Кстати, ракета эта была французская. Значительная часть военного потенциала Саддама была создана при участии не только Советского Союза, но и западноевропейских фирм. И пресловутое химическое оружие, применение которого, собственно, и послужило формальной основой для смертного приговора Хуссейну, появилось у Саддама именно от западных партнеров и с ведома Соединенных Штатов. Соединенные Штаты использовали Саддама. Кстати, не в первый раз и не в последний. Сознательно провоцируя его на войну.
«Классическая ситуация, когда требуется найти стратегическую и политическую точку опоры на Ближнем Востоке, благодаря которой можно было бы развернуть проект в отношении других стран Востока. С помощью этой базы, не только военной, но и политической, можно распространять влияние на Саудовскую Аравию, Египет, Иорданию, Сирию».
Тогда люди Буша-старшего остановились на границе Ирака. Свою главную задачу — массированное военное присутствие в заливе — они обеспечили. Через 10 лет люди Буша-младшего уже не смогут остановиться. Такие глобальные цели, как «борьба с международным терроризмом», не предусматривают никаких границ и никаких остановок.
Мир после 11 сентября. Ничего нового
«Мы помогли Аль-Каиде своей реакцией на события 11 сентября. Я описал бы нашу внешнюю политику как затянувшуюся истерику. Это бесполезно. 11 сентября — трагедия нескольких тысяч человек. Но здесь есть не только человеческий, но и государственный уровень. На государственном уровне не должно было быть истерии. Следует сказать: „Это не причинило нам вреда, вы ровным счетом ничего не добились“»[305]
Помните, опять же, нашего Бжезинского? «Никакого всемирного ислама не существует… Надо прекратить истерику…» Критики младшего Буша, критики неоконсерваторов того, на самом деле, не хотят понимать, что именно истерика и нужна, именно истерику и заказывали. Реакция маленького Буша, в отличие от большого, была не реакцией на угрозу американским интересам. Это была реакция на кризис. Обыкновенный кризис американской системы управления миром.
«11 сентября ассоциируется с событиями в Австрии 1914 года. Сербская террористическая организация, член которой убил эрцгерцога Фердинанда, не хотела войны. У сербов не было армии, и единственной их целью был распад Австро-Венгерской империи. Австрийцы, напротив, хотели войны. Однако в итоге сербы получили то, чего они так добивались. Соединенные Штаты сделали то же самое, что Австрия, начав войну в Ираке. Сделав это, мы усилили позиции Аль-Каиды в Ираке. Я не думаю, конечно, что это абсолютная аналогия, и Соединенные Штаты, как тогда Австрию, ждет падение»[306]
Можно понять ветерана американской разведки. Есть вещи, в которые верить не хочется. На самом деле для понимания американского системного кризиса лучше подходит сравнение с Советским Союзом, чем с Австро-Венгрией. Что касается 11 сентября, то здесь синдром Гаврилы Принципа, обнаруженный Одомом, как раз очень точен. Аль-Каида и бушевская администрация преследовали совершенно симбиотические цели. Бен Ладен и не думал сокрушать Америку. Ему нужно было втянуть исламский мир в войну с дьяволом. Ровно такой же дьявол в виде международного терроризма нужен был Бушу для того, чтобы оправдать ничем не ограниченное применение силы — единственного безусловного аргумента Соединенных Штатов в однополярном мире.
«Администрация Буша после событий 11 сентября почувствовала опасность и стала очень амбициозной. Ив 2004 году эти амбиции потерпели поражение в Ираке»[307].
«Я разговаривал с людьми, занимающими очень высокое положение в Вашингтоне, и они сказали: „У нас есть две действительно серьезные проблемы на Ближнем Востоке — одна из них Саудовская Аравия, а вторая — Израиль. Обе эти проблемы не решены. Поэтому мы взялись за третью, не очень важную проблему — Ирак“»[308].
Новый Ближний Восток. Запрограммированный хаос
В июле 2006 года в США вышла книга Ральфа Петерса под названием «Никогда не выходи из борьбы», посвященная конфигурации «нового Ближнего Востока». Ральф Петерс — офицер разведки, видный аналитик и колумнист по военно-стратегической тематике. Представленная карта этого «нового Ближнего Востока» потрясает. И в первую очередь тем, что расчлененными и перерезанными оказываются, в первую очередь, страны, считающиеся традиционными союзниками Соединенных Штатов. При этом полностью уничтожены Саудовская Аравия и Пакистан, урезана Турция; что касается Ирака, то его территория поделена между тремя государствами — курдским, суннитским и шиитским, плюс город-государство Багдад.
«Вполне возможно, что Ирак не будет унитарным государством. Меня не беспокоит, если он превратится в три государства: шиитское, курдское и суннитское. Единственная вещь, которую, я думаю, мы не сможем сделать, так это уйти. Для США это будет бедой»[309].
Добрый дяденька Цукерман. Кровавый раздел Ирака, и не только Ирака, это не беда. Вот уход Соединенных Штатов — это действительно беда.
«Развал иракского государства — это будет наихудший исход военной кампании. Турки очень беспокоятся по поводу курдов и что произойдет, если появится независимый Курдистан. Существует проблема на юге Ирака в шиитском районе на границе с Ираном, который является самым большим шиитским государством в мире. Если они объединятся, тогда возникнет угроза для Кувейта и Саудовской Аравии, потому что шиитское население живет на побережье залива»[310]
Нетрудно заметить, что старина Скоукрофт воспринимает как наихудший вариант то, что нынешними воспринимается как искомый результат. Такая перекройка региона на основе религиозных и этнических принципов означает войну, кровь и хаос. Похоже, что это единственный вариант, при котором американцы рассчитывают не уйти, или, точнее, уйти, чтобы остаться, управляя хаосом с безопасного расстояния.
Идея управлять хаосом в таком регионе — это безусловно авантюра. Так вот, именно поведение США в иранском вопросе может быть главным индикатором американского авантюризма и, в конечном счете, индикатором системного кризиса Америки.
«В отношении Ирана политика США остается все такой же радикальной и по-прежнему направлена на то, чтобы попросту оказывать давление на страну, заставляя ее делать то, что нужно Америке»[311]
В том-то и вопрос, что заставлять Иран действовать в американских интересах особенно и не надо. Парадоксально, что в регионе, в очевидных горячих американских точках — и в Афганистане, и в Ираке — Иран по факту является американским партнером, даже несмотря на все американские усилия это партнерство подорвать. Если бы американцы стремились реально «договориться» с Ираном, у них было почти двадцать лет, чтобы отреагировать на позитивные иранские сигналы. Иран, переживший исламскую революцию четверть века назад, — это сугубо консервативная сила. Естественный стабилизатор в регионе. Есть подозрения, что американская политика в отношении Ирана именно «радикальна». То есть это политика намеренной дестабилизации. А пресловутая «демократизация Ближнего Востока» есть беспроигрышное средство такой дестабилизации. Еще раз — Пэт Бьюкенен, настоящий консерватор:
«Они — вильсонианцы. Это вильсонианская идея, что Америка должна сделать мир безопаснее, что она не может чувствовать себя безопасно в недемократическом мире. Это идеи, которыми они руководствуются, но это совсем не консервативные идеи. Они — неоякобинцы… Их следующий проект — это втянуть Соединенные Штаты в войну с Ираном. Только за счет эскалации они могут найти оправдание. Задачей традиционных консерваторов является остановить эту авантюру в Ираке, вывести войска, убрать оттуда флот, и пусть решают свои проблемы сами»[312].
Вот если убедить не удастся, и Соединенные Штаты уходить откажутся и по-прежнему будут стремиться возглавлять мировой революционный процесс, это в первую очередь действительно проявится на Иране. Новая большая война на Ближнем Востоке ставит на кон всю американскую систему, даже не столько в военном плане, сколько в экономическом.
«Будущее американской модели капитализма зависит, прежде всего, от того, что случится на Ближнем Востоке. Если, боже сохрани, по всему Ближнему Востоку распространится революция, то это может оказать такое влияние на движение нефти, что это коренным образом изменит отношение к индивидуальному потреблению… Это коснется не только американцев, но и людей других стран мира, и особенно, наверно, китайцев. Но, в принципе, это затронет все страны…»[313]
Проблема в том, что американцы одни. И остановить их, спасти могут только они сами.
«Чего вы хотите? Чтобы мы создали биполярный мир? Это академическая критика… а) мы бы не смогли сделать этого, даже если бы захотели; б) мы не должны делать этого, мы не собираемся делать это ценой возвращения советского коммунистического режима в России и, соответственно, биполярного мира»