о, эта мелюзга от колоссальности вверенной ей задачи свихнулась и сама захворала? Не живописал ли Дух мне во всех красках нелепые картины ужасающей болезни Космоса, которые помешательство породило у него в подсознании и в которые он сам уверовал? И теперь он транслировал мне в мозги невозможно устрашающие образы? А что, если увиденный мною Космос Дух просто нафантазировал? Исходя из утверждений врачей выходило, что эти чудища начали вторжение с заведомо слабой мишени – склонных к недугам людей. И Дух то ли хотел подменить меня, то ли уже подменил меня? Нельзя было исключать, что война за истребление Земли и человечества уже была в самом разгаре… Мир снова обернулся набором игральных костей, болтающихся в жестяной банке.
Я все еще не осмеливался поверить, что собственноручно убил врача. Долго мы с Байдай искали, да так и не отыскали ни одного трупа доктора. Пожалуй, я действительно преступил против Космоса и обманул его чаяния.
29. К чему вообще спасать жизнь?
– Если бы ты это не сделал, то конец настиг бы нас, – с напором заметил Дух, обескураженный моим молчанием. – Больной и убийца – две личины одного тела. Эта связь закрепляется как раз через «смерть».
– Заткнись! Я у тебя в заложниках! – Я неожиданно сорвался на визг. – Я уже не понимаю, кто я!
– Не смей даже думать так. – Вспышка ярости Духа будто присмирила. Он немного опешил. – Все решения идут от твоих собственных желаний. Все внешние причины обретают значение лишь потому, что отражаются в твоих внутренних позывах. Я же как-никак всего лишь дух. Я тебя никак не могу подменить. Ты слишком много думаешь. Представь себе, что ты в кино и на экране показывают такую же сцену убийства одного человека другим. Что, у тебя кровь в этом момент не забурлит? Или читаешь ты новости о том, как кого-то изнасиловали и убили. Что, ты не ощущаешь при таком известии скрытое возбуждение? Что, ты в снах не осквернял собственную дочь? Разве ты не думал, когда женился, что настанет когда-нибудь такой день? Ты, наверно, именно поэтому подал на развод с женушкой. Это тебе не песенки писать. А впрочем, нет, одно и то же. Я у тебя в воспоминаниях вычитал, что как-то получил ты послание от фанатки. Она была без ума от песенок, которые ты сочинял, и помешалась на тебе. Фанаточка открылась тебе, рассказала, что над ней надругался дурной человек. А тот оказался твоим непосредственным начальником. Девушка надеялась, что ты ей придешь на помощь, окажешь ей покровительство. А ты возьми и заяви, что напишешь об этом песенку, чтобы раструбить о произошедшем на всю Поднебесную, вложить слова о грехе руководства в уста всех и каждого, создать негодяю плохую репутацию и добиться для него заслуженного наказания. Помнишь, чем все закончилось? Ты переспал с этой девушкой и перенаправил ее жалобные письма тому самому начальнику. Сдал ты ее со всеми потрохами. И еще ты по собственной воле преподнес руководству подарок: написал песенку, в которой поставил под сомнение честь девушки. А она не выдержала унижения и наложила на себя руки. Что, разве не так было? И ты еще смеешь утверждать, что никогда никого не убивал? Твои угрызения совести ограничиваются одним докторишкой? Как-то не складывается. Вот он – истинный «ты». Ханжа и лицемер, который не хочет признать, что изначально сотворен человеком отвратительным. Так что здесь дело не в том, чтобы тебя кто-то подменит. Все мы в одной лодке. Я только о тебе и пекусь. Нам предстоит добраться до мира, где нет больниц, нет страданий, нет зла. А ты умудряешься думать темные мысли, подозреваешь меня в том, что я хочу вытеснить тебя, заменить тебя, уничтожить тебя. Как ты сам с собой уживаешься? И несмотря на все это, я повинуюсь указаниям милосердного и справедливого Потустороннего пациента и пытаюсь тебя спасти.
Дух разом выложил все обстоятельства, которые я не признавал. Я хотел было оправдаться, но слова не лились изо рта. С этим пришло сознание того, насколько гадким я уродился. Личная порочность – самая тяжкая болезнь.
Наверно, поэтому Космос решил мне устроить доскональное лечение.
Космос, вероятно, взялся за избавление от сотворенной им несовершенной жизни. Это предположение звучало очень правдоподобно. Что там творилось у остальных тварей, населявших мириады миров, я не знал. Но как не назвать «вирусом» людишек? Гаденькие мы создания, во всей своей иррациональности и во всем своем обостренном себялюбии, по необъяснимым причинам целыми днями напролет играем со смертью. Я и есть дрянь, я и есть неприятель.
Нет, нет. Дело даже не в том, что Космос хотел очиститься от нас. Все было хуже: наше существование не имело никакой ценности. К чему вообще спасать жизнь?
Рискованно отправляться в больницу, если не уразумел эту простую истину. А я же теперь, невзирая на еще большие опасности, бежал прочь от больницы.
30. Сосуществование в отсутствие взаимопонимания
Я склонил голову, словно совершая покаяние, и улегся поверх абсолютно неподвижного врача. Я понимал, что никогда у меня не будет возможности вновь стать таким человеком, как он.
По прошествии долгого времени я тяжело проговорил:
– А мы кому-то нужны по ту сторону моря? Послушал я тебя и теперь чувствую себя куском отборнейшего говна.
Дух ответил:
– А это и нестрашно. Обо всем этом уже доложено куда надо. Люди по ту сторону моря нас простили. Они не оперируют такими пошлыми и вульгарными понятиями, как «говно». По ту сторону моря считают, что по своей природе мы все хорошие. Нас воспринимают как жертв окружения и строя, которым очки втерли неправильно, как людей, которые не хозяева себе. Увидят они нас и скажут: «Ах, дамы и господа, как же вы намучались! В больнице вам сделали хуже, заставили вас чувствовать себя неполноценными, усугубили ваши болезни, вынудили быть покорными и послушными. Сейчас мы вас выдернем из кошмара с привкусом тегасерода и полиэтиленоксида».
– Но мы же с тобой только что напали на врача.
– Так это Контакт нас предал и сдал нас больнице.
– А ему это зачем?
– Бунтует против жизни как таковой.
Я помолчал, а затем еще спросил:
– А ты меня не предашь?
Дух даже не пискнул.
Я продолжил:
– Мы с тобой вроде бы заодно, связаны одним телом и кровью, питают нас силы из одного источника. И все же я тебя не понимаю. Не знаю, верить тебе или нет. Тебя тоже кто-то создал, а значит, у тебя должны быть врожденные пороки. Ты – отдельное сознание. Ты – это я, а вроде бы и не я. Если ты меня предашь, то я даже сбежать от тебя не смогу.
– Вовсе не обязательно хорошо знать друг друга, чтобы уживаться вместе. Не надо лелеять надежды, будто мы с тобой срастемся душами. Это химера. Нам с тобой придется поднапрячься и научиться сосуществовать в отсутствие взаимопонимания. Все равно я, считай, кот в мешке, черный ящик внутри тебя. Ничего страшного, что ты меня не видишь. В сплошь больном мире такое положение вещей, конечно, неприятное, но другого и быть не может. Потусторонний пациент нам объяснил, что в этом высший смысл существования. – В голосе Духа звучали нотки утомления.
Общение Духу давалось ценой большой усталости. Я и сам невольно чувствовал изнеможение. В полусонном состоянии я будто оказался у себя дома. Это еще было до всей этой истории с больницей. В спальне я увидал дочку. Она оседлала край кроватки и ворковала с лежавшим на боку неизвестным мне мужчиной маленького роста, облаченным в белую рубашку. Затем они начали сдирать друг с друга одежду, которая веером полетела на пол. В груде шмоток трудно было разобрать, где чьи. Заметив меня в дверях, мужичок быстренько слинял. Доча, обнаженная по пояс, издала невнятный сконфуженный смешок. Я стоял в растерянности. Девушка притянула меня к себе, заставляя сесть рядом, стала стаскивать с меня одежду, схватила мою голову, уложила ее аккурат между титек и обеими руками стала массировать мне башку. Кто бы подумал, что из моей дочери получится целительница. Вскоре я ощутил влагу на затылке. Это капля за каплей стекала по моей шее слюна дочери. Влага устремлялась далее вдоль спины и затекала меж ягодиц. От неловкости и напряжения я прикрыл глаза. Я хотел спросить дочь, куда делась мама. Но вспомнил, что мы с женой, кажись, уже развелись. Вот я ничего и не сказал. Ее ладони двигались мягко и деликатно, словно перебирая струны на цитре. Дух мой потихоньку растаял и обратился в лужицу гнойных соплей, которые устремились вверх по железам и наконец вырвались с сипящим свистом из моих ноздрей. Это была похожая на пюре желтовато-белая масса, которая вмиг пропитала меня насквозь, растворяя и расщепляя тело, подобно желудочному соку. И – впервые за всю мою жизнь – я ощутил себя в безопасности. Не удержавшись от смеха, я произнес вслух:
– Ой, вот я и дома. В домике я! Вместе с дочуркой! Мне уже не нужно плыть по ту сторону моря!
И тут прозвучало прочувствованное наставление Духа:
– Обратно тебе путь заказан. Во-первых, нет у нас родственников, которым можно довериться. Во-вторых, ты и самому себе доверять не можешь. В-третьих, мы уже остались без крыши над головой. Единственная для нас возможность – отправиться по ту сторону моря. Верить можно только Потустороннему пациенту. Таково коллективное решение.
31. Преступление, совершенное отдельным органом, не считается проступком всего индивидуума
Мне пришлось вместе с остальными больными неотступно следовать за старостой Аем. Мы продирались через подземные свалки фармотбросов, продолжая наше бегство по окольным тоннелям. В горной породе обнаруживалось множество динамиков, из которых вещал мрачный голос, будто принадлежавший доктору Хуаюэ:
– Пациенты, вам некуда бежать, вы уже в наших руках. В ваших телах засела особо свирепая патология, самый зловредный неприятель. Вас надо поскорее прооперировать. Иначе ваша жизнь под угрозой. Надеемся на содействие. Не надо покрывать болезнь и бояться лечения!
Стараясь придать голосу побольше искренности и некоторую долю смятения, я объявил динамикам: