— Здравствуйте, — услышал он вдруг над самым своим ухом.
— Здрасте, здрасте, — не отрываясь от своего занятия, произнёс физкультурник.
— Я кому говорю — здравствуйте, — повторил женский голос. — Что это вы тут клюшкой машете?
Пётр Брониславович долбанул клюшкой по зазевавшемуся грызуну и произнёс:
— Я крыс гоняю. Отойдите, дамочка. А то они на вас кинутся.
Но дамочка в светло-коричневом пальто усмехнулась и ответила:
— Не кинутся. Потому что я — отравительница крыс со стажем. Вызвана специально вашим руководством.
— Ура! — Радостный вопль раздался на весь спортзал. Это орал от счастья Пётр Брониславович, бросая клюшку и хватая дамочку-отравительницу за руки. — Вы — моя надежда! Вы — моё спасение! Ловите, давите, травите их! Делайте с ними всё, что хотите! Они моё спортивное имущество жрут!
— Не суетитесь, — спокойно проговорила тётя, пытаясь освободить свои руки. — Вы точно уверены, что у вас крысы?
— Они не у меня, — ответил Пётр Брониславович, подтаскивая тётю поближе к матам. — Я их не звал, они сами прибежали.
В этот момент лицо отравительницы крыс передёрнулось. Но тётенька быстро справилась с собой и улыбнулась Петру Брониславовичу. И тот начал делиться наблюдениями:
— Судя по длинным хвостам и толстым задам, это крысы. Крысы, факт. Видите, вон одна наглая морда опять высунулась. Ну-ка, я её клюшкой.
С этими словами Пётр Брониславович поднял брошенную клюшку и от всей души треснул по крысиной физиономии. Зверюга с обиженным писком тут же пропала за матами.
— Ну что ж, — заявила тётя. — Будем работать. Наметьте мне места их активного выбегания.
Пётр Брониславович на миг растерялся.
— Ну, — замялся он, — выбегают они, наверно, из своих нор. Но вот где эти норы и чего крыс в спортзал несёт — непонятно.
Тётенька вновь недовольно скривилась, точно Пётр Брониславович чем-то её обидел.
— Тогда покажите места их массового скопления, — потребовала отравительница.
— А, — оживился пострадавший, — так сказать, зоны их выпаса и кормёжки? Это запросто. Да вот тут они хавают, тут, тут и тут. Видите, сколько нагрызли? И чего им так маты понравились? Бежали бы в столовую.
— Всему своё время, — пробормотала тётенька себе под нос, да так тихо, что Пётр Брониславович даже не разобрал, что именно она сказала. — Так, тогда кладу вот здесь и здесь, вы только не растопчите. И вообще идите отсюда.
Пётр Брониславович увидел, как она раскладывает по полу между матами какие-то кулёчки. Из одного из них тут же просыпалась гречневая каша с мясом. Не обращая на это внимания, тётенька принялась черпать из банки, которая стояла в её большой сумке, натуральное черносмородиновое варенье. И стала тоже раскладывать его кучками на полу.
— Ого! — удивился Пётр Брониславович. — Вы чего это — крысаков вареньем и кашей подкармливаете?
— Это новейшая крысиная отрава, называется «Супердератизат-001», — с гордостью произнесла тётя. — Ну, где, говорите, ещё?
— Вот тут… А подействует? Если бы вы знали, до чего эти крысы у меня тут обнаглевшие…
— Гарантия — сто процентов, молодой человек. Мрут как мухи, — тётя щедро разложила кулёчки и варенье и собралась уходить.
— Постойте, — кинулся к ней Пётр Брониславович, — а если им мои маты вкуснее покажутся? А яды они ваши, так сказать, проигнорируют?
— Ни-ког-да, — решительно заявила отравительница. — Ну, я пошла. Значит, трупы по мере накопления будете отгребать, ссыпать в ведро, пудрить негашёной известью и выбрасывать в уличный контейнер.
— И они больше не прибегут? В смысле не трупы, конечно, а новые живые крысы…
— Не должны. Гарантия, — ответила тётя, протягивая Петру Брониславовичу клочок бумаги. — А если что, вот номер моего мобильного телефона, позвоните и скажите буквально пару слов. Я приду и уморю всех остальных ваших крыс.
— Понимаю.
— В помещение неделю никого не пускать. Находиться тут в моменты отгребания подохших грызунов желательно в респираторе. Всё. До свидания. — С этими словами женщина покинула спортзал.
Пётр Брониславович с большим почтением, точно английскую королеву, провожал её до самого выхода из школы. Мир снова расцветился для него яркими красками.
С этого момента крысы и правда начали дохнуть. Их скорченные трупики валялись тут и там по всему спортзалу. Пётр Брониславович делал всё, как велела ему специалистка по крысам: сразу же закрыл спортзал и принялся устраивать уроки физкультуры на улице. И пусть дети были этим очень недовольны и капризничали — их добрый учитель знал, что этим делал для них доброе дело, то есть спасал от крысиного нашествия. По нескольку раз в день он трудолюбиво, повязав на лицо респиратор, вооружившись совком, шваброй и ведром, сгребал дохлых грызунов, щедро засыпал их раздобытой у завхоза негашёной известью и выносил на помойку.
Однако крысы не пропадали. На место отравленных собратьев прибегали откуда-то новые. Напрасно лазил Пётр Брониславович по углам, искал норы. Ничего найти ему не удавалось. Теперь враги стали ещё хитрее — уже не выбегали всей кучей, а действовали по одному, практически не попадаясь своему отравителю на глаза. И такие хитрые крысы пошли, Пётр Брониславович не переставал удивляться. Они стали появляться в спортзале… со своей провизией. То пакет варёных макарон откуда-то припрут, то бублики. Как они это делают, Пётр Брониславович ещё мог себе представить — схватят пакет с макаронами своими острыми сильными зубами и волокут. А с бубликами-то и вовсе ясно как день. Бублик круглый, его и катить можно, и в зубах нести. Но вот каким образом им удалось банку борща в спортзал затащить — Пётр Брониславович даже предположить не мог.
«Да, — в полном недоумении размышлял он, сидя возле банки борща, голубцов и кулёчка с жареной картошкой, которые в очередной раз обнаружил припрятанными между гимнастическими матами, — вот это номер. Смеётся, Петруша, над тобой природа, потешается животный мир. Ну и крысы! До чего смышлёные. Серьёзный у меня, стало быть, противник, хорошо подготовился к войне, раз такие запасы провианта себе делает. Но я не сдамся — ни за какие коврижки!»
Пётр Брониславович с ещё большим рвением принялся бороться с крысами, то есть грести их недвижные тела в ведро и ссыпать в мусорный контейнер.
Проблемы и неприятности продолжали одолевать замученного крысами физкультурника. Тут и война с буйным восьмым «Г», который никак не хотел поддаваться дрессировке, тут и странное поведение пока ещё своих учеников седьмого «В»: то они свирепую учительницу математики доведут, то двоек полный журнал нахватают. Да одна ученица Редькина чего стоила. После не поддающегося объяснению номера с залезанием в пианино Галина Гавриловна попросила мужа повнимательнее присмотреться к девочке, определить, может, с ней что стряслось. Не обижать её, не ругать, плохих оценок не ставить…
И вот сейчас Пётр Брониславович, собираясь выносить из спортзала очередную порцию крысиных покойничков, услышал из коридора среди других приглушенных детских голосов и тоненький голосок Зои Редькиной.
Он открыл дверь. И действительно, все в сборе — Редькина и её одноклассники тут же отскочили в сторону.
— Так, что это вы тут делаете? — не снимая респиратора, спросил Пётр Брониславович.
— Мы… — растерялся стоявший ближе всех к двери Витя Рындин.
— Мы просто хотели посмотреть, — не очень уверенно проговорила обычно всегда знающая что сказать Арина Балованцева.
— Что посмотреть? — Пётр Брониславович поставил инструменты за дверь и снял респиратор. — Нечего сюда заглядывать. Я же сказал, в спортзал не заходить! Крысы тут расплодились, а я их травлю.
Ученики в гробовом молчании смотрели на него и внимательно слушали.
— А это, — продолжал Пётр Брониславович, вытаскивая из-за двери ведро, — так сказать, пострадавшие трупы. Наелись ядов. Так что нечего вам в спортзале делать, там крысиная отрава везде разложена. В кульках. А от неё наверняка вредное излучение. Идите, ребятки, лучше на улицу гулять, а то ещё чего доброго заболеете.
С этими словами он вновь надел респиратор и захлопнул дверь.
Все четверо стояли и по-прежнему молча смотрели на захлопнувшуюся дверь. И тут раздался громкий плач. Коридорное эхо многократно усиливало его. Вслед за плачем послышалось кряхтение и повизгивание. Арина и Витя тотчас оглянулись — это Зоя Редькина, зажмурившись и не переставая рыдать, вцепилась в волосы Антоше Мыльченко. Тот кряхтел, стараясь вырваться на свободу.
— Зоя, ты что? — бросились к ней изумлённые одноклассники.
На крики из спортзала выскочил перепуганный Пётр Брониславович, на ходу сдирая с себя респиратор.
— Припасы, припасы, — заходилась тем временем в плаче Зоя, — это ж отрава… А не проблемы в семье! А я, как дура, пришла с запеканкой!
— Нет, Зоя, это другое, ведь проблемы у Петра Брониславовича в семье есть, есть! — кричал, пытаясь вырваться, Антоша.
— Придурок ты! Гуманоид несчастный! — горько плакала Зоя.
А Витя Рындин тем временем молча выдёргивал бедного Антошу из её рук. Вскоре ему это удалось, и освобождённый Антоша поспешил затаиться у двери в самом уголочке.
— А я макароны воровала, сосиски из холодильника утащила и в чайнике их вари-и-ила! — громко выла Редькина.
— Стоп, что за плач? — спросил Пётр Брониславович. — Редькина, кто тебя обидел?
— А-а, это Мыльченко! — запричитала Зоя. — Сказал, что за матами в мешочках еда!
— И ты её ела? — не на шутку испугался учитель. — Быстро говори! Рындин, за врачом, срочно! Если ела, это чревато!
Витя бросился бежать к кабинету школьной медсестры, который находился в другом конце здания.
— Не ела! — Зоя вытерла нос бумажным платком, который подсунула ей Арина. — Мыльченко сказал, что это вы из кулёчков едите!
Пётр Брониславович наклонился и посмотрел на сидящего в уголке Антошу:
— Я ем? Ты что, Антон? Зачем мне отраву есть?
— Потому что у вас проблемы в семье… — пролепетала Зоя.