На протяжении многих лет меня поддерживали в моих исследованиях многие коллеги и наставники. Я бесконечно обязан Эрику Фонеру, Эрике Армстронг Данбар, Таволии Глимф, Дэвиду Блайту, Эллисон Хоббс, Меган Кейт Нельсон, Ласаро Лайме и Хезер Энн Томпсон. Я также очень признателен моим друзьям и родным, каждый из которых оказывал мне неоценимую поддержку во время написания этой книги. В особенности я благодарен Андрее Далимонт, Брендону ЛоКасто, Джо Фиджини, Джону Бантивоглио, Лиане Дао, Джорджу Давиласу, Эрни Алверезу, Джорджу Кампосу, Тодду Антену, Салли Энн Френч, Жаклин Даунс, Джеффу Даунсу, Джаде Даунс, моим родителям и всей моей большой семье.
Кэтрин Клинтон стала замечательной, отзывчивой наставницей. Она была мне слушателем, редактором, коллегой, учителем и, самое главное, другом. Мои исследования и мой стиль стали куда лучше благодаря ее ослепительному влиянию и острому уму. Как‑то она спросила меня: «А как же Антуан Лавуазье?» Интеллектуальное путешествие, в которое я отправился в попытке ответить на этот вопрос, вылилось в первую главу этой книги.
Пока я писал рукопись, у обоих моих родителей с разницей всего в несколько месяцев диагностировали рак. С 2017 года я провожу много времени в больницах. Если бы я был поэтом, я смог бы найти метафору, чтобы связать их здоровье со всеми людьми, болезнями и медицинскими практиками, упомянутыми в этой книге. Но все, что я могу, – это лишь выстроить структуру прошлого. Я не в силах поместить его в тесный лирический диалог с настоящим. Писать и одновременно проводить время в больничных палатах, приемных и кафетериях госпиталей было сложно. Но я нашел в себе силы идти вперед, помня о тяжелой судьбе своих предков. Они были со мной, когда я сидел в одиночестве в больничной столовой или в архиве, когда гулял по пустынным городам. Их жизни стали для меня примером для подражания. Каждый раз, когда я поднимался на борт самолета, направлявшегося в Лондон, пересекал мрачный Атлантический океан и оказывался в очередных архивах, я осознавал, что документы, которые я собирался читать, не были предназначены для меня. Я посвятил эту книгу своим предкам, потому что моя решимость стать историком была обусловлена не одним лишь моим выбором. Этот выбор мне нашептали. Мои предки вели меня по архивам и постоянно напоминали, что написание книги – это привилегия, которой я наделен непосредственно благодаря их усилиям и дарам.
Бабушке моей матери по материнской линии, которая веком ранее отрезала и продала свои волосы, чтобы прокормить детей, и от которой я унаследовал способность идти всему наперекор; бабушке моей матери по отцовской линии, которая родилась в девятнадцатом веке «в рубашке» (в плодном пузыре) и исцелила жену своего сына, читая над ее телом неразборчивые молитвы, и от которой я унаследовал способность видеть;
а также
родственникам моего отца, от которых, несмотря на то, что их поработила Британская империя, я унаследовал способность узнавать;
а также
Кэтрин Клинтон, чье непоколебимое наставничество освещало мне путь.