йно злобную собачку с полным отсутствием породы, два зверя были мне незнакомы, такие длинные. Было несколько перелинявших зайцев и что-то вроде енота.
И эти тоже сидели смирно и не галдели, видимо, с нарушителями режима тут проводилась грамотная воспитательная работа. Кстати, я также отметил, что не было запаха. Совсем не было. Обычно даже один-единственный кролик умудряется изрядно попахивать, а тут… Животные не только не издавали звуков, они даже не пахли. Видимо, у Коростылевой был на самом деле звероводческий талант.
Наивный Питер протянул было к зайцу палец, но заяц немедленно постарался его за этот палец цапнуть. Заяц, а хищник.
В нижнем ярусе комнаты располагались посудины со всевозможными рептилиями и земноводными. Черепахи, тритоны, ужи, еще какая-то мокрая и скользкая пакость.
В центре тумба с аквариумом.
Аквариум был самой мрачной деталью помещения и походил на настоящее болото. В водоеме сидел огромный усатый сомик, похожий то ли на угря, то ли на змею. Этот сомик пребывал в постоянной активности, в результате чего вода была взбаламучена, растения плавали поверху, и даже минимального эстетического удовольствия от этой помойки получить было нельзя. Впрочем, вполне может быть, у Коростылевой были свои, альтернативные представления о прекрасном.
Все животные были мрачными и угрюмыми, никаких жизнерадостных рыжих кроликов, никаких ярких попугайчиков, никаких пестрых рыбок, ничего веселого и приятного глазу. Коричневые краски, крапчатые расцветки, все маскировочное, унылое, серое или цвета мокрого асфальта.
Странно, что не было вместилищ для змей, пауков, скорпионов и других ядовитых существ, наверное, Коростылева, как любая женщина, их не очень жаловала.
А еще я отметил большой прозрачный ящик с красным крестом на боку. Дверца ящика была прозрачной, сквозь нее виднелись пузырьки с лекарствами, бинты, шприцы и набор хирургических инструментов. «Интересно, – подумал я, – Коростылева на самом деле подбирает всех этих животных и ставит их на крыло или ловит их в здоровом состоянии и уже потом лечит до смерти?»
Ответа на этот главный вопрос комната не давала.
Вообще, единственным светлым пятном являлось окно. На подоконнике был установлен обширный плексигласовый вольер, в котором напропалую резвилось десятка два белых крыс.
Здоровенных. Толстых. Размером с Элвиса. Такие стероидные крысы, могучие.
Это было странно – с такими вкусами Коростылева должна была содержать обычных серых крыс, тех, которые в изобилии водятся в подвалах, на помойках и в других неприятных местах. Но у Коростылевой были крысы только белые.
Однако почти сразу я понял – это были не простые крысы, а крысы освобожденные. В смысле, выкраденные Коростылевой в разных учреждениях, где эти крысы использовались. Видимо, в этом вольере осуществлялась их адаптация к будущей жизни. С прицелом на грядущее выпущение.
– А где она спит? – с удивлением спросил Питер.
Это был тоже вопрос нелегкий. Видимо, тут где-то имелась раскладушка, хотя вполне могло быть, что Короста спала на полу, в обнимку со своими черепахами.
Но выяснять, где обитает Коростылева, было недосуг. Я велел Питеру стоять на страже и занялся крысами.
Снял тяжелую маску и подошел к подоконнику.
– Как определить, где Элвис? – встревоженно спросил Питер.
– Это просто, – самонадеянно сказал я.
Однако это оказалось не так просто, как представлялось. Я вылавливал из вместилища крысу, заглядывал ей под заднюю лапу, не обнаруживал татуировки и выпускал обратно. Она тут же смешивалась с остальными, и я никак не мог определить – проверял я уже эту крысу или нет. А ни по каким другим признакам Элвис Тридцать Восьмой никак не отличался от своих собратьев.
Крысиный досмотр продолжался уже, наверное, минут пять, а Элвис все не обнаруживался. Тогда я сменил тактику. Я стал доставать крыс, осматривать и выпускать на пол. Они, к удивлению, не разбегались, держались белой кучкой и, как мне показалось, старались усаживаться рядками.
Когда осталась последняя капля… то есть крыса, меня что-то стало разбирать сомнение. Я поймал грызуна, заглянул ему под заднюю лапку и отправил обратно в аквариум.
– Нет, – сказал я.
Честно говоря, такого я не ожидал. Совсем. Это было поражение. Поражение № 2. За два последние дня два поражения.
– Чего нет? – спросил Питер.
– Элвиса.
– А где же Элвис?
Вопрос.
Где мог быть этот чертов Элвис. Короста меня перехитрила. Умная, на самом деле умная.
Я оглядел комнату. Нет, Элвису здесь больше негде было прятаться. Может, она его на самом деле выпустила? Так, без подготовки?
Со стороны входа послышались ругань, вопли и что-то грохочущее.
– Это она! – испуганно прошептал Питер.
Я уже и сам понял, что пришла хозяйка. Короста. Поэтому я быстренько надел маску и развернулся к двери.
Коростылева ворвалась в комнату.
– Служба дератизации, – я изменил голос. – Осматриваем ваших грызунов…
– Грызунов?!
Мне показалось, что Коростылева что-то заподозрила. Как-то она слишком подозрительно на крыс уставилась, приблизилась к аквариуму и, быстро двигая глазами, пересчитала добро.
– Хм… – Коростылева по-собачьи почесала себя за ухом.
– С крысами все в порядке, – просипел я. – А вот ваша нутрия нам не нравится.
Я ткнул пальцем в нутрию.
– И чем это вам не нравится моя нутрия?! – Коростылева подбоченилась, совсем как ее мамаша. – Чем?!
– А у вас на нее сертификат имеется?
Я не знал, нужен ли на нутрию сертификат, но на всякий случай сказал.
– Какой еще сертификат?! – наступала Коростылева.
– Соответствия! – тоже заорал я. – Ваша нутрия соответствует предъявляемым к ней требованиям?
– Каким это требованиям?
– Гигиеническим! А вдруг у нее ящур?!
– Ящур? – Коростылева была поражена.
– Ящур. Эфиопский.
Коростылева поглядела на нутрию с опаской, затем понимающе хмыкнула.
– Ага, – сказала она, – у моей нутрии ящур, так, значит… А вы за небольшую сумму закроете на это глаза, да?!
– Ну… – я замялся. – Если, конечно…
– Вон отсюда! – крикнула Коростылева. – Вон из моей квартиры! Взяточники! Я буду жаловаться! Я до прокуратуры дойду!
– Вы препятствуете осуществлению полномочий… – пытался отбрыкиваться я.
Но Коростылева перешла в неуправляемое состояние. Хорошо хоть колуна у нее не было. Под рукой.
– Вон! – орала она. – Вон! Вы не имеете права! Ущемление достоинства…
Мы медленно отступали.
– У нас в стране свобода! У нас в стране демократия! Опричники! Я вам покажу дератизацию!
– Как? – удивилась Коростылева-старшая на выходе. – Вы их что, оставляете? Вонючек?
– Они не представляют никакой опасности, – сказал я. – Можете спокойно жить дальше.
Глава 9Элвис жив
Через четыре часа позвонила Тоска. Взял трубку.
– Да? – раздраженно буркнул я.
– Феликс, это я, – сказала Тоска.
Будто я мог ее не узнать.
– Феликс, ты чего молчишь? – осторожно спросила Тоска.
– Да так, голова болит…
– Так ты таблетку выпей! – посоветовала Антонина. – Или у тебя нет? Я могу в аптеку сбегать!
Какая, однако, услужливость!
– Да есть у меня таблетка, – огрызнулся я.
– Да…
– Да.
Тоска замолчала, полминуты я слышал в трубке только скорбные вздохи и невеселые ахи.
– Антонина, – не вытерпел я, – ты что-то хотела мне сказать?
– Ну да, – снова вздохнула Тоска. – Ну да. Я хотела сказать, чтобы ты не расстраивался…
– А я не расстраиваюсь.
– Не расстраивайся, Феликс, ты же старался…
Я промолчал.
– Не расстраивайся, – сказала она в очередной раз, было слышно, что Тоске меня жалко. – Это ничего… Ну, как ты мог найти такого маленького крысенка в таком большом городе? Ведь даже Снежок не смог, а он собака. Да даже милиция его бы не нашла…
Я молчал. Тоска меня утешала. Как могла. Мне вдруг как-то неудобно стало – Тоска была такая искренняя…
Все-таки она молодец. Конечно, с вывертами, однако все-таки молодец. Хорошо, что у меня есть Тоска.
Утешала Тоска меня тоже долго, не жалела ни сил душевных, ни времени тарифного.
– …Такое со всеми бывает, – закончила она уже с оптимизмом. – Поражение – это диалектическая сторона победы.
– Да ладно, Антонина, я в норме. Не запариваюсь. Все сознаю.
– Ну и здорово. Ты сейчас как, занят?
– Так… Не знаю. Наверное, не занят. Хотя настроение не очень…
– Питер хочет попрощаться.
– Да? – спросил я. – Как трогательно. А что, он уже уезжает?
– Да. Уже время. Он хочет пожать руку, обменяться адресами…
– У меня голова… Ну ладно, приходите. Обменяемся.
Я отключился и растянулся на диване. Стал ждать. Хорошо было бы еще немножечко вздремнуть, однако сейчас вряд ли получится. Хотя… Нельзя отказываться ото сна. Я укрылся пледом и погрузился в дрему. Баю-бай.
Проспал, наверное, минут двадцать, потом в носу зачесалось, и я чихнул. Три раза, все как полагается. Правда, третий чих был так себе, не из глубины души, но тут уж ничего не поделаешь – Тоска шла не одна, а с князем Питером.
В дверь позвонили, я открыл.
– Заходите, – сказал я гостеприимно.
Тоска и Питер зашли. Проследовали ко мне в комнату, сели на диван. Рядком. Питер одет по-походному – широкие рэперские штаны, широкий болтающийся свитер. Как вчера, когда мы встретились в школе.
– Жаль, – сказал Питер, – жаль, что Элвиса так и не нашли.
– Да уж, – согласился я. – Это серьезная брешь в мировой культуре…
– Зачем ты так, Феликс? – с укором сказала Тоска. – Может, для мировой культуры, как ты говоришь, это и не большая потеря, но для Мэри большая. Она вся заплаканная ходит…
– Вся?
Тоска отвернулась и стала разговаривать вполоборота ко мне. И разговаривала как бы и со мной, и вместе с тем и с Питером, одним словом, держала речь.
– Так уж получилось, – говорила она, – никто не виноват, да. Мы приложили все силы для того, чтобы разыскать Элвиса, но не получилось. А Феликс мне сразу сказал, что шансов мало, но я надеялась… Знаете ведь как бывает? Трудолюбивым помогает случай. Вот и я думала, что он нам поможет. Но что-то не срослось…