Но четвертый легкий крейсер явно получил серьезные повреждения. Огонь из его орудий почти полностью прекратился, а боевой экран долю секунды сильно колебался, прежде чем восстановился в полную силу и выровнялся. Но с двигателем все было в порядке, и он резко изменил курс.
— Вектор столкновения, — объявил Бенджи, и Манека прикусила губу, когда траектория крейсера пересеклась с траекторией “Неукротимого”.
Искусственный интеллект авианосца изменил курс, изо всех сил уклоняясь, но возможности уклонения были слишком ограничены. Геометрия была против него, и, хотя легкие корабельные орудия вели отчаянный огонь, авианосцы не должны были подходить так близко к основным силам противника. Предполагалось, что они будут действовать под прикрытием и защитой целой оперативной группы, обеспечивая прикрытие истребителей для действий на расстоянии до нескольких световых часов от своих взлетных палуб, или для самостоятельных операций на предельном расстоянии от чего угодно, кроме истребителей противника. И поэтому они были оснащены главным образом противоистребительным вооружением, предназначенным для ведения интенсивного огня по толпам атакующих истребителей, а не для того, чтобы пробивать себе путь сквозь боевой заслон крейсера. Но на этот раз у “Неукротимого” не было другого выбора, кроме как пойти навстречу врагу, поскольку он и сопровождавшие его эсминцы сражались, расчищая путь и не давая мельконианцам приблизиться к транспортам, которые должны были достичь поверхности Шартра.
Они были слишком далеко от “Танненберга” и других транспортов, чтобы какой-то из Боло мог атаковать крейсер до столкновения, и все же они были так мучительно близко. Они были всего в сотне километров от зоны поражения Бенджи, когда поврежденный крейсер пробил его боевые экраны, словно молот весом в четверть миллиона тонн, и оба корабля исчезли в кинетическом огненном шаре, более ярком, чем солнце системы.
Манека горько выругалась, когда обе иконки исчезли с ее экрана, но даже когда она все проклинала и чувствовала ужас от смерти почти трех тысяч других людей, она знала, что в этот момент, здесь и сейчас, “Неукротимый” стал расходным материалом. И она и ее истребительная группа, из которой выжили только одиннадцать, выполнили свою работу. Из перехвативших их мельконианских крейсеров остался только один, и в глубине души Манека задавалась вопросом, действительно ли экипаж этого корабля осознавал, что с ним должно было произойти.
Крейсер и все четыре вражеских эсминца приблизились, и эсминцы Конкордата пошли им навстречу. Они были быстрее мельконианцев, более маневренны и сражались со смертельной эффективностью, но их было всего двое, и хоть слияние их искусственного интеллекта и человеческого разума использовало свое оружие гораздо эффективнее, все равно они уступали в огневой мощи более чем в пять раз. Это было короткое, жестокое сражение — бой на ультракороткой дистанции, который лишил человеческие корабли большей части боевого преимущества, обычно обеспечиваемого превосходной координацией и защитными системами, — потому что так было нужно. Экипажи эсминцев знали, что они должны расчистить путь транспортам, прежде чем каким-либо дополнительным мельконианским подразделениям удастся прорваться мимо коммодора Селкирка или они неожиданно появятся с противоположной стороны планеты. И поэтому они атаковали мелькониан на самом эффективном расстоянии от противника.
Они погибли. Но они забрали с собой три из четырех эсминцев-перехватчиков, а четвертый был так сильно поврежден, что, вышел из боя с полностью опущенным боевым экраном.
Легкий крейсер прорвался сквозь струящуюся атмосферу боя, но с неповрежденным энергетическим вооружением, и все его уцелевшие батареи открыли огонь по Танненбергу, который оказался головным транспортом.
Манека почувствовала, как ее лицо исказилось в торжествующем оскале, когда крейсер выплюнул в нее смерть. Боевой экран, который теперь защищал транспорты, был боевым экраном Боло, предназначенным для отражения огня основного вооружения Бенджи по всему, что находилось за пределами прямой видимости, и он насмехался над меньшим энергетическим оружием, установленным на простом легком крейсере. Экран Бенджи почти презрительно отклонил дальнобойный огонь. Затем его главная башня слегка развернулась и выстрелила один раз.
Когда Марк XXVIII впервые был представлен, его основное вооружение было эквивалентно тому, которое устанавливалось на линейных кораблях флота Конкордата текущего поколения. С тех пор технологии продвинулись вперед, создав более новое, смертоносное и мощное вооружение, но даже сегодня ничто легче линейного крейсера — а таких было очень мало — не могло сравниться по смертоносности с его 110-сантиметровым “Хеллбором”. Конечно, ни один легкий крейсер не справится... ни один из них не был спроектирован так, чтобы выдержать его ярость.
Цель Бенджи разлетелась вдребезги, а затем внезапно испарилась, когда защитные поля корабельной силовой установки на антивеществе отключились. Яростная, ослепительная вспышка огненного шара ослепила Бенджи, и Манека услышала свой собственный торжествующий вопль сопрано, когда крейсер исчез.
Оставшиеся поврежденные крейсер и эсминец погибли почти столь же эффектно секундой позже под мстительным огнем других Боло, а затем транспорты помчались по свободному пути к планете, которую они прибыли спасти или погибнуть, пытаясь.
Несмотря на свое население, которое, безусловно, было внушительным для любого мира за пределами Центральных Секторов, планета Шартр была относительно слабо затронута влиянием человечества. Все ее освоенные, терраформированные пахотные земли были сосредоточены только на одном из трех основных материков, а практически две трети населения проживали на том же материке в относительно небольшом числе крупных городов, окруженных холмистыми сельскохозяйственными угодьями или девственными лесами.
Но Шартр это больше не волновало.
Десантная капсула Бенджи отделилась от “Танненберга” и с ревом нырнула в атмосферу планеты, его бесконечные повторители непрерывно стреляли, пока он и остальная часть батальона систематически уничтожали каждый фрагмент орбитального мусора, который не нес код IFF Конкордата. Мельконианские стелс-системы были хороши, но не совершенны, и безжалостная атака батальона уничтожила разведывательные платформы, которые развернули захватчики.
Манека изучала визуальные изображения, передаваемые оптическими датчиками Бенджи, в то время как штурмовая волна с воем шла вниз.
Ларош-сити, столица планеты, с населением более тридцати миллионов человек, представлял собой дымящееся, пылающее море руин. В Провансе и Новом Дижоне дела обстояли немногим лучше, хотя, по крайней мере, часть пригородов Нового Дижона, по-видимому, сохранилась частично нетронутой, то же самое можно сказать по меньшей мере о двух десятках других городов планеты и более крупных поселках. Зеленое и коричневое лоскутное одеяло ферм и темно-зеленые леса, окружающие то, что когда-то было обиталищем человека, были усеяны обломками ракет и штурмовых летательных аппаратов мельконианцев, которые были уничтожены защитными сооружениями по периметру разрушенных городов, а высокие столбы дыма и пыли, казалось, поднимались повсюду.
Хотя население Шартра было крошечным по сравнению с любым из Центральных Миров, таких как Старая Земля, оно было достаточно большим, а промышленная база звездной системы — достаточно обширной, чтобы обеспечить довольно мощные наземные оборонительные системы. Местные планетарные и системные власти при содействии центрального правительства Конкордата воспользовались этим и потратили бóльшую часть последних шести стандартных лет на укрепление и подготовку к возможному нападению мельконианцев. Но из-за того, фронт очень медленно сдвигался по сектору Кампердаун, органы планирования отдали приоритет системам и планетам, находящимся под более непосредственной угрозой. Никто не ожидал, что Империя проявит смелость и нанесет такой глубокий удар по крупным звездным системам внутри границы Конкордата, а местная оборона, какой бы мощной она ни была, была недостаточной.
Кто-то должен был это предвидеть, мрачно подумала она. Конечно, им пришлось направить сюда силы, эквивалентные целому флоту, чтобы провернуть задуманное, но темп этой войны с самого начала только ускорялся. И обе стороны становятся все более отчаянными по мере того, как растет число жертв. Мы должны были понять, что рано или поздно Щенки бросят кости вот так. Если им это удасться — создать значительное присутствие флота так далеко в нашем тылу, — это вынудит нас по крайней мере к крупным передислокациям, пока мы не сможем справиться с этим. Вероятно, это само по себе того стоит, рискнуть потерей всех сил, даже не считая уничтожения населения и промышленной базы Шартра.
Но, по крайней мере, защитники системы получили достаточно раннее предупреждение, чтобы выполнить свои планы эвакуации. Манека не могла знать — и не хотела знать, — сколько граждан этих уничтоженных городов не смогли вовремя выбраться, но на стратегическом плане Бенджи горели светящиеся зеленые значки десятков огромных центров для беженцев, во всех из которых были хотя бы подготовлены элементарные защитные сооружения. В дополнение к стационарным защитным сооружениям, большинство из них были окружены дополнительными значками планетарного ополчения и остатками отрядов регулярной армии, дислоцированных на планете. И теперь, когда подразделения нападающего флота, которые оказывали мельконианским атакующим огневую поддержку с орбиты, были разбиты, эти оборонительные сооружения перестанут подвергаться бомбардировкам с воздуха. Но никто из них не мог надеяться долго продержаться против ужасающей концентрации наземной огневой мощи, которую мельконианцам удалось высадить на поверхность планеты до прибытия спасательных сил Конкордата.
На командной палубе Бенджи царила тишина, несмотря на гиперскоростной ураган, завывающий вокруг корпуса десантной капсулы, которая все глубже и глубже погружалась в атмосферу, и Манека почувствовала, как у нее упало сердце, пока она изучала доступные данные.