м строительным порошком. Да и то — не специально прозвала, а потому, что приняла его за настоящего пришельца из космоса…
— Ладно, пусть сейчас бегут, — сказала Арина, глядя вслед удаляющимся Антоше и Зое, — наблюдение за ними продолжается. И если это у Антоши простое обострение творческого процесса, Редькину придётся спасать из его писательских рук.
— А ещё — спасать нашего Гуманоида от самого себя, — добавил Витя.
Подождав, пока Зоя и Антон совсем скроются из вида, Арина и Витя свернули в противоположную сторону и отправились по домам.
В небольшой уютной квартире раздавались бравурные звуки пианино. За инструментом сидела молодая румяная женщина в спортивном костюме и пушистых тапочках. Широко улыбаясь, она от всей души колотила пальцами по клавишам и внимательно смотрела в ноты, которые были раскрыты перед ней.
Молодой красивый мужчина, тоже в спортивном костюме и босиком, стоял посреди комнаты и старательно занимался с тяжёлой гирей.
— Галиночка, ты делаешь поразительные успехи! — радостно произнёс Пётр Брониславович, потому что красивым спортивным мужчиной был именно он. — С каждым днём твоя игра становится всё результативнее!
Галина Гавриловна оторвала взгляд от нот:
— Не смущай меня, Петруша, я ещё только разбираю это произведение…
— Тренировка, Галиночка, и ещё раз тренировка. Вот залог побед! А впрочем, Галиночка, мне и так твоя музыка нравится. Да, да! Когда я слышу эти прекрасные звуки, мне хочется тягать гирю в два раза быстрее!
Галина Гавриловна засмущалась, но принялась играть с ещё большим воодушевлением. По просьбе супруга она сыграла песню «Чижик-пыжик», а потом жизнеутверждающий маршик.
На лице Петра Брониславовича было написано неземное блаженство. Двухпудовая гиря, точно резиновый мячик, с лёгкостью подлетала вверх усилием его мощных рук. Но вдруг на последних аккордах марша Галина Гавриловна прервала игру.
— Ой, Петя, слышишь? — тревожно воскликнула она.
— Слышу! — пропел супруг. — Прелестно!
— Как же прелестно, когда стучит что-то! — заявила Галина, вновь принимаясь играть, чтобы проверить свою догадку. — Ну что, не слышишь, что ли?
Пётр Брониславович поставил гирю на пол и внимательно присмотрелся к своей супруге.
— Слышу, конечно. Просто ты, Галина, ногти очень длинные отрастила, вот они по клавишам-то и цокают, — выдал он, завершив осмотр.
— Да при чём тут ногти! — рассердилась Галина. — Что-то другое. Послушай! Неужели тебе, Петюньчик, медведь на ухо наступил, и ты не улавливаешь в этих звуках ничего особенного?
Она заиграла гамму. Пётр Брониславович прислонил ухо к пианино.
— Никакой не медведь, — пробормотал он. — Ну, слышу. Мотается там что-то внутри. Надо посмотреть.
— Посмотри!
Пётр Брониславович закатал рукава повыше.
— Я хоть и не пианинный мастер, — сказал он, — но инструмент вскрою. Ты, Галиночка, не волнуйся, но отойди на всякий случай подальше. Может, туда мышь забралась.
Галина Гавриловна мышей не боялась. На мясокомбинате у людей нервы были крепкие. Она не стала отходить подальше, визжать и прыгать с ногами на диван. А подошла к своему инструменту сбоку и, когда её муж снял с пианино переднюю панель, заглянула внутрь.
Это пианино стояло в квартире Петра Брониславовича всего чуть больше месяца. Когда-то Галине Гавриловне вдруг захотелось научиться музицировать, и Пётр Брониславович не мог отказать в этом своей молодой жене. Тут как раз подвернулся случай — родители ученицы Зои Редькиной мечтали избавиться от музыкального инструмента. За очень умеренную цену они продали пианино Петру Брониславовичу и даже помогли транспортировать его до нового места назначения. Музыкального слуха у Зои не оказалось, однако играть на пианино и особенно петь громким голосом оперные партии она очень любила. И вот теперь семья Редькиных была избавлена от мучительных вокально-фортепианных концертов, а в доме Петра Брониславовича с появлением этого инструмента поселились особенная радость и гармония.
…С большими предосторожностями Пётр Брониславович просунул руку внутрь пианино.
— Ну что, Петя, есть посторонний предмет? — с некоторым волнением на лице спросила Галина. — Или всё-таки мышь?
— Не пойму, Галиночка, — ответил Пётр Брониславович, всё глубже просовывая руку в нутро инструмента. — Похоже, я что-то начинаю нащупывать. Что бы это могло быть?
— Ой, осторожно, Пётр! — Галина Гавриловна волновалась уже сильнее. — Если это мышь, то она как куснёт!
— Нас просто так не куснёшь, — заявил Пётр Брониславович. — Вытаскиваю! Да, и что же это такое в нашем инструменте?..
Галина Гавриловна сделала шаг назад и, вытянув шею, внимательно присмотрелась к тому, что извлёк из пианино её супруг.
— Что же это за предмет такой? — проговорила она. — Зачем это здесь, Петя?..
Глава III Кулёчек каши
«Антон Великолепенский уверенными шагами продвигался по следу преступницы. Он вычислил её сразу — и ничто не могло сбить его с намеченного пути. Интуиция вновь сработала на сто процентов — преступница двигалась к заветной двери. Дело оставалось за малым…»
— Зоя, Зоя, иди скорее сюда! — сдавленным шёпотом крикнул Зое Редькиной Антоша, широкими шагами проносясь по коридору.
Зоя только-только удобно устроилась на окне списывать физику, поэтому Антошин призыв восприняла с недовольной миной.
— Что?
— Это она! За мной, Редькина! — Стараясь не упустить свою подследственную из виду, Антон продолжал махать Зое руками. Из-за чего налетел на массивного старшеклассника и еле-еле увернулся от его пинка.
Зоя, едва успев засунуть тетради в сумку и бросив её на окне, подскочила к Антоше.
— Вон она, видишь! — поспешая вперёд по коридору, кричал он и показывал на какую-то женщину в светло-коричневом пальто и с большой сумкой в руках.
— Да кто она такая-то? — не унималась Зоя, стараясь не отставать от Антона.
— Я за ней от самого входа слежу! — прошептал Антоша. — Сейчас ты можешь лишний раз проверить мою интуицию.
Женщина в пальто остановила тем временем какую-то девочку. Зоя услышала даже, что она спросила: «Где тут у вас спортзал?»
— Понятно, что она ищет? Понятно, к кому идёт? — не унимался Антоша.
Женщина продолжала свое движение к спортзалу. Зоя и Антон не отставали. Широким жестом, словно у себя дома, женщина распахнула тяжёлую дверь спортивного зала и скрылась за ней.
Зоя и Антоша бежали как только могли быстро. Нужно было обязательно выяснить, что это за женщина и зачем она направляется в спортивный зал. Само собой было понятно, что это не Галина Гавриловна, которую и Антон, и Зоя много раз видели, не школьная медсестра и даже не новенькая учительница. Учительница бы по школе в пальто не разгуливала, а разделась бы в учительской раздевалке на первом этаже. Нет, точно — ни Зоя, ни Антоша не видели эту женщину никогда в жизни.
До двери спортзала, за которой скрылась незнакомка в светло-коричневом пальто, оставалось каких-то десять метров. Но тут из столовой, что находилась как раз напротив спортивного зала, выплыла учительница математики Екатерина Александровна Овчарова. За свой свирепый нрав она давным-давно получила кличку Овчарка. Никого ученики седьмого «В», которые не отличались способностью к точным наукам, не боялись так, как Екатерину Александровну.
— Редькина, Мыльченко, куда это вы летите? — грозно спросила она, тряхнув у них перед носами стопкой листков. — Вы что, не хотите получить результаты самостоятельной работы по алгебре? Вижу, что вам просто наплевать на учёбу! Только бы по коридорам носиться!
Антоша и Зоя остановились.
— Хотим получить… — пробормотала тихонько Зоя, хотя наверняка знала, что её за самостоятельную работу ждёт двойка.
Антоша, чья успеваемость по математике также обычно оценивалась между двойкой и тройкой, кивком подтвердил своё желание узнать оценку.
— Ну так идите за мной. — Овчарка гордо развернулась и, точно крейсер «Аврора», поплыла по коридору. — У вас сейчас начнётся физика, так ведь? Я буду раздавать ваши самостоятельные работы в кабинете физики.
Зоя и Антоша не могли ослушаться свирепую Овчарку. Ослушание могло обернуться штрафными санкциями. Бросив печальный взгляд на дверь спортзала, за которой происходило что-то таинственное, Антоша и Зоя побрели вслед за гордым крейсером.
Дождавшись своих листочков, на которых твёрдой рукой Екатерины Александровны были перечёркнуты все решения и выведено по двойке, Антоша с Зоей без всякого промедления полетели к спортзалу.
— Может быть, она уже ушла, и мы никогда не узнаем, зачем эта женщина приходила! — кричал на бегу Антон.
Зоя, успев смахнуть с глаз слёзки (она всё-таки расстроилась из-за двойки), проговорила:
— Антон, слушай, так, может быть, эта тётенька — кандидат на рабочее место Петра Брониславовича?
— Какой кандидат? — не понял Антоша.
— Может, Пётр Брониславович увольняться из нашей школы собрался. По семейным обстоятельствам. А эта женщина — его будущая смена. То есть учительница физкультуры наша новая!
— Так вот мы и выясним, зачем ему надо от нас увольняться! — с этими словами Антон припал к замочной скважине.
Зоя пристроилась рядом, однако ей места у замочной скважины не хватило.
— Только бы она не ушла, — прошептала Зоя.
Не успела она это произнести, как дверь неожиданно открылась. Удар на этот раз пришёлся как раз Антоше по лбу. Антон отлетел в угол, Зоя бросилась к раненому. Из широко раскрытой двери тем временем вышла та самая женщина всё с той же объёмистой сумкой, а за ней следом — очень довольный Пётр Брониславович. Они не заметили Зою и Антошу, которые сидели на полу за дверью.
— Спасибо вам огромное! Как я вам благодарен! — говорил Пётр Брониславович счастливым голосом.
— Ну что вы, не стоит, — отвечала ему дама.
— Позвольте, я провожу вас к выходу из школы. — Пётр Брониславович сделал широкий жест рукой.
Они зашагали по коридору и скрылись за поворотом.