ную силу и власть человеке он видел все, чего не получил когда-то сам.
«А сейчас уже поздно. Все поздно! Нет, прочь уныние, будущее за нами! Я еще приведу Германию к истинному процветанию и могуществу, достойному ее гения! А за этим Колычевым будем приглядывать. Посмотрим, что и как он сумеет передать Александру Третьему. И что на мои предложения ответит русский царь».
Так уж случилось, что в Италии молодожены пробыли недолго. Кто знает, что было тому причиной, не слишком хорошая для Апеннинского полуострова погода или марши чернорубашечников, регулярно проходившие в городах и весях этой древней страны, но Колычевы не стали задерживаться ни во Флоренции, ни в Неаполе, и даже Вечный город с Ватиканом не смог удержать их внимания.
Обошлось даже без официальных встреч. Стареющий король Виктор-Эммануил в это время отдыхал от трудов праведных на Сардинии, а совершенно отодвинувший его от власти дуче Муссолини был слишком занят начинающейся, уже третьей по счету, Итало-Абиссинской войной.
К слову сказать, Российская империя хоть и не вмешивалась в этот конфликт напрямую, но достаточно явно поддерживала тамошнего негуса Хайле Селассие I и поставляла ему вооружение. Так что вполне вероятно, холодный прием, устроенный русскому сенатору, был обусловлен именно этим.
– Ну и черт с ними, – пожал плечами Март. – А не осуществить ли нам мечту Остапа Бендера?
– А кто это? – удивленно посмотрела на него Саша.
– Сын турецкоподданного, идейный борец за денежные знаки и великий комбинатор, – немного грустно ответил ей муж, в свое время попытавшийся выяснить, написано ли это произведение.
Увы. В этой реальности Илья Ильф и Евгений Петров были просто известными фельетонистами, но так и не стали соавторами. Отчего из-под их пера не вышел один из самых любимых романов Вени Мартова.
Из Италии «Александра» взяла курс на юго-запад. Пролетев над прозрачно-синими водами Средиземного моря, они достигли Африки. С высоты в четыре тысячи метров полюбовались вершинами, ущельями и отрогами древних Атласских гор, совершили короткую посадку в Касабланке, где и пополнили баки перед трансатлантическим путешествием. И вот он, простор океана! Погода баловала, устойчивые встречные ветры – пассаты – добавляли расхода горючего, но не создавали никаких проблем.
Пересечение экватора – первое и для многих членов экипажа, и для самой красавицы-яхты – отметили веселым застольем и даже небольшим импровизированным представлением в кают-компании. Март спел песенку про отважного капитана, которому так надо улыбнуться. Саша ему аккомпанировала, сев за фортепиано и подстроив голос октавой выше, подпевала в жизнерадостном припеве, а следом за ней под конец песни уже и все хором под дирижерскими взмахами Мартемьяна дотянули: «Капитан, капитан, улыбнитесь, только смелым покоряются моря».
Гвоздем программы праздничного застолья стали свежайшие устрицы, приобретенные Михалычем оптом в Марокко. К ним подали вюрцбургский штайнвайн из сильванера в знаменитой округлой бутылке – боксбойтеле.
Попивая светлое, округлотельное, с яркой, почти щиплющей язык минеральностью, различимыми нотками южного разнотравья, сочным оттенком спелой дыни и гармоничными нотами цитрусовых, щедро наделяющих штайнвайн кислотностью, Март поглощал устриц одну за другой и с улыбкой вспоминал свои немецкие впечатления.
– Друзья, это вино не просто так вино. Виноградник Штайн ведет свою историю с восьмого века! Идеальная экспозиция – пологий склон, вбирающий солнце за день, плюс щедрая добавка тепла и света, отраженного от вод Майна, шикарная известковая почва, оставленная древним, давно исчезнувшим океаном, и, конечно, цистерианский монастырь с опытными виноделами. В итоге может быть лучший сильванер позднего сбора. Говорят, его всем прочим предпочитал великий Гете. А ведь и правда, недурно, черт возьми!
– Март, расскажи про мост, это так забавно! – попросила мужа Саша.
– Все, что пожелаешь, душа моя. В тот день, когда мы были в Вюрцбурге, как вы все помните, стояла отличная погода. Я отправился в библиотеку, а вы пошли осматривать епископский замок. Закончив со своими делами, пошел за вами через знаменитый мост со статуями святых. И не смог не задержаться на минутку, уж больно уморительное зрелище мне открылось. Вообразите, к винной лавке выстроилась огромная очередь. Все стоят. Дисциплинированно дожидаясь возможности приобрести бокал. Тем временем счастливцы, уже получившие заветный приз, церемонно рассаживаются повсюду и с очень сосредоточенным видом неспешно пьют, цедя глоток за глотком и самодовольно охватывая взглядом великолепную красоту, словно выполняя некий ритуал. Апофеоз немецкой упорядоченности и орднунга! Как я понял, мода на подобный отдых появилась тут не так давно, но сколько же в ней организованности, дисциплины, и, заметьте, ни один не пришел со своей выпивкой, все брали по бокалу и потом аккуратно возвращали их назад. Лепота. Да, и тут я понял, что русские и немцы очень разные… Что ж, главное, чтобы эти бравые дойчи вот так же бодро не пошли с автоматами наперевес, деловито закатав рукава своих серых мундиров, одним прекрасным июньским днем на нашу землю… А ведь они могут, точно вам говорю…
– Пусть только попробуют! – сжав кулаки, без тени юмора серьезно отозвался Ким.
– И правда, Март, ты рисуешь прямо-таки апокалиптическую картину. Наши флот и армия – надежная защита от всех недругов!
– Дай-то бог, милая! А, впрочем, за Русский военно-воздушной флот! Ура!
Так что сутки в пути прошли весело, Март и Саша дважды отстояли вахту за штурвалами корабля, добавив себе пилотского стажа и получив массу положительных впечатлений от управления стремительным воздушным кораблем.
Глава 13
Главным выигрышем от долгого перелета в Южную Америку стало моментальное попадание из осени в самый разгар весны. И температура отличная – днем не больше плюс двадцати пяти, и все цветет и пахнет, и даже вода в океане уже довольно теплая. Доберись они сюда в ноябре – уже стояла бы жара под тридцатник. А так – просто роскошно. И без слишком резких переходов. Первое, что сделали члены команды «Александры» – избавились от на время ставших привычными за осень легких пальто, курток, плащей, ботинок и зонтов.
Надо сказать, что город хрустальной мечты великого комбинатора не подвел Марта. Нет, местные жители не ходили в нем исключительно в белых штанах, а рядом с роскошными виллами, как и везде в мире, а в Латинской Америке в особенности, соседствовали ужасающие фавеллы, но было в нем некое очарование и ощущение праздника. Поэтому супруги Колычевы не смогли себе отказать от прогулок по фешенебельным улицам Синеландии и острова Губернатора, прошлись по золотому песку пляжа Копакабана и, разумеется, окунулись в теплых водах Атлантики.
Саша ради такого случая облачилась в ультрамодный темно-синий, под цвет глаз, купальник, очевидно, представлявшийся ей очень смелым и даже откровенным. Посмотрев на мужа и не увидев особой реакции в его глазах, она задала логичный вопрос:
– Ну, как тебе?
– Все отлично, милая. Очень такой сдержанный вариант. Почти пуританский. Так что не переживай, никого ты не шокируешь.
– Что тогда, по-твоему, смело? Топлесс? Или вовсе нагишом, – не без иронии ответила она.
– Ну не настолько… Впрочем, пожалуй, ты права, внимания ты привлекла более чем достаточно.
Март заметил, что очень много досужих и оценивающих мужских взглядов нацелились на великолепную фигурку его молодой жены. И это ему не понравилось.
Впрочем, от массированного энергоудара по «площадям» он все же воздержался, ограничившись легкой волной Силы, вызвавшей у всех наблюдателей мгновенный приступ мигрени.
«Так-то лучше, не фиг вам на Александру Владимировну пялиться… и скажите еще спасибо, что я сегодня добрый».
– А давай заплывем подальше, будет забавно. Насчет акул не беспокойся, если попадутся, я их задушу голыми руками.
Впрочем, ощущения новизны хватило им ненадолго. Нужно было решать, куда отправиться дальше. То ли продолжать знакомиться с красотами Южной Америки, то ли заглянуть в Североамериканские Штаты, где у ОЗК имелись коммерческие интересы.
Как это часто бывало в жизни Марта, все решил случай. В тот вечер Александра уговорила его осчастливить своим появлением местную оперу. Сам Колычев не слишком разбирался в высоком искусстве, но что называется «ноблес оближ». В общем, когда они окончательно «насладились» подвыванием усатых донов Педров и весьма объемных синьор Марий, после чего вышли на благоухающую ароматами южного города улицу, им на глаза попался оборванец.
В принципе, ничего удивительного в этом зрелище не было. Столицу Бразилии переполняли нищие всех возрастов, пола и рас. Но этот, в отличие от своих «коллег», сидел смирно, не стараясь привлечь к себе внимания, а напротив, как будто стыдился своего нынешнего состояния. Но главное было в том, что его изрядно потрепанная одежда некогда была летной формой.
– Мы идем? – спросила Александра, беря мужа под руку.
– Одну секунду, – шепнул он ей, доставая из портмоне несколько монет, после чего подошел к странному нищему и протянул ему милостыню.
– Благодарствую, ваше благородие, – с горьким вздохом ответил тот на языке Пушкина.
– Не за что, – так же по-русски ответил ему гросс.
– Ишь ты? – удивленно посмотрел на него нищий. – Уж не чаял родную речь услышать…
– Проникновенье наше на планете особенно заметно вдалеке, – усмехнулся Март, – в общественном парижском туалете уже есть надписи на русском языке!
– В Париже, врать не буду, не был, – вымученно улыбнулся в ответ бедолага. – А вот Сан-Франциско сам видел.
– Тебя как зовут, земеля?
– Максимом Зворыкиным крестили. А вас как величать прикажете?
– Мартемьян Колычев, а это моя супруга Александра.
– Март?! – выпучил глаза нищий. – То есть капитан, если не ошибаюсь, «Ночной Птицы» Колычев?
– Мы знакомы?
– Лично не довелось, – подскочил со своего места нищий. – Но я про вас весьма наслышан, а с вашим опекуном и работать доводилось.