. Русские консулы в городах северной Персии сообщали о попытках указанных эмиссаров подтолкнуть наиболее влиятельные и крупные по численности туркменские племена к объединению в конфедерацию под патронажем шаха для борьбы с Россией. Даже в публикациях ведущих английских газет проскальзывали упоминания о том, что британцы снабжают старейшин племен деньгами и военным снаряжением, убеждая их оказывать сопротивление царским войскам[679]. Однако результаты визитов посланцев Калькутты и Лондона оказались скромными, поскольку достижение прочного единства всех туркмен даже перед лицом общей для них опасности было делом весьма проблематичным из–3а племенной разобщенности и недоверия к инициативам англичан. Кроме того, в Тегеране всякие проекты объединения туркмен рассматривались как явная угроза территориальной целостности Персидского государства[680].
Все эти обстоятельства учитывались русскими военными стратегами, например, Н.И. Гродековым, выполнявшим обязанности начальника полевого штаба Кауфмана в период подготовки к несостоявшемуся походу на Индию. Он разработал схему оккупации Северного Афганистана, или Афганского Туркестана, как современники нередко называли этот регион, предлагая создать там новый российский протекторат, поскольку местное население якобы неоднократно обращалось к царским властям с просьбами о принятии его в подданство Бухарского эмира — вассала России. В качестве оправдания этой акции Гродеков обвинил Лондон в организации антирусской пропаганды на территории северных провинций Персии, представив следующий пессимистический прогноз дальнейшего развития событий: «Английские военные люди высказывают, что в случае войны с Россией должны быть заняты Тегеран и южный берег Каспийского моря. Тогда английская армия станет на фланге относительно путей, ведущих с восточного Каспия к Герату. По занятии Тегерана, английская армия в союзе с турецкой, двигается на Тифлис, возмущает народы Кавказа и поднимает против России все темные силы Азии во имя мусульманства»[681].
Следуя логике Гродекова, оккупация текинских оазисов, расположенных в непосредственной близости от персидского Хорасана, могло бы стать ответной мерой на усиление британского влияния в этом регионе. Почти в то же время генерал-майор А.А. Тер-Гукасов, назначенный на должность военного губернатора Закаспийской области после Ломакина, и полковник Н.Г. Петрусевич, военный географ, проводивший исследование бассейна Амударьи, выступили со своим планом подчинения свободолюбивых туркмен, рассчитанным на четыре года и требующим для выполнения около 40 млн. руб. Важно, что они впервые наметили основной маршрут будущего наступления: от российских фортов на восточном побережье Каспия в направлении Ахал-Теке, Мерва и далее к Пянджу и Герату[682]. После посещения Хорасана в докладной записке на имя Кауфмана Петрусевич подчеркнул, что: «В случае столкновения с Англией и необходимости движения к английской Индии мы должны будем идти через Ахал-Текинский оазис, и текинцы никогда нас не пропустят без боя; следовательно, сначала придется заняться ими, а потом уже двинуться далее…
Нам необходимо познакомить с русским именем племена, населяющие эти страны, и завязать там связи, потому что иначе мы, если бы пришлось действовать в местности между Гератом и Кабулом и границей Индии, не найдем даже проводников»[683].
В то время как аналитики Туркестанского военного округа по понятным причинам были склонны акцентировать внимание на связи туркменской проблемы с развитием ситуации вокруг Афганистана, их коллеги в штабе Кавказского наместничества рассматривали ее через призму интересов России, прежде всего в Малой Азии и западной Персии. Взгляды, изложенные начальником штаба генерал-лейтенантом Павловым, дают представление о мотивах продвижения русских к Мерву от восточных берегов Каспия. Комментируя меры, принятие которых могло бы стабилизировать южные границы Российской империи, Павлов утверждал, что «овладение Текинским оазисом и прочное там водворение есть первый и, можно сказать, главнейший шаг наш к окончательному решению вопроса о Мерве, о замкнутии (так в документе. — Е.С.) границы нашей пространством между фактическими владениями Персии, Афганистана и Бухары»[684].
Обращаясь к мыслям, высказанным Павловым, помощник главнокомандующего Кавказской армией генерал-адъютант князь Д.И. Святополк-Мирский 19 февраля 1879 г. составил пространную аналитическую записку на имя наместника великого князя Михаила Николаевича. В ней автор высказывал согласие также и с взглядами посла в Лондоне графа П.А. Шувалова о действиях, которые необходимо предпринять, чтобы расстроить британские планы в Персии и Афганистане. Святополк-Мирский предложил создать прямую оперативную линию от реки Атрек через оазис Ахал-Теке на Герат. Он рассматривал занятие Ахал-Теке как важнейшую цель предстоящей кампании, выполнение которой предотвратило бы втягивание туркмен-текинцев в орбиту влияния англичан после завершения второй англо-афганской войны. Поднимая тему Афганистана, Святополк-Мирский счел необходимым подчеркнуть: «Мне кажется очевидным и не требующим подробных доказательств, что защита Индии против покушения России будет для англичан делом гораздо более трудным, когда они будут иметь Афганистан сзади себя, а не впереди. Держать такой край, как Афганистан в послушании и порядке и обеспечить свои сообщения через такую страну, а равно снабжение значительного числа войск — дело может быть не по силам даже для англичан, в особенности в случае войны с Россией, когда наши войска подступили бы к Афганистану в качестве избавителей»[685].
Переписка между Форин офис и российским МИДом раскрывает опасения царских дипломатов по поводу решительной позиции, которую могла бы занять Великобритания в случае захвата русскими Мерва. Для официального Петербурга оставалось неясным, насколько далеко на юг в земли туркмен следует отодвинуть пределы империи без риска войны с англичанами[686]. Тем более, что, отвечая на ноту Горчакова, его визави лорд Дерби, уведомил Петербург, что: «Каким бы не является высшее предназначение России в процессе осуществления ее цивилизаторской миссии в Центральной Азии, невозможно не видеть, что в видах теперешнего состояния туркменских племен, тех отношений, в которых они состоят с правителем Афганистана, с одной стороны, и отношений, в которых этот властитель состоит с правительством Индии, с другой, любое успешное продвижение российской границы по направлению к Афганистану может повлечь за собой осложнения, избежать которые в интересах как Англии, так и России; оно (продвижение. — Е.С.) может также создать самые серьезные препятствия на пути продолжения политики, которая до сих пор направляла обе державы к сохранению целостности афганской территории»[687].
антибританское восстание в Кабуле, которое вспыхнуло после второй англо-афганской войны, отвлекло внимание Калькутты от событий в Туркмении. При таких благоприятных обстоятельствах царские стратеги горели желанием предпринять немедленное наступление на земли текинцев[688]. Комментируя условия Гандамакского мира, генерал-майор Горлов докладывал Милютину 4 июня 1879 г., что англичане заняли пятнадцать горных проходов, отделяющих Белуджистан от Афганистана, и сократили прямой путь из Индии в Персию, передвинув границу Раджа на значительное расстояние к западу[689]. Характерно, что 15 июля 1879 г. заместитель министра иностранных дел России барон А.Г. Жомини заявил послу в Петербурге лорду Дафферину: «Хотя мы не собираемся идти на Мерв или делать что-нибудь, что может быть истолковано как угроза Англии, вы не должны обманывать себя, поскольку мы вскоре создадим операционную базу, раз уж британское правительство угрожает нашим позициям в Центральной Азии оккупацией Герата»[690].
Важно отметить, что ликвидация восставшим населением Кабула британской дипломатической миссии, возглавляемой политическим резидентом в Кабуле майором Л. Каваньяри, непосредственно предшествовала атаке Ломакина против Геок-Тепе, хорошо укрепленного пункта на пути в Мерв, предпринятой царским генералом в сентябре 1879 г. По сообщениям российской прессы, экспедиционные силы имели задачу очистить караванные маршруты между Красноводском и Хивой от бандитских шаек и освободить при этом более 40 тыс. рабов: русских, персов, узбеков и таджиков[691]. Однако недостаточно подготовленная экспедиция потерпела фиаско на подступах к крепости, что вынудило русские отряды отступить с потерями к месту постоянной дислокации 27 сентября 1879 г. Военный обозреватель М.А. Терентьев подробно описал ужасающие детали неудачной операции: туркмены расчленили всех захваченных в плен русских солдат и вырезали у трупов подкожный жир, чтобы прикладывать его к ранам своих воинов[692].
В ответ на попытку нового продвижения царских войск к границам Афганистана правительство Дизраэли разработало программу расширения британского влияния на Среднем Востоке. Помимо борьбы с восстаниями местного населения, у членов лондонского Кабинета возникла идея полного разрушения Кабула с переносом столицы в Кандагар, поближе к границе Британской Индии. Далее, предлагалось создать «санитарный кордон» из военных постов на линии от Пешавара через Газни опять-таки до Кандагара. Наконец, планировалось передать Герат Персии в обмен на лояльность Великобритании в случае англо-русского столкновения и, что еще важнее, установить контроль над Мервом как форпостом, выдвинутым в направлении Русского Туркестана