Мари облизнула пересохшие губы. Она с минуту смотрела на Байярделя, оглушенного такой похвалой майора. В глазах у него стоял вопрос, какую же цель преследовал Рулз при этом.
Гордо подняв голову, она сказала:
— Я разделяю беспокойство нашего населения и поэтому говорю, что, как в прошлом, так и в настоящем я готова сражаться. Бесспорно, что флибустьеры, не де лающие никакого различия между французами с Мартиники и врагами нашей страны, должны быть уничтожены, как преступники. Они будут повешены.
Мари умолкла. Мерри Рулз взглядом обратился к Дювивье. Тот кивнул ему в ответ, давая понять, что удовлетворен ответом.
Тогда подал знак отец Шевийяр, желающий взять слово. Майор тотчас предоставил его настоятелю.
— Я хотел бы предостеречь вас, господа, от всякого поспешного решения и не спешить разрушать то, что при случае послужит нам для защиты нашего острова. Я согласен, что надо уничтожить разбойников, но уничтожить флибустьеров, вредящих английским, голландским и испанским корсарам, лишающим нас каждый день продовольствия, которого нам так не хватает, мне кажется менее разумным. Может, все-таки надо сделать какое-то различие между ними?
Дювивье подскочил, словно этот вопрос касался его лично:
— А что, эти пираты разве делают разницу между англичанами, не являющимися нашими открытыми врагами, испанцами, голландцами и своими соотечественниками с острова Мартиника? Если они так жаждут ратных подвигов, почему бы им не повернуть оружие против карибцев? Я хочу спросить мадам дю Парке, решилась ли она на то, что в случае ее избрания на пост губернатора до совершеннолетия сына, она незамедлительно приступит к уничтожению флибустьеров, укрывшихся на острове Мари-Галант?
— Мадам, — сухо сказал Мерри Рулз, — вам слово для ответа.
— Незамедлительно! — твердо повторила Мари. — И по этому поводу сразу же будут отданы приказы. Я рассчитываю на майора Мерри Рулза, который должен будет принять необходимые для этого решения.
— Отлично! — воскликнул майор. — Я предлагаю вам подумать, господа. Мы сейчас удалимся на тайное совещание.
Члены Высшего Совета вышли на террасу замка. Их тайные дебаты ограничились, по-видимому, простой консультацией, ибо все сошлись в одном: уничтожить флибустьеров. Мари была достаточной гарантией, чтобы все сомнения рассеялись в голове Дювивье и его сторонников.
Жюли, Сефиза, Клематита ходили от одной группы к другой, подавая всем напитки. Было очень жарко, и кувшины опорожнялись с огромной скоростью.
Стоя у окна, Реджинальд де Мобрей с беспокойством смотрел сквозь прикрытые ставни, пытаясь догадаться по движению губ этих господ, чем окончатся дебаты. Особенно он следил за Мерри Рулзом. Но майор прекрасно владел собой, и на его лице ничего не отражалось. Только иногда по легкому наклону головы можно было догадаться, что он соглашался с тем или иным замечанием. Но как угадать его тайные мысли?
Наконец, один за другим, советники вернулись в салон и снова заняли свои места.
Мари и ее сын Жак сели на свои места напротив членов Высшего Совета. Она тоже пыталась прочитать по их лицам, какой вердикт они вынесли. Впрочем, несмотря на легкое беспокойство, которое Мари пыталась скрыть, она была уверена в себе.
Когда водворилась тишина, Мерри Рулз встал и торжественно произнес:
— Мадам, ваша просьба показалась вполне законной членам Высшего Совета, которые решили доверить вам пост генерал-лейтенанта Мартиники вплоть до нового приказа, который будет исходить от вашего, пока еще несовершеннолетнего, сына Жака Денамбюка. Однако, следуя прерогативам Его Величества, члены Совета приняли решение срочно направить посланника, который даст отчет королю о временно принятых мерах и попросит его соизволения их санкционировать. Кроме того, Совет решил, что вы сами можете назначить этого посланника.
Первые слова майора влили в сердце Мари огромную радость. В этот момент она даже не подумала о том обязательстве, которое ей пришлось принять. Она уже забыла и о Байярделе, и о Лефоре. Наконец-то она получила то, чего так страстно желала! И счастье сделало ее неблагодарной.
Она еще раз обвела взглядом всех присутствующих, ища того, кого она могла бы отправить к королевскому двору в качестве посланника.
Байярдель не попал в поле ее зрения. И по понятной причине: взбешенный до предела, он предпочел вскочить на коня и отправиться в форт Святого Петра. Могла ли Мари назначить его, невзирая на странные похвалы майора в адрес Байярделя?
Мари увидела господина Левассера, о котором она знала только хорошее, снискавшего симпатию большинства членов Совета.
— Я хотела бы поблагодарить Высший Совет, — начала она, — за то, что он вынес беспристрастное решение в пользу моего права. Что касается посланника, то я думаю, господа, что господин Левассер, которому мы все доверяем, мог бы выполнить это поручение к Его Величеству.
Все посмотрели на колониста, который встал и сказал с волнением в голосе:
— Это большая честь для меня, мадам! Но мой возраст и мои болезни, думаю, не позволят мне выдержать столь долгое и опасное путешествие. Я бы посоветовал мадам выбрать вместо меня всеми уважаемого человека, который лучше, чем я, сможет защитить правое дело и которому всегда доверял генерал дю Парке, человеку, который оставался до последней минуты у его смертного ложа, я говорю, господа, об отце Фейе.
Тот сразу же согласился, и этот выбор был единодушно одобрен.
Перед тем, как разойтись, члены Совета составили протокол о прошедшей церемонии и о передаче власти в руки генеральши. К обеду все разошлись.
На другой же день все жители Святого Петра и большинство колонистов с других концов острова собрались на площади форта в ожидании прибытия кортежа.
Мари с детьми Жаком, Адриенной, Мари-Луизой и Мартиной сидели на специально построенном помосте.
Майор Мерри Рулз в сопровождении членов Высшего Совета предстал первым. Поприветствовав мадам дю Парке своей шпагой, Мерри Рулз принес ей клятву верности.
В этот момент раздался тысячеголосый возглас:
— Да здравствует генеральша!
Затем начался парад. Семь рот вспомогательной части под командованием господина Усея представили свое оружие и тоже дали клятву верности.
Потом последовали церковнослужители, почтенные жители острова, а затем и простой люд.
В тот же вечер Мари приняла в замке отца Фейе, пришедшего попрощаться с ней. Он собирался сесть на корабль, который мог довезти его до Сен-Кристофа, где он пересядет на другой корабль, плывущий во Францию.
Доминиканец пришел к ней также и для того, чтобы дать ей последние советы, рекомендуя хранить память о муже и впредь продолжать его политику, благодаря которой остров достиг такого благополучия и процветания. После напутствия отец Фейе еще раз выразил Мари глубокое соболезнование, находя искренние слова утешения в ее тяжком горе.
За время церемоний шевалье де Мобрей ни разу не появился. Ему надо было выждать какое-то время, прежде чем развернуть свои широкие действия.
Мерри Рулз со своей стороны тоже даром не терял времени.
Было достаточно того, что Мари произнесла несколько слов:
«… я рассчитываю на майора Мерри Рулза, который должен будет принять необходимые меры для решения этого вопроса», чтобы он утвердился во мнении, что пришло его время, и его власть усилится в десять раз.
В конце концов, он уже управлял втайне, как серый кардинал. У него будет достаточно времени, чтобы развернуть все свои батареи и стать единственным и полновластным хозяином Мартиники.
Глава 10Майор Мерри Рулз не теряет времени
Во второй половине дня стояла невыносимая жара, загнавшая людей в дома и хижины. Казалось, что весь город вымер. С холмов, расположенных вдоль берега реки Отцов, насколько позволяло зрение, можно было увидеть только несколько фигурок негров, работающих в поте лица на плантациях, которые тянулись вдоль дорог. Корабли неподвижно стояли на рейде, а море было совершенно гладким, без единой ряби, словно скатерть из расплавленного свинца.
Возвращаясь из миссии иезуитов, капитаны Байярдель и Ля Гаренн спускались с холма. Их лошади шли медленным шагом. Они почти не разговаривали, потому что в такую жару любое движение требовало усилий, но их лица выражали сильное недовольство.
Затем они выехали на деревянный мост, переброшенный через реку, и громкий цокот лошадиных копыт заглушил шум речного потока, где когда-то Лефор любил ловить рыбу вместе с отцом Фовелем.
В нескольких шагах от реки находился постоялый двор «Большой Ноннен, подковавший гуся». Подъехав к нему, они не сговариваясь, натянули поводья, остановились у входа и соскочили с лошадей. По-прежнему не произнося ни единого слова, мужчины привязали лошадей к железным кольцам. Байярдель вошел первым.
Сильно хлопнув в ладони, он громко окликнул:
— Эй, хозяин, друг мой! Два пунша, да побольше рома и поменьше сиропа. Приготовьте, дорогой, их так, как если бы вы их готовили для себя!
Таверна была пуста. Хозяин высунул свой нос и, узнав посетителей, побежал готовить напитки.
Над еще неубранными столами роились тучи комаров. Мухи с наслаждением угощались остатками вина, соусов и специй.
Ля Гаренн подошел к товарищу, который в этот момент с силой ударил себя по щеке, чтобы убить большущего надоедливого комара, и спросил:
— Где бы нам поудобнее сесть?
— Давайте сядем вон там, капитан, — ответил Байярдель, указывая на стул перед чистым столом. Сам он сел рядом, поставив между ног мешавшую ему рапиру. Хозяин, приветствуя гостей, принес им холодного пунша с плавающими в нем ломтиками лимона. Ля Гаренн попробовал напиток, и лицо его расплылось в улыбке. Довольный, что угодил, хозяин удалился. Что же до Байярделя, то тот едва понюхал его, даже не пригубив. Он вздохнул так, словно сердце его разрывалось. Пошевелив ногами, обутыми в сапоги, чтобы найти удобное положение, он покачал головой и, наконец, сказал: