Внимание зала с Морковина тяжело перевалилось на инженера. Дохтуров очень медленно поднял голову и посмотрел на Морковина. Он знал, что в лицо его впились сейчас сотни глаз. Единственно, что мог он сделать в эту тяжелую минуту - пристально смотреть прокурору в глаза. Но не такой человек был Морковин, чтобы его мог смутить человеческий взгляд.
- Я знаю, вы будете сейчас лгать и изворачиваться, как делали до сих пор, поэтому я за вас расскажу эту страшную правду. Вы шли со своими сообщниками, не зная, что за вами следят. Был туман, Курковский и Латышев вас потеряли и побежали к железной дороге. Но был еще один их товарищ, который стал на вашем пути и пытался вас задержать. Мы не знаем, как он это сделал, мы не знаем, что предпринял этот герой, мы знаем только, что вас было трое, а он был один, что он погиб в борьбе с вами и что труп его вы оттащили в лес, завалив его сухими листьями.
Васена, недвижно сидевшая до сих пор, вдруг сжала виски обеими ладонями.
- Это был простой деревенский паренек, по фамилии Волков, - продолжал Морковин, - никто не предполагал в нем героя, но он стал им.
Казалось, еще минута, и зал взорвется ревом ненависти и гнева.
- Странно, что работники розыска, обшарившие тогда лес, не нашли этого трупа. Его нашли деревенские ребятишки, которые побежали к леснику, живущему в сторожке, расположенной довольно далеко. Было это позавчера ночью, ребята повели лесника, но не сразу нашли место. Словом, в то самое время, когда здесь, у нас на глазах, защитник уличил эксперта в том, что он не знает своего дела, лесник с ребятишками разыскивали труп Волкова, а разыскав, побежали к милиционеру Василькову. Василькова не было дома, он здесь, на процессе, поэтому только к вечеру все это стало известно милиции. В настоящее время труп лежит в городской больнице, а лесник Трофимов здесь и готов подтвердить все это на суде. Я не сомневаюсь, что наш эксперт с присущим ему умением станет определять группу крови и прочее, однако и без экспертизы я могу вам назвать преступника. Он перед нами. И на этот раз ему не отвертеться. Я не могу себе представить, чтобы здесь, среди нас, нашелся человек, который посмел бы оправдать этого… красавчика убийцу. Наш суд призван защищать народ от покушения врага. И он должен сказать свое слово. Этот спец, еще недавно пресмыкавшийся перед своим хозяином, по указке того же хозяина пытался взорвать советский поезд. Напрасно пытались, господин инженер! Красный локомотив пролетарского государства неуклонно летит вперед, и не вам ему помешать! Он раздавит вас своими колесами!
Эти слова были произнесены с таким пафосом, что в зале невольно раздались аплодисменты.
- В наше время, когда рубежи нашей страны окружают враги, мы не можем щадить никого. Этот человек - убийца и диверсант, он не искупит своей вины перед народом! Я требую высшей меры.
Морковин сел, платком вытирая лоб.
Васена по-прежнему сжимала виски ладонями и с ужасом смотрела перед собой. Толпа молчала. Кто-то вскрикнул, кажется Милка. Сережа закрыл лицо руками. А Дохтуров?
Александр Сергеевич сидел опустив голову. Оказалось, однако, что он всецело занят какой-то бумажкой на полу - он даже наклонился немного, чтобы лучше ее разглядеть, а потом отвел ногой. И как ни странно, это едва заметное движение многих заставило опомниться. «Все, что здесь сейчас происходит, не имеет ко мне никакого отношения»,- ясно говорило оно.
Никто, конечно, не верил этой безмятежности - какая уж тут безмятежность, коли дело идет о жизни, однако чувство собственного достоинства, как всегда, вызвало уважение. Впрочем, многим поведение подсудимого показалось наглостью закоренелого преступника, и в зале стал нарастать гул возмущения
«Ну ты у меня молодец! - глядя на Дохтурова, думал Денис Петрович. - Потому что пришла беда». Мысль его лихорадочно работала. Как они успели сварганить это дело? Быстрота решения, мотоцикл? Одним словом, Левка. А Волков? Это, наверно, один из тех двух парней, что пропали недавно в Горловке. Ну на эту быстроту нужно отвечать только с такой же быстротой.
«Эх, Денис Петрович, неужели -не спасем!» - думал Борис.
Милка понимала, что все кончено.
Как легко были отброшены все ее доводы. Ах, она что-то забыла, но что, что? ..
Тут судья встал и объявил, что заседание переносится на следующий день. Все словно опомнились и разноголосо загалдели, но не расходились.
- Постойте! - вдруг завопила Милка, вскакивая и в отчаянии протягивая вперед руки. - Постойте, я вспомнила, дайте сказать!
- Э, она что-то вспомнила, - говорили в толпе,- дайте сказать.
- Пускай, - сказала вставшая было Васена, усаживаясь за стол и давая тем самым понять, что заседание продолжается.
- Я вспомнила, - торопливо говорила Милка,- Левка сам мне сказал, что где-то на юге он убил комиссара.
- Что вы скажете на это, Курковский? - спросил судья.
Левка встал и пожал плечами:
- Эдак она, пожалуй, вспомнит, что я родного отца убил. Нет, конечно.
Вот и все.
И снова встал судья, снова объявил он, что заседание переносится, и вновь его прервали. У дверей в давке кто-то протискивался, слышалось: «Пропустите свидетеля». Борис вскочил, чтобы рассмотреть, не Костя ли это. Да, это был Костя, и за ним, невозмутимый как всегда, протискивался Нестеров. Макарьев, наклонившись над столом, что-то говорил судье. Все, не ожидая разрешения, стали снова рассаживаться.
- Послушаем, -с удовольствием сказал кто-то.
- Это нарушение процессуального кодекса! - кричал Морковин. - Это не процесс, а базар какой-то.
- Не кричи, - ответила Васена, плотнее усаживаясь на стуле, - нам бы только до правды доискаться.
- Правильно! - ревела толпа. - Так его Васена, давай!
У Васены пылали щеки.
- Горе ты мое! - низким цыганским голосом выла тетя Паша. - И что ты только делаешь, злосчастный ты мой!
Борис с нежностью смотрел на Нестерова - немало трудов ему и Косте стоило найти этого проклятого кавалериста; да им бы, наверно, никогда его и не найти, если бы не Розалия: исчезнуть одному - это еще возможно, пропасть вместе с конем значительно труднее.
Борис был так счастлив, увидев Нестерова, что совсем не думал о том, какие показания даст этот человек, который, конечно, не случайно исчез в самое тревожное время.
Опрос Нестерова вел судья.
- Что вы можете сказать о Курковском и его компании?
- Да что сказать, - Нестеров пожал плечами,- парни…
- Расскажите, как вы с ними познакомились.
Познакомился он с ними у тети Паши, где они часто потом встречались и вместе выпивали.
- Были вы с ними на вечеринке в поселке?
- А как же!
- Да не верьте вы ему, окаянному! - крикнула тут тетя Паша.
- Что произошло там с Ведерниковой?
- Да что… Была там Ведерникова.
- Что она там делала?
- Ну… вино пила. Винегрет ела, - глаза Нестерова блеснули, - Левке по морде дала.
- За что же?
- За дело.
Все рассмеялись. Ах как хохотал Сережа! Ему казалось, что все снова налаживается.
- Что же было дальше?
- Да испугался я, как бы ей чего дурного не сделали, и предупредил, чтобы удирала.
- А раньше она в этой компании бывала?
- Никогда не видал.
- А правда, что ее хотели убить?
- Кто их знает, пьяные же они были, черти, потом с них не спросишь.
- Так вы не можете сказать, собирались ли убить Ведерникову?
Нестеров снова пожал плечами и задумался. Все заметили, что Левка пристально смотрит на него. Нестеров поднял голову.
- А им недолго, - сказал он.
- Вы хотите сказать, что они вполне могли убить?
- А кто их знает. Пьяным ведь недолго.
- Но все-таки, хотели они ее убить?
- Я их не спрашивал.
«Ох, сволочь!» - подумал Борис.
- Значит, вы не знаете, - сказал судья. - Хорошо. Давайте о поезде. Когда Курковский послал вас остановить поезд?
Складки на лице Нестерова стали медленно собираться к левому уху - он улыбался. Потом почесал голову у виска и ухмыльнулся еще шире:
- Что-то я не помню, чтобы Левка посылал меня останавливать поезд.
- Однако поезд остановили вы?
- Вроде бы.
- А как же вы узнали о взрыве?
- Узнал я об этом случайно. Я вышел во двор, и получилось так, что Левка и Николай встретились при мне, но меня не видали. Я понял так, что к ним недавно приходил какой-то человек, с железной дороги, что ли, и сказал, что поезд с диппочтой пройдет сегодня. ..
При этих словах Берестов быстро поднял голову. «За эти слова, - подумал Борис, - прощаю тебе все грехи, лиса».
- Что поезд, значит, пройдет сегодня. «Вот те раз», - сказал Левка, и они заторопились. Левка кинулся в дом, что-то сказал Люськину, потом снова разговаривал с Николаем, разговор шел о взрыве и о взрывчатке. Я, признаться, думал, что они сами собираются взрывать поезд, - добавил он простодушно.
- Хорошего вы о них мнения, - заметил судья.
- Да что… Сел я тогда на свою лошадку и поехал потихоньку.
- И Люськин этот, как вы его называете, отправился туда же на мотоцикле?
- Не сразу.
- Почему?
- Потому что я проколол камеры.
- Значит, Карпов выехал для того, чтобы задержать вас, а совсем не для того, чтобы останавливать поезд?
- Я думал, что так, а как на самом деле было, кто его знает.
- Курковский, - оказал судья (Левка встал),- как же вы говорите, что послали Карпова остановить поезд?
- Да мне так Карпов сказал, я был уверен, что Нестеров в курсе дела и поскакал остановить поезд. За ним с той же целью мы решили послать Карпова,- если бы он не уехал, он бы все это здесь подтвердил. Кто мог подумать, что Михаилу Петровичу придет в голову такая глупость. Карпов за ним на помощь, а он от него, как от врага. Потеха!
- Что это за человек, который приходил к вам в тот вечер?
- Это Михаил Петрович что-то перепутал или не расслышал. Речь шла о людях, которые приходили к инженеру.
- Что вы скажете на это, Нестеров?