– Откуда он мог здесь взяться?
– Не могу знать.
– Он, кажется, что-то сигналит. Неужели это кто-то из третьей эскадры, там у Терризини одни идиоты, вечно путаются под ногами…
– Мой адмирал, я бы сказал, что это не военный корабль, а яхта. Просто очень большая.
– Чушь. Таких монстров могут делать только русские, а им тут неоткуда взяться!
– Сигнал расшифрован. Они передают, что это яхта принадлежит посланнику русского императора, находящегося здесь с дипломатическим визитом.
– Вот как? – осклабился синьор Антонио. – К черту русского императора и его посланника. Пальните в их сторону, чтобы убирались отсюда, и дело с концом…
– Но это нейтральное судно!
– С сегодняшнего дня небо над Абиссинией закрыто для всех кораблей, кроме итальянских.
– Но…
– Выполняйте, дьявол вас побери!
Несмотря на то, что промышленность Италии трудно было назвать передовой, ее инженеры умели создавать прекрасные автомобили, корабли и даже самолеты. Корветы собственной постройки тоже были недурны, впрочем, как и установленные на них пушки. А вот со снарядами дело обстояло гораздо хуже. Даже внутри одной партии они могли существенно отличаться по весу и аэродинамике, а ненадежность их взрывателей стала притчей во языцех.
В общем, стодвадцатимиллиметровый снаряд, вылетевший из ствола кормового орудия, прошелестел в опасной близости с «Александрой» и стал триггером, запустившим все последующие события.
Сидевший за штурвалом Март и без того уже был в «сфере», а когда итальянцы открыли огонь, просто отработал штурвалом, мгновенно уведя свой корабль с линии огня. Что же, они хотели войны, значит, они ее получат. Проблема была лишь в том, что врагов довольно много, а его яхта, нельзя сказать, чтобы хорошо вооружена. Все же скорострельные, но малокалиберные при этом пушки – плохой аргумент против главного калибра корветов.
Впрочем, оставался еще один довод. Стомиллиметровое экспериментальное орудие с автоматом заряжания, системой стабилизации и наведения в носовой части корпуса обычно находилось внутри потайного каземата, чтобы не вызывать лишних вопросов у таможни. Великолепная баллистика длинного – шестьдесят и семь десятых калибра – ствола, мощный пудовый снаряд с высокой, более девятисот метров в секунду дульной скоростью делали новейшую авиапушку грозным оружием в умелых руках.
В Уругвае они сумели обойтись без нее, чтобы не повредить «Лебедянь», но теперь ситуация переменилась. Необычайно маневренная для своих размеров яхта очень быстро оказалась позади и чуть ниже крайнего в итальянском ордере корвета – «Аквилона». Его командир уже успел опустошить два из четырех бомбовых бункера и готовился отдать приказ открыть створки третьего, когда русские начали вколачивать снаряд за снарядом в борт корабля. Три из них вскрыли обшивку как консервный нож, а четвертый разорвался внутри бомбоотсека, после чего гордость итальянского королевского воздушного флота исчезла в яркой вспышке и оглушительном грохоте.
– Колычев, что ты вытворяешь? – крикнула мужу Саша, видя, как вокруг их прекрасного корабля летят обломки несчастного корвета.
– Прости, любимая, так получилось, – буркнул Март, рывком выводя яхту из опасной зоны.
К счастью, они отделались лишь легким испугом. Несколько не самых крупных осколков все же поцарапали им обшивку да оборвали пару лееров на верхней палубе, но в целом «Александра» не пострадала.
Между тем никак не ожидавшие подобного исхода итальянцы впали в нечто вроде прострации. Их корабли продолжали следовать своим курсом, но перестали бомбить и вести огонь, явно ожидая приказа командующего эскадрой.
Лидер «Кондотьер» не стал терять время, а довернув, пошел по широкой дуге на сближение с белоснежной и оказавшейся столь зубастой яхтой, ведя непрерывный огонь из своей носовой спарки. Комендорам удалось нащупать дистанцию, и сизые облачка разрывов стали возникать в относительной близости от активно маневрирующего русского корабля, окружая его своеобразным ореолом.
Март видел все происходящее, просчитывал вероятности и не сомневался, что противник пока не сможет добиться попадания. Все происходящее напоминало Колычеву, сознание которого буквально соединилось с кораблем, боксерский поединок, где молниеносные серии и связки ударов соединялись с перемещениями, защитой, ложными выпадами и уклонениями. Он словно знал, что сделает противник в следующие мгновения, и без труда обходил угрозы, разгадывая его замыслы.
У Тоскано, который несколько минут назад был абсолютно уверен в своем безусловном доминировании, ну в самом деле, как может яхта с единственной легкой пушкой состязаться с его кораблем, по спине потек холодный пот. Враг оказался слишком быстр, ловок и хладнокровен.
– Приказ группе! Срочно сброс бомб. Не прицельно. И идти к лидеру! Образовать строй – треугольником. Вести отсекающий огонь. «Бореа» в нижнем и «Альбатрос» в верхнем сегментах по вертикали. Зажмем ублюдка в клещи и раздавим! Нам хватит и одного точного попадания, чтобы разнести его в хлам!
Колычев, продолжая играть в пятнашки и буквально выполняя завет «порхай, как бабочка, жаль, как пчела», выжал из двигателей максимум возможного и рывком сблизился с ведущим непрерывный огонь «Кондотьери» на дистанцию в километр. Поймав противника на моменте завершения маневра, он с ювелирной точностью всадил бронебойный снаряд прямиком в носовую башню главного калибра, разом лишив флагман адмирала Тоскано половины огневой мощи. Жаль только, что попадание не вызвало детонации. Но и без того результат вышел просто блестящим.
От выстрела до поражения цели прошло меньше секунды. Итальянцы на такой, по меркам воздушного флота, пистолетной дистанции, просто не успели ничего предпринять. Март, воспользовавшись огромными резервами двух ГДК А-класса и малой загрузкой корабля, поднял «Александру» сразу на тысячу метров, подставляя прикрытую гравитационным щитом нижнюю полусферу, в которую с завидной регулярностью, пусть и запоздало, ударили снаряды неприятеля, так что «Александру» даже немного тряхнуло от взрывной волны.
Март сейчас не нуждался в диалоге с искином и другими одаренными членами команды. Он буквально все видел и слышал, ощущая корабль своим телом и созерцая все через «сферу» как бы со стороны. Одновременно с набором высоты он отработал моторами враздрай и буквально крутанулся на месте, разворачиваясь для атаки на кормовую башню «Кондотьери».
Враг проскочил дальше, стараясь держаться к «Александре» кормой. «Это мне и нужно. Сейчас, подожди немного…» – прошептал Колычев сквозь плотно стиснутые зубы.
Корветы, видя форменную расправу над своим лидером, поспешили освободиться от бомбовой нагрузки, вываливая ее просто в чистое поле, и ринулись «Кондотьери» на выручку. Но они все, ведя не слишком точную стрельбу, которая больше сбивала прицел артиллеристам лидера, все еще были далеко.
На этот раз Март решил задействовать ракеты. Надо же когда-то опробовать новое оружие?! Тем более в настоящем бою! На борту корабля имелись двухтрубный носовой аппарат для запуска тяжелых управляемых воздушных реактивных торпед, а по бортам располагались две небольшие выдвижные направляющие для шести 132-миллиметровых эрэсов каждая. Бонус был в том, что каждый пакет можно было нацелить в свой сектор, выставив взрыватель на нужную дистанцию.
Постоянные прыжки по высоте и боевые развороты оказались экстремальным испытанием для команды и самого корабля. Если бы не противоперегрузочные кресла и мастерство пилота, то наверняка у Крылова оказалось бы еще больше пациентов. Но и без того ему пришлось откачивать трех матросов, которым настолько заметно поплохело, что они потеряли сознание.
Даже Саша и та побледнела, сидя в правом кресле, но пока держалась отлично, все же одаренному такие встряски переносить много проще.
– Витя, пришло твое время! Жги!
Прибавив скорости, Март нагнал противника и пристроился тому в корму. Ким мгновенно выпустил залпом пакеты эрэсов выше и ниже цели, а заодно и отстрелил первую из двух готовых к бою управляемых РВВ[40]. И сразу же Март увел корабль ниже, выходя из зоны поражения пушек противника. Ким продолжал всю эту томительную секунду вести ракету к цели. Вспышка!
– Есть попадание! – раздался в наушниках торжествующий вопль начарта.
И сразу же прекратился обстрел. Пушки «Кондотьери» замолчали.
– Молодец! Сейчас собьем ему маршевые движки, и все.
Но праздновать победу было еще явно преждевременно. Два корвета итальянцев без колебаний ввязались в драку, быстро пойдя на сближение и довольно грамотно ведя огонь, давая своему лидеру возможность вывалиться из круговерти воздушной схватки.
Становилось жарко, но Колычев не собирался выходить из боя. Резко ускорившись, он пошел на своих противников, буквально чувствуя, как вражеские снаряды едва не чиркают по бортам яхты. Вскоре они сблизились настолько, что, казалось, можно было разглядеть лица итальянских матросов за иллюминаторами.
Решения и действия в такой обстановке принимаются и выполняются мгновенно. Все решает скорость. Километры «съедаются» за десять-двенадцать секунд. В случае с одаренными и тем более с настоящим летчиком-асом – доли секунды. Не всякая голова выдержит темпа смены направлений и высот.
Март, словно и не было только что тяжелого поединка, уверенно принял вызов. Корабль, подчиняясь его воле, совершил поистине головокружительный маневр – одновременно «провалился» вниз на две сотни метров и опять развернулся почти на месте, пропустив «над головой» корветы. Пользуясь исключительной мощью своих моторов, он одним броском нагнал оказавшийся ближайшим к нему «Бореа».
– Залп! – скомандовал Март, буквально почувствовавший, что тушка корвета оказалась в прицелах реактивных торпед. В отличие от своих морских сестер, двигатели которых ходили на сжатом воздухе, воздушные снаряды полетели вперед, оставляя за собой густые струи белого дыма.