— Ты заинтересовал меня. Я бы хотел как-нибудь с тобой поговорить. У меня сейчас нет времени…Чем тебе помочь? Что тебе надо?
— Нам было бы проще, если бы Великий Престол признал официально наше сообщество, как «товарищество». А больше нам ничего не надо, если позволишь оставаться в развалинах «пентаграммы». Думаю, вскоре мы восстановим крепость. Можно было бы оставить её нам. Мы организуем в ней университет, колледж и начальную школу. И тюрьму.
— Там уже была и тюрьма, и наше убежище в девяносто четвёртом году, но её разрушили пушки Карла VIII. Действительно, не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь, — сказал покачав головой Борха. — Мы как раз хотели начать её восстанавливать. Быть по сему. Зайдёшь завтра за буллой. Как вы хотите называться?
— Общество Иисуса — Иезуиты.
— Быть по сему! Провозглашаю Общество Иисуса и «Regimini militantis ecclesiae[2]»! — Сказал Борха, хлопнув в ладоши.
От пятиконечной «звёздчатой» крепости не осталось даже стен. Только россыпь колотого камня, лежащего на возвышении около трёх метров.
В центре крепости торчали, как гнилые зубы, остатки высоких башен и гора камней бывшей крепости «Ангела», древней усыпальницы римских императоров. Сама усыпальница уже давно использовалась, как тюрьма, но сейчас, естественно, пустовала, но была вполне пригодна для нужд братии.
Это было место, где и в будущем стоял знаменитый круглый, четырёх-башенный замок «Святого Ангела». Но сейчас здесь лежали руины.
Два луча бывшей крепости-звезды касались правого берега Тибра, делавшего здесь небольшой изгиб.
Послушники и братья спокойно заслушали текст буллы о создании ордена Иезуитов, зачитанный Коломбо после мессы, и вернулись к своим обязанностям и урокам.
Коломбо, или как его звали в другом мире, — Карл Львович Лыков — главный акустик подводной лодки специального назначения, в народе прозванной «Лошарик», прошёл в бывшую усыпальницу императоров Рима.
Она была полностью погребена под камнями, и только откопанный кем-то вход в неё зиял чернотой, как пещера в горе. Несколько послушников прошли в некрополь раньше него, неся с собой мешки, инструменты и факелы. Это были проходчики. Они пробивали из подземелий некрополя туннель в сторону Ватиканского холма.
Подземелья, как и некрополь, тоже были пустые. Узкие коридоры, пробитые древними романами в песчанике, соединялись в виде квадрата. В центре, похоже, была усыпальница императорской семьи, в коридорах — комнаты для захоронений римлян «по проще». В некоторых «гробах» стояли пустые саркофаги.
— Отличное место для экзерсисов, — подумал Генерал Ордена и усмехнулся.
Коломбо не сказал Борхе всего, а если бы сказал, то его бы сожгли на костре. Используемая им методика и техники тренинга после трех месяцев давали эффект реальности общения с вызванными искусственно галлюцинациями.
Прошедший до конца тренинга человек не терял разум, и относился к окружающему миру так же критически, кроме одного — начинал разговаривать с вызванными им молитвами святыми и Спасителем.
Методика частично напоминала действительно реализованную в «том будущем» Иезуитами, но была переработана многими поколениями сотрудников русской тайной полиции, НКВД, КГБ и ФСБ.
И целью Ордена была не заявленная Борхе, а поиск и подчинение Ордену людей, владеющими особыми способностями: гипнозом, экстрасенсорикой, телепатией и прочими. А также способностями: думать и действовать.
За тридцать суток любой обучался входить в состояние «дзэн» и потом два года искал свой путь, ежедневно получая строго дозированные знания в разных сферах человеческого бытия, философии и психологии, под обязательным присмотром руководителя. Сдавая ежедневные тесты и экзамены, ученик определялся в своём предназначении.
А ещё в каждую личность гипнотически вкладывались контрольные сигналы, включающие в нужный момент человека на нужное действие.
Что-то подобное использовали в системе обучения в институте КГБ СССР, но конечно без первых тридцати суток. Но и там присутствовали схожие методики подавления личности и раскрытия её умственного и физического потенциала.
Статус сообщества, как «товарищество», открытие школы и бесплатное питание привлекали новых послушников и восстановление крепости ускорилось. Расчистив небольшой участок, где стояла крепостная стена, послушники начали её наращивать из того камня, который был, немного дорабатывая его инструментом и скрепляя известью. Стена сохранилась примерно на высоту до метра, но и этого хватило, чтобы к чему-то «привязаться».
Наружные поверхности выкладывали из относительно ровного камня, а между ними «бутили» осколками, время от времени связывая наружные поверхности стяжками.
Постепенно, внутренняя часть крепости очищалась и через три месяца камень и во дворе, и на крепости-некрополе закончился.
Действительно четырёхстороннее строение возвышалось на высоту до пяти метров, а круглые башни еще на три-четыре. Стены были украшены лепниной в виде скульптур и гербов. То, что поначалу казалось стенами пятиугольного замка, оказалось стенами ещё одного внутреннего двора.
Стены звёздной крепости после реставрации подросли до трёх метров.
Папа Александр Борха делами братства лично не интересовался. Ему, вероятно понравился тезис о его «непогрешимости», о которой теперь упоминалось в каждой проповеди, и в каждой мессе, и ударился во все тяжкие. Слухи о его любовных похождениях перемещались по Риму, но обтекали «Орден Иисуса» стороной.
[1]Систематические упражнения в различных дисциплинах, требующих владения рядом приемов (Википедия).
[2]Его воинствующую церковь.
Глава 11
В июне одна тысяча пятьсот первого года во время дневной проповеди в крепость въехали верхом несколько богато одетых всадников. Их сопровождали конные копейщики. Не слезая с сёдел они остановились за спинами внемлющих.
— … Мы должны задаться вопросом: слушаем ли мы проповедь, как обращение Бога к нам, независимо от её недостатков или несовершенств? Ищем ли мы возможности услышать Бога через Его проповедника? Или мы используем недостатки говорящего, как предлог для того, чтобы закрыть свой слух от Бога? Чтобы эта непростая миссия была выполнена, от нас требуется не меньшее усилие веры, чем от открывающего истины. Мы связаны с ним. Вспомните призыв Иисуса после Его поучения в притче: «Кто имеет уши слышать, да слышит!» Не проповедник изменяет сердца верных, но Дух Святой, для которого должны быть открыты и проповедник, и слушающие его в этом таинственном действии.
— Кто этот клирик? — Спросил Леонардо у Чезаре Борха.
— Это не клирик, мастер. Это генерал ордена и первооткрыватель Америки Кристобаль Коломбо.
— Генерал Ордена? Не клирик?
— Орден не монашеский. Просветительский. У них тут очень хорошая начальная школа, говорят. Я сам здесь впервые. Скоро нам всё расскажут, да Агапито?
Его оруженосец и секретарь Агапито Геральди, молодой человек лет девятнадцати выехал вперёд и посмотрев на солнце сказал:
— Они сейчас должны закончить. У них есть солнечные часы… всё строго по ним, сир.
— Послушаем, — сказал Леонардо, — очень грамотная проповедь. И я говорю своим ученикам практически тоже самое.
Но проповедь закончилась. Коломбо, спустившись с некрополя по сложенной из камней лестнице, подошёл к ним и опустившись на колени, подставил свою спину для ноги Чезаре.
Чезаре, посмотрев на удивлённого Леонардо, усмехнулся.
— Вы уверены, магистр? — Спросил он, — что ваша спина выдержит мою поступь?
— Для того мы и собрались здесь, чтобы Папа Римский шёл по нам к своей цели.
— Я не Папа.
— Но вы — его сын.
— Вы знаете меня, магистр? — Удивился Чезаре. — Мы с вами ещё не встречались. Я слишком был занят на севере и западе.
— И вас, и достопочтенного мастера Леонардо. Мне многое открыто через молитву.
Чезаре спрыгнул на землю с другой стороны лошади и подошёл к Коломбо, стоящему на коленях.
— Встаньте, магистр. Путь Папы — это его путь, и не подобает мне становиться на его дорогу. Я добровольно отказался от кардинальского сана.
— Да, я знаю об этом, — сказал, поднимаясь с колен Коломбо.
— Интересно… И многое вам открыто, магистр?
— Многое, но не всё. Например, открыто то, что достопочтимый Леонардо приготовил для вас сюрприз в виде нового кулинарного изыска.
— Ха-ха! Это просто! Леонардо не может не фантазировать и обожает готовить. Это знают все, кто его знает.
— Может быть магистр знает — какое? — Сказал Леонардо кряхтя.
Зацепившись за седло своими широченными шароварами он едва не упал с лошади и Коломбо, подставивший своё плечо под его руку и обхватив Да Винчи руками, удержал его.
— Нет, сир, это скрыто от меня, но я знаю откуда приехал мастер и чем там занимался. Но могу сказать об этом только вам и на ушко. Это ведь тайна.
Коломбо не шутил и не улыбался. Его вытянутое лицо не выражало эмоций. А вот лица Чезаре и Леонардо ярко окрасились. Лицо Леонардо покраснело, а лицо Чезаре побелело.
— Ещё, — продолжал спокойно Коломбо, — я могу предполагать почему вы заинтересовались «Крепостью Ангела» именно сейчас. Вам потребовалась тюрьма, и…
Чезаре непроизвольно поднёс палец к губам Коломбо. 17-летний правитель города Фаэнца Асторре Манфреди, взятый в плен вместе со своим братом этой весной сейчас находился в военном лагере Чезаре.
— И тюрьма уже готова, — закончил Коломбо. — Пойдёмте, покажу.
Коломбо показал на вход в некрополь, запирающийся лёгкими, на первый взгляд, деревянными дверьми.
— Какое интересное дерево, — произнёс Леонардо. — сложная фактура. Где растёт такое?
— И очень крепкое, — сказал Коломбо, поднял брусок и передал его мастеру. — В Южной Америке. Из такого дерева строит корабли в Лиссабоне мой друг, Алехандро.
— Тяжёлое… Как камень.
Чезаре не слушал их и нетерпеливо топтался в входа.