Узнав о моем увлечении, старший врач смены Ирина Кушнир рассказала об этом главному врачу. На следующий день представитель местного СМИ снял небольшой видеоматериал, который опубликовали в «Инстаграме». Видео, подобно вирусу, разлетелось по регионам России. От журналистов не было отбоя. Мне сутками звонили и писали с неизвестных номеров.
Не успев отдохнуть от первой двухнедельной вахты в красной зоне, я отправился во вторую, но уже в качестве врача инфекционного отделения. Теперь я не вел первичный прием пациентов, а лечил их весь период нахождения в стационаре. Я не ожидал, что меня заведут в «ковидарий» спустя такой небольшой период времени: ранее этого не практиковали. Причиной стало появление зараженных среди медицинского персонала. Им на смену экстренно завели меня и еще двух докторов из других отделений.
Пациентов было катастрофически много, все тяжелые, смертей стало еще больше. Происходящее вокруг было похоже на бесконечный круговорот: не успевала остыть койка только что умершего пациента, как на его место уже укладывали такого же безнадежного. Теперь мы работали практически круглосуточно, больше не было тех двенадцати часов отдыха. Если мы не находились в красной зоне, то сидели у компьютера, контролируя анализы и корректируя лечение удаленно. Когда состояние пациента резко ухудшалось, приходилось заходить в отделение дополнительно. Во вторую вахту рисование не просто было отдушиной – оно стало необходимым условием выживания.
Тем временем интерес со стороны СМИ ко мне не утихал. Журналисты в своих сюжетах сделали из меня талантливого врача и настоящего героя, которым на деле я никогда не являлся. В ноябре бригада телеканала Russia Today сняла обо мне документальный фильм «Художник из “красной зоны”», который был переведен на четыре языка и транслировался по всему миру. А в декабре съемочная бригада телеканала «Россия 1» сняла меня для проекта «Герои в белом. “Пожалуйста, дышите”».
После моих успехов отношения с заведующим окончательно испортились. Он пригласил меня к себе в кабинет, где состоялся неприятный разговор. Уже давно администрация больницы считала, что я привлекаю слишком много внимания и могу создать проблемы. Поэтому СММ-менеджеры нашего медучреждения стали запрещать мне давать интервью. Из администрации заведующему начали поступать настойчивые рекомендации усмирить своего сотрудника. Я оказался самым большим разочарованием Гусарова. Он считал, что рисование и свалившаяся на меня известность делают из меня плохого врача, что я должен посвящать все свое время, даже свободное, исключительно медицине. И чтобы исправить сложившуюся ситуацию, я должен был перестать давать интервью журналистам и отвлекаться на творчество.
Я прекратил общение с журналистами, оставалось только одно интервью, работа над которым к тому моменту шла уже третий месяц. Это был материал о домашнем насилии для информационного портала «Медуза»[23]. После выхода статьи возникла новая волна интереса ко мне со стороны СМИ – гораздо больше предыдущей. Практически сразу мне позвонила Анжелика Подоляк из редакции «Бомбора» издательства «Эксмо» с предложением написать книгу. Посчитав, что это шутка, придуманная моими знакомыми, я отказал. Но настойчивость Анжелики заставила меня передумать. На второй день со мной связалась журналистка авторитетной немецкой газеты Frankfurter Allgemeine Zeitung Керстин Хольм. Это было единственное СМИ, которое заплатило мне деньги, что стало для меня приятной неожиданностью. Керстин так сильно прониклась моим талантом, что порекомендовала меня берлинскому издательству, которое впоследствии выпустило книгу о моем творчестве на немецком языке, – Atmen. Следом за немецкими журналистами вышли на связь со мной два британских издательства, которые выпустили печатный материал в Англии и Ирландии. После них из Лондона прилетела съемочная бригада телеканала Skynews. Даже в самых смелых мечтах я не мог представить, что обо мне будут говорить в Европе. Руководству по-прежнему не нравился такой интерес ко мне со стороны СМИ, поэтому лондонскому телеканалу больница запретила снимать обо мне сюжет, как и белорусскому, польскому и большому количеству российских телевизионных компаний, поскольку именно эти СМИ хотели рассказать не только о моем творчестве, но и о работе врача.
В начале мая я познакомился с итальянской журналисткой из Вероны Федерикой Лаварини. Она узнала о сибирском враче-художнике из статьи британского издания The Art Newspaper и хотела написать обо мне статью. Она потратила три недели на поиски русскоговорящего переводчика. Каково было мое удивление, когда к видеоконференции подключилась литовка, проживающая в Италии и разговаривающая на русском языке.
Эта глава, возможно, покажется вам скучной, а может, вы подумаете, что я просто хотел похвастаться. Но описанные события кардинально изменили мою жизнь и стали отправной точкой моей карьеры.
Глава 18Исповедь пациентки
Написание этой главы я решил отдать своей пациентке. Мне кажется, никто лучше не передаст эмоции читателю, чем сама жертва. Я хочу, чтобы эта исповедь принесла пользу тем женщинам, которые подверглись насилию и не могут решиться на перемены. Забегая вперед, скажу, что у этой истории счастливый конец. Жертва обрела свободу, злодей наказан, но, к сожалению, такое случается редко.
Все началось за две недели до регистрации нашего брака. Двадцать второго августа у меня умер дедушка – самый близкий мне человек, который понимал меня и показывал, что такое нравственность, готовил к настоящей жизни со всеми ее недостатками. Дедушка стал для меня идеалом мужчины. И мой на тот момент жених прекрасно это знал.
В день смерти дедушки у Сергея был корпоратив по случаю Дня шахтера, нашего профессионального праздника. Узнав о трагедии, я сразу написала Сергею. В переписке он мне соболезновал, но все равно решил не отказываться от застолья с коллегами. Весь тот день я провела дома одна и непрерывно плакала, не в силах успокоиться. Время близилось к ночи. Десять вечера, одиннадцать, полночь. Вдруг раздался звонок в дверь. До этого Сергей ни разу не приходил домой пьяный, поэтому предположить, в каком он будет состоянии, я не могла. Он еле вполз в квартиру, буквально не стоял на ногах. Я все еще лежала в комнате и плакала. Он подошел ко мне, взял за плечи, прижал к стене и произнес: «Ты живешь настоящим или прошлым? Успокойся!» Я тогда подумала, что человек просто пьян, не понимает смысла сказанных им слов и в целом происходящего.
После похорон Сергей стал мне намекать на отмену свадьбы в принципе, ведь его родне нужна большая гулянка по этому поводу, а я не хотела устраивать «танцы на костях» и собиралась устроить тихое торжество. Буквально две недели назад я потеряла самого близкого человека, а он выставлял мне ультиматум. В итоге за сутки до регистрации брака мы очень сильно поругались, и он уже открыто, безо всяких намеков, настаивал на отмене свадьбы, потому что я «плохо себя веду». Сейчас я думаю, это был знак свыше, но тогда еще не осознавала этого.
В тот период, помимо трагедии с дедушкой, у меня еще и не было работы уже около двух месяцев, и все это время я много думала о жизни и своем будущем. Я осознала, что не хочу иметь детей, и это стало новым поводом для раздора с Сергеем.
В целом мы вроде бы смотрели в одном направлении, но в некоторых моментах оказались слишком разными. Из-за свалившегося на меня стресса у меня начались срывы. Сергей сначала пытался поддерживать, но неуклонно отношения в нашей семье разрушались.
В один из осенних вечеров, в октябре, мы вновь очень сильно поругались, и Сергей впервые применил ко мне силу. Я даже не могу вспомнить причину конфликта, но наверняка это было что-то пустяковое. Утром я не смогла поднять руку и отправилась в травмпункт. Там мне диагностировали растяжение связок предплечья из-за того, что муж выворачивал мне руки. Врачу я, конечно же, соврала, сказала, что внезапно упала полка в ванной и приземлилась на меня. Не знаю, поверил ли он мне. Наверное, нет.
Сергей после этого случая активно извинялся и возил меня по врачам. Он стал внушать мне, что все вышло совершенно случайно и он не пытался причинить мне вред. Да и вообще я должна быть мудрее – где-то промолчать, чтобы не усугублять конфликт, ведь он такой, какой есть, а мое дело – принимать это и подстраиваться. Для меня это было странно, я поняла, что меняться он не планирует, но верить ему так хотелось!
Когда супруг поднимает на тебя руку, невольно представляешь подобное окончание каждого конфликта. Появляется страх сделать что-то не так, не так посмотреть или не то сказать. Я чувствовала свою уязвимость перед мужем и подчинялась его манипуляциям. Так мы жили до января 2020 года, я даже внушила себе, что у нас идеальная семейная жизнь.
Одиннадцатого января, когда мы вернулись с посиделок у сестры Сергея и ее супруга, практически с порога Сергей начал таскать меня за волосы по квартире. Он заранее знал, что сделает и какой найдет повод для этого. Муж закрывал мне рот рукой, чтобы соседи не слышали крики, его действия были осознанные и хладнокровные. Каким-то образом мне удалось выбежать из дома. У меня был выдран клок волос, разбита губа, а синяки покрывали все тело. Я попросила сестру мужа забрать меня, потому что просто не могла показаться в таком виде своей семье. Сестра даже не удивилась – она сказала, что прекрасно знает о жестокости своего брата, и посоветовала накопить денег и как можно скорее уйти от него.
Утром я вернулась домой, чтобы собрать вещи и уехать к подруге на какое-то время. Я чувствовала себя пустым местом, полностью растоптанной и униженной. Но я не осознавала, что уже тогда мне надо было бежать и не оглядываться. Вскоре позвонил Сергей и попросил меня вернуться.
МЫ ПОМИРИЛИСЬ ПО УЖЕ СТАНДАРТНОЙ СХЕМЕ, РАЗОБРАВ ОШИБКИ ДРУГ ДРУГА, ВЕДЬ В КОНФЛИКТЕ ЖЕ ВИНОВАТЫ ОБА. КАК НИ СТРАННО, КАРАНТИН ПО СЛУЧАЮ КОРОНАВИРУСА МЫ ПЕРЕЖИЛИ ОЧЕНЬ ДАЖЕ ХОРОШО.