— Но почему они не сделали этого до сих пор?
— В этом-то вся и штука — у кого нервы слабее. Им не верится, что вы публично расскажете о шалостях своей дочери. Только увидев, как мы входим в здание радио-центра, они поймут, что время шуток прошло.
Сэвидж выпустил изо рта облачко дыма и смотрел на него так пристально, будто надеялся в его очертаниях увидеть ответ на свои мысли.
— А вам не кажется, что они постараются не пустить нас в студию? — спросил он задумчиво.
Вот это уже был деловой подход.
— Не сомневаюсь, что так оно и будет.
Он прищурился:
— Понятно.
— Как у вас со здоровьем, мистер Сэвидж? Сердце в порядке? Это я к тому, что сегодня нам придется побегать.
— Я ежедневно делаю гимнастику, Мой врач говорит, что здоровье у меня как у сорокалетнего, хотя мне, знаете ли, пятьдесят два, — горделиво ответил банкир.
— Прекрасно, мы в равных условиях. Мне тридцать восемь, но чувствую я себя на сорок с лишним.
Он не сумел сдержать самодовольной улыбки. Я был рад, что он хоть немного успокоился.
— Я уверен, что вы опять шутите, Ливайн. Я же помню, как вы прыгнули с пожарной лестницы в окно моего кабинета. У вас это получилось чрезвычайно ловко.
Я встал:
— Мне ничего другого не оставалось. Нам пора. Ваша машина внизу?
— Разумеется.
— Отпустите пока шофера, но в пять минут десятого он должен стоять напротив радиоцентра с включенным двигателем.
— А сейчас мы двинемся пешком?
— Отсюда всего два квартала. Для пользы дела лучше, если мы появимся там незаметно.
Вечер был душный, и, едва мы покинули контору и вышли на улицу, сорочка на мне промокла насквозь. Было половина девятого. Уже смеркалось. Мысленно я повторял программу вечерних передач:
7.30. Шоу Дика Хэймса
8.00. Джинни Симс
8.30. «Свидание с Джуди»
9.00. Театр ужасов «Железная рука»
9.30. Военно-политическое обозрение. Карл Ван Дорен
10.00. «Пепсидент-шоу». Шарлотта Гринвуд, Марти Малнек с его оркестром и несравненные «Тяп-ляп».
Будь у нас чуток лишнего времени, я бы с удовольствием послушал про «Железную руку». Я поделился своими сожалениями с Сэвиджем, он слабо улыбнулся. Взгляд у него снова стал сосредоточенным, челюсти сжаты, а вены на висках выделялись больше обычного.
Народу на улицах было полным-полно, особенно детей с воздушными шариками и цветными флажками.
Солнце уже закатилось, день уступил место ночи. Мы приближались к радиоцентру, почти не разговаривая. Было не до шуток — ставки слишком высоки. Сэвидж так решительно стремился вперед, что однажды едва не угодил под колеса такси — хорошо, я успел оттащить его за рукав. До цели оставался один квартал — нервы у нас обоих были на пределе.
Мы остановились, чтобы пересечь Шестую авеню, и тут я не удержался — присвистнул. Вход в радиоцентр был, мягко говоря, перекрыт.
— Ну и дела, — пробормотал я.
— В чем дело, Ливайн? — спросил Сэвидж.
— А вы поглядите на этот мир животных. На той стороне, у входа…
С полтора десятка горилл толпилось перед входом в радиоцентр. Двоих я опознал, это они ошивались однажды возле моего дома в Санни-Сайде, остальных, кажется, видел в вестибюле «Уолдорф Тауэрс». Сунув руки в карманы и подняв воротники плащей, они внимательно посматривали по сторонам, словно искали глазами кого-то. Кого-то! Да нас, кого же еще!
Не долго думая, я затащил Сэвиджа в винный магазин напротив.
— Что вы там увидели, Ливайн? Я даже не успел понять, куда вы показываете…
— Нас уже ждут.
Сэвидж вытащил носовой платок из нагрудного кармана своего элегантного синего пиджака и вытер лоб.
— Чего они хотят, Ливайн? Похитить нас?
— Ну это вряд ли. Просто надают по шее и не пустят внутрь.
— Что будем делать? Прорываться или повернем назад?
— Ни то ни другое. Уйти незаметно уже не удастся, а пробиваться сквозь такой заслон нечего и думать.
— Если бы у нас были флажки, — сказал Сэвидж с мрачной улыбкой, — нас могли бы принять за туристов.
Ай да Сэвидж! Надо же такое ляпнуть! Фантастика!
— Вы — гений, мистер Сэвидж!
Он сокрушенно покачал головой:
— Простите за идиотскую шутку. Я понимаю, мой юмор неуместен…
— Обойдемся без флажков, но туристы всегда заканчивают маршрут осмотром радиоцентра. Понимаете?
— Не очень…
— Оставайтесь здесь и держите меня в поле зрения. Когда я махну рукой, бегите ко мне.
Я надвинул шляпу на глаза и выскочил на улицу. Ничего особенно хитроумного я не придумал. Экскурсионные автобусы останавливались возле радиоцентра каждые полчаса. У нас был шанс смешаться с толпой туристов и таким образом проникнуть внутрь. Проблема состояла в том, чтобы не опоздать к десяти. Время поджимало. Я посмотрел направо и сразу увидел приближающийся огромный, блистающий стеклом и никелем автобус. Он медленно двигался на зеленый свет. Худо дело. Меня отделяло от автобуса шесть автомобилей. Свет продолжал оставаться зеленым. Пять автомобилей. Три.
Вдруг такси перед автобусом остановилось — пассажиру, пусть он живет сто лет, приспичило выйти прямо посреди проезжей части. Пока он расплачивался, автобус стоял сзади и отчаянно гудел. Таксист получил деньги и только собрался двинуться дальше, как уже и красный зажегся. Таксиста, правда, это не смутило, он проскочил, а вот автобусу пришлось остановиться. Стекло в кабине водителя было опущено.
— Вы останавливаетесь у радиоцентра? — крикнул я ему.
Водитель обернулся ко мне. В зубах он перекатывал огромную зубочистку.
— Там последняя остановка, приятель.
— Откройте дверь. — Я отвернул лацкан и показал предусмотрительно приколотый полицейский значок. — Полиция. — Снова зеленый свет!
— Извините, не имею права.
— Я же сказал — полиция! Мне и лейтенанту нужно проехать один квартал.
— Не понимаю, вы что, при исполнении?
Я не на шутку разъярился:
— Да-да, при исполнении! Тут и понимать нечего! — Снова красный свет. — Открывайте, черт вас дери, вы задерживаете движение! Я пожалуюсь вашему начальству!
Водитель усмехнулся:
— Ладно, парни, с вас порция виски. Залезайте без шума. — Он пригнулся, потянул за рычаг, дверь открылась. Снова зеленый! Я махнул рукой. Сэвидж пулей вылетел из магазина и помчался к нам. Машины вокруг сигналили не переставая.
— Поживее! — крикнул водитель.
Сэвидж забрался в автобус, я за ним. Дверь захлопнулась.
Деревенские простофили, впервые очутившиеся в большом городе, пялились на нас. Мы прошли в самый конец салона и сели на свободные места.
— Фу, давно я так не бегал, — сказал Сэвидж, тяжело дыша.
— То ли еще будет.
Автобус медленно продвигался по Шестой авеню в направлении радиоцентра. Водитель взял в руку микрофон:
— Леди и джентльмены, наша экскурсия по Манхэттену заканчивается. Последняя достопримечательность, с которой вам предстоит познакомиться, — это радиоцентр, где создаются ваши самые любимые постановки. Вы получите уникальную возможность осмотреть павильоны и студии, а также присутствовать при выходе передач в эфир.
Ах и ох — так выразили провинциалы свое восхищение. Все они были средних лет и приоделись, по их мнению, так, чтобы не ударить в грязь лицом перед жителями шикарного города.
Я украдкой поглядел в окно. Мы остановились как раз напротив входа.
— Смотрите, — шепнул я Сэвиджу.
Громилы разгуливали перед вращающимися дверьми. Даже под плащами угадывался рельеф их мускулатуры. У всех у них были перебитые носы и изуродованные ушные раковины. Бывшие боксеры, наемные костоломы, а те, что выглядели поскромнее и поприличнее, были, скорее всего, внештатными осведомителями ФБР.
— Как же мы прорвемся? — спросил банкир ошарашенно.
— Молча. И держитесь в середине. Как только окажемся в вестибюле, бегите к лифту.
— Например, сегодня, — продолжал водитель, — вы станете свидетелями, как пойдет в эфир популярнейшая музыкально-юмористическая часовая программа «Пепси-дент-шоу»…
Что тут началось! Среди туристов поднялся восторженный переполох! Одни хватались за сердце, не веря своему счастью, другие топали ногами в полном экстазе.
Несколько громил снаружи, услышав этот шум, поглядели на наши окна.
— Пригнитесь, — прошипел я Сэвиджу.
Мы пригнулись, и седая супружеская пара сбоку от нас удивленно переглянулась.
— Полиция, — шепотом объяснил я им. — Не обращайте внимания, пожалуйста.
Они сначала побледнели, потом покраснели и с застывшими улыбками снова повернулись к водителю. Муж был лысоват и толстоват, а супруга — чопорная такая старушенция, напоминавшая нечто среднее между метлой и граблями. Он ей что-то сказал негромко, она энергично кивнула. Они, наверное, были в восторге: правду, значит, говорят: большие дела творятся в большом городе!
— Леди и джентльмены, — увещевал водитель, — вы даже не представляете, как трудно попасть на это представление, но оно входит в стоимость экскурсии, так что вам невероятно повезло, и в студии для вас приготовлены лучшие места! Сейчас мы покинем автобус и войдем в вестибюль. Там вас встретят работники радиоцентра и поведут по студиям, чтобы показать самое современное в мире оборудование, а ровно в десять начнется «Пепси-дент-шоу»!
Туристы с шумом поднимались с мест. Поднялись и мы. Вежливо, но напористо протолкались в середину группы. Перед нами шествовала тучная леди лет шестидесяти, поперек себя шире. Впрочем, она была шире и нас обоих вместе взятых.
— Что же это вы опаздываете? Из-за вас нам пришлось остановиться! — капризно осведомилась она у меня.
— Полиция, — ответил я одними губами. — Смотрите вперед — и все будет в порядке.
Она на миг опешила, а потом молча двинулась к выходу.
— Боже, помоги нам, — услышал я, как шепчет Сэвидж.
— Не бойтесь, прорвемся, — тихо сказал я ему.
Туристы начали выгружаться из автобуса.
— Нас не заметили? — спросил банкир.
— Пока нет. Им не приходит в голову, что мы можем оказаться среди туристов.