«1) Необходимо послать посольство в Кабул в возможно непродолжительном времени, так как крайне желательно, в случае движения отряда, не развлекаться никакими посторонними случайностями и не тратить на них драгоценных средств, следовательно, необходимо постараться втянуть в союз с нами как Шер-Али, так и все владения, которые находятся под его влиянием.
На удачный исход подобных переговоров много указаний: а) неизгладившееся впечатление погрома англичан в 1842 году, б) недоверие к их политике, которое доказывается тем, что Шер-Али не допускает до сих пор у себя официального английского резидента, в) вековые притязания Афганистана на Пейшаур (Пешавар), а, главное, их надежда грабить обетованную Индию… От действий миссии в значительной степени зависит выбор операционных путей, т. е. на Кабул или Герат.
2) Побудить Персию возобновить свои притязания на Герат, чем достигается возможность пользоваться средствами, которые в случае нужды даст нам страна, подвластная шаху, преимущественно Хорасан, а главное — отвлекать внимание и средства тегеранского правительства от нашей границы на Араксе, на что рассчитывают наши враги в случае каких-либо неблагоприятных для нас обстоятельств на кавказско-турецкой границе и на самом Кавказе. При нашем движении союз с турецкой армией не будет иметь значения военного, но даст нам в руки массу средств перевозочных, так как уже веками выработалось тяготение Персии к Герату и даже к Кандагару…» Далее прилагался расчет необходимых военных сил, продовольствия и прочего.
И вот теперь Кауфман, скорректировав его, вполне приступил к осуществлению плана Скобелева. Он намеревался выступить тремя колоннами по направлению к Кашгару, к Афганистану и к Мерву. Первая колонна должна была двигаться из недавно образованной Ферганской области через Алайский хребет, вторая — со стороны Самарканда через Джам на Келиф и Ширабад (на Аму-Дарье) и третья от Хивы, вверх по Амударье, через Чарджоу на Мерв. Все предварительные сношения между главными распорядителями велись в глубокой тайне. Кашгар был оставлен в покое и Ферганский отряд, собравшись в Маргелане, должен был идти через Каратегин, также на Амударью, в сторону Афганистана.
Двадцать второго апреля Милютин уведомил главнокомандующего Кауфмана о состоявшемся высочайшем повелении насчет сформирования и высылки отрядов к Шир-Абаду и Мерву, усиления войск Туркестанского края, заключения договора с Афганистаном и отправления эмиссаров в Афганистан и северную часть Ост-Индии. Сделав тотчас все необходимые секретные распоряжения, 19 мая Кауфман послал начальнику главного штаба телеграмму об усилении войск Туркестанского края Оренбургскими и Сибирскими казачьими полками и 25 мая получил шифрованный ответ, что в случае надобности ему пришлют льготные полки: два Оренбургских и три Сибирских. На другой день был отдан приказ по округу о сформировании трех действующих отрядов: главного — в Самарканде, под начальством генерал-майора Троцкого; Ферганского — в Маргелане, под начальством генерал-майора Абрамова и Амударьинского — в Петро-Александровске, под начальством полковника Гротенгельма.
Двадцать седьмого мая Кауфман послал Милютину рапорт, заканчивавшийся следующими словами: «…Я отправил две партии людей в Афганистан, довольно надежных, в том отношении, что они будут знать о движениях и передвижениях войск, о сосредоточении таковых и о слухах в том крае; затем рассчитываю на наше посольство в Афганистане, которому, быть может, удастся сделать что-либо в требуемом Вашим Высокопревосходительством смысле».
В Кабул для переговоров с Шер-Али-ханом был послан генерал-майор Николай Григорьевич Столетов. Посольство Столетова, прежде всего, должно было подготовить свободный проход наших войск через афганские владения в сторону Индии.
Посольство генерала Столетова
Пойди туда, не знаю куда — принеси то, не знаю что.
Пока в мае 1878 года Кауфман готовил Столетова к отправке в Кабул, английские дипломаты уже предприняли ряд шагов, которые, в конце концов, свели на нет все старания России. Четвертого июня Англия подписала секретное соглашение с Турцией, согласно которому Турция передавала ей важный стратегический пункт — остров Кипр, Англия же обязалась защищать турецкие владения в Азии. Но на этом англичане не остановились, и 6 июня подписали Англо-австрийское соглашение, определившее общую линию поведения обеих держав на предстоящем Берлинском конгрессе, целью которого являлся пересмотр Сан-Стефанского мирного соглашения России и Турции.
Русские военные готовились к Берлинскому конгрессу по-своему. Седьмого июня 1878 года генерал фон Кауфман направил Столетову предписание за № 4407, в котором определил цель его посольства в Кабул — «скрепление с афганским эмиром наших дружественных отношений, выяснение ему всех оттого для него происходящих выгод и заключения, если то окажется возможным, с ним союза, на случай вооруженного столкновения нашего с Англией».
При объяснении основных моментов политики Англии в Азиатском регионе Кауфман особенно заострил внимание своего эмиссара на том, что в 1876 году англичане захватили два стратегически важных района с южной стороны Афганистана — Келат и Кветту, что, с одной стороны, никак не могло нравиться афганцам, а с другой — явно свидетельствовало о подготовке англичанами военного вторжения в Афганистан. Далее в данном Столетову предписании следовал такой абзац:
«При таком положении дел, командирование Вашего превосходительства к эмиру афганскому имеет главною целью поддержание в эмире недоверия к действиям англичан и поощрение к дальнейшему сопротивлению попыткам их утвердиться в Афганистане. Ваше превосходительство можете объяснить Шер-Али-хану, что императорское правительство, всегда смотрело на Афганистан, как на оплот против посягательств английской политики на независимость среднеазиатских владетелей, и что оно расположено оказывать со своей стороны поддержку стремлениям эмира, противодействовать таким посягательствам. Само собой разумеется, что в мирное время поддержка эта может состоять в представлениях с нашей стороны лондонскому кабинету, о необходимости сохранения независимости афганистанского владетеля, а в случае вооруженного столкновения нашего с Англией, мы можем оказать поддержку фактически. Вследствие сего эмир не должен смотреть на сосредоточение наших войск на Аму- Дарье, как на демонстрацию, враждебную Афганистану, а как на силу ему дружелюбную, на которую он может смело опереться в том случае, если бы пожелал воспользоваться нынешними, крайне для него благоприятными обстоятельствами и положить предел дальнейшим посягательствам англичан, на вмешательство во внутренние дела Афганистана».
Далее Столетову рекомендовалось разъяснить эмиру разницу между политикой России и Англии: «Мы не подкупаем ни самих владетелей, ни их главных советников, не стремимся поработить соседние страны в политическом и промышленном отношениях, напротив, мы поддерживаем законную власть ханов, вошедших с нами в дружественные отношения, и не обращаем их в пенсионеров. Английской щедрости надобно не только не доверять, но просто бояться ее. Афганистану предстоит сделаться английским резидентством, а если эмир сумеет воспользоваться нашим столкновением с Англией, то может стать главою могущественного мусульманского царства, унаследовать роль и значение турецкого султана, который потерял теперь свое место в мусульманском мире, благодаря подкупу англичанами сановников и советников последних султанов.
Но если мы считаем унизительным для обеих сторон подкуп владетелей, то это не значит, чтобы мы не захотели или бы не были в состоянии помочь союзнику и денежными средствами, если в том действительно представится ему нужда…»
Кроме того, предлагалось дать понять эмиру, что в случае благоприятного исхода нашего столкновения с Англией он может рассчитывать на восстановление старой восточной границы Афганистана и подчинение ему Белуджистана.
Далее были даны указания по возможности договориться с эмиром о заготовке для наших войск провианта и фуража (на тридцать тысяч человек и пять тысяч лошадей) на случай осуществления диверсии.
И наконец, было сделано неизбежное в таких случаях напоминание о необходимости собирать всевозможную информацию тактически-стратегического характера. К тому же Столетов должен был подыскать людей, «которые были бы способны служить нам эмиссарами для распространения партии враждебной англичанам».
Далее эмиссару предписывалось «по прибытии в Кабул и по разъяснении отношений наших с эмиром… вернуться для личного доклада… затем, по всей вероятности… возвратиться опять в Кабул, чтобы… не только удерживать, но и распространять там наше влияние».
На этот пункт инструкции следует обратить особое внимание, ибо некоторые историки, как, например, генерал Терентьев, предъявляют Столетову обвинение в том, что он якобы немотивированно покинул Кабул, сославшись на необходимость сделать личный доклад генерал-губернатору Кауфману.
Кроме всего вышеизложенного Столетову разрешалось не только подавать советы во вред Англии, но в случае необходимости даже принять на себя командование афганскими войсками! Буквально в предписании сказано об этом так: «…но и принять на себя заведование или командование той частью средств или сил страны, которая Вам, по соглашению с эмиром, покажется более всего важной в оборонительном или наступательном отношении против Англии».
Как видим, инструкции вполне конкретные и довольно решительные.
Для представительности, равно как и для подробного и обстоятельного исполнения поручения, в состав миссии были назначены полковник Разгонов, врач Яворский, классный топограф Бендерский, переводчики: подпоручик Назиров, Заман-бек, Малевинский, а также фельдшер и двадцать два казака.
Когда Столетов перед отъездом в последний раз представлялся начальству, Кауфман еще раз напомнил ему, что до прибытия миссии в Кабул его самая главная задача — съемка маршрута, поэтому нужно стараться двигаться днем, а не ночью, когда топограф ничего не видит. Кроме того, ночь нужна для отдыха. По прибытии посольства в Кабул Разгонова и Бендерского нужно немедленно выслать назад: они поведут войска по снятой на плане дороге.