. Тем более, что некоторые британские публицисты продолжали парадоксальным образом рассматривать Россию одновременно как геополитического соперника и страну, нуждавшуюся в руководстве со стороны европейцев, включая представителей Туманного Альбиона[1329].
В действительности, несмотря на указанные различия, британская и российская цивилизаторские миссии на Востоке обладали, как показало проведенное исследование, рядом общих черт: ориентацией на духовные ценности христианства, ярко выраженным европоцентризмом, идеей авангардной роли белой расы в сравнении с отставшими в своем развитии азиатскими народами и т. д. Отсюда сходство и взаимное копирование некоторых методов колониального управления, например, установление власти вице-короля в Индии и наместника (или генерал-губернатора с такими же полномочиями) в Туркестане, на Кавказе и в Маньчжурии; проведение жестоких карательных экспедиций против восставших племен и правителей государств, нарушавших прежние договоренности; ликвидация варварских обычаев и замена прежней системы налогообложения на новую; создание образовательных учреждений, больниц и коммунальных сетей.
Изучение феномена Большой Игры, не сводимой лишь к обеспечению надежной обороны Индии, как это следует из работ некоторых историков[1330], привело автора к заключению, что это было длительное соревнование двух достойных конкурентов, которые первоначально участвовали в ней, не обладая достоверными географическими сведениями, поскольку как в центре, так и на местах, особенно в начале соперничества, довольно приблизительно представляли себе специфику «шахматной доски», на которой и развертывались основные события. Кроме того, среди викторианской элиты господствовало мнение о вынужденном характере действий Британии на Среднем и Дальнем Востоке как реакции на экспансионизм «царизма». Правда, к концу Большой Игры все больше и больше политиков, военных и ученых-ориенталистов стали осознавать, что российская модель модернизации традиционных азиатских обществ более естественна для народов Азии, чем британская, которая казалась искусственной и непонятной большинству представителей местного населения. Как верно заметил посол в России лорд Нэпир еще в 1875 г., «русские, будучи сами азиатами, и постоянно «адсорбируя» население покоренных стран, более глубоко укореняются в почве, которую они занимают, чем, похоже, сможем мы когда-либо сделать в Индии»[1331].
Автор также разделяет концепцию английского историка Д. Джилларда, который указывал на политическую преемственность как действительном «призе» в соревновании великих держав за господство на просторах Евразии[1332]. Неслучайно поэтому царские власти предпринимали колоссальные усилия, чтобы превратить Ташкент не просто в административный центр Русского Туркестана, а в столицу всего Среднего Востока — символ превосходства российской модели колониального управления над британской[1333].
Споры, которые все еще продолжаются в историографии относительно приоритета политических или экономических мотивов Большой Игры кажутся автору лишенными смысла[1334]. Результаты исследования позволяют установить, что их роль варьировалась на различных ее стадиях. Кроме того, с нашей точки зрения, ошибочно трактовать Большую Игру лишь как результат авантюрного духа отдельных предприимчивых личностей, действовавших исключительно на собственный страх и риск. В реальности, почти все известные «игроки» осуществляли свои миссии с гласной или негласной санкции, а нередко и при прямой поддержке либо национальных правительств, либо администраторов на местах, которые, случалось, ставили в известность Лондон или Петербург только после успешного завершения экспедиций в «затерянные миры» Евразии.
Наконец, проделанная работа заставляет нас признать, что Игра выступала неотъемлемым компонентом англо-русских отношений на протяжении викторианского и первой половины эдвардианского периодов. Во многом благодаря ей дипломатическая практика обогатилась такими дефинициями, как государство-буфер, естественная (научная) граница, сфера влияния (интересов), разрядка, согласие и т. д., которые составили впоследствии понятийный аппарат международных отношений XX столетия. Для Британии, где происходило чередование у власти либеральных и консервативных Кабинетов, именно Большая Игра обеспечивала преемственность азиатской политики, о необходимости которой в своих публичных выступлениях так убедительно говорил лорд Розбери[1335]. То же можно сказать и о России, учитывая особенности царствований российских императоров Александра II, Александра III и Николая II.
Если глубоко задуматься о причинах, этапах и результатах Большой Игры, нетрудно прийти к заключению, что победители и проигравшие в этом соревновании отсутствовали, хотя и на этот счет точки зрения историков расходятся[1336]. По мнению автора, она не может быть также названа «холодной войной викторианского периода», поскольку, несмотря на черты внешнего сходства, холодная война XX в. имеет совершенно другие причины, хронологические рамки и специфику. С нашей точки зрения, также ошибочно продолжать Большую Игру за пределы «дипломатической революции» 1902–1907 гг., которая вывела Великобританию из «блестящей изоляции» и подключила Россию к сотрудничеству с передовыми демократиями Европы. Начавшись сразу же после Крымской войны, когда один из российских стратегов метафорически писал, что Британия «бросила перчатку под стенами Севастополя», а Россия «приняла этот вызов»[1337], соперничество Лондона и Петербурга продолжалось вплоть до того момента, когда им стало ясно, что господство в Азии одной, пусть и могущественной державы, относится не к политическим реалиям, а к геостратегическим утопиям, хотя именно во многом благодаря Большой Игре азиатские страны и народы вступили в глобальную систему политических, экономических и культурных связей, созданных в Новое время европейскими государствами.
Уже только поэтому вклад Большой Игры не только в развитие отношений между Россией и Великобританией, но и в общий прогресс цивилизации заслуживает самой высокой оценки.
Список источников и литературы
Архив внешней политики Российской империи (АВП РИ)
Ф. 133. Канцелярия министра иностранных дел
Ф. 137. Отчеты Министерства иностранных дел
Ф. 138. Секретный архив министра иностранных дел
Ф. 143. Китайский стол
Ф. 144. Персидский стол
Ф. 147. Среднеазиатский стол
Ф. 154. Азиатский департамент
Ф. 184. Посольство в Лондоне
Ф. 188. Миссия в Пекине
Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ)
Ф. 559. Извольский А.П.
Ф. 568. Ламздорф В.Н.
Ф. 601. Николай II
Ф. 677. Александр III
Ф. 678. Александр II
Ф. 730. Игнатьев Н.П.
Российский государственный архив Военно-Морского Флота (РГА ВМФ)
Ф. 32. Алексеев Е.И.
Ф. 410. Канцелярия Морского министерства
Ф. 417. Главный Морской штаб
Ф. 418. Морской Генеральный штаб
Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА)
Ф. 76. Косоговский В.А.
Ф. 165. Куропаткин А.Н.
Ф. 400. Азиатская часть Главного штаба
Ф. 401. Военно-Ученый комитет Главного штаба
Ф. 431. Коллекция «Великобритания»
Ф. 447. Коллекция «Китай»
Ф. 448. Коллекция «Корея»
Ф. 451. Коллекция «Япония»
Ф. 483. Военные действия в Средней Азии
Ф. 846. Коллекция Военно-Ученого архива (ВУА)
Ф. 970. Военно-походная канцелярия Е. И. В.
Ф. 1396. Штаб Туркестанского военного округа
Ф. 2000. Главное управление Генерального штаба (ГУГШ)
Российский государственный исторический архив (РГИА)
Ф. 560. Общая канцелярия министра финансов
Ф. 853. Григорьев В.В.
Ф. 932. Дондуков-Корсаков А.М.
Ф. 948. Казнаковы
Ф. 954. Кауфманы
Ф. 1622. Витте С.Ю.
Архив Института Восточных рукописей РАН (АИВР РАН)
Ф. 115. Снесарев А.Е.
Архив Русского географического общества (АРГО)
Ф. 13. Пржевальский Н.М.
Ф. 18. Козлов П.К.
Ф. 32. Грумм-Гржимайло Г.Е.
Ф. 45. Громбчевский Б.Л.
Отдел письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ)
Ф. 208. Черняев М.Г.
Ф. 307. Гродеков Н.И.
Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ)
Ф. 169. Милютины
Ф. 363. Венюков М.И.
Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ)
Ф. 856. Шестаков И.А.
Центральный государственный архив Республики Туркмения (ЦГА РТ)
Ф. 1. Канцелярия Начальника Закаспийской области
Центральный государственный архив Республики Узбекистан (ЦГА РУЗ)
Ф. 1. Канцелярия Туркестанского генерал-губернатора
Ф. 715. Подготовительные материалы к сборнику документов «Туркестанский край» (сост. А.Г. Серебренников)
Государственная публичная библиотека Республики Узбекистан
Ф. Туркестанский сборник (тт. 1–600) (сост. В.И. Межов, А.А. Семенов)
National Archives of the United Kingdom — Public Record Office (Kew) (PRO)
Admiralty (ADM)
ADM 231. Naval Intelligence Department Reports