«Эпоха мировых войн началась в 1878 году, когда русские стояли у ворот Константинополя», — это Освальд Шпенглер написал полвека спустя. Александр II все же избавил Британию от кошмара. Русские войска остановились в виду Константинополя. В Андрианополе заключено перемирие. Александр опасался призрака крымской истории и единой антироссийской коалиции. Последующие события показали, что эти опасения были небеспочвенны.
Андрианопольское перемирие. Болгария получает независимость, Россия — обширные территории в турецкой Армении, она же Восточная Анатолия. Однако Британия не готова с этим согласиться. Теперь уже Болгария представляется ей кратчайшим путем в Индию. По балканскому вопросу Британия находит общий язык с Австро-Венгрией — как и в Крымскую войну. Военный шантаж России продолжается, на Мальту из Индии перебрасывается британский корпус, и в июле 1878 года Берлинский конгресс удовлетворил претензии всех, кроме выигравшей войну России и освобожденных ею славянских народов. Независимость Болгарии заменена автономией, притом что Турция вернула себе две трети освобожденных по Андрианопольскому перемирию территорий, британцы получили Кипр, австрийцы — Боснию и Герцеговину. Россия получила памятник павшим героям под Шипкой. Это свинство не могло остаться неотомщенным.
Вторая афганская. Те же грабли, часть вторая
В Афганистане, где вице-король Индии лорд Литтон уже взрыхлил обстановку для новой войны, русские прямо провоцируют не в меру возбужденных англичан. Кауфман распорядился продолжить миссию Столетова в Кабуле. Шер-Али боится английской реакции, просит отозвать миссию. Русские заявляют, что уже поздно. Англичане угрожают Шер-Али свержением и отправляют в Кабул миссию во главе с сэром Невиллом Чемберленом, который был хорошо знаком с Шер-Али. Кончилось тем, что английскую миссию Шер-Али в Кабул не пустил. Англичане предъявляют ультиматум, который остается без ответа. На следующий день три английские колонны начинают наступление на Кабул. Вторая афганская война началась точно по схеме первой. Она смогла произойти потому, что подросло новое поколение, которое не помнило первой афганской. Задача — преподать урок в первую очередь России, а заодно и эмиру, что никаких конкурентов в Афганистане Британия не потерпит.
«Английское правительство воспользовалось этим (не принятым посольством) для действия, которое оно долго обдумывало и подготовляло не столько для безопасности своей индийской границы, сколько для поднятия одним ударом своего престижа»[113].
Удивительно устойчивая способность игроков Большой Игры забывать афганские уроки. Есть основания полагать, что эта забывчивость стоила жизни Советскому Союзу. Уже в 1998 году в интервью «Нувель Обсерватер» Збигнев Бжезинский обнародовал сенсацию: американцы намеренно спровоцировали Советский Союз на вторжение в Афганистан.
«В XIX столетии британцы могли контролировать только Кабул. У них просто не было сил для того, чтобы установить свою власть в остальной стране. Это во многом напоминает то, что происходит в Афганистане в данный момент. Стоит отметить, что эта модель предпочтительней по сравнению с советской моделью, которая предполагала куда большее количество жертв. В период советской оккупации Афганистана погибло около миллиона человек. Существует выбор. Либо вы контролируете столицу, а всю остальную страну отдаете на откуп военным лордам, либо вы оказываетесь вовлечены в крайне жестокую и, возможно, бесполезную войну на всей территории Афганистана»[114].
«Еще 3 июля 1979 года президент Картер подписал первое распоряжение о секретной поддержке сил, оппозиционных просоветскому кабульскому правительству. В тот самый день я направил президенту первую записку, в которой объяснял, что направляемая помощь неминуемо спровоцирует советское военное вмешательство… Это была прекрасная идея. Проведенная секретная операция имела своим результатом втягивание русских в афганскую ловушку… В день, когда советские войска перешли границу, я написал президенту Картеру, что у нас появилась возможность устроить Советскому Союзу свой Вьетнам… Этот конфликт привел к деморализации и, в конце концов, к развалу советской империи»[115].
Вторая афганская началась, как и первая, замечательно для англичан. Эмир Шер-Али обратился было к Кауфману за помощью, естественно, ничего не получил, почувствовал себя преданным, здоровье его надломилось, и, отказавшись от пищи и лекарств, вскорости он умер в Балхе. В феврале 1879 года произошло самое худшее, что может произойти в любой афганской войне: стремительный и полный успех в самом начале. То есть русские сделали ровно то, что через сто лет удалось Бжезинскому, — втянули британцев в Афганистан.
Сын Шер-Али Якуб-хан подписывает капитуляцию, соглашается на размещение британской миссии в Кабуле и передает все внешние функции англичанам. Он получает гарантии защиты от русских, субсидии. Командующий британскими войсками Луи Каваньяри (что интересно, сын наполеоновского генерала) направляется британским резидентом в Кабул. Следующим после Александра Бернса, убитого в первой войне. В Калькутте и Лондоне — ликование. Только бывший вице-король Индии сэр Джон Лоуренс обронил: «Их всех перебьют». 24 июля Каваньяри достиг Кабула. Его встретили салютом, афганский оркестр предпринял попытку изобразить «Боже, храни королеву», Каваньяри водрузили на слона и повезли в Бала-Хисар. 2 сентября он послал телеграмму: «Все в порядке». Это была его последняя телеграмма.
В это время русские попытались, впервые после окончания русско-турецкой войны, продолжить движение в Средней Азии. И впервые, недооценив силы туркмен, потерпели поражение под Геок-Тепе. С трудом отступили к Красноводску. Это было бы большой проблемой, если бы не англичане.
Произошло именно то, о чем предупреждал Лоуренс. Осада британской резиденции, требование денег, штурм. В первые часы со стороны англичан погибло более 600 человек, в основном, из индийских частей. Англичане под командованием генерала Робертса выдвигаются на Кабул и обвиняют Якуб-хана в преступном безразличии. Якуб-хан отрекается, заявляя, что предпочитает быть скромным газонокосилыциком в британском лагере. Ему предоставили пенсию и отправили в Индию. Начинается чудовищная расправа над зачинщиками и участниками беспорядков. Сэр Литтон даже рассматривал возможность сжечь Кабул дотла. Картина казней потрясла даже британо-индийскую прессу.
«Достойно сожаления, что повесили многих невинных людей»[116].
«Мы боимся, что генерал Робертс нанес нации серьезный ущерб, уронив репутацию нашего правосудия в глазах Европы»[117].
Надо признать, эту позицию разделяла не вся британо-индийская общественность. Газета «Пайэниэ» писала так:
«Армия действовала слишком вяло в своем деле мести и не исполнила своей миссии таким кровавым образом, как того можно было ожидать»[118].
Интересно, что эту позицию полностью разделял легендарный Михаил Скобелев, который в январе 1881 года все-таки взял штурмом Геок-Тепе:
«Я придерживаюсь того принципа, что продолжительность мира находится в прямой зависимости от резни, которую вы устраиваете врагу. Чем сильнее вы на них давите, тем дольше они сидят тихо»[119]
Россия и покоренные народы. Антиколониальная империя
Скобелев считал, что британский метод «имени генерала Робертса» с публичным повешением главарей порождает только ненависть, а не страх, который дблжно внушать врагу. Кстати, европейские протесты по поводу резни «невинных туркмен» дали русскому правительству предлог отправить Скобелева в Минск командующим округом — практически на пенсию. Конечно, неуправляемость Скобелева и его опасные амбиции сыграли роль, но главное — его позиция (во многом схожая с позицией лучших генералов чеченской войны) противоречила политике российского правительства, которое воспринимало население Средней Азии не как врагов, а как подданных империи.
«Если русские стараются проникнуться духом побежденного народа, чтобы его ассимилировать, то англичане всегда сохраняют свою европейскую культуру и навязывают себя покоренному населению»[120].
Тут можно заметить, что Михаил Скобелев, как Ермолов и Бакланов на Кавказе или, например, не менее блестящий Владимир Шаманов, как раз прониклись духом побежденного народа, используя в качестве элемента военной тактики органично присущие этим народам понятия. Политика культурной ассимиляции мусульманских народов была официальной доктриной российской власти. Доходило до того, что мусульманам платили деньги, чтобы они отдавали детей в русские школы. На создание русско-туземных школ, например при Кауфмане, делался особый упор.
«Туземцы скорее сближаются через это с русскими своими товарищами и осваиваются с разговорным русским языком; русские ученики школы также сближаются с туземцами и привыкают смотреть на них без предрассудков; те и другие забывают племенную рознь и перестают не доверять друг другу… Узкий, исключительно племенной горизонт тех и других расширяется»