Беллоуз в конечном счете объединился с Дикс, поскольку полагал, что она больше, чем Блэкуэлл, подходит для поддержки его кампании по продвижению санитарной реформы [6]. Покинув Нью-Йорк, Беллоуз проехал множество военных лагерей. Там он стал свидетелем антисанитарных условий и осознал, что реформаторам в Нью-Йорке следовало расширить масштабы своей деятельности. И не только обеспечивать армию одеждой, бинтами и прочими медицинскими средствами, но и работать с проблемами в области санитарной гигиены, которыми кишели армейские части. Главы воинских частей поначалу отказались от идеи санитарной комиссии, полагая, будто женские организации слишком навязчивы. Однако Беллоузу удалось убедить военное начальство и самого президента Линкольна в том, что гражданский корпус может оказать армии необходимую поддержку, выступив в роли буфера между срочными потребностями армии и решимостью женщин принять участие в войне. Беллоуз пообещал, что комиссию будут возглавлять мужчины, а женщины не станут вмешиваться в дела армии. Линкольн согласился и 13 июня 1861 года подписал декларацию, одобрив создание Санитарной комиссии Соединенных Штатов [7].
Благодаря заключенной с федеральными властями сделке во главе организации встали мужчины, а женщины оказались на периферии. Их вынудили занять подчиненные позиции помощниц личного состава. Блэкуэлл надеялась, что война предоставит женщинам возможность получить врачебное образование, однако ее видение санитарной комиссии было утрачено в результате действий Беллоуза. Блэкуэлл продолжала сотрудничать с Центральной женской ассоциацией помощи, но готовила женщин‑медсестер, а не женщин‑врачей [8].
Первое сражение при реке Булл-Ран, также известное как Первое сражение при Манассасе, состоявшееся 21 июля 1861 года, открыло военным и правительственным властям глаза на медицинские кризисы, которые неизменно порождают военные действия. Сотни раненых солдат остались на поле сражения или были эвакуированы в полевые госпитали. Помимо боевых потерь война также влекла за собой разрушение окружающей среды, из‑за чего получали распространение инфекционные болезни. В результате передвижений крупных полков истощались природные ресурсы, а запасы воды были ограниченны. Перемещения войск с одной точки на другую приводили к уничтожению экологических систем и повреждению грунта. Разбивка лагерей влекла за собой эрозию сельскохозяйственных ландшафтов и гибель лесов.
Из‑за всех этих колоссальных изменений возникали многочисленные кризисы в области здравоохранения. Однако системы, которая помогла бы решить эту проблему, просто‑напросто не существовало.
Деятельность Флоренс Найтингейл была направлена на то, чтобы американцы обратили свое внимание на кризисы, порождаемые войной. Часть гражданского населения к ней прислушивалась и предпринимала предложенные ею санитарно‑гигиенические меры. Однако большинство военных отмахивались от ее идей, предпочитая санитарной гигиене стратегию, общественному здравоохранению – политику, а вентиляции – победу. Во время Гражданской войны в США управление медицинской службы выполняло скорее роль кормушки для военных пенсионеров, чем эффективного отдела. В результате не существовало инфраструктуры, которая позволила бы справиться с ужасным состоянием раненых солдат, избавиться от трупов людей и животных, а также решить проблему антисанитарии в лагерях. Капитан Луис К. Данкан, опубликовавший в 1917 году статью о слабых сторонах медицинской службы сухопутных войск США, писал: «Начальник медицинской службы сухопутных войск в 1861 году был, безусловно, достойным джентльменом, [однако] он был так же готов к войне, как обитатели Сан-Франциско – к землетрясению» [10]. Хотя существовали военные врачи, единой больничной системы не было. По словам Данкана, первый полевой госпиталь возник только после сражения при Шайло в апреле 1862 года, когда один из врачей взял под контроль заброшенный лагерь и превратил его в больницу [11].
Армия Федерации потерпела поражение в битве при Булл-Ране, в результате чего встал вопрос о готовности армии к войне. Как объяснял Данкан, дело было даже не в самом поражении, а в том факте, что некоторые широко распространенные идеи подверглись внезапному удару. Среди этих идей было и убеждение, будто «сборище вооруженных людей» составляет армию. Более того, вне зависимости от патриотизма и уровня квалификации гражданских врачей они не были готовы к вызовам военной медицины. Во время сражения не было больше «ни планов, ни организации, ни солдат, ни сержантов, ни припасов, ни санитарных служб, ни полевых госпиталей, ни конвоя для раненых, ни эвакуационных госпиталей». И действительно, «страдания раненых при Булл-Ране стали естественным следствием некомпетентной медицинской службы». Не было отдельных людей, виноватых в этом ужасном пренебрежении, заявлял Данкан, просто эпоха научного подхода к заботе о раненых еще не наступила [12]. В результате битвы при реке Булл-Ран многие военные чиновники союзной армии осознали необходимость организованной медицинской помощи.
После сражения штаб‑квартиру Санитарной службы США, временно размещенную в здании казначейства в Вашингтоне (округ Колумбия), наводнили высшие армейские чины из Вирджинии и Мэриленда. Они требовали койки для раненых, железные шины для поврежденных конечностей, столы для того, чтобы писать письма из постели, и даже домино, чтобы пациентам было чем заняться [13]. Комиссия откликнулась на их зов. Но не забыла о своей главной миссии – развитии сферы общественного здравоохранения с помощью рекомендаций по санитарно‑гигиеническим мерам. Например, как проектировать лагерь, чтобы обеспечить надлежащий уровень проветривания, и как обеспечить доступ к чистой воде.
Чарльз Дж. Стилле, член Санитарной комиссии, позже написавший историю этой организации, рассказал, как на Санитарную комиссию США повлияла ее британская предшественница. И объяснил влияние Крымской войны на развитие санитарной гигиены как области науки. В начале гражданской войны, писал он, опыт Крымской войны все еще был свеж в памяти, и этот опыт стал отдельной страницей в истории санитарной гигиены [14]. Санитарная комиссия США активно опиралась на эти идеи. Собственно говоря, Стилле знал, что британский эпидемиолог Гэвин Милрой отправился в Крым в составе Санитарной комиссии Великобритании, чтобы решить спровоцированные войной медицинские проблемы. Этот факт представляет собой очередное свидетельство существования всемирной сети эпидемиологов [15].
Одна лишь практика сохранения госпиталей в чистоте и распределения медицинских средств уже достаточно сильно изменила санитарно‑гигиенические условия в военных лагерях. Хотя сейчас сложно определить эффективность деятельности Санитарной комиссии и оценить результаты ее вмешательства, работа ее членов помогла донести до широкой публики и медицинского сообщества мысль о том, что передача заболеваний может происходить вследствие условий физической среды. Конечно, санитарную гигиену нельзя назвать чудодейственным средством, которое могло взять и остановить распространение бактерий и вирусов. И эффективность предпринятых мер оценить проблематично. Но здесь куда больше интересует не уровень смертности, а сам факт того, что эта война спровоцировала возникновение новых точек зрения относительно механизмов распространения болезней. И тем самым помогла предпринять превентивные меры. Санитарная гигиена как область медицины набрала популярность именно благодаря войне. Она опиралась на трансатлантические и международные теории и позволяла донести широкой публике идеи о передаче заболеваний.
В 1861 году Санитарная комиссия США выпустила четырнадцатистраничный документ под названием «Правила по сохранению здоровья солдата», в котором предлагались советы для предотвращения болезней. Подобно идеям Найтингейл, этот документ подчеркивал важность профилактики. В брошюре, попавшей в руки офицеров армии Федерации по всей стране, было перечислено сорок одно четкое и лаконичное правило. Правила эти были разными, от указаний не спать в форме (а делать это в нижних рубашках и подштанниках) до рекомендаций подмываться водой по крайней мере один раз в неделю. Необходимо отметить, что мытье раз в неделю олицетворяло новое понимание чистоты, которое до девятнадцатого века заключалось в простой смене белья как способе очистить тело от грязи. В руководстве также присутствовали подробные рекомендации по уходу за волосами [16].
С появлением правил военные чиновники стали строго следить за чистотой и порядком в лагерях, чтобы предотвратить распространение инфекционных заболеваний. «Нет в жизни лагеря наиболее распространенного источника болезни, чем невнимание к естественным потребностям», – гласит правило номер четырнадцать. Канавы для справления нужды необходимо рыть на некотором расстоянии от лагеря. При этом для офицеров и солдат должны быть предусмотрены отдельные канавы. Офицерам необходимо запрещать солдатам испражняться в других местах. Канавы каждый день должны обходить специальные отряды надзора, закидывая их слоем земли, извести и прочих дезинфицирующих веществ. Лагерная полиция, говорилось в том же правиле, также обязана следить за тем, чтобы субпродукты от зарубленного скота «тщательным образом закапывались на достаточном расстоянии от лагеря и засыпались по крайней мере метровым слоем земли» [17].
В других правилах брошюры также прослеживалось влияние Найтингейл. Особенно в вопросах, касающихся проветривания и размещения палаток [18]. Командование, к сожалению, куда больше интересовали разработка стратегий и ведение боевых действий, чем слежение за тем, где солдаты разбивали палатки. Однако брошюра, разработанная Санитарной комиссией, отдавала четкие распоряжения, утверждая, что палатки не должны находиться слишком близко друг к другу и что внутри у каждого солдата также должно быть достаточно пространства. «Как показал опыт, – гласит правило номер восемнадцать, – куда менее опасно спать под простым брезентовым навесом или даже под открытым небом, чем в переполненных палатках» [19]. «Опыт» в этом правиле – прямая отсылка на Крымскую войну [20]. На уроках, извлеченных из этой войны, основывалась и рекомендация Санитарной комиссии разжигать костры при любой удобной возможности, поскольку они эффективно очищают воздух, спасают от насекомых, а также дают тепло и высушивают одежду. Будучи приверженцем теории миазмов, Найтингейл полагала, что костры способствовали вентиляции и помогали очистить воздух. Хотя в то время ученые еще не узнали, что комары могли быть переносчиками малярии, желтой лихорадки и прочих болезней, подобные приемы уже помогали снизить темпы распространения болезней, переносимых этими насекомыми [21].