– От, это дело! – Расплылся в улыбке Варас. – Шагов на двести улетела и прямо у воды громыхнула.
– Вот, сразу и запишем, – я написал углем на станине – 3-200/7, что означало – три оборота взвода, на дистанцию двести шагов и с семисантиметровым фитилем.
– Ну что, на полный завод? – потирая руки, спросил Варас. – Это сколько оборотов?
– Не больше четырех.
– Крути тогда… вот это капульта! – продолжал Варас восхищаться результатом выстрела. – Вот это да! Такую в Желтых горах поставить на перевале и все! Икербов по скалам размажет.
– Катапульта, – поправил я его.
– Да какая разница! Эх, будет что Талесу показать!
– Варас, а как же скрестить мечи с врагом? – поддел я его.
– Хм… это вот ты, молодой, скрещивай, а я стар уже, – отмахнулся Варас, – мне вот за веревку дергать теперь!
– Ладно готовься… готов?
– Готов!
– Огонь!
Бздыннь! … … … Бабах!
– Шагов триста, – прищурился Варас, – да, не больше, и грохнула уже, когда меж кочек упала.
– Точно триста?
– Да в этом месте до тех кочек триста шагов будет.
– Хорошо, запишем, – и я сделал следующую запись – 4-300/10.
– А что, всего три?
– Хорошего помаленьку, вот Тарин приедет, еще три сделаю, чтобы показать. У нас была задача испытать, и мы испытали.
– Ладно, покатили эту капульту… в сарай закатим, а то дождь вон собирается, – сказал Варас, присел и, приподняв задние колеса, развернул катапульту по направлению к калитке.
– А говоришь старый.
– Да, мечом махать старый. Покатили уже, а… эм… И что ты тут намалевал?
– Это на языке моего мира, – улыбнулся я.
– Ничего не понятно, дайка уголь, я рядом напишу… Как там?
Я продиктовал Варасу «баллистическую таблицу», и мы покатили катапульту дальше.
Глава 55
Ночью лило как из ведра, и перед сном мы бегали с Дауком к мосткам вытащить лодки на берег и перевернуть. Утром дождь прекратился, и обрадовавшись полным бочкам чистой воды, мы решили истопить баню, но это после ужина, а пока еще куча дел.
Да уж, так и никакой собаки не надо… то, что рядом кто-то чужой, я почувствовал минут за десять до того, как на тропе, ведущей из леса, показался всадник и направился к воротам. Как я это почувствовал? Как говорится, нутром, начало как-то крутить в районе солнечного сплетения, некая сила заставила напрячь все чувства, и я отчетливо услышал, что в лесу кроме пения птиц и возни мелкой живности, хрустнула ветка, причем хрустнула она глухо, так как мокрая. А потом и размеренный топот копыт услышал.
– Послание от князя Талеса, – прокричал всадник, остановившись у ворот.
– Даук, ну-ка сбегай, – кивнул Варас в сторону ворот.
– Да, это посыльный из городища, он мне бляху показал, – сказал Даук, когда вернулся от ворот к кузне.
– Ну впусти тогда, чего человека за воротами держать, – сказал Варас, вытирая руки, измазанные в глине об фартук, – и коня сведи в выгородку да напои.
– У меня послание от князя Талеса для его оружейников.
– Да, это мы, – не без гордости кивнул Варас, – проходи в дом.
– Вот, – посыльный протянул кожаный тубус, крышка которого была зафиксирована шнурком, а шнурок опечатан куском смолы.
Послание читали вслух, уже сидя за столом и угостив посыльного вином, которое нам привез Лас со своей заимки. Само послание, собственно, было коротким, его прочитала Дарина, и нам стало понятно, что прибывший посыльный один из первых сотрудников княжеской почтовой службы. Талес несколькими строками рассказал, что распорядился при каждом каменке организовать Посыльный дом, в котором будут служить сотрудники «почты Трехречья». Так же Талес сообщил, что воевода Тарин собирается выехать к северным границам с проверкой через неделю, а заодно и к нам, узнать, как устроились, трудимся ли на благо княжества, ну и доставить нам жалование.
– Пообедаете с нами? – вежливо предложила Дарина.
– Спасибо, но нет… Надо до вечера до каменка на восточном торговом тракте успеть, а наутро обратно скакать, так что благодарю за то, что коня напоили, и поеду я.
– Подожди немного, Дарина, пиши на обратной стороне письмо воеводе Тарину, – сказал я.
Проводив посыльного, принялись за работу, и до обеда закончили наконец-то с печью. Варас как-то хитро проложил топку дровами и поджег, сказав, что греть будет не сильно и лишь подсушит, а с обеда уже прокалим печь по полной и завтра можно попробовать плавить руду.
После обеда я и Варас продолжили заниматься литейкой, а Даука отпустили приводить в порядок ограду, вручив ему топор для рубки жердей. Но спустя буквально полчаса он вернулся весь такой загадочный и сообщил, что в лесу бродит дака – местная разновидность косули, точнее это был косуль, «вот такие рога» – растопырил руки Даук. Мы побежали в дом, я схватил дробовик, который уже прижился на крюках в стене у двери, а Варас мой арбалет, стрелять из него он научился на пять с плюсом, пока мы жили в форту, ну и собственно свой навык он подтвердил, застрелив дака одним выстрелом, наповал, попав прямо в сердце.
– Большая Луна не отворачивается от нас, – сказал Варас, когда мы кряхтя волокли тушу из леса к дому, – и воды чистой дала, и зверя добыть позволила.
– Да, от парного мяса я не откажусь…
– А после баньки-то, да под крепкое вино, – подмигнул мне Варас, – а с утра закоптим, да в холодную опустим.
Первыми париться отправили женщин, т. к. знаем, что много времени им на это не надо, а пока они парились, мы закончили с тушей дака.
– Скажи, Варас, а для форм, ну для литья ты что используешь? – спросил я, сидя на полке и наблюдая как «потекло» все мое тело, баня протопилась просто отлично.
– Ну в основном черную глину брал для этого.
– Много у тебя ее?
– А что? Мне на литье наконечников хватало… а не хватит, дел-то, к болоту сплавать да поискать, там у многих кочек можно черной глины накопать.
– А куда тебе много-то?
– Будем лить много всего… сначала попробуем простые вещи, а потом посложнее. И это, надо, наверное, искать мастера по дереву хорошего.
– А чего искать, до Ласа не далеко.
– Лас?
– А ты что не обратил внимания, какие столы да стулья у него в имении, какие двери да окна резные?
– Точно… помню, очень все красиво сделано.
– Вот… продукты привезет и поговори с ним, да расскажи, что надо резать из дерева.
– Боюсь, что просто руками он не вырежет… станок надо.
– Чего?
– Ну вот у тебя точило было, я помню…
– Ну?
– И станок примерно по такой же схеме надо сделать.
– Не понимаю ничего… потом расскажешь.
– Хорошо, – ответил я, выскочил из парилки и перевернул на себя ведро холодной воды, громко и радостно матюгнувшись при этом.
Специалистом в литье я был никаким, лишь подсказал Варасу, что можно смешать медную и оловянную руду, чтобы получить другой металл, который в моем мире называется бронзой. Посетили еще раз железный остров, набрав там нужной руды, и вот уже три дня бьемся над получением бронзы, подбирая пропорции. В конце концов, получили несколько слитков «правильного», по моему мнению, сплава, и теперь можно лить. Форму я изготовил уже давно, и без помощи Ласа, пока нет ничего сложного, полено обработал, проверяя его по шаблону, возился только долго.
– И что это? – спросил Варас, когда мы извлекли из земли глиняную форму и раскололи ее.
– Ну… в моем мире это называлось пищаль, только модернизирую ее немного, – ответил я и вручил Дауку стрелу, – на, выковыривай глину тут и тут.
– И как она… ну пищит?
– Неси тонкий пруток, надо ее закрепить на ложе.
С толщиной, конечно, переборщил, но это все из-за перестраховки, не был я уверен в прочности металла.
Испытания… приперлись опять к мосткам. Ствол «Карманной артиллерии» получился около полуметра в длину, сантиметров восемь в диаметре и калибром в дюйм, ну или как, наверное, было принято говорить у старых оружейников, десять линий. Ложе сделал просто полутораметровым бруском, ведь надо просто испытать, а там уж и эргономикой заняться можно, если все пройдет нормально. Картечи налил просто в ведро с водой, а вот шары пуль пришлось заставить катать меж двух плоских камней Даука.
– Ну показывай, – в предвкушении уселся на мостки Варас.
Засыпав мерку пороха, по примерным расчетам, увеличенным, исходя из калибра и веса заряда, я затолкал вырубленный из коры пыж, затем заряд картечи, завернутый в кусок ткани. В запальное отверстие протолкнул шилом несколько волокон фитиля, уложив на бруствер окопа ложе, мы с Дауком еще и придавили ложе тяжелым камнем.
– Готов?
– Да, поджигай уже… вот Хранителей на тебя нету, – ухмыльнулся Варас.
Шестидесятиграммовый заряд картечи просто испарил сколоченный деревянный щит, установленный в метрах в пятнадцати. Варас осмотрел мишень, почесал затылок и поставил на место разломанного другой, сделанный из плотной древесины и обитый медными пластинами, а я закатил в ствол пулю… Дыра в щите, сантиметров десять в диаметре, очень впечатлила Вараса.
– Только ты про это молчи, не стоит пока Талесу про это знать… Во-первых, надо еще испытывать, а во-вторых, это только действующая модель и ее надо доводить. А вообще надо связываться с хартскими литейщиками, надо сделать то же самое, – постучал я по горячему стволу, – но в два раза длинней, в три раза меньше калибром и железный.
– В три раза меньше что?
– Вот эта дырка, – перешел я на более понятный для Вараса язык.
– М-м-м, – задумался он, – тут да… без хартских мастеров никак не получится, да еще чтоб железный…
– У Тарина много друзей в хартских землях, может, он что подскажет, когда приедет… Ладно, надо еды собрать артельщикам, да поедем с Дариной посмотрим, как там дела продвигаются.
– Ага, съездите.
Причаливали мы к новеньким мосткам, доски еще пахли деревом, да и вообще кругом стоял этот запах, запах струганой древесины и опилок, и еще какой-то смолой пахло. Прошли по тропе от озера шагов сто через вырубленную просеку и очутились на стройплощадке, окруженной лесом. Увидев нас с Дариной, Брас слез с крыши дома, где он орудовал топором, и пошел к нам навстречу.