Болотник. Книга 4 — страница 18 из 42

Не выстрелил пацан! Я переоценил его возможности, он просто бросил обрез на землю, и заорал от неожиданности и испуга. Ну а чё? Вполне хороший заменитель выстрела. Я думаю, что кто-то из полутора десятков бойцов да услышит этот дикий крик. Хотя там, конечно, перестрелка идёт… но я сделал всё что мог. Если я вернусь, то назад мне уже не уйти. Только сейчас я ещё могу вырваться из круга, пока он не сомкнулся.

Староверы застыли на своих позициях поводя стволами из стороны в сторону, а к пацаненку из глубины леса выскользнула беззвучная тень. Я просто охренел, человек был одет в костюм лешего! Почти такой же, как я делал себе, когда отправлялся следить за отрядом китайских контрабандистов.

— Ты чего кричишь Петр?! Что случилось? — слышно плохо, но, если поднапрячься, разобрать можно.

— Там дьявол, я его видел! Видел! — запричитал паренёк. Да ладно, неужели так впечатлился? Это мне прям комплимент как художнику — батя, помогите, я ему в глаза смотрел!

— Ну ка! — мужик решительно шагнул за куст, постаял буквально секунду и вернулся назад, а затем смачно влепил подзатыльник впавшему в истерику подростку — кому было сказано, в походе называть меня господин ротмистр! Соберись! Делай всё как тебя учили, и тогда никакой дьявол тебе будет не страшен. Какого черта ты вообще кричал? Там всего лишь непонятная мазня на стволе дерева!

— О, какая это горькая печаль слышать, что ныне люди то и дело призывают дьявола! — новый персонаж нарисовался, этот в рясе и идёт шумно, поп, он и есть поп — Ты, православный христианин — возненавидь эту привычку! С корнем исторгни ее из твоих речей, если по примеру других обращался к ней. Не лучше ли для тебя помнить и поминать имя Христа? Христос есть Истина, а дьявол — ложь; Христос — свет, а дьявол — тьма; Христос — твой благодетель, а дьявол — враг. Как умны и блаженны те христиане, которые и никогда не побожатся, и никогда не произнесут имени врага под словом «черт»!

— Послушайте, святой отец. Давайте хотя бы здесь без проповедей обойдёмся. Сейчас главное — задавить краснопузых, а потом хоть всю ночь псалмы свои пойте — если будет кому. Нужно поспешать, а то от нашей затеи толку не будит. У нас слишком мало людей, чтобы перекрыть все пути отхода. И давайте я буду заниматься тем делом, которое я умею делать, а вы потом сделаете своё — простите мне грехи, и отпоёте тех ублюдков, которых мы сейчас убьём.

— Не слушай его Пётр, во изображении том, глубокий смысл. Так слуги сатаны метят свою территорию, они забирают святую православную землю…

— Так, всё! Хватит! Двигаемся вперёд! — подал команду «ротмистр» и махнул рукой, после чего вся цепь мгновенно пришла в движение. Хорошая у них дисциплина, и сразу видно, что много тренировались. Но «ротмистр» то каков! Этот поглавнее священника будет, все и даже поп его слушаются почти беспрекословно. Судя по всему, судьба свела меня с истинным хозяином здешних мест и на религиозного фаната он совсем не похож.

Глава 11

Может быть, и слышал кто ни будь крик паренька, но видимо значения ему не придали. Прошли мимо меня староверы, а в их сторону со стороны позиций отряда ни одного выстрела не прозвучало. Я затаился и ждал. Когда проходили мимо меня охотники, я так и не увидел «ротмистра», может и ещё кто-то позади остался? Лучше переждать и уйти ночью, когда всё закончится.

Через несколько минут перестрелка возобновилась с новой силой, а потом всё затихло. Вот только что как из пулемёта шмаляли, и внезапно всё затхло. Только через пару минут возобновились выстрелы, одиночные, контрольные… Вот и всё… закончился поход майора Задебы и его отряда. Жаль пацанов, всё могло бы быть иначе, но теперь что уже поделаешь…

Только через час «речники» пошли назад. Все целые, потерь нет и раненных я среди них не заметил, и возвращались они не с пустыми руками. Нагруженные винтовками, свёртками, рюкзаками они шли тяжело, но при этом весело переговариваясь. Тут всё понятно, трофейное добро лучше вывозить на лодках, чем тащить пешком через тайгу. Были с ними и пленные — двое бойцов отряда, связанные и избитые шли вместе с ними. Касенов и Вовка… Два недруга, умный и спокойный казах и русский непоседа балагур, сейчас они выглядели подавленными. Касенов шёл, стиснув зубы и затравленно озираясь, Вовкино же лицо было залито слезами и кровью. Вовка явно ранен и Серик поддерживает его, подставив своё плечо.

Зачем им пленные понадобились? Почему на месте не добили? Что они с парнями делать собрались? Я проводил процессию взглядом и стиснул зубы. Ничего хорошего парней точно не ждёт, какой смысл староверам их в живых оставлять? Скорее всего их взяли с собой, чтобы добыть информацию, допросить. Женевская конвенция по обращению с пленными этим сектантам точно не знакома, а учитывая личность того, кто ими командует, я не завидую судьбе и участи парней. Их выпотрошат, выудят всё что нужно и пустят в расход, именно так и следует поступать со «слугами антихриста». Эти беглые охотники зашли уже очень далеко и свидетелей своих преступлений не оставят в живых.

Да черт возьми! Это не моё дело! Соберись Кирюха, у тебя есть дела и поважнее, тебе домой надо! Бери руки в ноги и дуй на болото, тут ты ничем помочь не сможешь! Не тебя тягаться с хорошо вооружённым отрядом потомственных промысловиков!

Я горько усмехнулся. Да кого я обманываю то? Я пойду и попытаюсь что-то сделать, не смогу я бросить этих парней. Вот если бы все погибли в бою, тогда бы я ушёл, но как я сейчас их в беде оставить могу и даже не попытаться спасти? Как я потом сам себя уважать буду? Делай, что должно, и будь что будет — так говорил Марк Аврелий и всю жизнь я этого принципа придерживался, поступлю так и сейчас. Я постараюсь не рисковать, но, если появится возможность, хотя бы один шанс вытащить парней, я сделаю всё возможное.

Оружия у меня с собой нет, сейчас что-то предпринимать будет глупо. И за «речниками» мне не угнаться и не проследить за ними. Я решил идти к селению староверов по тайге, а перед этим на берег заводи заглянуть. Может быть там что-то из оружия осталось? Хотя я сильно сомневаюсь в этом.

Что бы убедится, что «речники» ушли, и мне никто не будет дышать в спину, я выбрался на берег реки и залёг в кустах обустроив себе хорошо замаскированную наблюдательную позицию. Мимо меня они пройдут, тут и вариантов других нет.

Лодки появились буквально через несколько минут, как я устроил себе лёжку. Шесть штук, все полны людей и скарба, идут колонной. В одной из средних лодок понуро сидят в окружении бородатых мужиков пленные, с виду пока никак внешний вид их не изменился. А вот и «ротмистр» с попом, на первой лодке плывут, о чем-то оживлённо переговариваясь. Похоже все ушли.

Стою и смотрю, еле сдерживаясь слёзы от бессилия и гнева. В протоке «хоронят» погибших парней. Голые тела, с привязанными к ногам камнями, сбрасывают с плотов в воду. С наших плотов… Деловито работают, двое на берегу, сносят трупы на очередной плот, где пожилой старовер сноровисто вяжет камни, ещё двое отгоняют плот на глубину и избавляются от тел. Даже клочка земли пожалели для погибших…

Больше в округе никого нет, только эта «похоронная» команда. На берегу ни каких вещей или предметов не заметно, всё собрали гады, даже трупы раздели. Ну это то как раз и можно понять, у них тут жизнь тяжёлая, каждая тряпка в хозяйстве пригодится. А кровь? А что кровь? Отстирают бабы да заштопают, армейская форма крепкая, ещё послужит новым хозяевам…

— Всё? Ладно, тогда перекур и до дому потопаем — пожилой старовер, достаёт из кармана кисет и старательно забивает махоркой самодельную трубку.

— Бесовское это занятие. Отец Михаил говорит, что это противоестественно — вдыхать в себя смрад. Грех это — осуждающе говорит один из его помощников, который только что скидывал трупы в мутную воду заводи. Значит людей убивать не грех, а курить вредно? Интересно у них тут всё устроено.

— Нету тут отца Михаила. А вообще, ладан — значит нюхать можно, а махорку нет? А ладан — это что? Это смола деревьев, значит тоже трава. Мудрит отец Михаил что то, без него оно как-то попроще жилось, по крайней мере без стрельбы обходилось — вздыхая возражает старик — раньше мы просто в глушь уходили, а теперь вот до смертоубийства дошли.

— Не люди это, а слуги нечистого. Смотри, чёрные все почти, только хвоста и рогов не хватает — не соглашается со стариком его помощник.

— Да какие же то черные? Это мусульмане. Я в Германскую воевал, так там кого только не видел. И арапы православные есть, энти, как их прости хосподи? Эйфеёпы! Во!

— Пришлый ты, дед Алексей, а мы воевать за раскольников не обязаны! Грех это, тебе денно и ношно молится надо, чтобы замолить его! — горячится помощник.

— Так понятно — грех. А енто что? — старик обводит рукой вокруг себя — не грех что ли? Как есть грех! И гореть нам всем в аду! Я, когда Марыську в жёны брал и перекрещивался, не думал, что до такого дойдёт. Ей-ей не думал. Они же енто так не оставят, вернуться ироды, и не малым отрядом, а поболе людей приведут, и тогда что? В церкву идти и гарь под молитву устраивать, так-то тоже грех! Самоубийство енто!

— Пришлый ты… — начал было снова помощник, но старик его перебил.

— Я один что ли пришлый?! Я в общине почитай двадцать годов живу! Господин ротмистр тоже пришлый, и Михаил, и ещё почитай треть села! Все сюда от советов сбёгли, для жизни спокойной, а теперева что? Где она — жизнь спокойная? Хорошо Марыська моя этого не увидет, царства ей небесного. Даже на том свете теперева с ней не встречусь, она в раю, ну а меня в ад, за грехи наши тяжкие. Слава богу детей бог не дал, раньше горевал, а теперева может оно и к лучшему…

А не всё так просто то, у этих боевых охотников, есть тут третья колона из недовольных. И выходит, что не только староверы в посёлке живут, это больше напоминает лагерь беженцев, объединённых одной идеей и целью. Судя по словам старика, радикальные меры беглецы от советской власти стали предпринимать только после появления отца Михаила и «Ротмистра». Тем временем на берегу перекур закончился, и охотники, собрав свои манатки двинулись прочь с места боя. На реке остались покачиваться только отвязанные плоты, залитые кровью.