– Ну да, верно…
– Так что, значит, я завтра с тобой?
– Да, жди утром у лодок.
Пройдя через двор, остановился у бани и, зачерпнув несколько раз воду из бочки, умылся.
– Договорился? – спросил вышедший из дома дед Толий.
– Да, завтра с утра отправляюсь.
– Хорошо, раз так… Ну иди, ложись, я разбужу тебя.
Пройдя в комнату к Дангару, обнаружил его уже спящим. Ну и я разделся и лег спать, с мыслью о том, что с мечом в этом мире лучше не расставаться.
Глава 17
– Вставай, охотник, светает, – сказал Толий, выглядывая из-за шторы и тронув меня за ногу.
– Угу, – ответил, проснувшись и усевшись на лавку.
– Давай собирайся, да завтракать пошли.
Дангара уже не было на топчане. Я подошел к окну, выходящему во двор… да, светает, а вон и Дангар возится с деревяшками у сарая. Оделся и сразу нацепил на пояс перевязь, теперь жилет, собрал вещи и вышел в кухню.
– Садись, ешь, пока горячее, – сказала бабка, указав на миску, в которой были жареные овощи с кусочками мяса, да и на вкус оказалось самое настоящее рагу, съев которое, я запил соком.
– Ты какой дорогой вчера возвращался? – спросил дед.
– А которой туда шли, той и возвращался, – ответил я, вспомнив вчерашние приключения.
– И что? – спросил опять дед, выжидая.
– Ничего, сами нарвались…
– Их двое было только?
– Нет, третий убежал.
– Понятно… вот, возьми, – дед положил на стол стопку золотых монет.
– Что это?
– Награда за убиенных тобой разбойников и душегубов. У нас самих тут не всегда получается за порядком следить.
– Угу, – сделав невозмутимый вид, я ссыпал монеты в кармашек пояса и спросил: – Мне бы воды в бурдюк в дорогу набрать.
– Мать! Набери воды в бурдюк, – обратился дед к бабке, – и поленку вина дай.
Бабка развязала шнурок, которым был привязан бурдюк к торбе, подошла к столу и стала аккуратно переливать воду из кувшина. Затем достала из ящика деревянный цилиндр, напоминающий японскую бамбуковую флягу, на пару литров, вынула со скрипом деревянную пробку и стала наливать туда из винного кувшина вино.
Собравшись и проверив снаряжение, надел на плечи торбу и вышел во двор в сопровождении стариков.
– Благословение Большой Луны тебе в дорогу, – сказала бабка, приложив правую руку к груди и немного наклонившись.
– Спасибо за приют и берегите себя, – ответил я, повторив ее жест, и направился к воротам.
Дангар, отвлекшись от работы, тоже помахал мне рукой.
Со стороны протоки у лодок сидел на мостках и курил трубку мой попутчик. Рядом с ним лежал большой баул, на котором были закреплены колчан с луком и дюжиной стрел и короткое копье с кованым широким наконечником. Увидев меня, он встал и свистнул, после чего из дома вышел водница, все такого же похмельного вида, посмотрел на меня и, кивнув, полез в одну из лодок.
– Как твое имя, охотник? – спросил меня мужик.
– Никитин, – ответил я, снимая с плеч торбу и закидывая ее в лодку.
– Я Тарин, – ответил он, шагнул в лодку и затем стащил с мостков свой баул.
Лодка в длину была чуть больше трех метров, я присел на носу, Тарин посередине, а водница, встав на корме, отвязался и, оттолкнувшись, начал грести, делал он это с очень важным видом и явно со знанием дела, ловко его перекидывая то с одной стороны лодки, то с другой. Лодка легко заскользила по протоке. Каркас лодки был из длинных ровных жердей, связанных веревкой на местах крепления, и обтянут цельным куском толстой кожи какой-то неведомой мне зверюги. Да, если в протоке и было течение, то оно было практически незаметно.
– Чего без ножен? – спросил Тарин, кивнув на мой меч.
– Сломались, – отбрехался я.
– Ну, в каменок прибудем, я тебе покажу, где можно заказать недорого.
– Кстати! – вспомнил я и достал из кармашка десять монет, отсчитал пять штук и передал Тарину.
– Это за вчерашнее?
– Да, я у старосты остановился… вот он с утра и отблагодарил.
– Ну вот, будет на что теперь сапоги починить, – продемонстрировал он мне свои «прошедшие и Крым и Рим» сапоги.
– Мне бы тоже обувь подобрать поудобнее, – подумал я вслух, посмотрев на свои ноги.
Тарин оглянулся на водницу, который, в состоянии похмельной нирваны, методично греб почти с закрытыми глазами, подвинулся ближе ко мне и тихо сказал:
– И сапоги не по ноге, и одежда на тебе как не твоя… Торба из снаряжения ополченской сотни, старый лук и дорогой меч. Мне все равно, Никитин, кто ты и откуда, но мой тебе совет, как придем в каменок, иди сразу в лаку к портному и подбери одежду по себе… ты за нее, надеюсь, никого не убил?
– Нет. Мне ее подарили хорошие люди, – я не стал отрицать очевидное.
– А с твоей одеждой что приключилось?
– Долгая история.
– Так нам еще плыть и плыть… Я по глазам вижу, что человек ты вроде не лютый, но какой-то ты… эм… не из этих ты мест, это уж точно.
Я поведал Тарину свою легенду, придуманную Варасом, пытаясь обойти «скользкие» моменты.
– Ну понятно… – кивнул Тарин, улыбнулся и добавил:
– Но я тебе не поверил.
– Как знаешь, – пожал я плечами.
– Ладно… не мое это дело. Эй, любезный, – обратился он к воднице, – будь добр, разбуди, как солнце из зенита выйдет, на обед пристанем.
– Разбужу, – ответил тот, не выходя из нирваны.
Тарин, оперевшись спиной на свой баул и сдвинув шапку на глаза, сказал:
– Ты тоже поспи, долго еще плыть… водница разбудит, пристанем к берегу да пообедаем.
– Да, наверное, так и сделаю, – согласился я и тоже примостился поудобнее, из-за высокой травы по берегам протоки все равно не понаблюдать за окрестностями.
Я проснулся от того, что длинное весло громыхнуло где-то рядом. Открыл глаза и увидел, что водница стоит на берегу и привязывает лодку к небольшому деревцу.
– Ну что, Никитин, пообедаем? – спросил Тарин копаясь в бауле.
– Да, можно и пообедать, – ответил я, потягиваясь.
Расположились на берегу, в небольшой рощице. На противоположном берегу поле с высокой травой, за которым виднелся лес. Тарин принес хвороста и развел костер, обложив его небольшими камнями, затем, засыпав в котелок каких-то злаков, залил их водой и поставил на огонь. Я же решил удовлетвориться сухомяткой, съев пару яиц и кусок копченого мяса. Водница же, несколько раз приложившись к своей фляге, явно с крепким алкоголем, потом улегся в лодке и сразу захрапел.
– Пусть отдохнет, – улыбнулся, услышав его храп, Тарин, – а мы поговорим спокойно.
– О чем?
– Ну о том… о том, что ты никакой не охотник.
– Что, так заметно?
– Мне заметно, я сам в охотниках княжеских проходил некоторое время… Даже и не знаю, ты не охотник, не наемный варяг, статью невелик… а какими-то палками на веревке того здоровяка свалил за три удара… и меч этот твой, которого тогда не было при тебе, что говорит о том, что не привык ты к мечу. Много вещей, Никитин, на которые не только я могу обратить внимание.
– Все равно не поймешь, даже если я тебе правду скажу.
– Никитин, мы приплывем в каменок… то, что мы вместе приплыли, многие увидят, и я просто хочу знать, на что мне настраиваться, если что-то вдруг там начнет происходить из-за тебя, там ведь и судейская стража есть, и они разбираться не будут особо, вместе мы или порознь, – сказал без всяких эмоций Тарин, помешивая палочкой булькающую кашу.
– А что может произойти? Остановлюсь где-нибудь, комнату сниму, поживу пару дней… на рынок опять же схожу за одеждой да сапоги куплю по ноге… а потом пойду дальше, или поплыву, как получится.
– Хм… а куда ты вообще направляешься? Ну если это не великая тайна, конечно.
– В земли хартов, наймусь там в охотники.
– Ясно, – сказал Тарин, подув на кашу в ложке, и снял пробу, – схорониться, значит, хочешь. Тебя ищут?
– Нет, с чего ты взял?
– Все, кто бегут от судейской стражи и суда Хранителей, бегут или к хартам или в предгорья, поближе к икербским многодворцам, тем, кто уже не кочуют и живет ремеслом. Ну или охотники там на время останавливаются, от долгих охот отдыхают, птицу из лука постреливая… но ты ведь не охотник.
– А чего тогда ты со мной напросился, если так опасаешься неприятностей из-за моей компании?
– Я не опасаюсь… я умею их избегать, предотвращать, и самое главное, я умею создавать неприятности другим. А с тобой я напросился потому, что с тобой может быть интересно, – улыбнулся он, – я уже четыре лета как не на службе у князя… скучно. И в наемниках походил, и купеческую охрану мечом владеть учил, последнее время разбойников выслеживал, но скучно… А с тобой, думаю, будет не скучно… могу пойти к тебе в помощники, тебе в твоем деле наверняка нужен будет помощник и умелый мечник.
– Тарин, да нет у меня никакого дела!
– Пока нет… – рассмеялся Тарин, а потом, пристально посмотрев мне в глаза, добавил: – Тогда давай ты ко мне в помощники… тебе же все равно чем заниматься, лишь бы подальше от глаз… верно?
– Верно, – вздохнув, ответил я, – а ты, стало быть, охотник за головами?
– Не понял, – сказал Тарин, не донеся ложку до рта.
– Ну разбойников всяких и душегубов за деньги ловишь?
– А… ну да, только не ловлю… просто убиваю. Только я бы сначала отдохнул немного, отлежался… последнее дело было очень трудное, и помощник на нем погиб, – погрустнел Тарин и чуть отодвинул ворот, под которым была повязка с проступившей кровью, – надо только его родным долю отвезти, туда и направляюсь. А твой дом где, родные есть?
– Нет у меня ни дома ни родных.
– Никитин… нашу с тобой встречу Большая Луна благословила и осветила вчера.
В ответ я только хмыкнул и улыбнулся… Может, так оно и есть, и прав Тарин в том, что мне не стоит «маячить по городам и весям», а укрыться где-то в тихом месте или прибиться к кому в помощники и находиться на окраинах княжества, набираясь знаний и опыта этого мира. Ведь есть очень большая вероятность, что кто-то такой же наблюдательный, как Тарин, раскусит меня на раз, и этот кто-то окажется из судейской стражи или вообще тем самым Хранителем, о котором говорила Чернава.