Состав русского флота выглядел впечатляюще — на бумаге. Но на деле корабли были разнородны по скорости, водоизмещению, дальности плавания, защите, да и по всему остальному. Союзники России открыто признавались, что не понимают, чего Россия хочет добиться со столь разнородным флотом, в сравнении с которым Черноморский флот, состоявший в известной степени из кораблей лишь двух типов, казался даже более мощным'.
Не лучше выглядело положение и с личным составом. Ропп отмечает: «В 1890 году большинство русских морских офицеров было либо храбрыми, но не слишком компетентными аристократами, выходившими в море в основном на борту императорской яхты, либо выполнявшими большую часть работы немцами, не имевшими особых надежд на продвижение по службе. Лучшими, в основном старшинами, были опять же прибалтийские немцы. Ждать же чего-то от простых матросов — призванных во флот крестьян, необразованных и не испытывающих интереса к морю, — не приходилось. После семи лет службы, ничему не научившись, они возвращались назад в свои деревни такими же невежественными, как были в тот момент, когда уходили из них во флот. Они были совершенно не подготовлены к службе на миноносцах, и русские кочегары и машинные команды пользовались репутацией худших в Европе».
А что же Германия? Изначально в 1880е годы Германия сосредоточила свои усилия на строительстве кораблей береговой обороны (всего восемь единиц) и торпедных катеров, а в 1889 году было решено строить первую серию из четырех полноценных линкоров типа «Brandenburg». Эти корабли вошли в строй в 1892–1894 годах, оказались не особо хорошими, к тому же были недовооружены (несли шесть 240 мм орудий в трех башнях, тогда как стандарт на тот момент — 305-мм орудия). То же можно сказать и о броненосцах типа «Kaiser Friedrich III», имевших шесть одноорудийных башен с 240-мм орудиями. Выбор такого типа вооружения имел две причины. Во-первых, император Вильгельм II настаивал, чтобы корабли по своим размерам могли проходить недавно построенный Кильский канал, а это накладывало ограничения на размеры и водоизмещение броненосцев; во-вторых, вариант с 280 мм пушками был отвергнут, поскольку 240-мм орудия имели скорострельность в 2,5 раза больше при небольшой разнице в весе снаряда.
Русские ответили строительством восьми эскадренных броненосцев (Александр II', «Николай I», «Наварин», «Гангут», «Сисой Великий», «Полтава», «Севастополь», «Петропавловск») и трех броненосец береговой обороны («Адмирал Сенявин», «Адмирал Ушаков», «Генерал-адмирал Апраксин»).
Проблема была в том, что наряду с Германией еще одним вероятным противником считалась Англия, и Петербургу приходилось тратить значительные силы на создание крейсерских сил.
В общем, Россия ввязалась в гонку вооружений одновременно с Англией и Германией, и при этом имела слабую технологическую базу, менее развитую промышленность и финансовые проблемы. С другой стороны, Петербургу помогало то обстоятельство, что Англия также с тревогой следила за ростом морской мощи Германии, и, следовательно, немцы могли действовать против России только с оглядкой на Лондон.
Броненосец «Император Александр III» на Кронштадтском рейде, 1904 г. Из пяти броненосцев типа «Бородино» при Цусиме погибли четыре. Пятый — «Слава» — был достроен позже.
Фотография
И все-таки основной причиной проигрыша этой линкорной гонки стала русско-японская война и разгром русского флота при Цусиме в 1905 году. Из 15 броненосцев (исключая Черноморский флот) после Цусимы у России остался один, из 14 крейсеров 1-го ранга — семь, из пяти крейсеров 2-го ранга — два. Это была катастрофа. Как отмечает в своей книге М. А. Петров: «Балтийский флот погиб. Несколько боевых единиц, которые уцелели, являлись жалкими обломками того грандиозного сооружения, масштаб которого измерялся его задачами — соперничеством с флотом Германии на Западе и стремлением к преобладанию на водах Дальнего Востока. Из этих обломков должен был быть восстановлен флот, способный для разрешения морской проблемы государства обеспечить его морские границы и вывести на путь океанской мировой политики».
В один момент Германия стала новым региональным гегемоном Балтийского моря.
Немного русским подсластило пилюлю то, что в 1906 году на воду был спущен новый тип линейного корабля «Dreadnought». Он стал первым в мире кораблем, при постройке которого был реализован так называемый принцип all-big-gun («только большие пушки») — в составе его вооружения было десять 305-мм орудий и отсутствовали орудия промежуточного калибра. «Dreadnought» также стал первым в мире линкором с паротурбинной силовой установкой, обеспечившей ему очень высокую по тем временам скорость в 21 узел. За счет преимущества в скорости новый линкор мог выбирать выгодную ему дистанцию боя и благодаря большему количеству 305 мм орудий имел неоспоримые тактические преимущества перед броненосцами того времени.
Естественно, что один такой корабль не мог ничего сделать с флотами эскадренных броненосцев, но было понятно, что за первым сойдет со стапелей второй, а далее и третий линкор. И это заставило все страны начать дредноутную гонку вооружений. Россия включилась в нее позже Англии и Германии — помешала Цусима. Опять цитата и Петрова: «Первое время морское ведомство блуждало, не находя курса для новой работы. Его аппарат был явно неудовлетворителен, требовал для коренных реформ обновления. Средства государства были расстроены, началось мощное внутреннее брожение, разразившееся в протесте масс против господствовавшего режима, потрясшее его основы и выразившееся революционным движением 1905–1906 гг. Сказанное создавало неблагоприятную обстановку для восстановления флота. Недоверие широких кругов общества к ведомству, приведшему флот к 'Цусиме», еще более осложняло задачу.
Должно было пройти значительное время, прежде чем морское ведомство получило возможность осуществить постройку новых боевых судов по программам, выработанным в соответствии с задачами флота. Наконец, определение самих задач не проходило безболезненно. Ряд противоречий, которые так характерны для внешней политики и стратегии России того времени, сказывавшихся на решении вопроса о флоте, немало задерживали его создание.
Только в 1909 году было положено начало восстановлению судового состава. Почти три года отнял период переходного времени, в течение которого морское ведомство реорганизовывалось, устанавливались задачи флота, подготовлялась почва и прокладывалось направление, по которому пошло его дальнейшее развитие'.
Эта ситуация усугублялась экономическим отставанием России относительно Германии. И к 1914 году для России на Балтике сложилась поистине трагическая ситуация. Германские ВМС располагали 15 дредноутами, четырьмя линейными крейсерами, 22 эскадренными броненосцами, семью броненосными и 43 легкими крейсерами, 219 эсминцами и миноносцами, 28 подлодками, тогда как Балтийский флот — девятью эскадренными броненосцами, восемью броненосными и 14 легкими крейсерами, 115 эсминцами и миноносцами, 28 подлодками. Четыре русских дредноута типа «Севастополь» вступили в строй уже после начала войны, в ноябре-декабре 1914 года. Но даже они принципиально не влияли на расклад сил на Балтике.
А вот что влияло, так это англо-русское соглашение 1907 года о разграничении сфер влияния в Азии, которое положило конец почти 50-летней вражде между странами. Англия, обеспокоенная ростом морской и промышленной мощи Германии, встала на сторону России и Франции, поэтому почти 80 % немецкого флота были сосредоточены в Вильгельмсгафене на Северном море против Роял Неви. Британия на 1914 год имела 20 дредноутов, девять линейных крейсеров, 45 старых линкоров, 25 броненосных и 83 легких крейсера, 289 эсминцев и миноносцев, 76 подлодок, кроме того, Франция — три дредноута, 20 линейных кораблей старого типа (броненосцев), 18 броненосных и шесть легких крейсеров, 98 миноносцев, 38 подлодок. Таким образом, если флот Германии в разы превосходил русский Балтийский флот, то вот с общим соотношением сил у Германии и Австро-Венгрии было не очень. Плюсом немецкой позиции было географическое положение: через Кильский канал она могла делать маневр морскими силами с Северного моря на Балтику и обратно. Английский же и французский флоты были вынуждены не только охранять домашние воды, но и свои многочисленные колонии, разбросанные по миру, поэтому их флоты были в значительной мере распылены.
2. Первая мировая война
Таким образом, возвращаясь к соотношению сил на Балтике, хотя номинально германский Балтийский флот был численно меньше русского (восемь крейсеров, 16 эсминцев, пять минных заградителей, четыре подлодки, одна канонерка), нарастить его немцы могли без проблем в любой момент.
Русский флот в силу незначительности своих сил и ресурсов еще перед войной избрал оборонительную стратегию, разработанную еще в 1912 году, — оборудование так называемой центральной минно-артиллерийской позиции (ЦМАП). Смысл этой стратегии — прикрыть минами и действиями легких сил (прежде всего эсминцев и миноносцев) Рижский и Финский заливы, не дав противнику использовать в узостях большие корабли и тем самым нивелировав превосходство Германии в дредноутах.
Ремарка из письма шведского военно-морского атташе в России об образованности русских морских офицеров: «Много читают, но не военно-морскую литературу».
Надо сказать, что эта концепция оказалась ошибочной: в 1915 и 1917 годах немцы сравнительно легко вскрывали позицию в Рижском заливе. В первом случае они обошлись восемью дредноутами, тремя линейными крейсерами, семью эскадренными броненосцами, 11 крейсерами, 24 эсминцами, 35 тральщиками, одним минным заградителем и темя подводными лодками. Да, немцы понесли потери (потоплены три тральщика и прорыватель заграждений, повреждены два линейных крейсера, два крейсера, два миноносца и тральщик), однако русские не смогли сдержать немцев в Ирбенах, и их потери из-за незначительности сил были на порядок тяжелее (поврежден один броненосец и три эсминца, потоплены две канонерки), если учесть что наряд русских сил для защиты Рижского залива состоял из одного броненосца, двух крейсеров, 25 эсминцев и миноносцев, одного минзага, четырех канонерок, одного гидроавиатранспорта и шести подводных лодок. Что касается планов операции и ее итогов, то немцы планировали прорвать морскую оборону Ирбен и заблокировать Ригу с моря, выставив обширные минные банки в Моонзунде. Операция изначально рассматривалась как вспомогательная, призванная помочь германской армии в захвате Риги.