И вот сейчас эта самая бабушка ругала моего пациента за то, что тот шумно себя ведет, в то время как он тщетно пытался парировать. Я решил разнять ругающихся, схватив за руку мужчину и оттащив его от разъяренной эфэсбэшницы. Мы сели там же, в фойе, и я начал задавать ему вопросы: когда, где произошла травма, какие хронические заболевания имеются и так далее.
Утром того теплого весеннего дня наш герой, мужчина в возрасте пятидесяти лет, имевший облик алкоголика, решил культурно посидеть на лавке во дворе, насладиться лучами солнца и немножко помечтать. Для пикника он купил все необходимое: бутылку водки, хлеб и пару салатов на развес, которые для удешевления расфасовали в целлофановые пакеты. Все это ему положили в черный полиэтиленовый пакет, с которым тот отправился в ближайший двор. Только наш мечтатель все аккуратно разложил на лавочке и отпил глоток из бутылки, как мимо него прошла подозрительная дворовая собака. Она как-то неправильно посмотрела на мужчину, он сделал ей замечание – слово за слово, началась перепалка, в результате которой собака откусила две трети левого уха незадачливого гастронома.
ВСЕ СЛУЧИЛОСЬ ТАК БЫСТРО, ЧТО МУЖЧИНА НЕ УСПЕЛ ПОНЯТЬ, ЧТО ПРОИЗОШЛО, – ЛИШЬ НА ЗЕМЛЕ РЯДОМ С ЛАВКОЙ ЗАМЕТИЛ ЧАСТЬ СВОЕГО УХА, КОТОРУЮ СОБАКА ВЫПЛЮНУЛА ТАМ ЖЕ, У СКАМЕЙКИ.
– Я потрогал рукой голову и почувствовал, что не хватает запчасти, – рассказывал он с весельем.
Тогда он вспомнил, что видел в фильмах, как оторванные части тела пришивают обратно, главное – положить их в холод, чтобы они не успели «умереть». Гений вытряхнул на землю корейскую морковку и в масляный пакет с остатками специй положил откушенную часть уха. Была весна, и в тех местах, куда лучи солнца не попадали, еще можно было найти снег, покрытый слоем песка и грязи. Мужчина нашел под окнами пятиэтажного дома такой пятачок, находящийся в тени, и наполовину наполнил этой смесью пакет с ухом. Из-за того, что последние деньги он потратил на яства, денег на такси не оказалось. И так, вызвав скорую помощь на место происшествия, он продолжил отдыхать, словно ничего и не произошло. К приезду бригады бутылка водки уже опустела. Далее мужчину доставили в приемное отделение нашей больницы, где приключения его уха продолжились.
Пациент хотел показать свою образованность и старался отвечать, по его мнению, остроумно и элегантно. Так, например, на вопрос, есть ли у него аллергия, брутальным голосом ответил: «На ментов». Я не обратил внимания и продолжил.
– Сколько дней уже пьете? – спросил я.
– С четырнадцати лет! – важно ответил пациент. На лице его читалась гордость – он был доволен такими шикарными ответами.
Поняв, что конструктивного диалога у нас не получится, я снял с головы пациента повязку и принялся осматривать рану: от левого уха осталась только верхняя треть.
– Где откушенный фрагмент? – спросил я.
Пациент махнул головой в сторону подоконника, на котором лежал свернутый черный пакет. Я положил марлю на его голову и пошел обратно в отделение. Спустя тридцать минут вернулся довольный Дмитрий Иванович и, нанося по моим плечам легкие удары, поделился:
– Ну, все, один участок мой, в следующее дежурство второй оформлю.
– Почему в следующее дежурство? Отчего сейчас сразу оба не оформили?
– Ну я откуда знаю, Руслан? Сказали, в следующий раз второй переоформишь. Я что, спорить буду? – ответил Дмитрий Иванович и стал переодеваться.
Натягивая штаны на свое пузо, он попутно спросил:
– Что, пациента с ухом спихнул к лорам?
– Нет, он вас внизу ждет.
– Я только что проходил там – никого не было.
– И еще звонил лор, сказал, чтобы ухо зашивали мы.
После этих слов Дмитрий Иванович как с цепи сорвался: принялся ходить по ординаторской из стороны в сторону в поисках телефонной трубки, матерясь в адрес лор-врачей. Наконец набрал внутренний номер и с ходу начал визжать, как пилорама, обматерил разговаривающего на втором конце трубки лор-врача, который, как оказалось, отношения к этому пациенту вообще не имел. Осознав, что накричал не на того врача, Дмитрий Иванович попросил дать трубку дежурному и повторил вышесказанное, правда уже спокойным тоном. В итоге ему удалось договориться на передачу пациента обратно в лор-отделение. Но тут возникла проблема – укушенный пропал.
Позвонив на первый этаж, Дмитрий Иванович узнал, что охранница выгнала пациента на улицу за плохое поведение, но в пределах корпуса его нет. Я позвонил в приемное отделение и попросил медсестер связаться с пациентом по номеру телефона, который он им оставил при поступлении. Через пять минут нам перезвонили: оказалось, пациент сидел на лавочке в соседнем дворе, недалеко от больницы. Его попросили вернуться. Прошло еще двадцать минут, прежде чем снова позвонили – на этот раз звонил Андрей Владимирович, заведующий оториноларингологическим отделением и, как оказалось, дежурный сегодня.
– Руслан, привет еще раз, а где ухо? – спросил он у меня вежливым и приятным голосом – Андрей Владимирович был человеком воспитанным и интеллигентным, опускаться до ругательств он себе никогда не позволял.
– Понятия не имею. Когда я смотрел пациента, оно лежало на подоконнике.
– Руслан, ищите ухо, мы пациента в операционную подаем, – ответил он и положил трубку.
Я доложил обстановку Дмитрию Ивановичу, который уже принял исходную горизонтальную позицию на диване, и мы принялись искать ухо. Первым делом позвонили на первый этаж эфэсбэшнице, которая заверила, что никакого пакета в фойе нет и не было. «Странно», – подумал я, отчетливо помня, что во время разговора пакет лежал прямо передо мной, на подоконнике. Охранница не могла его не заметить. Дмитрий Иванович предположил, что пациент мог оставить ухо в нашем отделении, когда был здесь в первый раз. Он обошел два длинных коридора, заглянул под каждый диван, но пакета нигде не оказалось. В тот момент, когда Дмитрий Иванович заглядывал в мусорное ведро возле входной двери отделения, мимо проходила молоденькая медицинская сестра Налия, которая также дежурила в тот день.
– Налия, ты пакет черный, скрученный не видела?
– Небольшой такой? – уточнила Налия.
– Да, где он?
– Я его выкинула в мусорное ведро.
– В какое, нахер, ведро? – нервно выкрикнул Дмитрий Иванович. – Где это ведро?
– У нас в сестринской.
Оба побежали в сестринскую, где под раковиной обнаружили уже пустую мусорку. Дмитрий Иванович занервничал, как и медсестра Налия, которая предполагала, что останется крайней в этой ситуации. В сестринской, помимо них, находилась санитарка-раздатчица, которая спокойно пила чай на диване. Она сообщила, что весь мусор в отделении только что сгребла в один мешок и понесла на улицу другая санитарка – Света. Налия, как в фокусах Коперфильда, растворилась в воздухе. Минут через десять-пятнадцать вместе со Светой, грязные, но довольные, они зашли в ординаторскую и торжественно передали черный пакет Дмитрию Ивановичу. К этому времени уже лор-врач несколько раз звонил нам в отделение, но мы оба решили не брать трубку, пока не найдем пропажу.
Наконец это маринованное в салатном соусе и грязном талом снеге ухо попало в операционную, и Андрей Владимирович аккуратно пришил его пациенту на прежнее место. Герой отказался лежать в отделении и ушел.
На утренней пятиминутке, на которые Дмитрий Иванович никогда не ходил, я один отчитывался за прошедшие сутки. Выслушав подробный рассказ о ситуации с пропавшим ухом, заведующий спросил, как так получилось, что заветный черный пакет с первого этажа попал в мусорное ведро нашего отделения на третьем. Я признался, что тоже так и не понял. И тут раздался истерический смех Максима, пластического хирурга нашего отделения. Он признался, что вчера, уходя домой, увидел бесхозный черный пакет и решил «докопаться» до охранницы.
– Я этой престарелой мастурбации сказал: «Слышь, у вас бомба тут на подоконнике лежит, вызывайте наряд полиции и саперов», – довольный собой, объяснил Максим. – А она мне говорит: «Пошел вон, без тебя разберусь».
У НАС В БОЛЬНИЦЕ БЫЛО МНОГО ИНТЕРЕСНЫХ ПЕРСОНАЖЕЙ, НО НАЧАЛЬНИК ОХРАНЫ ВХОДИЛ В ДЕСЯТКУ САМЫХ ИНТЕРЕСНЫХ. ПРИМЕРНО РАЗ В МЕСЯЦ ОН ПОДКИДЫВАЛ В КАКОЙ-НИБУДЬ БЕЗЛЮДНЫЙ КОРИДОР КОРОБКУ В ЧЕРНОМ ПАКЕТЕ.
И ждал, как сотрудники больницы отреагируют на заложенную им «бомбу». Вся больница знала, что если начальник охраны идет с черным пакетом, то чуть позже начнется эвакуация того корпуса, где этот пакет найдут. Вот и в этот раз сработало «правило бомбы в пакете»: когда пластический хирург указал эфэсбэшнице на не замеченный ею черный пакет, она поняла, что штрафа ей не миновать, поскольку не среагировала вовремя на предполагаемую бомбу. И охранница не придумала ничего умнее, как избавиться от находки, подкинув ее в другое место. Уже после отчета санитарка Света рассказала, что видела, как охранница вчера принесла черный пакет и бросила его на тумбочку у входа, но тогда не придала этому значения.
Вот так с легкостью бабушка-охранник подкинула «бомбу» в отделение, где находятся пациенты, ради того чтобы избежать лишних проблем.
Администрация больницы только и делала, что искала возможность наказать работников финансово и сэкономить таким образом денег. Наряду с младшим медицинским персоналом врачи подвергались частым выговорам и последующим штрафным баллам, которые напрямую влияли на зарплату. В итоге все в первую очередь думали о себе, а не о благе пациента и уж точно не о качестве оказываемых услуг. Страх получить штраф, который отразится на и без того маленькой зарплате, сильнее страха перед бомбой. А может, бабушка-охранник просто предполагала, что взрывная волна с третьего этажа не дойдет до нее на первом.
Мужчина с пришитым ухом ушел, и больше ни я, ни лор-врачи о нем не слышали. Я хотел бы надеяться, что пришитое ухо все-таки прижилось и наши старания не были напрасны.
Глава 21Отец Алексий
В чем разница между «быть» и «казаться»? Все чаще я стал задавать себе этот вопрос в последнее время. Пытаясь казаться врачом, я был, по сути, медицинской сестрой в больнице. Всего один человек за два года убил мою большую мечту – мечту о карьере хирурга. Я больше не хотел вообще ничего. Ежедневно вставало солнце, и каждый день оно заходило. Но в моей жизни как будто больше не происходило событий. В скором времени я должен был пойти в отпуск, и за две недели до него я все чаще начал задумываться о своей цели нахождения в отделении. Ведь я занимаю чье-то место. Место человека, по-настоящему жаждущего служить на благо клиники. Так и не найдя своего пути в этой больнице, я решил сделать ей подарок, избавив от себя.