— Выгораживают?
— Зачем им это? Они на него оба еще злятся, что он им бизнес испортил, но не узнают этого лица вовсе. Мы в тупике пока. Однако они нам дали зацепочку, и у нас теперь есть еще несколько имен и адресов в России, где его могли знать. Так что готовься. Скоро будем запросы рассылать.
— Куда?
— Пока только в Москву, с жертвами его знакомиться. Только одна похищенная живет здесь и не далеко. Всего лишь в Нориче. Большинство обитает в Москве и двое — в Петербурге. Но это не завтра, не бойся. Переписка долгая предстоит. В Норич поедем через неделю. Отпрашивайся с работы, эта жертва по-английски плохо говорит.
Случай 10. Фантом мыльной оперы
Я возвращалась из полиции Челмсфорда голодная и вымотанная, то есть в своем обычном состоянии. Да, опять! Жизнь такая, и я ее такой и люблю! Пришлось ехать сразу после уроков, и я не успела даже перекусить. Там вышло дело почти комичное, если бы не серьезность последствий. Пять лет назад одна молодая москвичка с шестилетним сыном вышла замуж за англичанина почти вдвое ее старше. Он был типичный средний класс, но и с типичными потугами выглядеть лучше, чем на самом деле. Он требовал музыкального образования новому пасынку, за которое платила мать, отработав помощницей учителя в школе. Он заставлял их обедать вместе за столом под музыку Моцарта, по особым правилам пользоваться ножом и вилкой. Подарком на день рождения мальчику были билеты на концерт знаменитого пианиста, а жене — книги с фотографиями королевской семьи. Он все время нудил, а после десяти минут разговора с ним любому человеку хотелось лезть на стену. Характер у него был очень вспыльчивый, и он орал на членов семьи так, что от него ушли одна за другой четыре жены. Под старость лет он, видимо, решил, что русская жена будет терпеть все из страха, что он ее вернет в Россию. Он нашел мать-одиночку по интернету и женился на некой Олесе Хавротской. Она быстро стала учить английский язык, нашла работу и была благодарна старому мужу. В России ее прижало крепко в свое время, и она готова была платить за все любовью и заботой. Ну и поначалу он вел себя прилично. Потом началось прощупывание почвы под ногами, и Олеся действительно долго старалась замять и загасить скандалы, чтобы сын не пугался. Я здесь познакомилась за многие годы с доброй полусотней русскоязычных жен. Они сначала держат марку, а как выпьют — воют в голос. Я ни одной из них не видела счастливой и довольной жизнью. (Вру! Одну счастливую пару я все же знаю.) Я убедилась, что заграничных жен активно ищут те англичане, которых местные леди никогда не будут терпеть.
Однако любому терпению, даже русскому, есть предел. На каждую вспышку Олеся теперь отвечала таким грохотом, как, наверное, только и умеют ругаться тетки в московских коммуналках. И вот, на беду (или к счастью), во время водяного перемирия они пригласили в гости ее маму. Она совсем не понимала английского, и когда начались ссоры в ее присутствии, она старалась пересидеть в спальне с книгой. Однажды, во время очередного скандала, снизу послышалась возня, и она поспешила на помощь дочери. Увидев, что зять, который был всего на четыре года ее самой моложе, заломил молодой жене руки за спину и пытается отобрать у нее телефон, теща закричала по-русски, но тот ее, естественно, не понял. В руке у нее в это время оказалось любимое чтиво, вот она и засветила зятю по лбу той книжкой. Он отпустил жену и кинулся к зеркалу. На лбу появилось покраснение. Зять обрадовался и вызвал полицию, обвинив тещу в нападении и телесном повреждении. К приезду полиции он расцарапал лоб, залил очко кровью и берег это дело, как вещественное доказательство, не позволяя жене вытереть ему лицо. Бабушку пришлось арестовать, ее отвели в камеру, как и всех остальных моих подопечных. Вызвали меня, и пока я ехала, ей стало плохо. Она не понимала, что ей говорят, перепугалась камеры, понятия не имела, что теперь с ней делают. Работники из скорой помощи (здоровые мужики в темно-зеленых комбинезонах) измерили ей давление и сказали, что надо госпитализировать. При этом идти ногами ей нельзя, а в кресло на колесиках она отказывалась садиться, думая, что ее уже везут депортировать или в психушку.
К моему приезду дежурный сам был близок к обмороку. Он мне обрадовался до истерики. Как только я растолковала бабушке, что к чему, она вцепилась в меня мертвой хваткой: «Тонечка, не бросайте меня…» Я объяснила, что у полиции есть долг и обязанности разобраться во всем, поэтому мы тут все и собрались. Дочка ее уже едет. Мужа дочкиного тоже допросят, а я помогу бабушке все рассказать полиции, как было. У санитаров тоже есть ответственность и правила. Если давление высокое, они должны отвезти человека к врачу со всеми предосторожностями, то есть в кресле, завернув в одеяло. Ремнями пристегивают не потому, что приняли бабушку за буйную, а потому что обязаны и чтобы не уронить по дороге к машине. Провода эти присоединены всего лишь к монитору, а кислородная маска для успокоения, а не для вырубки. Лекарство здесь дают строго по правилам, поэтому бояться не надо, а доверять и слушаться — обязательно. Олеся подъехала уже к больнице, когда бабуле стало лучше и она уже успела рассказать мне большую часть своей жизни. Хорошая и приятная семья. Москвичи. Нормальные люди. В благодарностях рассыпались. Я сама в Москве была всего раза два у подруги детства, которая уехала туда с родителями еще в школьные годы. По фильмам я москвичей судить не берусь, а тут мне всякие попадались. Мой бывший босс в газовой компании был москвич с супругой. Отличная пожилая пара. А вот мой знаменитый московский издатель, который издал и продал мой перевод известной детской книжки, меня кинул и не заплатил мне ни копейки. Эти же — простые интеллигентные люди, которые знают, что Моцарта под ножи и вилки не слушают и не моют потом посуду под Рахманинова. Я сама на интеллигентность не претендую, но в свое время в России безденежные люди обычно были тоньше, воспитанней и образованней большинства богатых. А уж с англичанином ниже среднего класса и не сравнить. Тут много показухи. Настоящие английские интеллигенты хороши тем, что никогда этого не выставят на витрину. Супругов по интернету они не ищут. Их внешний вид мало о чем говорит, но если приглядеться, то в большинстве случаев у них обнаружится другой язык, простая, но добротная одежда, отличное здоровье, хороший вкус, а достаток происходит именно от ума и настоящего усилия, а не от хватки и изворотливости.
Эти мама с дочкой в жизни испытали все типичные для женщин трагедии, мужа и отца алкоголика, нехватку денег, очереди, лечение по знакомству, потерю работы, украденный в метро кошелек со всеми сбережениями, сына и брата в тюрьме, боязнь собственной лестничной площадки. И вот теперь новая стадия. При всем при этом они учат мальчика играть на рояле и читают классику. Удивительная порода. Подумаешь, Булгаковым по лбу! Не сапогом же в пах. Могло быть и хуже. В общем, они мне очень понравились.
Закончилось это дело благополучно. Бабушке дали предупреждение и отпустили с богом. Она уехала через несколько дней в Москву. Перед отъездом она позвонила мне попрощаться и, узнав, что я опять сижу весь день в полиции, чуть было не отправила мне с Олесей пельменей. Олеся ушла от мужа, теперь они разводятся, и она, заразившись моим примером, уверена, что справится и вытянет сама. Мужа арестовали и осудили за жестокое обращение с женой. Он получил шестьдесят часов исправительного труда за те выкрученные руки. Вот такой здесь справедливый закон. В Англии женщины могут чувствовать себя в сравнительной безопасности. Здесь можно судимость получить за простую оплеуху. И неприличную репутацию в резюме — за следы пальцев на руках. Попробуй трудоустройся потом в коллективе… Только есть у этой палки и другой конец. Об этом — в другой раз.
У дома на лавочке сидели грустная Катерина и такие же грустные друзья ее, Джамол и Энди. По асфальту перед домом был размазан Сэмэн. Его голова была далеко запрокинута, лапы вывернуты, одна — подергивалась. Вся шерсть была в пыли. Кот Сэмэн крепко спал. Его ухо дернулось на мои шаги, а спина еще больше выгнулась. Он перекатился на другой бок и снова вытянулся во всю длину. Мальчики поздоровались со мной, а Катя вздохнула.
— Что случилось?
— Я ключи дома забыла.
— Давно сидите?
— Час с небольшим.
— Будешь знать.
Дальше мы подняли кота и на руках внесли его в дом. Парней теперь можно было отпустить домой.
После ужина я проверила очередную стопку тетрадей, а затем — электронную почту и нашла там документ на перевод от Фила. Это были два письма из России, первые ответы на запрос опознать человека на фотографиях. Оба были, как ни странно, отрицательными. Оба указывали, что лицо на снимке им не знакомо, во время похищения с обоими сыновьями-студентами имел дело совсем другой человек, а про Свиридова им известно не больше, чем другим участникам. Один мальчик по имени Алексей вообще ничего не помнит. Ему тогда было всего четырнадцать лет. Он помнит само похищение, помнит, что сидел два дня в палатке в наручниках, похитителя не видел, так как тот завязывал лицо платком, как Зорро. А вот время в Лондоне до похищения у него несколько стерлось в памяти, и он не присматривался к водителю микроавтобуса во время своей единственной экскурсии. Да, его спрашивали про то, где он живет, в какой квартире, какая у папы работа и машина, но он тогда не придавал этому значения. Он был предпоследним похищенным, его выкупили быстро и увезли домой без разборок со школой и организаторами. Опознавать уже арестованного Свиридова его не пустила мама, послав английскую полицию подальше. Теперь уже взрослый Алексей ничего не помнит и в Англию ехать сам не хочет. Второй парень — Владимир — был постарше. Ему тогда было уже шестнадцать. Он был вторым на счету Свиридова. Он тоже не рвался возвращаться и помогать полиции. Когда ему предложили опознать арестованного восемь лет назад Свиридова, он это сделал по видеосвязи, но не опознал его. Он сказал, что не уверен, является ли этот человек тем самым водителем, что возил его группу на пикник и спорил с мальчишкой, что его мама не может быть банкиром, потому что для этого нужны мозги, а у женщин они куриные. Володя тогда с пеной у рта доказывал, что его мама самая умная и крутая, что она может купить и самого Генку с потрохами, и его фургончик с прицепом. Только у водителя этого,