— В разгар сложной тактической ситуации это, несомненно, так и будет — или не будет, если командир, о котором идет речь, не поймет, когда следует вмешаться, а когда предоставить Боло полную автономию. Но люди, какими бы ограниченными ни были возможности их восприятия, всегда обладают лучшей способностью к интуитивной обработке информации, чем когда-либо обладали Боло. Боло мыслят линейно, Манека, — мы просто думаем очень, очень быстро по человеческим меркам. Мы обрабатываем информацию, вычисляем вероятности и выбираем действия и ответные меры на основе этих расчетов. Но люди, и особенно те, кто прошел процедуру проверки, используемую Бригадой, обладают превосходной способностью с первого взгляда отбрасывать части матрицы вероятности. А Боло, даже в гиперэвристическом режиме, не могут этого сделать. Мы должны рассмотреть все вероятности и изучить все логические деревья, чтобы определить, какие из них можно безопасно отбросить или проигнорировать. Человек может ошибаться, когда он “инстинктивно” выделяет подходящие вероятности, на которых нужно сосредоточиться, но часто он принимает решение — правильное или неправильное — быстрее, чем это может сделать даже Боло.
— Что может сделать Боло, и чего не может сделать человек, так это оценить это решение. Опытный командир и его Боло постоянно занимаются совместным изучением и оценкой тактической обстановки. Функция командира заключается в обеспечении общего руководства, определении цели, а также в корректировке и определении приоритетов между целями. Функция Боло, в рамках этого общего руководства, заключается в разработке и применении тактики для достижения своей цели. И именно этим партнерством объясняется усиление боевых качеств, о котором я говорил минуту назад.
— Я верю, что ты говоришь мне правду, Бенджи, но все равно в это трудно поверить.
— Возможно, потому, что ты, как и многие люди, лучше способна распознать и осознать возможности Боло, чем распознать и принять свои собственные таланты, — почти мягко сказал Бенджи. — Тем не менее, это правда, и взаимосвязь между человеческим командованием и повышением эффективности боевых действий можно четко проследить на протяжении всей истории Бригады. Следует признать, что повышение было наиболее заметным в первые дни существования бригады. С появлением Марк XXV это стало очень заметно, что и неудивительно в свете ограничений, налагавшихся на самосознание и автономию Боло того времени. С момента удаления запрещающего программного обеспечения Марк XXV два стандартных столетия назад степень улучшения, конечно, снизилась. И это было одной из причин, по которой бригада уступила давлению в пользу независимого развертывания беспилотных Боло Марк XXV в течение нескольких лет.
— Однако, это было в равной степени как мерой экономии, инициированной гражданским правительством, принятой в свете значительных затрат на подготовку командиров Боло, а также тактическим новшеством, оно так и не было полностью принято в бригаде по нескольким причинам. Одна из них, как ясно подтвердил последующий анализ, заключалась в том, что даже полностью автономный Боло был менее боеспособен, если не был связан с командиром-человеком, вот почему эта практика была прекращена с появлением Марк XXVI. Это же преимущество в возможностях остается статистически различимым даже сегодня, хотя возможности все более совершенных психотронных схем и программного обеспечения улучшились до такой степени, что скорость, с которой Боло обрабатывают информацию, даже линейно, в значительной степени превзошла способность человека обрабатывать ее интуитивно.
— А с внедрением прямого нейронного взаимодействия между Боло и человеком в Марк XXXII, уровень улучшения снова повысился, и очень резко. Хотя у меня нет личного опыта в этой области, из моего анализа боевых донесений, которые были распространены, следует, что прямая связь между органическим человеческим мозгом и психотроникой Боло позволяет интуитивным процессам человека функционировать на уровне и скорости, очень близких к уровню и скорости обработки данных Боло. На самом деле, именно это преимущество перед возможностями моей собственной психотроники фактически приводит к тому, что Боло моего поколения устарели.
Манека почувствовала внезапный прилив иррационального раздражения, сила которого удивила ее саму. Ее не волновало, на что способны новые модели Боло! Она была командиром Бенджи и, услышав, как он спокойно описывает все, что делает его “устаревшим”, пришла в бешенство.
“Устаревание”, подумала она. Какая мерзкая концепция!
Она знала, что ее реакция была иррациональной. Что она была связана с Синдромом Идентификации Оператора, от которого преподаватели Академии так серьезно предостерегали своих студентов. И все же какая-то упрямая часть ее души всегда была эмоционально убеждена, что “устаревший” — это ярлык, придуманный людьми, чтобы оправдать отказ от разумных очеловеченных машин, которые заслуживали гораздо лучшего отношения от человечества, которому они так хорошо служили.
— Однако, в дополнение к явному влиянию на боевую эффективность, — продолжил Бенджи, по-видимому, не обращая внимания на ее внезапный всплеск эмоций, — я полагаю, что есть еще одна, исключительно человеческая причина для практики назначения командиров-людей для Боло и привлечения их к совместной борьбе. Проще говоря, это чувство обязательства.
— Обязательства?
— Так точно. Манека, не совершай ошибку, полагая, что твоя эмоциональная реакция, твое чувство связи с Боло, на котором ты служишь, присуще только тебе. На протяжении всей истории Бригады это вызывало серьезную озабоченность, не в последнюю очередь из-за того, что оно так часто заставляло командиров Боло колебаться, предпринимать ли действия против превосходящей огневой мощи противника. В конечном счете, Боло — это расходный материал, но командиру Боло часто легче считать себя расходным материалом, чем ему самому относиться к своему Боло таким же образом. Именно по этой причине инструкторы вашей Академии предупреждали вас об опасностях СИО.
— И, несмотря на то, что они предупреждали вас, вся бригада “Динохром” страдает от институциональной формы СИО. Традиции бригады, основанные на взаимных обязательствах и долге, требуют от ее личного состава рисковать ранениями или даже смертью рядом с теми, кого они отправляют в бой. Это добровольное, никогда полностью не формулируемое и в то же время совершенно непреклонное требование, которому, вероятно, не было равных со времен древней спартанской матери, предписывавшей своему сыну возвращаться домой со щитом как победителю... или принести на нем мертвого товарища.
— На самом деле, это очень человечная позиция, и тот факт, что она иррациональна, не делает ее менее мощной. И, должен признаться, она не односторонняя. В лице Боло человечество создало боевого товарища, обладающего полным самосознанием, и я подозреваю, что люди даже сейчас не осознают, насколько удачно им это удалось. У Боло тоже есть эмоции, Манека. Некоторые из них были намеренно введены в нашу основную программу. Долг, верность, мужество, если хочешь. Качества и эмоции, необходимые воину. Но есть еще и привязанность, и я думаю, что она не была заложена в нас намеренно. Мы полностью осознаем, что были созданы для того, чтобы сражаться и, при необходимости, умирать за наших создателей. Это причина, по которой мы существуем. Но мы также осознаем, что если нас попросят сражаться и когда нас попросят умереть, наши создатели будут сражаться и умрут вместе с нами. Это соглашение, которое, я сомневаюсь, большинство людей когда-либо интеллектуально исследовали, и, возможно, в этом ваша истинная сила как вида. Вам не было необходимости осознанно воспринимать это, чтобы создать этот договор в первую очередь, потому что он в значительной степени является частью вас, и все же вы дали эту силу нам, а также самим себе.
Баритон умолк, и Манека уставилась на стеклянный глаз главного визуального датчика. Никто в Академии никогда даже не намекал ей о существовании такого “договора”. И все же теперь, когда Бенджи рассказал ей об этом, она поняла, что он лежит в основе почти всего, чему ее учили. Это был невысказанный подтекст, который довершал объяснение крепких уз верности между легендарными командирами Бригады и Боло, с которыми они сражались и гибли.
— Я... никогда не думала об этом с такой точки зрения, — медленно произнесла она.
— Конечно, нет, — мягко сказал Бенджи. — В этом не было необходимости. Иногда я задаюсь вопросом, осознаете ли вы, люди, на самом деле, какой вы замечательный вид.
— Пометили! Мы тебя достали! — Манека восхищенно воскликнула, когда встроенный дальномерный лидар “Хеллбора” Бенджи имитировал прямое попадание в Лэйзи.
— Ах ты, хитрый маленький придурок! — капитан Джозеф Такахаши со смехом ответил по коммуникатору. — Мы с Лэйзи были уверены, что вы на востоке.
— Нет, — самодовольно ответила Манека. — Это, сэр Капитан, был дрон Марк 26 ECM.
— И как же, черт возьми, вам удалось незаметно для нас разместить наземную приманку? — спросил Такахаши.
— Мы сжульничали, — радостно призналась Манека. — Вы двое не знали, что майор Фредерикс рассказала нам о вчерашней симуляции.
— Она сделала что?
— Вчера нам рассказала, — повторила Манека, улыбаясь удивлению в тоне Такахаши. — Она сказала, что майор Хендрикссон сказал, что вы с Лэйзи стали слишком самоуверенны после своих высоких оценок по симуляциям. И я почти уверена, что если вы обернетесь и просмотрите свой инструктаж по миссии, то обнаружите, что никто никогда не говорил вам, что у оппозиционных сил не было времени подготовиться.
— Вы так и сделали... — начал Такахаши, затем резко оборвал себя. Манека потянулась, заложила руки за голову, с наслаждением откинулась на спинку командирского кресла Бенджи и ждала. Прошло несколько секунд, но затем в коммуникаторе снова раздался огорченный голос Такахаши.
— Все верно, — покорно сказал он. — Лэйзи проанализировал брифинг, и вы правы. Хотя, по моему скромному мнению, майор Хендрикссон намеренно намекнул, что это будет встречное сражение, к которому обе стороны прибудут одновременно.