***
Лаборатория под номером ноль один, исхоженная ею вдоль и поперек, встретила ее холодом и враждебностью. Майор Вайнер, глядя на толстые бронированные стекла и пустующие терминалы, за которыми должны были сидеть операторы, невольно вспомнила свои первые дни в институте, и первую встречу с ретранслятором. Как и тогда, она была растеряна, и как тогда, он был закован в своей капсуле. Она подошла к стеклу и посмотрела на Алголя. Прикованный к ложементу, он неотрывно следил за ней — взгляд его тяжелых, наполненных демоническим сиянием глаз она чувствовала кожей даже сквозь бронированный триплекс. Но сейчас все было не так, как в прошлом — у неё был к нему важный разговор, и, отбросив сомнения, она набрала на сенсоре тяжелой гермостворки, ведущей в камеру с капсулой, код. Невидимый луч лазера скользнул по ее глазу, раздался звуковой сигнал — дверь с тихим шипением отползла в сторону.
Внутри пахло сыростью и гемоглобином — экстренный слив контактной жидкости привел к частичному затоплению камеры, и, несмотря на отличную вентиляцию, запах стоял до сих пор. Она осторожно зашла внутрь и встала напротив ложемента, стараясь вести себя максимально спокойно и уверенно.
— Добрый вечер, Алголь. Как ты себя чувствуешь? — заговорила она, глядя в бесстрастное лицо ретранслятора. Он молчал, не сводя с неё глаз. Впрочем, услышать от него хоть одно слово было довольно большой редкостью. Он был на удивление немногословен. Он даже убивал молча, без единого звука. По коже прошел неприятный холодок.
— У меня есть к тебе разговор, и мне нужен твой ответ, Алголь, — нарочито повторив его имя, Кира сложила на груди руки. — Он о второй, о будущем ретрансляторе. Я позаботилась о том, чтобы свидетелей этого разговора не было, поэтому буду честной с тобой, и надеюсь на ответную честность.
— Говорите, — по тускло освещенной призрачным голубым светом комнате поплыло эхо его глубокого голоса. Улыбнувшись краем рта, Кира продолжила: — Появилась вторая, та девочка, которую ты уже встречал. Командование поставило задачу в кратчайшие сроки подготовить ее и обучить всему, что нужно для полноценной работы. Они хотят как можно скорее ввести в строй второго ретранслятора. Но мы не сможем так быстро научить ее тому, что уже знаешь ты, к тому же, она очень взрослая. Срок нам поставили один год, и если за год мы не справимся, боюсь, что девочку ожидает худшая участь. И многих сотрудников института тоже. Это затронет многих людей.
Он бесстрастно, без тени эмоций слушал, не сводя с Киры взгляда холодных глаз. Она же продолжала: — Поэтому я обращаюсь за помощью к тебе, Алголь. Помоги нам. Помоги обучить ее всему, что ты знаешь, помоги ей встать на ноги и избежать всего того, от чего не смогли уберечь тебя мы. Я понимаю, ты не веришь мне, да и не обязан верить, особенно после всего, что произошло…
Осекшись, Кира замолчала. Наверное, сейчас было не самое лучшее время для упоминания о том, что довелось пережить ретранслятору. Несмотря на всё, что она делала, система была беспощадна к нему и всем, кто работал с Первым. В зале с капсулой стало тихо, настолько, что можно было слышать, как капают с ложемента капельки контактной жидкости, задержавшиеся между панелями.
— Вы смелая, Кира Вайнер, если пришли сюда без охраны, — наконец, заговорил он. — Даже без пульта от ограничителя.
— Я осознаю риск, и поэтому поставила все на карту, даже свою жизнь, — майор сделала шаг вперед, медленно опуская раскрытые руки. — Ты видишь, я не обманываю тебя и не желаю тебе зла. Я доверяю тебе. Не скрою, это была моя идея, переселить тебя в новую среду, в квартиру, рядом со Второй — это далось мне сложно, но далось. Я постаралась максимально смягчить условия твоего содержания, чтобы ты чувствовал себя наравне с другими людьми.
— Я не человек, — зловеще прозвучал его голос. Кира вздрогнула от мурашек, очень некстати решивших пробежаться по ее телу.
— Как бы то ни было, нам нужна твоя помощь. Я не в силах отдавать тебе приказы, а если бы и могла, то не стала бы этого делать. Это — моя просьба. Помочь Второй освоиться, научиться, обрести навыки и выжить. Кроме тебя больше никто не сможет нам помочь. Если тебе нужно время, чтобы подумать, я готова ждать.
Повисла тишина, нарушаемая лишь попискиванием приборов ложемента, да ее участившимся дыханием. Алголь, недвижимый в своей капсуле, впервые отвел взгляд в сторону, обдумывая ее предложение. Время тянулось медленно — прошло десять минут или час, сказать она не могла, но, наконец, он снова заговорил: — У меня условие.
— Какое? — Кира, стараясь сохранять спокойствие, в душе предвкушала успех — все же он ей ответил, значит…
— Организуйте поездку в Эфиопию, — он снова вперил в неё взор подернутых бледным свечением глаз: — Неважно как. Я должен попасть туда.
— Хорошо, я сделаю то, что ты просишь, — кивнула она. — Руководство будет сложно уговорить, и это займет некоторое время, раньше чем через месяц вряд ли получится. Но мы постараемся сделать всё для этого.
— Я не доверяю вам, Кира Вайнер, — тихо, но очень четко сказал Алголь. — Но я сделаю то, что вы просите.
— Спасибо, Алголь, — кивнула женщина, уже не скрывая улыбки. — И за то, что спас её и всех остальных в тот раз, тоже спасибо.
Она развернулась и пошла к бронированной двери, когда сзади снова донесся его голос: — Почему вы делаете это, майор?
Женщина остановилась и повернулась к нему — Алголь не смотрел на неё, впервые за весь их разговор. Взгляд его тяжелых, колючих глаз был устремлен куда-то в сторону, словно ретранслятор задумался. Вздохнув, она пожала плечами: — Потому что я не верю, что этот путь — единственно верный. Держать вас как зверей в клетке. Мы ошибались, все время. И я не хочу, чтобы они загубили эту девочку.
— И только?
— И только, — кивнула она и смущенно пригладила прядь волос на виске. — Такая вот у меня простая логика. Люди не должны умирать из-за того, что кто-то уперся в один-единственный метод, который не работает.
Пропищали наручные часы, ее время подходило к концу — нужно было торопиться, пока спешно собранные в другой лаборатории операторы не поняли, что к чему. Отключив сигнал, она пошла к выходу.
— Майор, — ее снова остановил голос ретранслятора. — Берегитесь шагов за спиной.
Замерев на мгновение, она кивнула — и пошла дальше. Дверь с шелестом закрылась, герметичный замок тихо пшикнул — все осталось так, как было до ее прихода. Через минуту снова заработают камеры и сенсоры, но ее тут уже не будет. Никаких следов. Идя по коридору, она раз за разом прокручивала в голове слова ретранслятора. Шаги за спиной… неужели возможно такое, что они могли упустить проникновение в институт шпиона?
Глава 4. Сила. Часть 1
Глава 4. Сила.
— …теперь набери воздуха в грудь и задержи дыхание, — чуть искаженный динамиком голос профессора отражался от матово-белых стен капсулы. Поверхность контактной жидкости подрагивала, усеянная пузырьками, и ей казалось, будто она была живой. Рин сделала глубокий вдох и, зажмурившись, замерла на месте — все прибывающая жидкость уже заволокла ее шею, поднялась до носа, и наконец, полностью накрыла девушку. Легкие начали гореть от нехватки кислорода, но она ждала команды — и, наконец, сквозь синеватую воду донесся голос Чуйкова: — Теперь резко выдыхай и делай новый вдох, полной грудью. Ии-раз!
С неровно бьющимся сердцем Рин выпустила целое облако пузырьков к поверхности — и, замерев, сделала вдох. Теплая, с противным солоновато-металлическим привкусом жидкость заполнила ее носоглотку, трахею, бронхи и альвеолы. Несколько секунд ничего не происходило, лишь кружилась голова, да сходило с ума застучавшее сердце. Затем девушка, стиснув кулачки, волевым усилием снова сделала выдох — в тусклом голубоватом свете капсулы она видела, как изо рта выходит множество мелких пузырьков, увлекаемых потоком контактной жидкости. Ощущение было мерзким и более чем непривычным — легкие стали тяжелее, всю грудь будто выстлали изнутри противной склизкой пленкой, но Рин не ощущала удушья. Грудная клетка вновь расширилась, легкие наполнились новой порцией обогащенной кислородом жидкости.
— Дыхание стабилизировалось, оксигенация минус двенадцать процентов от нормы, — Майя улыбнулась профессору и кивнула. — Она дышит в жидкой среде!
— Чудесно, — старик расплылся в довольной улыбке, прищуривая слезившиеся глаза. — Рин, поздравляю, ты дышишь контактной жидкостью. Мы начинаем тесты, твоя задача — сохранять дыхание на прежнем уровне, расслабься и привыкай дышать по-новому. Остальное мы сделаем сами.
Вняв словам руководителя, Рин откинулась назад, прикрывая слезящиеся глаза, и шумно выдохнула — вереница пузырьков устремилась вверх, щекоча ноздри и щеки. Получилось… наконец, спустя две с лишним недели дыхательных тренировок, упражнений и пробных погружений, она смогла это сделать! Переборола свой страх, победила саму себя! Не закрывая рта, она улыбнулась — её первая маленькая победа, тяжелая, но заслуженная. Вокруг ложемента снова кружились кольца с сенсорами, костюм, подключенный через разъемы ложемента к системе, легонько сжимал руки и ноги, но к этому она уже привыкла. Можно расслабиться и сконцентрироваться на дыхании… и своих мыслях.
Судьбоносный и тяжелый май, наконец-то, закончился, уступив место непривычно дождливому июню. Она целыми днями, с раннего утра до поздней ночи не вылезала из института, усиленно осваивая новые знания. К великому счастью, череда медосмотров закончилась — плановые еженедельные обследования с Дмитрием она медосмотрами практически не считала. Опытный врач, он знал, как обойти неприятные моменты и узнать то, что было нужно для работы. Наконец-то она перестала путаться в хитросплетениях коридоров и лифтов института — первое время приходилось ни на шаг не отходить от Чуйкова, Киры или еще кого-нибудь из их команды, чтобы попасть в лабораторию. Специально для неё Кира даже начертила карту их уровня и путь до столовой, за что Рин была ей очень благодарна.