— Да как же так-то… — но договорить я старику всё же не дал.
— Ты слышал, что хозяин твой, что вы «господином ротмистром» зовёте, на языческом капище говорил? Бог или дьявол, ему всё равно. Он готов служить любому! То место проклятое, своим местом силы назвал, сказал, что там он на свет появился! Ты сам это из его уст слышал! А вы слушаете его и как бараны за пастухом, за ним идёте, прямиком в преисподнюю!
Старик слушал меня и подавленно молчал. Слушая его слова, ещё там, на берегу злополучной реки, я знал, что он мечется в сомнениях. Правильно ли он поступает или нет? И вот теперь, я как мог пытался разжечь эти тлеющие угольки в подобие пламени. Получится или нет? Сомневаюсь, очень уж они все ротмистра боятся, слова ему сказать не могут. Старик этот, он спокойной жизни хочет, ему поперёк горла стоит вся эта войнушка, но по течению плыть легче, чем против, а значит он как все.
— А ты спроси его завтра, как он тут появился, в местах ваших? От куда пришёл, и как добрался, до мест этих глухих? — дожимаю я старика — про камень, что на болоте стоит в окружении идолов спроси. А потом, как он ответит, слова мои вспомни.
— Как он появился, то всем известно в селе — задумчиво отвечает мне старик Силантий — во время боя, когда надежды не было и красные загнали его и его отряд на болото, и начали отстреливать по одному как диких уток, он смог уйти и долго по болоту скитался. Потом он нашёл камень, где передохнуть можно и забрался на него, да и тут очутился. Святой отец — это иначе как чудом и не называет. Послан мол он нам, для зашиты нашей. Почитай семь годов уже он у нас в селе и живёт. А ведь и правда, на языческом получается капище он на свет народился…
— Подожди, как семь лет? А его сын? Пётр? Ведь он гораздо старше — не понял я. Пареньку что, семь лет было? Да не, не может быть! Здоровый подросток с обрезом на перевес.
— И про сына знаешь… Но ты не прав незнакомец, он ему не сын, он его пасынок. Взял вдову с детём, так с тех пор и кличет его сыном. Вдова то уж и помереть успела, так они вдвоём и живут. В Петрухе он одном души не чает, сроднились выходит они. Ладнова, спи давай, а то мы с тобой многовато уже тут наговорили. А мне подумать надо…
Старик Силантий, как-то сгорбившись и осунувшись отправился к костру, дальше нести свою вахту и думу свою думать, а я в голове в деталях прокручивал прошедший разговор. Не передавил я случайно? Да вроде нет, прикладом по роже не получил, а это уже очень хороший признак. На то, что старик меня развяжет и отпустит я понятное дело не рассчитывал. Хотя вру… Была у меня надежда, что он поможет мне бежать, но очень слабая. Полезную информацию я тоже кое какую получил для себя. И про «ротмистра» с его попаданием в эти места, и про уклад жизни в поселении с их своеобразными особенностями. Мало конечно, но курочка по зернышку клюёт…
Я даже поспать немного смог, как только мошка перестала меня донимать, так и сморил меня сон, беспокойный, прерывистый, но дающий хоть небольшой, но отдых моему уставшему организму.
Утром все заботы обо мне со стороны староверов свелись только к тому, что мне дали напиться воды, да оправится сводили. И то хлеб, ссать в штаны что-то не хочется, а терпеть уже было невмоготу. Моя рана не ноге, вроде бы подсохла, уже так сильно не дёргала как вчера, но это пока мы не тронулись в путь, как оно дальше будет, одному богу известно.
— Вставай матросня! Выходим! — послышалась команда ротмистра и мы снова тронулись в путь.
Тайга, сопки, ручьи и овражки, вся так же как всегда, а я смотрю на них и насмотреться не могу. Скоро мы придём на место и возможно я этого никогда больше не увижу. Перед глазами пролетают образы моей жены и друзей, к ним я могу и не вернуться. Заигрался я в мстителя и спецназовца, силы не рассчитала, а из этой заварушки будет вырваться труднее чем всегда, тут Андрюха с автоматом на перевес не появится и не спасёт своего бедового друга. Одна надежда — на Макарова.
Впереди тайга начала светлеть, появились просветы между деревьями, мы вышли к подножью холма, а за ним как раз село. Село, из которого так трудно вырваться всем тем, кто туда попадает не званным гостем или вот так как я — призванным в гости силой. Почти три дня я выиграл для Ивана, надеюсь смогу продержаться ещё, но это конечно, как повезёт…
Глава 14
— Устраивайся. Только не чувствуй себя как дома, ты тут ненадолго — меня запихнули в какой-то небольшой сарай. Стены крепкие, собранные из брёвен в стык, вход, он же выход только один, через ворота в которые меня в него завели, на земляном полу кучи соломы, больше тут ничего и нет. Хоть окон тут конструкцией и непредусмотрены, но света вполне хватает, на крыше сделаны продыхи для вентиляции, вот через них то и попадает в мою тюрьму немного солнечных лучей. Ну и руки мне почему-то развязать забыли, а я не стал просить, тут вместо этого ещё и получить можно.
Через село наша процессия прошла быстро, но это не избавило меня от внимания местных жителей. Досталось мне довольно крепко. И оглоблей успели приложить, и камней в меня кинули не мало, хорошо хоть кидали женщины и дети, силы у них не те, что у мужиков, но всё равно — приятного мало. Со всех сторон на меня сыпались оскорбления и угрозы. А ведь я когда-то их всех жалел, считал, что не нужно вмешиваться в их жизнь, пусть мол живут как им предки завещали. Нет, тут как раз нужна полная программа перевоспитания, закон тут нужен, пусть и такой не совершенный как советский. Советская власть их через колено сломает, но нормальных людей из них сделает, по крайней мере уважать и боятся представителей этой власти они точно будут, а там глядишь и полюбят её всей душой. Может это конечно злоба во мне говорит, обида, но мне показалось, что они просто упиваются своей безнаказанностью и самое главное их же никто не остановил, не отогнал от беззащитного пленного. Тот же ротмистр с довольной улыбкой на лице наблюдал за тем, как меня чуть было не линчевала толпа.
Руки освободить я точно смогу, связали меня обычной верёвкой, пеньковой или ещё какой, типа этого. Тут главное терпение. Если есть возможность, то нужно переместить руки вперёд. Это делается просто, нужно просунуть ноги между руками и готово, но тут есть нюанс. Маленький такой нюансик — ты должен быть профессиональным гимнастом или акробатом на пике своей спортивной формы и тогда у тебя всё получится! Ну или просто через голову их вперёд завести, вывихнув себе плечи. Знал я одного парня, который так мог сделать запросто, у него вообще с суставами были проблемы, они на раз-два у него вылетали, потом металлические ставить пришлось. Ну а я обоими способами не владею, всё же я здоровенный, и нихрена не гибкий мужик, да и ещё с раненой ногой. Значит в моём арсенале остается только грубая физическая сила и терпение. Тут главное себя не жалеть, ведь будет больно, кожа на запястьях точно пострадает.
Выкручиваем руки, до упора крутим и с силой, до боли, много раз повторяем, а потом ёрзаем назад-вперед без перерыва. Трём, терпим и повторяем. Верёвка не из синтетики, тут сплетение сушёных растительных волокон, они всё равно растянутся, руки потеют от напряжения, становятся мокрыми и скользкими, верёвка намокает и волокна теряют связь между собой — рано или поздно одна из рук выскользнет.
Мне понадобилось почти двадцать минут что бы освободится! Старик Силантий всё же мастер своего дела.
С облегчением почесав нос и все остальные места, куда я не мог раньше дотянуться, я стал растирать запястья. Рукам сильно досталось за эти два дня. Все опухшие, покусанные гнусом, они представляли из себя жалкое зрелище. Пальцы едва сгибаются и почти потеряли чувствительность из-за застоя крови.
Первым делом я развязал задубевшую от засохшей крови тельняшку у меня на ноге, нужно оценить свою рану. Учитывая условия и обстановку, вполне себе неплохо. Длинная борозда, по краям слегка покраснела, но это скорее всего от трения по ней ткани, чем от инфекции. Зашить бы её, а то останется большой шрам, но нечем, да и ладно, так сойдёт, одним шрамом больше, одним меньше, мне уже до лампочки, есть проблемы поважнее. Как смог, аккуратно перевязал свою ногу и оделся. Нужно решать, что мне теперь делать.
Верёвку я свернул так, чтобы можно было без проблем вдеть в неё руки и сделать вид, что я всё ещё связан. Как отреагируют мои мучители на то, что я освободился от пут, можно даже не гадать — в восторге они явно не будут. Могут меня и покруче связать, а может и привязать к чему ни будь, а мне этого явно не надо.
За всей этой вознёй прошло пару часов и буквально через несколько минут как я закончил, возле ворот сарая послышался шум. Гости в мой новый дом пришли, но точно не с новосельем меня поздравлять. Я быстро всунул руки в верёвку и отошёл к дальней стене.
— Ну как ты тут, краснопёрый? Не соскучился ещё? Пришло время поговорить — на пороге стоит ротмистр. Переоделся уже, помылся, аж блестит весь. На нехорошие мысли наводит фартук, который он одел поверх чистой рубахи и матерчатая сумка, в которой что-то позвякивает при ходьбе. Рядом с ротмистром поп и ещё один мужик с мотком верёвки.
— Кузьма, приготовь его для разговора.
Кузьма с приготовлением не затянул, перекинул свою верёвку через балку, которая проходила над чердаком крыши и привязал один её конец к моим стянутым за спиной рукам. Подтянул её слегка за другой конец и отошёл в дальний угол сарая держа верёвку в руках. Я покрылся холодным потом, что они задумали мне сразу стало понятно. На дыбу меня хотят подвесить сволочи!
— Давай без этого антуража обойдёмся, мы оба образованные и интеллигентные люди. Я и так готов на любые твои вопросы ответить — как можно спокойнее говорю я.
— Ты солжёшь! — вскинулся поп. Вблизи он выглядел представительно, упитанный такой, гладкий, с окладистой бородой, только в глазах можно было заметить нездоровый блеск. Так смотрят фанатики или сумасшедшие.
— Убери от сюда этого клоуна, и давай поговорим откровенно. Мне есть что тебе рассказать, но думаю эта информация не для лишних ушей — не обращая внимания на попа я смотрю на истинного хозяина положения. Ротмистр пока тоже ничего не предпринимает и внимательно меня слушает.