Кролик разделил свою трость надвое, и у него оказалось по одному оружию в каждой руке. Я стояла позади него, ожидая, когда он меня поведёт. Мое сердце переполнялось предвкушением.
Кролик бросился вперед и распахнул двери сарая. Он ворвался внутрь. Я последовала за ним. Но там нас ждал только… пустой сарай.
Кролик повертел головой. Я почувствовала, как от него волнами исходит ярость. Я прочесала весь сарай, но ничего не обнаружила. Кролик сорвался с места и стал осматривать стены. Я тоже. Потом он вдруг остановился. Я побежала нему. Он сидел на корточках и смотрел на дверь в полу.
— Еще одна Кроличья нора? — прошептала я.
Кролик взглянул на меня сквозь упавшие ему на лицо волосы.
— Не очень хорошая, — сказал он, затем замолчал. — А может и хорошая…
Он улыбнулся опасной улыбкой.
— Как посмотреть. Если можно сказать, что разорвать кого-то в клочья, это хорошо…
Я улыбнулась, перевернув вверх дном нарисованную помадой печальную гримасу.
— Это хорошо, — ответила я. — Правда, очень, очень хорошо.
Я наклонилась.
— Может, даже так же хорошо, как клубничный торт.
Кролик взглянул вниз, и улыбка улетучилась с его лица. Он тихо поднял тяжелую деревянную дверь и спустился по расположенной под ней лестнице. Я последовала за ним. От нестерпимой жажды крови, что манила нас всё ниже и ниже, у меня начали подрагивать ладони.
Когда мы спустились вниз, то увидели в конце узкого коридора сияющий лучик света. Кролик прижал к губам палец.
— Шшш, — прошептал он.
Я послушно кивнула. Пока я шла за Кроликом по норе, у меня бешено колотилось сердце.
Вдруг Кролик остановился. Из комнаты в конце коридора послышались знакомые звуки, и у меня по спине пробежал ледяной холод. Я закрыла глаза.
Ко мне снова вернулись отголоски рассказов Эллис о плохих людях и принялись меня мучить …
«Он брал меня за руку и вел в свою комнату. Я должна была стоять перед кроватью, Кукока. Он разворачивал меня и трогал между ног. Он забавлялся со мной, Куколка… а потом он входил в меня. И я кричала… Я кричала, кричала и кричала… и мне хотелось к Хитэну. Я плакала и звала Хитэна… снова, и снова, и снова… но он всё не останавливался…»
Дрожа всем телом, я помотала головой и, поморгав, вернулась к реальности. Я покрылась испариной, от рассказа Эллис я почувствовала себя плохо… почувствовала ярость… почувствовала… Там! Эти звуки. Звуки, доносящиеся из комнаты… они были теми же самыми. Они походили на те, что описывала Эллис, они были…
Кролик взревел и побежал вперед. Он ворвался в комнату. Издав пронзительный крик, я последовала за ним. Висящая под потолком голая лампочка искупала нас в ярком свете, и мы увидели открывшееся перед нами зрелище.
Чеширский Кот… Чеширский Кот был на… мальчике. Я вся задрожала от ярости, когда увидела в дальнем углу комнаты мальчика лет десяти, склонившегося над грязной старой койкой. Его темные, запавшие глаза взметнулись и устремились на меня.
Из-за спины до меня донеслись чьи-то всхлипы. Развернувшись назад, я увидела клетку. Я сделала шаг вперед, готовая в любой момент пустить кровь любому, и тут вдруг увидела пару голубых глаз. На меня смотрела маленькая девочка с длинными светлыми волосами.
— Эллис? — прошептала я.
Её взгляд скользнул куда-то позади меня… Поэтому я тоже туда повернулась.
— Угадай, кто? — насмешливо спросил Кролик, схватив Чеширского Кота за волосы и оторвав его от мальчика. Мальчик упал вперед, его руки испачкались в грязи, штаны сползли к лодыжкам. Кролик развернул Чеширского Кота и отбросил к ближайшей стене.
Мальчик побежал к клетке. Я открыла дверь. Девочка с мальчиком огромными глазами воззрились на меня.
— Бегите. Бегите, малышня, — подгоняла их я.
Сунув руку в клетку, мальчик помог девочке подняться на ноги. Когда они пробегали мимо меня, я преградила девочке дорогу и спросила:
— Эллис? Ты Эллис?
Я склонила голову набок. Её внешность показалась мне знакомой, возможно, когда-то давно я знала кого-то с такими же длинными светлыми волосами и большими голубыми глазами как у нее. Ей было всего лет десять.
Она покачала головой, обхватив себя руками.
— Ее зовут Хелена, — сказал мальчик.
— Хелена, — повторила я.
Какое красивое имя.
— Бегите.
Я улыбнулась и взмахнула своим ножом.
— Если, конечно, не хотите посмотреть на небольшое кровопролитие, — взволновано добавила я.
Я знала, что это будет увлекательное зрелище.
Дети убежали. Я засмеялась. Малыши и понятия не имели, какое замечательное шоу они пропустят!
— Бегите, бегите, малышня. Наш маленький котёнок вот-вот замурлычет!
Развернувшись, я схватила за волосы висевшую у меня на поясе куклу-голову Алису.
— Это невозможно, — зашипел Кот на Кролика, который, сверкая свирепым взглядом, держал его за шею.
Кролик провел ему ножом по лицу.
— Возможно.
Тогда Кот посмотрел в мою сторону. Он прищурился.
— Эллис? Эллис Эрншоу? — он поморгал. — Тебе уже лучше?
Я покачала головой и постучала себе по лбу ножом. Звук этого имени пронзил меня насквозь.
— Эллис, Эллис, Эллис. Почему все постоянно зовут меня Эллис?
Я пошла было вперед, но тут же остановилась, поскольку Кролик повернулся и разъярённо взглянул на меня. Я кивнула, а затем заглянула Кролику через плечо и сказала:
— Что новенького, киса?
Глаза кисы округлились. Я улыбнулась и запела себе под нос дразнящий мотивчик:
— Бедный, бедный котик. За тобой пришел мой бешеный Кролик.
Я вприпрыжку пробежала в дальний угол комнаты и уселась на край стола. Всё это время Кот не отрывал от меня глаз.
— Негодная, негодная киса…Пора платить по счетам.
— Какого хрена? — спросил Кот, как только Кролик поднял свой нож и рассек ему рот.
Киса закричала. Я рассмеялась, захлопав в ладоши. Кролик схватил Кота за волосы и снова рванул его вверх. У кисы были разрезаны щеки. Я прищурилась, чтобы лучше видеть, и тут же поняла, что сделал Кролик.
— Чеширский Кот! — не слезая со стола, я затанцевала от радости. — Кролик, ты одарил его улыбкой, широкой улыбкой Чеширского Кота!
Но всё моё веселье вмиг исчезло, когда я посмотрела на стену позади себя и увидела много-много фотографий. Я вскочила, а Кролик поволок Кота к столу, стоящему в углу комнаты. Кролик схватил со стены несколько висящих там веревок.
Я сосредоточила всё свое внимание на фотографиях. Они мне не понравились. Более того, они меня взбесили. Они так меня взбесили, что я помотала головой и зажмурила глаза, чтобы стереть их из памяти.
— Кролик! — крикнула я, и у меня из груди вырвалось рыдание.
В тот же миг он оказался рядом со мной. Оглянувшись назад, я увидела, что Кот привязан к столу веревкой. Я указала на стену.
— Кролик, фотографии.
Кролик повернулся к стене и внимательно посмотрел на мерзкие снимки. Я увидела, как он напрягся, взглянув на изображения, на которых Чеширский Кот насиловал детей Страны Чудес, беззащитных девочек и беспомощных мальчиков. Кролик смотрел на то, как они плакали, кричали…а гадкий Кот просто смеялся. Смеялся, смеялся в камеру… отвратительный, улыбающийся Чеширский Кот.
Из горла Кролика вырвался резкий крик. Медленно он собрал свою трость и прислонил ее к столу, на котором я сидела раньше. Я присела на стоящий рядом стул. Пытаясь сдержать слёзы, я наблюдала за тем, как Кролик расстегнул свой длинный пиджак и сбросил его с плеч. Он аккуратно положил его на стол рядом со мной. Он расстегнул на рубашке запонки и закатал рукава до локтей. Он снова взял в руки трость и подошел к гадкому Коту, который таращился на него огромными глазами.
Мне не нравились эти глаза.
— Милая Куколка, — сказал Кролик, встав позади Кота.
— Да, Кролик?
— Подойди сюда.
Я встала со стула и подскочила к своему Кролику. Я посмотрела на него, ожидая, что он скажет. Кролик поджал губы, а затем приказал:
— Спусти ему штаны.
Кот издал непонятный звук. Но ничего не сказал. Сомневаюсь, что теперь, когда Кролик подарил ему такую красивую улыбку — новую, кровавую и широкую — он вообще мог разговаривать. Я посмотрела на брюки Кота. Он их уже расстегнул, когда склонился над тем мальчиком.
Я подошла к Коту сзади и стянула с него черные слаксы. Они упали на пол и смялись у него на лодыжках. У меня невольно вырвался смех, и я прикрыла ладонью рот. Покачав головой, я с отвращением высунула язык.
— Фу! — сказала я, увидев его безобразный, волосатый зад и висящий у него между ног вялый член.
Я посмотрела на Кролика и опустила руки. От одного взгляда на то, с каким лицом Кролик смотрел на голый зад Кота, у меня сжалось сердце, и я почувствовала подступившую к горлу тошноту. Он сжал в руке трость.
— Возьми, мальчик, — сказал Кролик, так тихо, что я почти ничего не услышала.
Но гадкий Кот услышал. Его лицо стало белым. Кролик поднял трость и обнажил лезвие с пистолетом.
— Пососи его, мальчик.
Он начал кружить вокруг Кота. У меня засосало под ложечкой. Но я не смела пошевелиться. Я не могла оторвать глаз от лица Кролика. Я больше не смеялась.
Ему было больно.
Моему Кролику… ему было очень больно.
Мой Кролик испытывал мучительную боль.
— Почувствуй мой член.
Кролик поднял свой клинок. Он внимательно рассматривал лезвие, а его грубый голос становился еще грубее… пока не начал срываться. У него дрожала рука.
— Возьми мой большой толстый член, мальчик, — произнёс он, подавившись этими словами.
Затем он резко остановился. Он закрыл глаза и высоким, словно у ребенка, голосом выкрикнул:
— Не трогай меня! Меня нельзя трогать никому, кроме Куколки.
Он зашипел, а затем заорал, будто в агонии:
— Ты сделал так, что ко мне теперь нельзя прикасаться. КО МНЕ, МАТЬ ТВОЮ, НЕЛЬЗЯ ПРИКАСАТЬСЯ!
Кролик повернулся и, взмахнув лезвием, полоснул им Коту между ног. Чеширский Кот взвыл, и его член упал на пол.