Санитарная комиссия США, которую изначально воспринимали по большей части как реакцию женщин‑реформаторов на внезапный пугающий всплеск инфекционных болезней и беспомощное состояние раненых солдат, превратилась в организацию, которая собирала данные для подтверждения расовых различий. Военным врачам комиссия рассылала опросники «Физиологическое состояние негра». Вопросы в них были основаны на убеждении, будто чернокожие солдаты по своей природе в корне отличались от «белых». Это убеждение полностью опровергало постулаты равенства, вдохнувшие жизнь в аболиционистское движение, инициированное женщинами‑реформаторами. Первый вопрос опросника звучал так: «Какие факты лежат в основе успешных попыток предотвращения напрасных болезней?» Остальные вопросы куда больше фокусировались на расовых различиях. Их темы варьировались от причин, мешавших чернокожим солдатам бороться с болезнью, до врожденного иммунитета, гигиены и уязвимости к определенным патологическим расстройствам, поражавшим исключительно чернокожих солдат. В опроснике также содержались вопросы о психологическом здоровье чернокожих, выдержанные в духе традиционной для девятнадцатого века терминологии и касающиеся ностальгии и нервозности [33].
В документе также присутствовала градация цвета кожи чернокожих солдат. Врачей просили объяснить, чем чистые негры отличаются от людей смешанной расы, и описать влияние кровосмешения на выносливость и энергичность плода [34]. Беспокойство, связанное с людьми смешанной расы, появилось как в медицинском, так и массовом дискурсе еще до Гражданской войны. В 1843 году Джосайя Нотт, врач общей практики и хирург из города Мобила, штат Алабама, опубликовал в одном медицинском журнале спорную статью, озаглавленную следующим образом: «Мулат‑гибрид. Если разрешить браки между белыми и черными, обе расы могут исчезнуть с лица земли». В своей статье Нотт заявлял, что «белые» и чернокожие люди принадлежали разным видам и что потомки подобных союзов, которых он называл гибридами, физиологически уступали чистокровным африканцам и «белым». Он утверждал, что они были среднего ума, менее выносливыми и жили меньше, чем белые или чернокожие. Он также добавил, что женщины‑мулатки были гораздо уязвимее к болезням, связанным с деторождением и размножением. Более того, они были «плохими матерями» и «плохими няньками». Если у них и появляются дети, заявлял он, то они умирают еще в раннем возрасте [35]. Идеи Нотта вполне могли повлиять на составленный Санитарной комиссией США опросник, в который входил и такой вопрос: «Какое влияние на физическую выносливость оказывает смешение белых и черных рас?» [36].
Часть доказательств, приводимых Ноттом в поддержку своих теорий, имела отношение к восприимчивости к болезням. Он отметил, что во время вспышек желтой лихорадки в Мобиле в 1837, 1839 и 1842 годах не видел ни одного лица, которого поразила бы эта болезнь, из тех, кто был хоть как‑то связан с негритянской расой [37]. Несколько лет спустя Нотт заявил, что желтую лихорадку переносили не миазмы, а комары. По тем временам идея была революционной [38]. Однако во время Гражданской войны идеи Нотта о врожденной слабости людей смешанной расы оказались гораздо заметнее его глубоких наблюдений о переносчиках желтой лихорадки. Его гипотеза о расовых различиях вплелась в культурные нарративы, распространенные как среди северян, так и среди южан. Всех американцев того времени в одинаковой степени интересовало присутствие мулатов. На юге разные оттенки кожи у людей африканского происхождения непосредственно влияли на покупку и продажу рабов, в особенности – женщин [39]. Эта же идея была обыграна во многих романах, популярных среди северян в девятнадцатом веке, включая «Хижину дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу. В книге высказывалась мысль о том, что рабы смешанной расы или светлого оттенка кожи могли работать прислугой в домах. В то время как рабы с более темной кожей вынуждены были трудиться на полях [40]. Появилась эта мысль и в кругах аболиционистов, где белые союзники часто называли знаменитых борцов за права чернокожего населения, таких, как Фредерик Дуглас и Гарриет Джейкобс, людьми смешанных кровей или мулатами. Понятие смешанной расы было популярным и на Юге, и на Севере. В отличие от систем расовой классификации, принятых на Кубе, в Бразилии, а также в других частях Карибского бассейна и Южной Америки, в штатах смешанная раса нечасто выделялась в отдельную категорию. Дело в том, что в Соединенных Штатах действовало так называемое «правило одной капли крови»: любой человек, у которого был хотя бы один далекий предок, подходивший под описание чернокожего, по закону градации рас относился к чернокожей расе [41].
Тем не менее опросник Санитарной комиссии предлагал врачам ответить на вопросы о физической выносливости людей смешанной расы. Мысль о том, что такие люди являются неполноценными, возникла из еще довоенной паранойи, которую вызывало смешение рас, известное как метисация. Сторонники этой теории пытались предотвратить это смешение, заявляя, будто белая раса просто поглотит черную – и последняя исчезнет [42]. Астроном Бенджамин А. Гулд во время войны занимал пост эксперта‑статистика Санитарной комиссии США. Он наблюдал за сбором демографических данных среди солдат. И по результатам своих исследований опубликовал том из нескольких сотен страниц. Книга называлась «Научные изыскания в области военной и антропологической статистики среди американских солдат». Она содержала схемы, кратко иллюстрировавшие различия между солдатами – чернокожими, «белыми» и мулатами – по ряду категорий, включая объем легких [43].
Санитарную комиссию в какой‑то момент даже заинтересовало количество волос на телах чернокожих и «белых» солдат.
Врач из Массачусетса по имени Айра Рассел даже дошел до того, что наблюдал за 2129 чернокожими и солдатами смешанной расы во время мытья и отмечал уровень их волоскового покрова по шкале от одного до десяти [44]. Этот проект ясно показывает, как Санитарная комиссия Соединенных Штатов постепенно придавала расовой принадлежности все больше научной значимости. Как считали британские медицинские службы во время Крымской войны, миссия санитарной гигиены военного времени заключалась в том, чтобы сосредоточиться на физических условиях окружающей среды для снижения темпов распространения болезней. Вот только подглядывания Рассела за обнаженными солдатами перевернули этот подход с ног на голову и помогли ему прикрыть санитарной наукой свое похотливое восхищение чернокожими телами.
Рассел собрал наиболее всесторонние данные о чернокожих солдатах и солдатах смешанной расы. Он нашел мало свидетельств тому, что солдаты смешанной расы физически в чем‑то уступали чистокровным чернокожим. Напротив, его исследования показали, что люди смешанной расы были, как правило, выше, из чего мог последовать вывод, что они были и здоровее. После этого Рассел объединил усилия с доктором Дж. Д. Харрисом, одним из немногих чернокожих врачей союзной армии, служившим в Ричмонде. Харрис заявлял, что смешение рас не оказывает негативного воздействия на физическую выносливость или репродуктивные функции. Он также утверждал, будто оно, напротив, действует положительно. Но все же многие врачи продолжали придерживаться мнения, что существовала некая связь между расовой принадлежностью и восприимчивостью или невосприимчивостью к болезням [45].
Культурный интерес к людям смешанной расы по обеим сторонам линии Мэйсона – Диксона заложил основу для примирения между врачами Севера и Юга по окончании Гражданской войны. Рассел виделся с врачом Конфедерации по имени Джозеф Джонс, который предъявлял своих собственных детей смешанной расы в качестве доказательства, что белая раса может поглотить черную как неполноценную. В поиске иных свидетельств Рассел также пообщался с работорговцем, управлявшим аукционным домом в Ричмонде. Этот работорговец поведал Расселу, что люди смешанной расы считались более дорогостоящими и покупались на должности официантов гостиниц, домашних слуг и механиков. Он также добавил, что женщин смешанной расы часто продавали в сексуальное рабство в связи с их физической красотой [46].
Рассел сопоставил эти новые сведения со своими собственными наблюдениями и заключил, что солдаты смешанной расы ни в чем не уступали представителям других рас. Однако, подобно Холройду и Макуильяму в попытке понять механизмы распространения болезней, Рассел опрашивал работорговцев, превращавших живых людей в товар и считавших белую расу выше черной. Их идеи становились его идеями. А поскольку он был врачом, работавшим на правительство, этими идеями пользовались медицинское сообщество и руководство его родной страны. Гражданская война положила конец рабству, но извращенное использование расовой классификации осталось. Так Санитарная комиссия США объясняла развитие определенных болезней.
В отличие от своих британских коллег, Рассел и дальше пользовался расой как категорией медицинского анализа, обследуя «черные войска», вверенные его заботе. Прочитав доклады из двух госпиталей казарм Бентона, штат Миссури, где лечили чернокожих солдат, Рассел отметил, что пневмония – настоящий бич этой расы. При этом Рассел был не единственным врачом, который считал расу главным способом проанализировать механизмы распространения инфекционного заболевания. Так, доктор Джордж Эндрю, инспектор Санитарной комиссии Соединенных Штатов, утверждал, что у чернокожих солдат по природе более слабые легкие. Это приводило к тому, что болезни, в частности и в особенности болезни легких, прогрессировали у них куда быстрее [48]. Ряд врачей из разных уголков страны отправляли свои ответы на запросы комиссии, которые впоследствии вошли в сборник «Доклад о болезнях цветных войск» [49]. Многие из этих письменных документов не дошли до наших дней или были поданы вместе с другими бюрократическими отчетами и затерялись в обширных архивах Санитарной комиссии [50]. Несмотря на это, нам известно, что Санитарная комиссия США разработала список вопросов, которые заставляли врачей смотреть на чернокожих и «белых» солдат по‑разному и благодаря которым была создана система координат, поощрявшая использовать расу как полноценную биологическую категорию.