А еще он сказал, что женится на мне.
Я зажата в тиски между стеной и его горячим напряженным телом. Не могу двинуться. Его пальцы гладят и гладят меня, ласкают круговыми движениями. Он сосредотачивается на клиторе, водит по нему. Ощущения становятся слишком сильными, слишком яркими, его ладонь накрывает всю промежность, он касается каждой точки, стимулирует. Через мгновение пальцы снова на клиторе… Оргазм обрушивается на самом пике ощущений, парализует тело, пронзает миллионами игл предательского наслаждения. Я снова откидываю голову и закрываю глаза, я замираю, беззвучно хватая ртом воздух, не в силах ни кричать, ни стонать. Яр впивается в мои губы, находит мой язык своим, облизывает. Я обнимаю его за шею так сильно, что самой больно. Прижимаюсь как тогда в ювелирке, когда его, раненого, пытались от меня оттащить. Но в этот раз моя потребность взаимная, как и объятия.
Только через минуту мне удается восстановить дыхание. Он разрывает поцелуй, подхватывает меня на руки и несет в единственную комнату, усаживает на диванчик, прижимает к себе.
Все эти дни копившееся в моем теле вожделение, наконец, получило освобождение. А в его — нет.
Я поднимаю лицо и смотрю на него. Румяный, в глазах лихорадочный блеск. Слегка улыбается, будто пьяный.
— Давай я тебе тоже… помогу? — тянусь к нему, но он останавливает мою руку.
— Нет. Так не хочу.
— Но… тебе не вредно?
— Что не вредно? Стояк?
— Возбуждаться и не кончать, — я слегка краснею при этих словах. С ним легко говорить даже о сексе, но я пока не привыкла.
— Я с «сырников» так хожу, пока ничего не отвалилось, — отворачивается, хмурится.
Наверное, мне следует проявить инициативу, настоять, сделать ему приятное, но внутренняя робость меня останавливает. Сложно схватить мужчину за ширинку после его категоричного «нет». Поэтому я просто обнимаю его за шею, он охотно прижимается ко мне, позволяя гладить себя по голове и спине, лелеять, как будто нуждается именно в простой нежной ласке.
— Катька, я к тебе серьезно. Моя будешь. Вся. Рви помолвку.
Я киваю.
— Да, Яр. После того, что было, — разумеется, — отвечаю, пока вожу ноготками по его спине, плечам. Его кожа под моими пальцами покрывается мурашками. Я все еще трудно соображаю, оргазм будто опустошил меня, подарив небывалую легкость в теле, и… в голове тоже. Там нет ни одной мысли, там только Ярик.
— Плохо, что мы это делаем здесь, у него дома.
— Раньше тебе было все равно.
— Раньше — да. Но своим сыновьям не буду рассказывать, как пялил их мать в доме другого мужика. Рви помолвку, и я тебя познакомлю с братом и родителями. Все переиграем, начнем сначала. Свидания, прогулки, поцелуи. У меня есть такая манера, я практически всегда нападаю, но могу и по-другому. У нас будет все правильно, когда я уйду, ты не станешь плакать и корить себя. Ты будешь улыбаться. Моя девушка будет только улыбаться — и никак иначе.
Он смотрит на меня, я медленно киваю, начиная осознавать то, что натворила. И как поступила с близким человеком, с Юрой.
— Договорились, Катя. Мне надо умыться, — качает головой. — Не проходит.
— Ты сейчас злишься, Яр? — говорю я, растерявшись.
— Я? Нет, я… хотя немного — да. Ревную. Не хочу, чтобы ты с ним разговаривала, чтобы у вас было общее прошлое. Это от эмоций, из меня это прет, я… пойду лучше умоюсь.
По пути он поднимает и натягивает футболку. В ванной включает напор холодной воды на максимум, черпает ее ладонями и несколько раз умывает лицо, затем просовывает голову под кран, благо волосы короткие, сушить будет недолго. Я за ним наблюдаю, стоя на пороге ванной комнаты. Потом подаю полотенце.
В этот момент, как по команде, раздается звонок в дверь.
Ярик приподнимает брови, я испуганно пожимаю плечами.
— Понятия не имею, кто это. Никого не жду, давай не будем открывать.
Но звонок не утихает, а следом начинает вибрировать мой сотовый. Я смотрю на экран и округляю глаза, потому что понимаю, кто стоит на лестничной площадке.
Глава 20
Ярослав смотрит на меня вопросительно.
— Это друг Юры, — мои руки немного дрожат. Роль изменщицы мне не подходит, я должна как можно скорее избавиться от нее. — Не знаю, зачем приехал. Блин, он не отцепится! Такое уже было.
— Что именно уже было? — спрашивает Яр, прищуриваясь.
— Юра никогда меня не контролировал, — при этих словах чувствую острый стыд, но поздно строить из себя невинность. — А его друг Митя, напротив, считает своим долгом за мной приглядывать. Если меня нет дома, он будет спрашивать, где я, и припрется по этому адресу. К подругам, родителям, на работу… куда угодно!
— Что за фигня? Не многовато ли он на себя берет? — и делает шаг вперед.
Я упираю ладонь в его грудь, останавливая.
— Пожалуйста, Ярик, умоляю тебя, — с каждой секундой я все яснее осознаю ужас ситуации, которую сама же создала собственными ручками. — Яр, хороший мой, пожалуйста, не вмешивайся, — я глажу его, заглядываю в глаза. — Если ты правда настроен серьезно, если все это чувствуешь, что озвучил мне только что… позволь мне поговорить с Юрой самой. Если ему сейчас позвонит друг и скажет, что застал здесь тебя… Боже, это его убьет!
Я умоляюще сжимаю ладони, Ярослав стискивает зубы и скрещивает руки на груди. Очевидно, что ему пофигу, жив Фишер или нет.
Телефон продолжает вибрировать, звонок в дверь не утихает. Кровь бахает у меня в ушах, паника и вина сжигают изнутри и снаружи одновременно. Я начинаю плакать.
— Яр, пожалуйста, я молю тебя, спрячься. Позволь мне все решить самой. Не сегодня! Только не так! Митя… он подберет такие слова, он просто… он все исковеркает. Юра будет думать… Господи, я понимаю, что все сделала плохо, но он решит, что я все это время ему лгала. А это не так! Я просто влюбилась. Очень сильно влюбилась, всем сердцем, — слезы текут по моему лицу. — Ярик, я чувствую, что меня загнали в угол, помоги мне, пожалуйста!
— Предлагаешь мне под кроватью спрятаться? — сдается он нехотя.
— Здесь нет кровати. Посиди на кухне, я выпровожу его, и потом мы договорим. Тихонько посиди.
— Ладно, — кивает он. — Там обувь в прихожей. Спрячь, — кивает и уходит на кухню, закрывает дверь.
Я кидаюсь в ванную, быстро умываюсь, закалываю волосы гулькой. Затем дрожащей рукой принимаю вызов и бегу в прихожую.
— Алло?
— Катя, ты дома? — слышу знакомый Митькин голос. — Мы, пока шли, видели, как зажегся свет.
— Да, в душе была. Сейчас, — закидываю кеды Ярослава в тумбу для обуви, сбрасываю вызов и открываю дверь. — Привет, что за паника? Что ты названиваешь?
— Мы испугались, вдруг с тобой что-то случилось, — заявляет Митя и заходит в квартиру. К счастью, он не один, а в компании девушки — Люси. Мы с ней хорошо общаемся, но не дружим — слишком разные. Тем не менее тепло обнимаемся и целуемся в щеки.
— Какой-то праздник? — спрашивает Люся, кивая на пакет с тортиком и вином у входа. Блин!
— Да, день логопеда отмечали. Это подарок от нового начальства. Ребят, я ужасно устала после работы и корпоратива, извините, зайти не приглашаю. Со мной все хорошо, просто хочу отдохнуть.
— И ты нас извини, что вытащили тебя из душа, — наконец, Люсе становится неловко, они с Митей заговорщически переглядываются. — Ты выглядишь растерянной и замученной.
Испуганная я до смерти, а не замученная.
— Да, новый коллектив, все чужое. Привыкаю. Мы же, Мить, договаривались, что больше никаких внезапных проверок? — скрещиваю руки на груди, переходя от обороны к наступлению.
— Я не с проверкой, Кать, обижаешь, — отвечает Митя, впрочем, сам понимает, что лжет. — Болтали сегодня с Юрцом, он переживает, что ты никак не можешь из депрессухи выбраться. И мы решили с Люсей тебя позвать на стендап. У нас как раз есть еще два билета, друзья в последний момент отказались. Возьмем Надю, повеселимся.
— Без проблем. Пришли мне потом смс-кой дату и время.
— Какая смс-ка, Кать, через час уже начало! Но если мы двинемся прямо сейчас, то успеем.
— Через час?? Нет, я не смогу. Надо было заранее.
— Да перестань! Все решилось в последний момент. Поехали, развлечешься. Щербаков классный, расскажет, как жену свою любит. Тебе полезно будет послушать, а то тоскуешь одна. А Юрик там тоскует. Что нам с вами делать, бедными?
— Давай я сама решу, что мне полезно.
— Кать, если ты не пойдешь, то и мы не пойдем, — и, к моему полному ужасу, Люся начинает разуваться. — Друзья своих не бросают. Мы же свидетели на вашей свадьбе и в трудной ситуации побудем с тобой. Бог с ним, со Щербаковым. В другой раз.
— Нет же, Люсь, езжайте! Билеты стоят бешеных денег, пропадут. Жалко.
— Либо мы идем все вместе, либо не идет никто, — отрезает Митя. Смотрит на тортик и вино. — Чаю попьем, поболтаем. Посмотрим что-нибудь на ютубе.
— Ладно, уговорили, — сдаюсь я. — Сейчас только Наде позвоню, думаю, она поддержит нашу идею.
Следовало, разумеется, настоять на своем. Выставить их из квартиры, но… жилье принадлежит Юре, и Митя чувствует себя здесь как дома. Он вполне может оттолкнуть меня в сторону и пройтись по коридору, заглянуть в комнату, затем в кухню. Да, Юра потом на него наорет, так уже было. Но не сегодня… потому что впервые мне есть что скрывать.
Хорошо, что мы торопимся! И никто не настаивает на том, чтобы перекусить. Я накидываю кофточку поверх сарафана, расчесываю волосы, хватаю сумку и спускаюсь вниз.
За пару минут до этого, когда выключала свет в кухне, бросила беглый взгляд на Ярика, он сидел на полу, оперевшись о гарнитур спиной, и смотрел в телефон.
Кошмар, просто кошмар.
Шоу отличное, все смеялись до слез, лишь у меня одной нервно дергались губы. Я написала Ярославу, чтобы захлопнул дверь, созвонимся завтра, он прочитал, но ничего не ответил. На обратном пути мы сначала завезли Надю, с которой мне так и не удалось перекинуться даже парой слов наедине, потом доставили по адресу меня.