поведение строится на логически принятом решении, еще не проникшем, что называется, в кровь и плоть. Продемонстрируем это на самом простом примере.
Год назад у меня не только не было потребности обтираться по утрам холодной водой, но существовало сильнейшее желание увильнуть от малоприятной процедуры. В то время я часто болел и надеялся, что холодные обтирания избавят меня от простуды. Решение обтираться было принято чисто рассудочным путем, хотя в основе его лежало желание не болеть через две недели на третью. Каждое утро я должен был делать волевое усилие, чтобы встать под прохладный душ. И вот по мере того, как я повторял обтирания, росла моя потребность в них и уменьшалось вмешательство воли. Сейчас никакая воля мне уже не нужна. Если я почему-либо не смог обтереться холодной водой, меня преследует неприятное ощущение человека, который не вычистил зубы или не вымыл лицо. Мне доставляет удовольствие бодрящее покалывание холодных струй, прикосновения шершавого полотенца... Конечно, мы рассмотрели здесь наиболее простой житейский случай, но он хорошо показывает взаимодействие воли и потребности.
Физиологическую основу воли составляют те формы деятельности мозга, которые связаны с движениями и речевой сигнализацией. Я не собираюсь вести дебаты о людях волевых и безвольных. Тем более напрасно ждать от меня рецептов
«тренировки воли». Воля ради воли — чистейший вздор. Если вы действительно хотите сделать какое-то серьезное и важное дело, нужно поскорее заняться этим делом, а не «укреплением воли».
Тренировка воли, по-моему, больше относится к области анекдотов. Пусть это не покажется вам странным, но волю скорее всего можно рассматривать как умение. Воля — это умение намеренно усилить свою потребность. Воле можно научить как всякому иному навыку, если, разумеется, у человека есть желание учиться. Больше того, мысль об отсутствии воли чаще всего возникает у человека, который пытается применить волевое усилие там, где оно бессмысленно и неприменимо.
Можете ли вы прямо и непосредственно изменить частоту своих сердцебиений, просвет кровеносных сосудов, деятельность желудка? По-видимому, нет. Значит у вас нет воли? Но кто сказал, что от навязчивых мыслей, тягостных ощущений, болезненной застенчивости можно и нужно избавляться усилием воли? Вы потерпели неудачу в заведомо бессмысленном занятии и решили, что у вас не хватает воли. А вы просто не знали, как ее применить.
У воли есть только одно оружие — действие. Ее власть не распространяется ни на работу внутренних органов, ни на сферу переживаний. Зато посредством действий, с их помощью, через них, вы можете косвенно подчинить своему желанию почти все стороны внутренней жизни организма. И здесь вам уже не удастся сослаться на отсутствие воли. Вы способны намеренно поднять руку? Встать? Сделать несколько шагов? Тогда перестаньте хлопотать о воле и начинайте д е й с т в о в а т ь .
Тактика физических действий
Человек, страдающий неврозом, самый большой ущерб наносит себе сам. Девяносто процентов из того, что больной предпринимает с целью облегчить свое состояние, немедленно усугубляет болезнь. Вы тем скорее избавитесь от невроза, чем решительнее измените свое отношение к тому, что с вами происходит.
Я вовсе не собираюсь вам что-то внушать. Пусть вну- шениями и самовнушениями занимается тот, кто хочет. Может быть, это вас и устроило бы: я внушаю, вы пытаетесь поверить в мои заверения, потом симптомы болезни возвращаются с новой силой. Кто виноват? Доктор. Плохо внушил, не то внушил, оставим его и пойдем к другому. Со мной ничего подобного не произойдет. Я объясняю, рассказываю вам о механизмах вашей болезни. Вы можете мне верить или не верить — дело ваше. Я не шаман, а физиолог. Мои советы таковы не потому, что я изобрел некий «метод», а потому, что они логически вытекают из данных современной науки о мозге. И если вам не удастся ими воспользоваться, то это опять-таки случится не потому, что приемы плохи, а потому, что вы не сумели или не захотели делать то, что действительно необходимо.
Вы уже узнали о себе много полезного, хотя, возможно, еще сами не понимаете, что смотрите на свою болезнь другими, более спокойными и разумными глазами.
Симптомы болезни столь разнообразны, так зависят от индивидуального жизненного опыта, что практически не- возможно заранее предусмотреть все способы их преодоления. Вот почему мы рассмотрим лишь некоторые типы приемов, предоставив каждому возможность разработать свою собственную тактику выздоровления.
Наиболее распространенное заблуждение сводится к мысли о том, что сначала больной должен расстаться с навязчивым образом, тягостными ощущениями и страхами, а потом он сможет вести себя, как вполне здоровый человек. Нет ничего ошибочнее и бесплоднее подобного заключения! Сколько раз человек дает себе слово «не думать о глупостях»,
«проявить волю», «преодолеть эту чепуху», назначает сроки, произносит решительные клятвы, и... в смятении убеждается, что «чепуха» сильнее его, что клятвы оказались пустым звуком, а «последние сроки» давно прошли. Больной приходит в отчаянье от своей беспомощности и, увы, не догадывается о том, что, подобно барону Мюнхаузену, он попытался вытащить себя из трясины, ухватившись за собственную шевелюру. Как всякое переживание, невротические симптомы не только не поддаются прямому волевому усилию, но под влиянием этих усилий приобретают дополнительную стойкость.
П е р в о е п р а в и л о б о р ь б ы с н е в р о з о м т р е б у е т н а ч и н а т ь с д е й с т в и й , т о л ь к о с д е й с т в и й , в с е г д а и т о л ь к о с н и х .
Оставьте в покое свои навязчивые мысли, свои ощущения, не трогайте их, пусть они до поры до времени остаются с вами. Не давайте клятв и не назначайте сроков. Займитесь тем, что находится в полном вашем распоряжении — своими текущими делами. Только на них сосредоточьте внимание и силы.
Говоря о действиях, я вовсе не имею в виду какие-то нарочитые занятия с целью «отвлечься»: плетение корзинок, выпиливание лобзиком, вязание и т. п. Речь идет о самом обычном естественном поведении, о достижении тех задач, в которых вы по-настоящему заинтересованы. Особенно важны действия, связанные с преодолением внутренних психологических затруднений.
...Молодой человек страдает болезненной застенчи- востью. Ему кажется, что все обращают внимание на его необычный вид, неестественное поведение, странное выра- жение лица. Волнуясь, он краснеет. Кто-то из товарищей случайно замечает его пылающие щеки.— «Что с тобой?» — мимоходом спрашивает приятель. Для юноши этот вопрос звучит как удар грома. Значит он действительно чем-то отличается от окружающих, производит на них странное впечатление. Молодой человек начинает
42
избегать компаний, потом вообще перестает посещать многолюдные места...
Общение с людьми — это тоже действие. Мы овладели им в детстве и большей частью специально не задумываемся над тем, как подойти к нужному нам человеку, как задать вопрос, как попрощаться. А вот для артиста эти простые физические действия представляют целую науку. Начиная общение, он должен «пристроиться» к партнеру в зависимости от его возраста, положения, цели предстоящего разговора. Пристройка может быть и «снизу», и «сверху», и «наравне». Об этом подробно рассказано в книге режиссера П. М. Ершова
«Технология актерского искусства» 1.
Молодому человеку, о котором я начал рассказывать (он страдает скоптофобией — болезненной застенчивостью, одной из разновидностей невроза), полезно изучить д е й с т в и я , типичные для общения, как их изучает студент театрального института. Пусть, например, он отработает пристройку
«наравне» и, оказавшись в компании, следит не за своим состоянием, не за взглядами окружающих, а за правильностью и точностью своих физических действий. Да, да, не удивляйтесь: пусть он и г р а е т р о л ь непринужденного, уверенного в себе человека. Как и у студента-актера, роль получится не сразу. Здесь будут моменты замешательства, смущения, ошибок. Ну, что ж, отойдите от компании, отдохните, подумайте над тем, что в ваших действиях было неверно, недостаточно точно. А потом действуйте опять. Ведь действия и хороши тем, что они произвольны, их можно повторять сколько угодно раз, изменять, исправлять и начинать сызнова.
Вы почувствуете, как с каждым разом ваши действия становятся все увереннее, свободнее и легче. Вместе с этой свободой придет ощущение какого-то радостного подъема и бодрости. Весь процесс совершенно аналогичен овладению спортивными навыками или вождением автомобиля, где скованность и угловатость, резкие, уродливые движения сменяются отточенной пластикой двигательных координаций. Пусть в глубине сознания еще ворочаются ваши тягостные переживания. Назло им, резче, смелее, спокойнее стройте свое в н е ш н е е поведение. Учитесь
1 П . М . Е р ш о в . Технология актерского искусства. М., ВТО, 1959.
движению и действию, они — та кузница, где формируются наши настроения и чувства.
Мы дважды встречаемся с эмоциями в процессе фор- мирования двигательных навыков, будь то элементарное обучение езде на велосипеде или сложная цепь действий, из которых складывается поведение человека в определенной обстановке. В начале, когда действия еще неуверенны, ошибочны, иными словами, когда разница между тем, что должно быть, и тем, что имеется, еще велика, господствуют отрицательные переживания тревоги, растерянности, страха, подчас злости на свою беспомощность и неумелость. Для вполне сформированного навыка (И. П. Павлов называл его двигательным динамическим стереотипом) характерно практическое отсутствие каких бы то ни было эмоций. Здесь человек в наибольшей мере уподобляется автомату, бесстрастно и машинально реализующему затверженную программу. Иногда полагают, что автоматизмы представляют высшую и последнюю стадию обучения, но это неверно.