– Нет, конечно, с ними полста всадников… с Вансом во главе.
– С Вансом?
– Да, этот одноглазый демон на днях приехал вместе с ополченцами с границы хартских земель.
– Отлично! – обрадовался я присутствию еще одного матерого вояки. – Кстати, что-то я особо ополчения не увидел.
– Это хорошо, значит, не зря старался. Люди-то всякие ездят, не нужно, чтобы видели. В холмах недалеко отсюда два лагеря стоят, три сотни копий!
– Ого.
– Талес с Мануком должны за собой еще две сотни привести.
– Сила, – обрадовался я.
– Кабы тысяча, тогда да, сила… а так надежда на то, что в походе к нам другие рода присоединятся. Ладно, езжайте, я скоро буду. Спросишь Вака на постоялом дворе, это племянник Манука, скажешь, я послал.
– Хорошо.
Закончив писать, Севон плотно скрутил лист бумаги и вложил в кожаный тубус.
– Вот, отвезешь в лагерь к Баазу, – передал Севон тубус просто одетому мужику, который напоминал местного крестьянина, – сам не возвращайся больше, пусть Бааз другого посыльного пришлет, тебя уже много раз тут видели.
– Слушаюсь, – ответил посыльный и вышел из комнаты.
Севон подошел к окну и проводил взглядом своего гонца, немного отодвинув штору. Уже почти стемнело, и гонец должен добраться к Баазу без затруднений и незамеченным. Внизу у конюшен постоялого двора прибавилось лошадей и фургон. Должно быть, какой-то купец приехал, подумал Севон и решил спуститься в корчму поужинать, а заодно и поболтать с кем-нибудь из постояльцев на предмет выяснить обстановку на дорогах и в княжестве. Уж очень хочется услышать, как реализуются планы по организации хаоса, который, собственно, им и организован, ну естественно, не без помощи двух сотен наемников.
Спустившись в корчму, Севон присел за свободный стол в самый темный угол, рядом с шумной и подвыпившей компанией, и попросил подать ужин и вина. Дверь в корчму распахнулась и вошла компания посетителей – трое мужчин с ранцами и баулами и две женщины, лиц женщин, к сожалению, не видно, они скрыты капюшонами плащей, фигуры под плащами явно женские, и неплохие фигуры… жаль, нет на это времени, можно было бы, пока суть да дело, и поразвлечься. Один из троих мужиков, самый здоровый, повернулся в сторону зала, и Севон встретился с ним глазами.
– Не может быть, – проговорил вслух Севон и, подскочив, прокричал, указав рукой. – Взять того здорового! И тех, кто с ним, тоже!
Шумная и пьяная компания сразу перестала быть таковой и, громыхая лавками и мебелью, превратилась в дюжину ощетинившихся короткими мечами судейских стражей. И тут произошло непонятное, парень, что был среди тех вошедших, бросив на пол ранец, быстро вытащил из чехла на нем какую-то железную трубу и через секунду громыхнуло так, словно гром богов во время весенних дождей в предгорьях икербских земель… потом еще раз, и еще… дым, крики… Трое стражников упали замертво, а у одного из упавших отсутствовала половина головы, а парень с магической трубой в руках грозно заорал неизвестное Севону заклинание:
– Все на пол, суки!
Глава 39
Договорившись с прислугой постоялого двора на конюшнях, мы забрали свои вещи и направились в корчму.
– Чернава, закрой лицо, – сказал Варас, – да и ты, Даринушка, тоже.
– Зачем мне-то батюшка?
– Затем, что в таких местах встречаются всякие до баб охочие… не нужно лишнего повода для драки давать.
– Хорошо, батюшка, – согласилась она с аргументами отца и накинула капюшон.
Народа в корчме было прилично, но пара столов не заняты. Варас спросил у пробегавшего мимо нас мальчишки с пустым подносом в руках, где найти Вака.
– А вон там он, – кивнул мальчишка в конец зала.
Варас повернулся и замер, словно ящерица, выскочившая на большой каменный валун и почуявшая опасность. Рука Вараса скользнула к рукояти меча, и он почти прорычал:
– Вот и встретились…
– Взять того здорового! И тех, кто с ним, тоже! – подскочил с места какой-то торгаш указывая в нашу сторону.
Загромыхала мебель, из-за длинного стола рядом с торгашом стали подниматься вооруженные люди.
– Никитин, это судейская стража и хранитель, я узнал его, – сказал Варас, задвинув за себя женщин.
Скинув с плеча ранец, я выдернул дробовик из чехла, разложил приклад и, щелкнув предохранителем, нажал на спуск, целясь в первого, который стремительно приближался к нам по проходу меж столами. По ушам дало прилично, все, кто находился в корчме явно испугались, и я решил додавить, не разбираясь, кто враг, а кто друг. Выстрелив еще в двоих, у которых в руках было оружие, я заорал:
– Все на пол, суки!
Перепуганные, судейская стража и посетители повалились на пол, некоторые заползали под столы, а торгаш хоть и испугался, но не двигался с места. Пару мгновений он соображал, что делать, а потом, перевернув стол и саданув ногой по окну, выпрыгнул наружу.
– Держи лазутчика, – нашелся Лас.
Тарин проходил в калитку постоялого двора, когда из корчмы раздался гром, потом еще и еще. А затем из окна выпрыгнула фигура человека и бегом направилась к конюшне, где стояла пара еще не распряженных коней.
– Держи лазутчика! – крикнул кто-то, распахнув дверь корчмы.
Побежав наперерез, Тарин в три прыжка оказался у коня, на которого уже вскочил беглец, ухватился за полу его плаща и стянул лазутчика на землю.
Обезоружив и связав, мы усадили всю компанию, что «не из нашего колхоза», в углу корчмы, немного сдвинув столы и разогнав постояльцев по комнатам. Тарин сразу же послал гонца в лагерь ополчения с приказом ввести в многодворец сотню ополченцев и усилить караулы. По заверениям Вака, этот «купец» остановился у него два дня назад со своей охраной. Дарину и Чернаву мы отправили наверх, в комнату, а сами приступили к процедуре дознания. «Купец» поначалу истерично орал и грозил всем нам Судом Хранителей и неминуемой казнью. Но Варас успокоил его, пару раз приложившись, причем явно сломал ему нос, после чего схватил его за ворот и поволок на улицу, где подтащил «купца» к колоде для рубки дров, ударил ему под колени и уложил головой на колоду.
– А теперь, Севон, ведь так тебя, Севон, зовут? Теперь твоя жизнь зависит от того, что ты нам расскажешь, – сказал Варас, вынув меч и воткнув его острием в колоду в паре сантиметров от обезумевших от страха глаз пленного.
Пожалуй, обезуметь можно… Варас словно превратился в медведя-шатуна, голодного и злого, очень злого, и кстати, ужин нам испортили.
– Рассказывай.
– Что рассказывать?
– С какой целью ты здесь, где Бааз? – спросил я, присев на корточки напротив лица Севона. – Где лагерь наемников, что ты нанял у Хромого Яна?
– Я… Я не знаю никакого Бааза… никаких наемников…
– Никитин, позови Чернаву, она сумеет развязать этому червю язык.
Севон рассказал всё… И про заговор Хранителей, организованный неким Кореном, который теперь управляет братством, и про наемников, которым заплатили за разбой на дорогах и разорение, чтобы спровоцировать народные волнения и беспорядки, и про то, что сотня Бааза стоит неподалеку лагерем и ждет команды к нападению на многодворец, чтобы уничтожить всех глав родов, собравшихся на Большой Совет, который, кстати, должен состояться завтра. Пленных закрыли в большом сарае и выставили охрану, Тарин ускакал к холмам, чтобы возглавив две сотни ополченцев и напасть на лагерь наемников на рассвете, а мы наконец смогли поужинать, когда в корчме уже навели порядок и вымыли полы.
Утро следующего дня было насыщено событиями, сначала вернулся Тарин, который хоть и с небольшими потерями, но разгромил лагерь наемников, и даже удалось взять в плен несколько человек, включая и Бааза. Затем в многодворец начали прибывать небольшие отряды с представителями многих родов, которые решили принять участие в Совете. Некоторые прибывали протоками, чьи лодки теперь выволочены на берега и лежат рядами. Мы только успели позавтракать, как за нами пришел Тарин.
– Пойдемте, у дома старосты все готово, скоро Совет начинается.
– А что нам там делать? Мой род вот он, весь со мной, – кивнул Варас на сидящих напротив дочь и сестру.
– Талесу наша поддержка нужна, и вы должны рассказать о заговоре Хранителей… Чернаве тоже нужно пойти, и этого, как его?
– Севон?
– Да, и его с собой тащите, пусть расскажет о подлости, которую Хранители задумали. А Совет решит, что с ним делать, все ж он из братства Хранителей, должен над ним быть суд.
– Ну хорошо, пойдем, раз так, – кивнул Варас.
На территории большого и просторного двора дома старосты уже начал собираться народ, в середине двора возвышался столб, на котором был установлен начищенный до блеска медный диск с гравировкой – изображение Большой Луны над гербом Трехречья. Вокруг столба были уложены толстые бревна, круг получился диаметром метров в пятнадцать. На некоторых бревнах уже сидели в ожидании главы родов. Мы с Варасом прошли к поленнице, толкая впереди себя Севона со связанными сзади руками и мешком не голове.
– Тут посиди пока, – толкнул Варас Севона на землю, и тот, ойкнув, завалился на бок.
– Ну и мы присядем тут рядом, – сказал я и, положив на землю пару поленьев потолще, тоже уселся. Чернава встала позади нас, прикрыв голову капюшоном.
Спустя пару десятков минут прибыли ополченцы и выстроились по периметру двора, а участники Совета уже заняли все выложенные кругом бревна. Несколько раз откуда-то из глубины двора проиграли в рог, и все замолчали. К столбу вышел Манук и обратился к собравшимся:
– Да благословит Большая Луна наш Совет, – Манук поклонился столбу, и вслед за ним все присутствующие встали и последовали его примеру, – я приветствую всех, кто явился на Совет, который был многие лета назад признан братством Хранителей сборищем заговорщиков. Это случилось после убийства славного князя Васлена…
Люди загудели и начали переговариваться.
– …да, именно, его отравили.
– Почтенный Манук, нам нужны доказательства… и все эти слухи про наследника… – встал седой, но еще крепкий старик.