едположение, что в процессе эволюции Космоса невозможно формирование огромных пустот. Так что никто не мог прояснить, что собой представляет холодное пятно. Некоторые астрофизики считали, что это была аномалия, возникшая в результате деятельности высокоразвитого интеллекта внеземного характера.
От холодных пятен исходили беспорядочные сигналы. Там, судя по всему, погибла не одна цивилизация. Вместе с брызгами отвратительной жидкости оттуда ключом били черная слизь и туман. С определенными интервалами пятна испускали блестящие световые потоки. В таком безысходном месте даже черные дыры надолго не задерживались.
Дух заявил, что это очаги болезни, которая охватила Космос, свидетельство изъянов в Космосе. Нас одолевает рак печени. А у вселенной случился затор циркуляции энергии и крови. Следом за этим началась деградация всех тканей.
Никаких доказательств в подтверждение своих слов Дух не привел. Пришлось мне самому смотреть во все глаза. Но даже вооруженный лишь парой глаз, я проникся сочувствием к вселенной. Болезненное истощение Космоса напоминало мое состояние.
В сопровождении Духа я обошел Космос. Специфический процесс. Временами мне казалось, что я вообще расхаживаю не по настоящему Космосу. Однако вселенная во всем походила на подлинник. Я предположил, что попал на сеанс виртуальной реальности. Будто мне на зрительную кору и сенсорный центр мозга с помощью специального терминала спроецировали объемную картинку. Похоже, не обошлось без голографической миниатюризации, анализа микроскопических образцов и наноразведчиков в кровеносных сосудах.
Возможно, Космос представлял собой лишь обычную клетку.
Дух продолжил описывать патологии, которые наблюдались в Космосе. Например, у Космоса не получалось достигнуть баланса ни на макроскопическом, ни на микроскопическом уровнях. Структурные дисфункции в Космосе заметно перевешивали гармонизированные начала. Кроме того, в Космосе существовало множество неразрешимых парадоксов математического и физического характера. В некоторых областях время и пространство проваливались, ломаясь, подобно косточкам у человека. Удерживал структуру Космос на основании квантовой запутанности. Причем если этой запутанности станет меньше, то Космос просто развалится. Точно так же, как распадается обыкновенная клетка. А кванты, как и души почивших, – вещь трудноуловимая и подверженная мутациям. Темная материя и темная энергия – аналоги омертвелой ткани. Еще не стоит забывать о необъяснимой энтропии – бесполезной штуке, которая непонятным образом затесалась во все это. Как так получилось? Космос же совсем молоденький, а уже безостановочно дряхлеет и готовится к смерти! А ведь вселенная, по идее, должна быть бессмертной.
Дух заявил, что, строго говоря, все эти наши пустяковые «болезни» – отклонения организма от нормальных форм и функций. Иными словами, по каким-то причинам в жизни происходит аномалия, форма и функции организма меняются, а нормальная деятельность тела то ли стопорится, то ли подрывается. Рано или поздно проявляются соответствующие симптомы, а в конечном счете наступает смерть. Хвори проявляются повсюду, везде царит страдание. И это базовое свойство всех форм во вселенной, от вещей микроскопических до пределов макроскопических, от чувственной жизни до инструментального мира.
Я поинтересовался у Духа, на что он опирался: на факты или их интерпретацию? Дух заметил, что разницы между фактами и интерпретациями просто нет.
– Болезнь Космоса, возможно, проявляется иначе, чем заболевания у людей. Но по сути это та же хворь, что и у вас. Если уж вы, мелкие людишки, скопом болеете, то как же Космос, штука огромная и сложная, может не болеть? Человеческое тело – маленькая вселенная, а Космос – большущий организм. Все, что происходит с человеческим телом, свойственно и Космосу. Достаточно знать, что есть больные, чтобы сделать вывод: Космос весь насквозь больной. Райские чертоги и грешная земля не настолько уж различны, как вы раньше полагали, – заявил Дух.
Мне не хватало слов, чтобы выразить все увиденное в истинном облике Космоса, открывшемся мне благодаря Духу. Слишком поверхностные у меня были представления о вселенной вплоть до этого момента.
– Не только у людей болезни. У Космоса они тоже есть, – подчеркнул Дух.
– Поверю на слово.
Будто перенимая дело, начатое Байдай, Дух приоткрыл мне правду. И заодно опроверг заявления, что он вирус, подосланный Фондом Рокфеллера, чтобы нас истощить.
– Болезнь – нормальное состояние всего и вся. Человечество раньше придерживалось прямо противоположного мнения, – сказал Дух. – Ваши астрофизики были уверены, что Космос работает по принципу высокоточного механизма. Будто все величины в нем имеют постоянные значения, Галактика существует сама по себе и не тужит, как и все элементарные частицы, и каждая деталька во вселенной скроена столь же ладно, как одеяния небожителей. Не Космос, а часики на полке. И еще специалисты утверждали, что для того, чтобы описать все наполнение Космоса, достаточно трафарета сантиметра на три. Все не так. Как и обычным людям, Космосу присущи пороки и изъяны. Ключом к пониманию Космоса является осознание того, что он больной. Вселенная у нас вся в проколах и дырках. И Космос не блаженствует в полном соответствии с математическими, химическими и физическими формулами. Он в любой момент может скоропостижно сдохнуть.
– Ты так говоришь, будто Космос совсем раскис от болезни. – Про себя же я подумал, что всех астрофизиков, должно быть, поместили в стационар под видом больных.
– Вот именно! И как раз поэтому люди рвутся в бой, ломают головы и портят себе кровь. И все равно не могут выявить конечные закономерности жизни Космоса. Физика ваша все больше превращается в фантасмагорию. И все от того, что человечество по ошибке приняло больной Космос за здоровый.
– Понятно. А мы болеем, потому что Космос болеет. – Мне наконец открылось, почему меня не оставляли боли в животе. И Дух здесь был ни при чем.
– Космосу тоже больно. Просто человечество об этом не знает. И в этом главный подвох эволюции.
– Хвори проявляются повсюду…
– И Космос тоже поначалу не хотел признать, что болеет. Но боль была настолько сильной, что терпеть ее стало совсем невмоготу.
– Безнадега. – Мне не хотелось произносить это слово. Крайняя безнадежность не столь уж безнадежна. Припоминая всю мою историю лечения и осматривая Космос вокруг, описывать мое положение, сколько бы невыносимым оно ни было, как «безнадежное» я не стал бы. Это было бы малодушием. Мне стоило преисполниться то ли жалостливого сочувствия, то ли ужасающего злорадства. Когда люди болеют, они нередко так мучаются, что хочется как можно скорее покончить с собой. Немало людей от хвори и погибают. Или же с ними сотворяют рукотворную смерть. Бывали такие роды и виды существ, которых неожиданно выкашивала почти под корень или же совсем подчистую какая-нибудь эпидемия. А все это, возможно, происходило по причине того, что Космос давал слабину.
– Ну да, Космос – одна сплошная безнадежность. Он вынужден был признать, что сильно захворал. И занялся самолечением, – заметил Дух.
– Космос… сам себя лечит?
– Чтобы избавиться от боли, Космос эволюционировал в больницу.
20. Абсолютная больница
Космос – тоже больница. Еще один малоубедительный «факт». Ситуация быстро перетекала в новую крайность. Но версия Духа звучала весьма правдоподобно.
По предложению Духа мы снова вернулись к городу К. В отсутствие градоначальника или руководителя больницы господин Ай не мог уже обеспечивать врачей проектами и средствами. Однако не имеющая себе равных медицинская структура продолжала – наверно, по инерции – вести кипучую деятельность. Врачи встали на скейтборды, нацепили реактивные ранцы, уселись за штурвалы самолетов, гирокоптеров и вертолетов и принялись отлавливать в свои сети одного больного за другим. В палатах было не протолкнуться. Мы с Духом абстрагировались от этого процесса и полетели по разным уголкам Космоса. На каждом небесном теле каждая цивилизация также обретала форму больницы. Над кратерами и на берегах аммиачных озер возвышались многоэтажные амбулатории и стационары. Повсюду горели красные крестики. Везде из-за закрытых дверей доносился вой лишенных свободы больных. Трупами заваливали морги, размещенные в котлованах вулканов. Летел я среди звезд, а мыслями возвращался ко всем тем недоразумениям, которые я пережил за время лечения в городе К. Объяснить их все можно было только одним: весь Космос и есть больница.
Я не удержался от предположения, что мантра «жить дальше» ничего не дает. Какая разница, живой ты или дохлый. Одно с другим уравнивается. И так – в масштабах всего Космоса.
– Мда, непостижимость. – Я вроде бы наконец-то понял смысл, вкладываемый в это слово.
– Космос еще непостижимее, чем любая непостижимость. – Дух будто выносил Космосу приговор. – Он увидел в себе больницу. Пациент и врач в одном лице. Космос – абсолютная больница. Сам лечит свою болезнь.
Я предположил, что в настолько непостижимом мире просто не может не быть всеохватывающей абсолютной больницы. По аналогии с городом К, который немыслим без центральной больницы. Но я также вспоминал нечистоты, которые переполняли каждую палату, а заодно и длинные очереди, и подставных пациентов, и родных, которые повсеместно шли на крайние меры, вплоть до взрывов, чтобы отомстить врачам за утраченных близких. Как-то не сходилось все это. Да и зачем Космосу для собственного излечения потребовалось отбирать у меня дочь и производить ее в авиамедсестры? «Вслух» же я спросил:
– Но ведь холодные пятна одними примочками хлорида натрия и глюкозы не вылечить?
– Не пытайся понять абсолютную больницу с позиций ограниченного человека. – Дух проговорил это сурово и осуждающе. – Космосу нужна медицина как аксиома. В ней содержится и утверждение, и доказательство, что все – рождение, старость, болезнь, смерть – суть страдание. Это отвечает основополагающим закономерностям мириада миров.