Большая книга «ленивой мамы» — страница 3 из 8

Самостоятельность как черта характера

Как научить ребенка слышать с первого раза

Вопрос непростой. Даже взрослые люди, бывает, не слышат с первого раза. Ведь и про мужей, и про сотрудников часто можно услышать: «Я говорю, говорю, а как об стенку горох. Вот как еще человеку сказать?»

Сотрудник, который слышит с первого раза, не нуждается в дополнительном контроле. Про таких говорят: «Хорошо развит самоконтроль. Ответственно подходит к поручениям». Такие люди вызывают уважение коллег. С ними легко работать.

Все взрослые — и те, что слышат с первого раза, и те, что не слышат и с десятого, — вырастают из детей. Если с детства ребенок приучен слышать с первого раза, то велика вероятность того, что этот навык сохранится на всю жизнь.

Алгоритм приучения следующий.

1. Прежде всего убедитесь, что вас внимательно слушают

Бывает, что ребенок поглощен игрой или творчеством и действительно не слышит. Кстати, когда я пишу что-нибудь или разрабатываю программу тренинга, я настолько сконцентрирована на процессе, что совершенно выключаюсь из окружающей действительности. Чтобы в этот момент я что-то услышала, нужно либо очень-очень громко позвать, либо прикоснуться. Второй вариант приятней, не люблю громких звуков. Поэтому сама в аналогичной ситуации тоже подхожу, кладу руку на плечо, привлекая к себе внимание, и могу даже немного к себе развернуть. Только убедившись, что я переключила внимание нужного мне человека, начинаю говорить.

Вы когда-нибудь разговаривали с маленьким ребенком, который хочет сказать вам нечто важное? Который аж захлебывается словами, чтобы рассказать вам все, что рвется наружу? Чтобы удержать внимание, ребенок в таком случае обычно даже фиксирует голову взрослого двумя руками. Да-да, крепко обхватывает ладошками, чтобы взрослый не смог отвернуться. Отвернется — и не услышит важную важность. Я помню забавный случай, когда папа сказал двухлетнему Арсению: «Я тебя внимательно слушаю. Только, пожалуйста, отпусти мои уши».

Конечно, держать ребенка за уши, если вы обращаетесь к нему, — совершенно лишнее. Но можно держать его за плечи. В принципе достаточно установить зрительный контакт. Если меня увидели, то вероятность, что меня услышат, существенно возрастает. Когда вы что-то говорите глаза в глаза, это трудно пропустить мимо ушей. Я много раз наблюдала, как дети из младшей группы детского сада, когда что-то хотят сказать приятелю по играм, руками разворачивают его к себе. Они искренне хотят быть услышанными.

Еще очень важно обращаться по имени. Или даже просто обращаться. Сказанное без обращения — это чаще всего обращение в никуда, и эффект от этого никакой. По опыту педагогической деятельности могу сказать, что безликое «Прибираем игрушки» пролетает мимо гораздо чаще, чем «Ребятки, глазки свои на меня поднимите! Подошло время обеда. Начинаем прибирать игрушки».

2. Убедитесь, что ребенок вас действительно услышал

Слушал и услышал — это не одно и то же. Визуально человек вроде бы и слушал, и в глаза смотрел, и, может быть, даже кивал или «угукал», а сам мыслями был где-то очень далеко. На всякий случай лучше переспросить: «Ты меня услышал? О чем я сейчас попросила? Катя, что мы сейчас будем делать?» Если ответ совпал с тем, что вы до этого говорили, — поздравляю, вас услышали.

Это только первое время кажется, что слишком много всяких «реверансов». Потом это входит в привычку и всеми нормально воспринимается.

— Арсений, заканчивай игру, через пять минут ужин.

— Угу.

— Что значит «угу»?

— Я понял, через пять минут ужин, я заканчиваю игру.

Как говорится, слушайте и не говорите, что не слышали.

3. Договоритесь о последствиях

«Я говорю, говорю, а как об стенку горох…» Конечно. Если «говорю, говорю», то можно и дальше говорить, говорить, говорить. Зачем слышать с первого раза, если будет и третий, и пятый? Чтобы научить слышать с первого раза, нужно говорить один раз. И предупреждать о последствиях: «Я не буду накрывать на стол дважды. Тот, кто вовремя не придет к столу, останется голодным».

Тот, кто не услышал, что надо убрать игрушки, вечером будет сидеть без игрушек. В детском саду общее правило: «Кто не убирает за собой, тот и не играет».

Тот, кто не услышал: «Несите мне грязные вещи, я запускаю стирку», будет сам руками стирать свои брюки. Не потому, что мама вредная. А потому, что брюки нужны уже завтра, а стиральную машину поздно вечером лучше не включать — во время отжима ее тарахтение нарушает сон соседей по панельной многоэтажке.

Тот, кто не услышал: «Надо быстро одеться. Если через десять минут не выйдем, опоздаем в кино», действительно опоздает в кино. Или вообще не пойдет.

Конечно, чтобы это сработало, надо, чтобы оговоренные условия всегда исполнялись и последствия наступали.

Кстати, в отношении взрослых этот алгоритм тоже работает. «Контрольные работы, не сданные до указанного срока, проверять не буду. Опоздавшим со сдачей в журнале автоматически рисую „двойку“». Сурово. О последствиях студенты слышали с первого раза, и со сроками сдачи вопросов не было.

ВНИМАНИЕ! Очень важные дополнения по применению алгоритма. Обязательны к прочтению.

✓ Учить детей личным примером. То есть надо обязательно слышать своего ребенка с первого раза.

✓ Требования, предъявляемые ребенку, должны быть сопоставимы с его возрастом. Например, неразумно требовать: «Чтобы через десять минут все было убрано», если ребенок еще не умеет определять время и понятия не имеет, что такое десять минут.

✓ Не применять третий пункт без первых двух. Это негуманно.

✓ Последствия должны быть именно последствиями, а не шантажом. То есть тем, что естественным образом наступит после. Тем, для чего есть объективные причины. «Если ты не придешь за стол, то останешься голодным» — это естественные последствия. А вот «Если ты не придешь за стол, я вылью тебе суп на голову» — шантаж.

Самостоятельный выбор

На консультации мальчик-подросток. Ему предстоит выбрать профильный класс. Можно физико-математический, а можно химико-биологический. Способный мальчик. Настолько, что добился успехов и в физике, и в химии. Победил в районной олимпиаде по математике. Казалось бы, выбор очевиден: математика. Но в районной олимпиаде по биологии он тоже победил. Сложность выбора переживает так сильно, что пропали и сон, и аппетит.

Обо всем этом мне рассказала по телефону мама мальчика.

— Вы поможете нам с выбором?

— Почему вам? Вам обоим? Кому нужно помочь с выбором: маме или ребенку?

— Ребенку.

— Это его решение: обратиться за помощью к психологу?

— Нет, это я так решила. Но он придет.

— Лучше предложите ему выбор. Пусть он сам решит, хочет он прийти ко мне или нет.

Тишина в телефоне. Пауза существенно затянулась. Через некоторое время мама возвращается к разговору.

— Он не знает. Давайте мы все-таки к вам придем. Сами не справимся.

— Хорошо. Давайте выберем время. Когда вам удобно?

— После трех, когда уроки закончатся.

— Есть завтра в четыре часа свободное время. Или в пятницу в пять. Только пусть время выберет сын, какое ему больше подойдет.

Снова длительная пауза. Время он тоже выбрать не может. В итоге решение принимает мама:

— Мы придем завтра в четыре.

Тут дело не в выборе профильного класса: налицо проблема выбора как таковая. Раньше это не казалось проблемой, так как выбор всегда делала мама. Но теперь она воспринимает выбор как судьбоносный. От того, в какой класс пойдет ее сын, зависит выбор его будущей профессии, его дальнейшая жизнь. Мама не решается брать на себя ответственность и впервые предоставила право выбора ребенку. А он не смог. Просто не оказалось нужного файла. В его предыдущей жизни не было места выбору. Он не умеет выбирать.

Кто-то подумал, что этот случай за рамками реальности? Могу привести еще один пример.

Девочка Надя, восемь лет. Она приехала с мамой на курорт. С ними приехала подруга мамы. А у подруги тоже дочка, и тоже восьми лет — Соня. Мамы — подружки. Девочки — ровесницы. Отдых обещал быть беззаботным и веселым. Но вместо этого — ежедневные конфликты юных прелестниц.

Позвольте ребенку выбирать там, где это возможно.

На курорте много соблазнов. Вдоль побережья — нескончаемая череда торговых палаток. Нужно купить панамку от солнца. «Выбирай», — говорит мама Соне. Мама Нади уже выбрала панамку, но услышала, что Соня будет выбирать сама, тоже сказала Наде: «Выбирай».

Надя зависла. Надя растерялась. Надя не знала, на что опереться, когда так много разных фасонов и разных расцветок. А Соня уже звонким голосом объявила: «Вон ту, розовую, с бабочкой!» Надя облегченно выдохнула: «Мне тоже розовую с бабочкой». К счастью или наоборот, у продавца были две одинаковые панамки. Соня недовольно стала ворчать по поводу одинаковости, но мама ей объяснила, что Надя хочет такую же и имеет право на выбор.

Потом компания направилась к киоску с мороженым. Три шарика мороженого по цене двух. «Выбирай», — сказала мама Соне. И Соня попросила наполнить вафельный рожок арбузным, фисташковым и шоколадным лакомством. «Выбирай», — сказала мама Наде, ощущая себя на каком-то новом уровне взаимоотношений с дочкой. Раньше она повелевала: «Ты будешь это и вот это», а сейчас повелевает: «Выбирай!» Надя выбирает арбузное, фисташковое и шоколадное…

Когда в третий раз Надя «выбирает» то же, что и Соня, Соня близка к истерике: «Не смей выбирать, как у меня!» Соня переживает это как потерю своей идентичности. Соня умна. При очередной покупке она встает в позу: «Я не буду выбирать, пока не выберет Надя. Пусть она первая выберет!» Надя теряется. Надя не умеет выбирать. До сих пор за нее все выбирала мама. Тогда и Надя встает в позу: «Я не буду первая выбирать!»

Позвольте ребенку выбирать там, где это возможно. Пусть с необходимостью самостоятельного выбора он столкнется раньше, чем это будет выбор профессии или выбор спутника жизни. Будьте при этом честны.

Но, предлагая выбор, нужно быть готовым принять этот выбор.

— Ты сейчас поешь или после прогулки?

— После!

— Нет, ты так очень быстро проголодаешься и придется рано домой возвращаться. Лучше поесть сейчас.

— После!

— Ты начнешь на обратном пути ныть, чтобы я тебе что-нибудь купила. Лучше сейчас что-нибудь поешь. Что ты хочешь?

«Что ты хочешь?» — это тоже предоставление выбора.

— Я буду, как у тебя, бутерброд!

— Нет, детям колбасу нельзя. Я могу сделать тебе с сыром. И давай кашу.

— Я хочу, как у папы!

— Папа вчерашний суп доедает. Вчерашний суп я тебе не дам. Вот кашка вкусная, свежесваренная.

✓ В этом примере мама только делает вид, что предоставляет выбор, на самом деле выбирает она.

* * *

В магазине.

— Какая рубашка тебе нравится?

— Вот эта!

— Нет, эта плохого качества. Тут ткань ненатуральная. Выбери какую-нибудь из этих.

— Вот эту!

— С таким цветом она ни к одним брюкам не подойдет. Вот, смотри, какая красивая рубашка. Она и к джинсам подойдет, и к синим брючкам.

✓ Опять выбор без выбора. Мама не готова принять выбор ребенка. Было бы честнее в этой ситуации не предлагать сделать выбор, а просто выбрать самой. Либо озвучить критерии и быть готовой принять сделанный в этих рамках выбор.

* * *

— Выбери, чем ты будешь в этом году заниматься. Кружок, секцию.

Девочка с азартом начинает выискивать в Интернете информацию о различных творческих и спортивных коллективах.

— Я выбрала! — демонстрирует на ноутбуке открытую вкладку с расписанием.

— Ой, нет, это очень далеко! Сама ты не доберешься, а мне тебя возить некогда.

— Тогда вот это.

— Нет, это очень дорого.

— А сюда можно?

— Нет, я принципиально против карате. Что-то женственное нужно. Ты же девочка!

— Тогда танцы, — угасшим голосом, теряя надежду, девочка открывает последнюю вкладку.

— Это слишком поздно заканчивается. Вот, посмотри, что я нашла: рядом с домом, бесплатно и очень полезно для мозга — шахматная школа. Еще и усидчивость тренируется. Тебе полезно. Я уже договорилась с руководителем.

✓ А какое многообещающее было начало: «Выбери, чем будешь заниматься»… И здесь было бы честнее сразу обозначить критерии выбора: в таком-то районе, не дороже такой суммы в месяц, не позднее такого-то часа. И выбор, отвечающий этим условиям, принять.

Если ребенок ничем не хочет заниматься

Когда выбор секции — дело исключительно родителей, велика вероятность детского сопротивления. Явного: «Не хочу! Не буду!» Или скрытого, психосоматического, когда в день тренировки то голова болит, то живот, то левая пятка.

Но стоит различать варианты «хочу заниматься чем-то другим» и «ничем не хочу заниматься». В первом в основе лежит сформированный интерес, желание. Во втором — отсутствие интересов, нежелание. Если ребенок совсем ничем не хочет заниматься, тогда занимать его придется родителям. Говорю это без негативного оттенка, имея в виду, что родители должны увлечь своего малыша, брать его с собой на разного рода мероприятия (если они подходят ему по возрасту), заражать его своим интересом. Ищите то, чем захочется заниматься вместе. Если родители чем-то увлечены в своей жизни, то и ребенок вполне может разделить это увлечение.

Также следует отличать «хочу ходить в эту секцию» от шаткого «то хочу ходить, то не хочу». Пусть это дополнительные занятия, но они не могут зависеть от настроения. Если выбор сделан (и тем более, если выбор сделан самим ребенком), то к занятиям следует подходить ответственно. Не опаздывать, не прогуливать, даже если идти не очень хочется. В этой ситуации родителям уместно напоминать ребенку о предстоящих занятиях, взывать к ответственности, даже настаивать на том, чтобы он собрался и пошел. Ведь чем чреваты пропуски? Несколько раз пропустил занятия — и уже отстал от остальных детей в группе. Тут же выяснится, что что-то ребенок не умеет, что-то не знает, что-то выполняет хуже остальных. Быть отстающим — неприятно, наверстывать — трудно. И возникает соблазн вообще перестать ходить.

Как же реагировать, если ребенок категорично заявляет, что он больше не пойдет на занятия, что хочет бросить секцию, кружок или музыкальную/художественную школу, даже если изначально это был его выбор? Прежде всего нужно разобраться в причинах. Особенно если смена кружков (смена интересов) происходит часто. Может быть, ребенку просто хочется все попробовать? Научился плавать, и хватит, буду двигаться дальше. Теперь в городе столько катков — вот бы мне научиться кататься на коньках. Наступила весна, лед растаял — самое время заняться верховой ездой… Ничего страшного в таких «шатаниях» нет. Пусть ребенок пробует, пусть перебирает. Путь развития в этом случае не вертикальный (всё лучше и лучше, какой-то определенный навык постоянно совершенствуется, оттачивается), а горизонтальный (всё шире и шире, накапливаются различные навыки). Горизонтальный путь развития не хуже и не лучше вертикального, он просто другой и зависит от характера. Есть люди, которым хочется с головой погрузиться в определенную область знаний — получается узкий специалист. И есть люди, которым нужна не глубина, а многоохватность знаний — про таких обычно говорят, что у них широкий кругозор.

Как же реагировать, если ребенок категорично заявляет, что он хочет бросить секцию, кружок или музыкальную школу?

Но за формулировкой «не хочу» может скрываться не только возникновение спонтанного интереса к другой деятельности. Причиной отказа посещать занятия может быть ситуация неуспеха, психологического дискомфорта. Кое-кто таким образом пытается избежать трудностей. Поначалу все нравится, а как только возрастают нагрузка и требования — ленивый ребенок предпочтет уйти… Для других детей важно всегда быть первыми, а если вдруг появится сильный соперник, которого хвалят больше, то также велик посыл сдаться и уйти. Не последнюю роль играют и сложности во взаимоотношениях со сверстниками. А кому-то просто не нравится тренер или преподаватель. Такого рода проблемы — психологического характера, и переходом в другой кружок их не решить, так как и там ситуация может повториться. Значит, стоит вместе с ребенком поискать выход из сложившейся ситуации, подумать, что изменить в себе, и если уж совсем невмоготу — из кружка или секции можно уйти. Как вариант, предложите ребенку походить еще месяц, а за месяц все-таки попробовать справиться с проблемами, преодолеть трудности. Может случиться и так, что уходить уже не захочется… В любом случае хорошо, если решение уйти будет не импульсивным, а взвешенным, хорошо продуманным.

Бывают и такие дети, которые просто никуда не хотят ходить. «Интроверты интровертные» — говорят про них. Но вот такие интроверты, то есть личности закрытые, могут увлеченно заниматься чем-то, не выходя из дому: рисуют, вяжут, выжигают, паяют, программируют, эксперименты ставят. Это не про «ничем не хочу заниматься». Это — «хочу всем заниматься дома». Хочет? Пусть занимается!

Самоопределение

Толпа первоклассников во главе с учителем и в окружении родителей.

— А сейчас загадываем свое самое заветное желание и на счет «три» отпускаем шарики в небо!

— Мама, у меня есть желание оставить шарик себе, других желаний нет, — Александр готов отделиться от тусовки.

— Да, — говорю, — так тоже можно. Это ведь твое желание.

— Раз! Два! Три! — командует учитель. — Кто еще шарик не отпустил? Отпускаем! Отпускаем!

— Спасибо, — говорит Сашка, держа шарик. — У меня уже все сбылось. — И направляется с шариком в сторону дома.

Слово «самоопределение» в своей основе содержит: я сам себя определяю. Я определяю границы своей личности. Через ответы на вопросы:

✓ что я хочу, что я не хочу;

✓ что мне нужно, что мне не нужно;

✓ что мне нравится, что мне не нравится;

✓ что я могу; что я не могу;

✓ что принадлежит мне; что не принадлежит мне.

Самостоятельный человек имеет четкие границы личности. Без включений, без поглощений. Он умеет удерживать свои границы от посягательств. Умеет удерживать себя от посягательств на чужие личностные границы.

Одно из наиболее важных родительских посланий своему ребенку:

1. Ты имеешь право на свои желания, свое мнение и свою территорию.

2. Другие люди имеют право на свои желания, свое мнение и свою территорию.

Именно так: послание имеет две равнозначимые части.

РАВНОЗНАЧИМЫЕ.

ДВЕ.

Если ребенок усвоит только первую часть послания или только вторую, вырастет несчастный человек.

Если он усвоит только первую часть — будут частые конфликты с окружающими. Если только вторую — будут внутриличностные конфликты, постоянная фрустрация.

* * *

Это мой шарик. Я хочу оставить его себе и поэтому не отпускаю — я удерживаю себя в своих границах, я верен себе.

Я не хочу отпускать шарик, но отпускаю, потому что так делают все, но это меня огорчает — я иду против своих желаний, нарушаю свои границы личности.

Я не позволяю другому отпускать его шарик — я нарушаю границы его личности.

Другой человек не отпускает свой шарик в небо, как это сделал я. Я обижаюсь на другого — я размываю границу личности между мной и другим человеком.

Сам выбирает друзей…

Курсы подготовки к школе. Почти настоящие уроки в настоящем классе и настоящие перемены. Дети шумными стайками вылетают из классов в коридор. Отличие от настоящих школьников в том, что многих детей в коридоре поджидают родители. Они же имеют возможность наблюдать, как дети между собой общаются на перемене.

К концу первого месяца занятий дети уже перезнакомились, а некоторые даже сдружились. Общаются небольшими компаниями, делятся новостями и впечатлениями. Одна девочка подошла к другой и стала показывать свою новую игрушку, а ее подружка в это время что-то оживленно рассказывала мальчику, игрушка ей была неинтересна. Она оттолкнула протянутую игрушку и сказала: «Отстань». Эту сцену наблюдала мама «обиженной» девочки. Она подозвала дочь к себе и вынесла жесткий вердикт: «Что сказала тебе эта девочка? Отстань? Значит, так, чтоб больше я тебя около нее не видела! Раз она тебя не уважает, не дружи с ней! Ты меня поняла?!»

Не дружи с ней! А потом еще и с той не дружи, и с этими не дружи, и в итоге «все плохие, дружить не с кем». А потом, спустя годы, может быть так: «Мама, ты мне запрещала со всеми дружить, и сейчас я такая одинокая!» Я, конечно, сильно сгущаю краски, но запрещать общение — не лучший выход.

А какой выход лучше? Почему бы не обсудить, какие чувства возникли у дочки, какие у мамы, которая все видела, а какие, предположительно, у той девочки, чей разговор был прерван демонстрацией игрушки. С мамой понятно — она интерпретирует сцену как «моего ребенка не уважают», и ей обидно. С девочкой (с той, что хотела показать игрушку) гораздо сложнее, и маме здесь есть над чем подумать. Что, собственно, хотела ее дочь? Привлечь внимание этой девочки? Привлечь внимание именно этой девочки (чувствуете разницу)? Просто продемонстрировать новую игрушку и не важно кому? Почему она решила вклиниться в разговор именно этих детей? Можно ли было действовать более деликатно, чтобы не провоцировать агрессию? Это первый подобный случай или такое случается регулярно? Если инцидент уже произошел, как можно было отреагировать? Крикнуть: «Сама отстань»? Сказать: «Извини, что помешала, но не разговаривай со мной так грубо»? Или просто уйти, пожав плечиками, к другим девочкам? Все это можно обсудить и сделать выводы. Так или иначе, пусть девочка сама решает, с кем ей дружить и как себя вести.

* * *

У мальчика Семена в садике был друг, назовем его Лешей, да, собственно, именно так его и звали. И кота своего Семен назвал Лешей, в честь лучшего друга. Но его лучший друг был весьма непостоянен. Мог внезапно сказать: «Я с тобой больше не играю». И ведь действительно не играл какое-то время. А на следующий день опять играет, как ни в чем не бывало.

Несколько раз мама Семена жаловалась мне на этого Лешу:

— Представляешь, прихожу за Семеном в садик и обнаруживаю его в одиночестве на веранде, потому что Леша с ним опять не играет. Похоже, у этого Леши развлечение такое. Скажет: «Я с тобой не играю» — и наблюдает, как на его слова реагирует мой сын. Знаешь, мне очень хочется запретить Семену играть с Лешей! Ну сколько можно!

Не дружи с ней! А потом еще и с той не дружи, и с этими не дружи, и в итоге «все плохие, дружить не с кем».

— Ты — мама, — говорю я, — и ты можешь запретить. У тебя родительский авторитет. Но проблема в том, что, несмотря на Лешины выходки, играть с ним Семену хочется. Значит, возможны два варианта. Либо твой сын станет тебе врать, что больше с Лешей не играет. Либо перестанет играть, но будет переживать и сердиться на тебя. При этом он так и не научится сам разбираться с отношениями, приносящими эмоциональный дискомфорт.

— И что делать? Продолжать смотреть, как он страдает?

— Но ты же не просто смотришь. Ты еще и разговариваешь. Попробуй обсудить эту ситуацию. Я бы на твоем месте сказала сыну, что это как-то не по-товарищески, настоящие друзья так не поступают, что, когда в друге не уверен, ничего хорошего в этом нет и что в мужчинах всегда ценилось постоянство. Посоветуй ему присмотреться к другим ребятам. Намекни на то, что, может быть, стоит найти более надежного друга.

Моя подруга поговорила с сыном. Прошло две или три недели. Потом она позвонила и сообщила мне, что Семен, возвращаясь из садика, все чаще рассказывает про увлекательные игры с Фомой.

* * *

В моей группе детского сада, когда я еще работала воспитателем, также был пример дисгармоничных дружеских отношений. Две девочки — одна всегда командует, а другая подчиняется. Родители Марины (подчиняющаяся девочка) перевели дочь в другую группу, чтобы спасти ее от вредного влияния подруги. Но и там Марина вляпалась в подобные отношения с другой девочкой. Та, другая, командует, Марина подчиняется… Получается, Марина сама выстраивала отношения так, что оказывалась в роли подчиненной.

* * *

Если ребенок не научился самостоятельно выходить из травмирующих его ситуаций, если внутренних изменений не происходит, то очень вероятно, что сценарий будет повторяться. «Сам» — это не значит оставить ребенка наедине с его проблемой, мол, уж как-нибудь разберется. Нет, это значит участвовать в процессе выстраивания отношений со сверстниками в качестве советчика. Выслушивать, сопереживать, рассказывать о своем опыте, о своем мнении, предлагать варианты решения. Но не решать проблему за ребенка авторитарными методами.

…И любовь

Конечно, это пример из другого возраста, но этот возраст все равно наступит. И принесет новые проблемы.

Девочке Наташе родители запретили дружить с мальчиком Колей. Коля — трудный подросток, из школы его выгнали, к своим пятнадцати годам он уже имел условную судимость. Но красивый. А что еще надо четырнадцатилетней девочке для первой влюбленности? Несколько знаков внимания со стороны Коли, и Наташа увидела в нем принца…

Понятно, что родители Наташи принца в нем не разглядели. Как только до них дошла информация, что Наташа во дворе разговаривала с «этим Колей», последовали риторические вопросы: «О чем ты вообще думаешь?!» — причитания: «Ты хоть понимаешь, что он собой представляет?» Мама и бабушка демонстративно принимали сердечные капли, а далее домашний арест: в школу и из школы под родительским конвоем.

Коля решил, что таких сложностей ему не нужно. Романтичности в нем было не больше, чем интеллигентности. Прочитав переданную через подружку записку от Наташи, в которой шли длинные перечисления, что можно сделать «ради нашей любви», он сплюнул через прореху в ряду зубов и сказал, что Наташ много и на этой дуре с ее ненормальными предками свет клином не сошелся. Подружка Колины слова передала дословно. Естественно, Наташа во всем обвинила родителей. Нет, она не призналась родителям, что попыталась переписываться с Колей. Она просто закрылась от них, перестала им доверять, потому что «из-за них все ее несчастья» — подростковый максимализм обернулся против родителей длительным отчуждением.

Свою первую несчастную любовь Наташа оплакивала несколько лет. А когда поступила в институт, отчаянно влюбилась в хулиганистого старшекурсника, которого уже раз пять выселяли из общаги за пьяные дебоши, но благодаря деньгам и связям его папы восстанавливали. Через месяц любовь прошла. Оказалось, что поговорить с этим парнем не о чем. Весьма ограниченный ассортимент шуток, да к тому же плоских — не смешно. Общих интересов у них не нашлось. У парня не хватало зуба — выбили в драке, но этот недостаток не придавал ему шарма, а скорее раздражал.

Ах, если бы родители не вмешались так категорично в их начинающиеся отношения с Колей, все было бы по-другому.

Наташа пришла ко мне на прием. Она сама расставила точки над «i» — к психологу она решила обратиться не потому, что рассталась с молодым человеком, а по другой причине: осознала, что пыталась отыграть свои подростковые отношения. Нашла аналог Коли. И сама его бросила. Сама!

Наташа рыдала, комкая в руках бумажные платочки. Ах, если бы родители не вмешались так категорично в их начинающиеся отношения с Колей, все было бы по-другому. Ей бы этот Коля быстро надоел, ибо реального Колю она и узнать не успела, а потом несколько лет оплакивала неслучившееся. Вернее так — оплакивала свою иллюзию. «Сколько слез я пролила! Как болезненно это было! Несколько лет переживаний! И все из-за кого?! Лучше бы родители не запрещали мне с ним общаться, а помогли побыстрее самой понять, что он за человек на самом деле!»

Она права, и жаль, что родители поступили по-другому.

Самостоятельность и нравственность

Нельзя воспитывать самостоятельность, не воспитывая при этом нравственность. Опасно. Прививая ребенку уверенность в себе, в своих силах, способность к самостоятельным действиям, необходимо дать ориентир в виде системы ценностей. Иначе чем он будет руководствоваться в своих действиях без сформированных нравственных принципов и ответственности?

Между умственным, нравственным и физическим воспитанием должен быть баланс. Если родители делают акцент только на умственное и физическое развитие, то в результате могут получить красивого, умного, самовлюбленного эгоиста с устойчиво сформированным потребительским отношением к окружающим людям и к родителям в том числе.

Кто-то скажет, что, может быть, это и неплохо для конкретного человека. Ведь у эгоиста есть все ресурсы для реализации задуманного. К тому же его не сдерживают морально-этические и нравственные нормы. «Свободная личность», живет, как ему нравится… Все бы ничего, но до тех пор, пока это «нравится» не замахнется на интересы других людей. Увы, при недостатке нравственного воспитания на интересы окружающих, включая близких людей, обычно плюют. А это не только больно, но иногда и плохо заканчивается.

Есть золотое правило: «Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой». Оно легко запоминается, и именно как правило. Но цель воспитания — не просто знание о том, что такое нравственность, а сформированная потребность поступать в соответствии с нормами нравственности. Не знание о том, что такое честность, а именно привычка быть честным. Суть не в том, чтобы заставлять ребенка совершать добрые дела, а в том, чтобы ребенок творил их по собственной инициативе и испытывал от этого радость и удовольствие. Это означает развитую способность соотносить свои действия с чувствами окружающих, уметь поставить себя на место другого человека, понять его потребности и мотивы его поступков. Это означает внутреннюю необходимость соотносить свои интересы с интересами окружающих. Это означает сформированное уважение к людям, к их личностным границам, к их желаниям и собственности.

Тема уважения напрямую связана с темой границ личности. Существует такая формула:

✓ Уважение = Непричинение вреда другому = Соблюдение границ личности другого человека.

Как уважать ребенка, как научить его уважать других и самоуважению? Очень просто — надо признать его автономной личностью со своими желаниями, потребностями, вкусами. Надо соблюдать границы его личности. Есть Я и есть Ребенок. Ребенок — не мое продолжение, а самостоятельная свободная личность. Ребенок не обязан соответствовать моим ожиданиям, разделять мои желания. Я — не приложение к Ребенку, а свободная личность. Родители не обязаны соответствовать всем его запросам и удовлетворять все его желания. Еще раз: есть Я и есть Ребенок. И важно сделать так, чтобы вместе нам было хорошо.

Конечно, когда ребенок совсем мал, границы стерты. «Я не хочу надевать куртку!» — кричит трехлетний ребенок. Через «не хочу» он обозначает границу личности. Но на улице холодно. Если он заболеет, мама будет вынуждена его лечить. «Я не хочу потом с тобой по врачам бегать и сидеть на больничном! Надевай куртку!» — у мамы тоже есть «не хочу». И пока ребенок зависит от мамы, ему придется терпеть вторжения в его личностные границы.

«Я хочу какать!» — сообщает трехлетка маме, заглядывая в кабинку для примерки. Маме приходится забыть про «я хочу примерить это платье» и бежать с ребенком по торговому центру к ближайшему туалету. Пока ребенок зависит от мамы, ей тоже придется терпеть его вторжения в границы личности.

Постепенно, по мере становления самостоятельности, границы личности ребенка вырисовываются и укрепляются. «Я не хочу надевать шапку, — говорит подросток, — там тепло, у меня все друзья без шапок». Может ли мама что-нибудь противопоставить этому аргументу? Удержать физически? Нет, не сможет. Надавить авторитетом? Заставить надеть шапку? Неэффективно. Сын выйдет из подъезда и снимет ее. Но маме важно защитить свои границы, и она говорит: «Хорошо. На всякий случай предупрежу тебя о последствиях. Если ты простудишься, лекарства от насморка будут из твоих карманных денег». Здесь есть уважение к желанию ребенка. Уважение его права на самостоятельное решение. Но вместе с правом ребенку вручается ответственность.

* * *

— Она не прибирает свои вещи! Они валяются то на кровати, то на полу!

— Но это моя комната! Это мои вещи!

На консультации у психолога мама и двенадцатилетняя дочь на повышенных тонах продолжают начавшийся дома конфликт.

Дочь права в формулировке «Это моя комната! Это мои вещи!» — так она обозначает границы личности и свое право самой решать, как распоряжаться вещами.

Обращаюсь к маме:

— Почему вам важно, чтобы вещи были убраны?

— Они же портятся! Вещи при таком обращении быстро приходят в негодность. Я не могу смотреть, как на новом свитере, который валяется на кровати, кошка устраивается спать. Платья на стуле мнутся. Кошка оставляет на них затяжки. Дочь придет из школы и, не переодеваясь, сразу на кухню, к столу. А мне потом пятна жирные с ее одежды отстирывать! Я каждый месяц на обновление ее гардероба трачу большие деньги! Я себе столько покупать не позволяю!

Есть Я и есть Ребенок. И важно сделать так, чтобы вместе нам было хорошо.

Мама, может, и не понимает, но точно ощущает, что дочь нарушает границы ее личности. То есть нарушаются мамины установки: «Я не хочу отстирывать пятна» и «Я хочу новую одежду для себя». Отсюда и конфликт. Мама своим недовольством нарушает границы дочери, потому что дочь своим поведением нарушает границы матери. Границы обеих стерты. Можно ли их обозначить? Можно ли совместить дочкино «хочу есть в школьной форме» и мамино «не хочу отстирывать с формы пятна»?

Введите правило: «Ты можешь есть в школьной форме, но если ты посадишь пятно, отстирывать будешь сама». Предварительно надо показать, как пользоваться пятновыводителем.

Как совместить дочкино «не хочу вешать юбку на плечики» и мамино «не хочу каждое утро гладить ее юбку»?

Научите дочку гладить. И введите правило: «Если ты не убираешь юбку в шкаф, утром перед школой гладишь ее сама».

Как быть с дочкиным «это мои вещи» и маминым «это мои деньги»?

Совместно с ребенком обсудите, какую сумму семья может позволить себе расходовать на его гардероб, скажем, раз в полгода. Если одежда перестала устраивать, а бюджет уже выбран — придется донашивать то, что есть.

— А если ее устраивает рваная, мятая, в пятнах одежда? Это же мой имидж матери задевает!

И тут можно найти компромисс. У девочки есть право на самоопределение и самовыражение, в том числе через одежду, которую она носит. Если для выбранного ею имиджа характерны рваные джинсы, мятые блузы и свитера, где шерсть ангорской овечки перемешалась с прилипшей кошачьей — пусть так. Но только для определенных мест. Например, для посещения кафе быстрого питания или кинотеатра в компании сверстников, для тусовки на лавочке во дворе, для прогулки с друзьями в парке. Школа, семейное торжество с кучей родственников, посещение выставки в компании маминых подруг, корпоративный выезд на базу отдыха, куда приглашаются члены семей… Действительно, мамин «имидж» может пострадать, если дочка заявится в рванье. Для выходов в свет в компании мамы и просто для выходов в свет пусть будет отдельный комплект одежды, тщательно оберегаемый.

ВНИМАНИЕ! Это не прямое руководство к действию. Необязательно каждому подростку заводить отдельный комплект одежды. Это — пример проведения личностных границ. Исходные условия могут быть другие, потребности могут быть другие, тогда и договариваться будете о другом.

Важно учить ребенка понимать, когда его «я хочу, и я так сделаю» задевает и нарушает «я хочу» другого. Если задевает, то нужно искать компромиссы, пересматривать границы «хочу».

Кто будет решать проблему?

В школьном ранце пустой мешок из-под сменной обуви. Самой обуви нет. А должна быть…

— Где обувь?

— Не знаю, — пожимает плечами ребенок.

У меня уже есть гипотеза на этот счет, но прямым текстом я ее не озвучиваю. Занудно задаю вопросы:

— Ты сегодня дома ботинки из ранца доставал?

— Нет.

— А в школе в сменной обуви ходил?

— Значит, в школе обувь была?

— Да.

— А из школы ты в чем пришел?

— В сапогах.

— И домой принес пустой мешок. Где ботинки?

— В школе остались!

— А где именно остались?

— Не знаю.

— А если подумать. Может, ты босиком по школе ходил?

— Нет, конечно.

— Но в мешок ты обувь не положил. Значит, ботинки остались там, где ты переобувался.

— В раздевалке! Я завтра посмотрю!

— Отлично. А если обуви не будет? Ее же могли убрать, когда вечером пол мыли.

— Надо будет спросить у тетеньки, которая за порядком в раздевалке следит. Может, она куда-нибудь убрала?

— Ты сможешь завтра до уроков спросить?

— Смогу.

— А что если не получится ботинки найти? В чем ты тогда будешь ходить по школе?

— Тогда сандалии возьму.

Как совместить дочкино «не хочу вешать юбку на плечики» и мамино «не хочу каждое утро гладить ее юбку»?

Подумал, нашел решение, завтра будет его реализовывать. Досадно, конечно. На прошлой неделе потерял перчатки. Еще две недели назад пришел домой без свитера. Я начинаю понимать, почему некоторых первоклашек родители переодевают в школьном тамбуре: все под контролем, одежда не потеряется. Но цена такого спокойствия за сохранность вещей — детская несамостоятельность. Ребенок не несет ответственности за свои вещи.

* * *

— Я опять потерял…

— Что на этот раз?

— Пропуск в школу.

— И где же он может быть?

— Выпал, наверное. Я забыл боковой карман ранца застегнуть. Или на скамейке утром забыл, когда переодевался. Если в школе выпал, можно спросить на вахте. Вова тоже потерял, так его пропуск учительница на вахте у охранника взяла. Потерянные пропуски всегда охраннику несут. Я завтра спрошу про пропуск. Он же подписан. Сразу понятно, что мой.

Ну вот, ребенок уже начал сам думать над вопросами «Где же мог потерять?» и «Как можно вернуть?». Опыт предыдущих потерь не прошел бесследно.

— Хорошо, но как ты завтра попадешь в школу без электронного пропуска? Как пройдешь через турникет?

— А я попрошу кого-нибудь с пропуском, чтобы меня провели.

— Хорошо, а если вдруг пропуска на вахте не окажется, что будешь делать?

— Училке скажу. Спрошу, как делают новый пропуск.

— Ладно. Если моя помощь понадобится — говори.

Ценный опыт потерь учит мозг искать решения. Конечно, при условии, если родители предоставляют ребенку возможность самому искать решения. Не всякая потеря оборачивается ценным опытом. В ситуации, когда родители не дают проявить самостоятельность, не дают самому подумать, самому сделать, а сразу спасают, бросаясь на поиски, потеря остается просто потерей.

Но есть и другая крайность: «Сам потерял, сам и разбирайся! Ищи где хочешь!» — и при этом никаких наводящих вопросов, подсказок, сочувствия, готовности прийти на помощь при необходимости. Не надо так. Ребенок, который знает, что за его спиной есть родители, готовые помочь, чувствует себя более уверенно, чем ребенок, который думает, что никто не придет ему на помощь. «Никто не поможет» — это убеждение порождает сильную тревогу и ощущение безнадежности. В таком эмоциональном состоянии хочется сесть в уголок и плакать, переживая свое одиночество, а не активно искать решение проблемы, проявляя самостоятельность. В воспитании лучше обходиться без крайностей. И не надо ставить перед ребенком непосильные задачи. Задачи, которые действительно развивают, — это не супер-пупер сложные задачи, отмеченные тремя звездочками, а те, что лишь немного сложнее, чем решаемые вчера. Задачи из зоны ближайшего развития.

Умение трудиться

«Я помню, как меня воспитывали мои родители. Куча обязанностей. Я вырос в деревне, а там очень много работы. Все лето то прополка, то покос, то картошку окучивать, то ягоды собирать. Это для городских ягоды собирать — удовольствие. А у нас как было? Пока куст не оберешь дочиста, на велике нельзя кататься. Я учился хорошо, институт с красным дипломом окончил. Потому что был сильный стимул не возвращаться в деревню. Остался в городе, много работал. Теперь у меня есть своя квартира, машина. Когда ездим семьей в гости в деревню, детям своим работать не позволяю. Ягоды с куста — только себе в рот. Не надо мне никакого варенья. Родителям сказал, если вам картошка нужна, я вам ее куплю, но сам больше в земле ковыряться не буду. Но они продолжают сажать, привыкли, не представляют жизнь без работы на земле. А дети у меня от работы вообще освобождены. Я посудомойку специально купил, чтобы им посуду мыть не пришлось. Все детство эту посуду мыл. Пусть хоть у детей будет детство счастливое. Я многого добился. Я могу себе даже домработницу позволить. Я заработал детям на счастливое детство».

Мужчина, описывая «суровое трудовое детство», не догадался провести параллель между «лишениями» и своими успехами во взрослой жизни. «Я многого добился», потому что «много работал», но ведь это и есть прямое следствие работы в детстве. Освободив своих детей от труда (здесь надо добавить — вне школы, потому что учеба это тоже труд), не препятствует ли он тем самым их успехам во взрослой жизни? «Обобрать куст до последней ягодки» — это ли не упражнение на развитие важной для профессиональных успехов работы на результат? Конечно, никто не говорит, что нужно максимально загрузить ребенка работой. Но и в другую крайность — исключение посильного труда — уходить не стоит.

Есть мнение, что, приучая ребенка трудиться, развивая в нем самостоятельность, родители тем самым лишают его детства. Воображение сразу рисует картину: ребенок взвалил на себя весь быт, он и убирается, он и готовит, он и в магазин за продуктами ходит. Играть и гулять, бедному, некогда — сплошные обязанности.

Давайте оттолкнемся от самостоятельности. Самостоятельность — это не обязанность. Вернее, не всегда обязанность. Обязанность — это когда «должен сделать». А самостоятельность — это когда «способен сделать», «могу сделать». Могу сделать, даже если это не входит в мои обязанности.

Ценный опыт потерь учит мозг искать решения.

Идеальный вариант, если у ребенка в семье будет не так много обязанностей, но зато много искреннего желания помогать и, помогая, учиться чему-то новому. Когда есть желание, гораздо легче осваивать новую деятельность. Если ребенок научился читать, это не значит, что теперь он всегда должен читать сам.

Ритуал чтения перед сном, когда читает мама, можно оставить в неизменном виде. А самостоятельно читать ребенок будет, когда захочет. Если ребенок научился варить кашу, это не значит, что теперь он будет варить ее каждое утро для всей семьи, хочется ему или нет. Пусть варит при желании или когда действительно возникает такая необходимость. В моей семье необходимость периодически наступает, я, например, могу попросить детей приготовить ужин. Когда болею и лежу в постели с высокой температурой. Или когда много работы, когда, скажем, нужно вовремя сдать материалы в издательство.

Можно растить свою дочь как принцессу в надежде, что ей никогда не придется стоять у плиты. Есть ведь рестораны, есть доставка еды на дом, есть домработницы, в конце концов.

Казалось бы, логично, если тот, у кого есть свободное время, возьмет на себя часть повседневных дел. Но не во всех семьях это решается именно так, и не во всех семьях повседневные дела позиционируются как общие. Я знаю женщин, которые «совершают подвиги», взвалив на себя все дела, не делегируя даже малой их части детям. Они готовят ужин даже тогда, когда им точно плохо, в то время как дети-школьники играют на компьютере или общаются в социальных сетях.

«Успеет еще наготовиться, когда замуж выйдет. Зачем ребенку детство готовкой портить», — рассуждала мама Ирочки и поэтому не привлекала ее к приготовлению еды. Ирочка поступила в институт и стала жить в студенческом общежитии. В комнате четыре человека, девушки скинулись на продукты, установили график готовки. И когда подошла очередь Ирочки, она сделала для себя массу открытий. Оказывается, чтобы приготовить кашу, воды надо лить больше, чем насыпать крупы. Оказывается, макароны нужно засыпать в кипящую воду, а не в холодную. Оказывается, и пельмени тоже нужно бросать в кипящую воду. Оказывается, в макароны по-флотски не кладут сырой фарш, его нужно предварительно обжарить с луком. «Ирка, ты даже лук резать не умеешь! Ирка, картошку аккуратно чисть! Ты же все в стружку гонишь! Давай экономь продукты!» Терпение у соседок лопнуло, когда они узнали, что для чая и супа Ирина набирала горячую воду из-под крана. «Но она же уже горячая, она же быстрее закипит!» — оправдывала та свои действия. Оправдания не помогли, и девушки отказались от совместного столования с Ирой: «Готовь себе отдельно. Мы с тобой на продукты больше складываться не будем». Несколько месяцев Ирина питалась исключительно лапшой быстрого приготовления. Потом переехала в другую комнату, где жила девочка, с которой она подружилась. В новой комнате (также на четверых) Ирина взяла на себя уборку, а остальные готовили. Не сказать, что полы Ирочка мыла лучше всех, но лучше уж перемыть пол, чем оставить соседок без ужина. Перерасхода продуктов не происходит, и соседкам не принципиально, какой водой ты пол моешь: холодной или горячей.

Можно растить свою дочь как принцессу в надежде, что ей никогда не придется стоять у плиты. Есть ведь рестораны, есть доставка еды на дом, есть домработницы, в конце концов. Но как знать, с чем в будущем столкнется ваша дочь? Пусть ей не пригодится навык готовки, но освоить его все же лучше, чем оставаться полной неумехой. Принцессой, для которой вряд ли найдется принц. Кстати, для мальчиков это умение тоже не лишнее.

Человек, который умеет что-то делать, чувствует себя уверенней человека, который ничего не может, даже если они оба в этот момент просто наблюдают за чужими действиями.

Что готовят «ленивые мамы»?

«Ленивой маме» лень готовить сложные блюда. Поэтому на ужин у нее не зразы с сыром и грибами, не картофельно-мясной рулет, а просто картошка, тушенная с мясом. Чем проще блюдо, чем меньше телодвижений на кухне, тем больше времени остается для чего-то другого. Например, для общения с ребенком. И есть еще одно важное преимущество простых блюд: ребенку легко научиться их готовить.

Когда мама — гениальный повар, очень сложно ей соответствовать. Все, что приготовлено стараниями ребенка, будет хуже, чем у мамы. И сколько ни убеждайте ребенка в обратном, в большинстве случаев он все равно хочет остаться при своем мнении, опираясь на объективные факты: «У мамы лучше». Конечно, это не значит, что маме срочно нужно разучиться готовить. Но можно чередовать сложные блюда и простые. Чтобы на столе периодически появлялись макароны с сыром, или гречка из мультиварки, или что-то еще простенькое, что легко может приготовить ребенок, — это та основа, на которой в дальнейшем будет расти его поварское мастерство. Кстати, когда мама варит кашу, ребенок может легко обойти ее в искусстве приготовления этого блюда, добавив в кашу банан, яблоки или орехи. Похвалите его, восхититесь вкусом — ситуация успеха вдохновит ребенка на да

льнейшие гастрономические эксперименты.

У нас эти эксперименты бывают регулярно, с тех пор как Сашка научился держать в руке нож. Делали мы с ним однажды винегрет. Увлекательное занятие: морковку и свеклу нарезать маленькими яркими кубиками. (К сведению тех, кому психологически сложно дать острый нож в руки трехлетнего малыша: вареные овощи легко режутся безопасным пластиковым ножом.)

У сына сработало ассоциативное мышление, и он воодушевленно предложил: — А давай винегрет с конфетами делать!

На столе в вазочке были конфеты в ярких фантиках. Я не успела сказать нет, и Сашка стал ловко разворачивать конфеты.

У меня в голове прокрутился внутренний диалог: «Обоснуй, почему — нет». — «Невкусно же!» — «А ты пробовала?» — «И так знаю». — «А Сашка не знает. У него нет предубеждения, как у тебя. Он хочет попробовать». — «Винегрет же будет испорчен!» — «Винегрет можно испортить мышьяком, машинным маслом и прочей гадостью. Конфеты в этом смысле безобидны. В конце концов, можно проследить, чтобы они попали только в детские тарелки».

Сашка сказал, что это был самый вкусный винегрет в его жизни. Он ревностно следил за тем, чтобы конфеты достались всем. Лично переложил мне несколько штук из своей тарелки. Свою квадратную форму конфеты почему-то потеряли. Может, под воздействием растительного масла?

А потом Сашка спросил:

— Мама, а ты пробовала жареные конфеты?

И мы договорились о новом кулинарном эксперименте: жарить конфеты. Я вспомнила, что у меня есть старая сковородка, которую можно будет просто выкинуть, если не получится отмыть.

А потом был период смелых экспериментов с напитками. Все жидкое решительно смешивалось. Чай с соком — хм, вполне съедобно. Сок с ряженкой… я выжила после дегустации.

Если придумывать свое собственное блюдо, а не только пользоваться готовыми рецептами, это тоже проявление самостоятельности. Однажды десятилетний Коля придумал испечь пирог с бананами. Именно придумал — он не знал, что и такие рецепты есть. Все просто. Все точно так же, как делает мама. Только мама ни разу не догадалась положить в пирог бананы вместо картошки, а вот Коля догадался. Пошел в магазин и на карманные деньги купил дрожжевое тесто и бананы. Раскатал тесто, как раскатывает мама, нарезал бананы и разложил по тесту так, как мама раскладывает картошку. Посыпал сверху сахаром (мама картошку солит, но с бананами надо по-другому), накрыл сверху другим пластом теста, поменьше, и защипал края, тоже как делает мама. Потом поставил пирог в духовку и держал до тех пор, пока корочка на пироге не стала светло-коричневой.

И мы договорились о новом кулинарном эксперименте: жарить конфеты.

Обращаться с духовкой мама научила раньше. Приходит мама с работы, а дома сюрприз. Вообще-то мама на диете и в мучном себя ограничивает, да и пирог, на ее вкус, был не очень, но она была искренне восхищена, что сын проявил инициативу и все сделал сам. Фото пирога с хэштегами «сюрпризотсына» и «мойсамыйлучший» мама разместила в социальных сетях, а потом еще неделю звонила и рассказывала о кулинарном шедевре Коли родственникам и подругам. Не меньше эмоциональных поглаживаний (психологи так говорят) Коля получил и когда испек пиццу на… пельменном тесте, решив, что изделия из дрожжевого теста получаются толстоватыми, а мама любит пиццу на тонком тесте. Внешне пицца выглядела аппетитной (тесто и правда было тонким) и украсила мамину страницу в социальной сети. Но прожевать ее было ну ооочень сложно — слишком твердая и сухая. Однако ребенок не услышал ни слова критики. Мама могла бы сказать: «Из пельменного теста пиццу не пекут, и лучше бы ты взял готовую основу для пиццы», но она не стала этого делать. Зачем? Ребенок поэкспериментировал, имел возможность сравнить полученный результат с традиционным представлением о пицце и, вероятно, понял, что в следующий раз нужно что-то поменять в технологии.

Критикой и неосторожными поучениями можно легко отбить желание действовать. Путем проб и ошибок выстилается более надежный путь к успеху.

А если ребенок не хочет учиться делать что-то собственными руками, например учиться готовить? Да, бывает и так, и это нормально. У кого-то есть интерес к кухне и есть желание сделать что-нибудь эдакое (пусть даже сосиски сварить), а у кого-то нет. Но кроме желаний бывают еще и ситуационные потребности, и просьбы помочь. И вот здесь без кулинарных навыков не обойтись. А если шире — без бытовых навыков, куда входит и умение забить гвоздь без трагических последствий. Освоение навыков — это про разницу между «хочу» и «могу»: «Не хочу, но если очень надо, то могу».

— Я сегодня задержусь на работе, — говорит «ленивая мама» ребенку-школьнику. — Пожалуйста, приготовь ужин. Будет здорово, если я приду, и мы сразу сядем за стол. Что тебе интереснее приготовить: кашу, макароны или сварить картошку?

А потом, вечером, обязательно:

— Спасибо! Ты очень-очень выручил!

Но злоупотреблять такими просьбами ни в коем случае нельзя. Иначе это превратится в рутину и утратит для ребенка всякий интерес.

Но ведь может быть и так, что мама попросила что-нибудь приготовить и даже получила согласие ребенка сварить, скажем, макароны, но к ее приходу ничего не было приготовлено. Что тогда?

Прежде всего — никаких шумных разборок. Спросите, что случилось, в чем причина, может быть, возникли какие-нибудь трудности? Даже если ребенок просто заигрался и забыл про свое обещание, не стыдите, не укоряйте его, а произнесите безадресно: «Ой, как же хочется есть» — и попросите ребенка поставить воду на огонь. Можно попросить покараулить воду, «пока я переодеваюсь», и, если закипит, положить в нее макароны. А потом: «Спасибо, вдвоем у нас быстрее получилось».

Если ребенок не хочет чему-то учиться на бытовом уровне…

У кого-то из читателей, вероятно, возникли вопросы: а почему нельзя строго отчитать? Почему нельзя стыдить и укорять? Можно, конечно. Но зачем? Ребенок в этом случае испытает негативные эмоции и свяжет их с тем, что не выполнил просьбу мамы, ее поручение. В следующий раз он поручению не обрадуется, оно будет ему в тягость. А вот через ситуацию успеха и позитивные эмоциональные поглаживания можно даже изменить отношение ребенка с негативного на нейтральное. И даже пробудить интерес к готовке.

Про ранец с учебниками и сумку с продуктами

Встречаю своего первоклашку из школы. Четыре первых класса по 35 человек. Представляете, сколько собралось встречающих у школьных дверей?

Инициативная мама строит остальных:

— Товарищи родители! Расступитесь! Сделайте коридор! Дайте детям возможность свободного выхода!

Это самый первый учебный день. Родительская тревога зашкаливает. Кажется, если ребенка не перехватить у выхода, то он непременно потеряется.

— Моя старшая дочь училась в другой школе. Так там учительница всегда сама выводила одетых ребят на улицу и лично каждого родителям передавала! — делится своим представлением о том, как должно быть, одна из встречающих мам.

— Вот, это правильно! А то учительница останется в классе, и откуда ей знать, дошел ли ребенок до выхода. Может, он в коридоре заблудился? Или родители не успели приехать встречать. Куда он пойдет? — тревожно говорит другая мама.

Я помню себя в первом классе. И помню свое восприятие школы. Да, большое здание. Да, много народу. Но страха заблудиться не было. Да и где там блудить? Всего три этажа и несколько лестниц. Первоклашка и тот разберется. Разве современные дети стали глупее? Нет.

И вот, наконец, появились первые ласточки, то есть деточки… Слегка растерялись, увидев живой коридор… А родители, между тем, активно разбирают своих — хватают за руку, а чаще за ручку ранца…

И у меня тут же возникла ассоциация с ожиданием багажа в аэропорту. Толпа людей вокруг транспортерной ленты… Вон движется знакомый мне ранец…

Угадайте с трех раз, что дальше происходит с большинством ранцев? Они перекочевывают с детских плеч в руки взрослых. С крепкого на вид мальчишки мама или бабушка стаскивает ранец и несет сама. Зачем? Это же его ранец, в котором лежат его вещи. Это — зона его ответственности, и он прекрасно справится. Да, без ранца будет легче. Но бабушке — тяжелее. И маме будет тяжелее. Если не сейчас (ранец весит не так уж много), то в будущем, когда закрепится такая вот модель поведения: перекладывать ответственность на маму.

Первоклашки не хотят расходиться. Они хотят еще побегать по школьному двору, поиграть. Дети же! Мамы стоят, держат ранцы. И только один мальчик бегает с ранцем. Ну да, мой сын. У него же «ленивая» мама, которой лень держать ранец. Потом он понимает, что с ранцем бегать не очень удобно. Да нет проблем: снимает ранец и ставит его на асфальт рядом с клумбой.

— Ой, запачкается! — говорит мама справа от меня.

— Ничего. Придет домой, протрет тряпочкой, — успокаиваю я ее.

— Заиграется и забудет! — беспокоится мама слева.

— Ну, если забудет, вернется, когда вспомнит.

Не говорить же ей, что мне самой будет лень возвращаться.

Держать в руках ранец ребенка, пока он пинает опавшие листья на школьном дворе, — это не забота о ребенке. Это забота о себе. Ранец может запачкаться, потеряться… сплошные нервы! Маме так спокойнее — держать все в своих руках. Было бы еще лучше держать в одной руке ранец, а другой — руку ребенка. Ведь когда он бегает по школьному двору, его подстерегают сплошные опасности. «Там лужа! Осторожно! Не прыгай с парапета! Тут высоко! Не бегай по ступенькам, упадешь головой прямо на них! Куда ты лезешь на дерево! Слезай сейчас же! Всё, уходим домой!» Уходим домой, потому что мама устала от своей тревоги. Но, потакая себе, мы закрываем ребенка от жизни.

Даже если ребенок просто заигрался и забыл про свое обещание, не укоряйте его, а произнесите безадресно: «Ой, как же хочется есть» — и попросите ребенка поставить воду на огонь.

Мы идем домой. Перед нами женщина с сыном-подростком. У женщины в руках пакет с продуктами. Видно, что тяжелый. А в другой руке сумочка, по идее дамская, но раздувшаяся до состояния «застегнуть невозможно».

В сумочку сложены продукты, которые не вошли в пакет. У меня, наверное, был ну очень выразительный взгляд (я не специально), потому что подросток вдруг засмущался и подскочил к маме:

— Дай, я пакет понесу.

Он потянулся к ручкам, но женщина внезапно шарахнулась от него в сторону:

— Куда?! Не дам! Там яйца! Ты разобьешь! Надо аккуратно нести!

И ведь не дала…

Сохранность яиц для мамы оказалась важнее сохранности самооценки подростка. Ну, допустим, разобьет. И что? Что критичного? Можно обойтись без яиц. Или отправить сына в магазин за новыми яйцами, дав ему возможность исправить оплошность. В крайнем случае коробку с яйцами можно вынуть и нести в руках, а пакет с остальными продуктами пусть несет мальчик.

Там лужа! Осторожно! Не прыгай с парапета! Тут высоко! Не бегай по ступенькам, упадешь!

Предвижу вопрос: «С какого возраста подросток должен носить тяжелые пакеты с продуктами?» Во-первых, не должен, и во-вторых, не должен и в-третьих. Тут дело не в физической силе, а в осознании непреложного факта: если маме тяжело, ей надо непременно помочь. «Должен» — это по принуждению, а когда к чему-то принуждают, этого и делать не хочется. Хотите, чтобы у вас был помощник? Начните с формирования привычки помогать. Даже двухлетний малыш может что-то из магазина донести. Что-то легкое, конечно, но зато малыш будет преисполнен важности — без него маме никак. Возьмите на кассе два пакета — один большой, другой поменьше. В маленький положите хлеб или пачку масла и вручите ребенку с комментарием: «Это тебе. Мне одной сложно все унести. Помоги, пожалуйста». Но только учтите, это должен быть не разовый воспитательный момент, а постоянная практика. И из таких регулярных «мелочей» (специально взяла это слово в кавычки, потому что никакие это не мелочи) складывается воспитание.

✓ Хочешь взять игрушку с собой в детский сад? — хорошо, только неси сам.

✓ Хочешь взять самокат на прогулку? — хорошо, но ты несешь его сам.

✓ Хочешь кататься с горы на санках? — хорошо, но саночки в гору сам.

Но опять же напоминаю: без фанатизма. Если горочка крутая и высокая, помогите.

А если ребенок уже школьник, маме поздно становиться «ленивой»? Расставляем приоритеты

Воспитание — процесс целенаправленный и планомерный. Если вы вдруг с места в карьер решите стать «ленивой», то, конечно, ребенок не станет на счет «раз, два, три» самостоятельным. Реакцией будет стресс, сопротивление или равнодушие к маминым педагогическим изыскам.

Приучать к самостоятельности надо постепенно. Помните ранее озвученную совокупность принципов? Постепенность, самоконтроль, личная заинтересованность.

Хочешь взять игрушку с собой в детский сад? — хорошо, только неси сам.

Составьте список дел, которые ваш ребенок мог бы делать самостоятельно. Расставьте приоритеты, выбрав то, что особенно важно. Подумайте, по силам ли вашему ребенку перечисленные в списке дела. И начинайте работать сначала над первым пунктом. До формирования устойчивого навыка в среднем потребуется недели три. Для вас — три недели терпения. Направлять. Помогать. Контролировать. Хвалить. Потом можно переходить к следующему пункту.

Например, ваш ребенок — первоклассник, и вы решили, что он будет:

✓ без напоминания чистить зубы;

✓ собирать портфель;

✓ собирать сумку на тренировку;

✓ делать все уроки самостоятельно;

✓ заправлять постель;

✓ чистить ботинки;

✓ мыть посуду;

✓ прибирать свою комнату;

✓ поливать цветы;

✓ выносить мусор;

✓ готовить себе еду;

✓ стирать одежду;

✓ развешивать одежду после стирки;

✓ кормить кота;

✓ убирать кошачий туалет.

Напомню, это пример, и в списке, составленном вами, могут быть совсем другие дела. Ориентируйтесь на свои потребности и на возможности ребенка.

Нарисуйте на листе бумаги таблицу из четырех столбцов. В первом столбце напишите пункты своей «педагогической программы» (что ребенок должен делать сам).

Теперь нужно решить, с чего начать и в какой последовательности развивать навыки. Чтобы определиться со степенью важности, проставьте баллы напротив каждого пункта.

Второй столбец

✓ Ставим 1, если навык необходим каждый день.

✓ Ставим 2, если навык необходим раз-два в неделю.

✓ Ставим 3, если это полезный навык, но редко используемый.

Третий столбец

✓ Ставим 1, если ребенок легко с этим справляется, нужно только перевести его умение в привычку.

✓ Ставим 2, если ребенок справляется, но с посторонней помощью.

✓ Ставим 3, если ребенку это пока не по силам.

Затем умножаем значения второго и третьего столбцов и заносим произведение в четвертый столбец.

Сортируем записи по возрастанию. Самые приоритетные идут под цифрой 1, те, что могут подождать, в нашем примере — под цифрой 9. Внутренняя градация — на ваше усмотрение.

Начинать приучение к самостоятельности надо с первых верхних строчек — то есть с того, что наиболее актуально и легко осуществимо. Опыт подсказывает, что дела, перечисленные в этой таблице, потребуют воспитательных усилий на полгода.

Хорошо, если у ребенка будет наглядный инструмент для самоконтроля. Нарисуйте броскую таблицу и прикрепите ее скотчем (булавками) к стене. Предложите ребенку отмечать выполненное действие.

Можно такую же таблицу разместить на холодильнике. Купите маленькие цветные магнитики, и пусть ребенок выставляет их каждый день, если действие выполнено. Наглядность реально помогает, и не только детям, но и взрослым, которые по этой причине часто не расстаются с ежедневниками, планируя в них свои дела, выстраивают графики и схемы.

Первоклассникам бывает сложно самостоятельно собрать портфель. И здесь также может пригодиться лист самоконтроля. Пусть напишет сам (или вы ему помогите), что должно лежать в портфеле, и пусть ставит плюсик напротив каждого предмета, положенного в портфель: «Это положил. Это положил. Сейчас это положу». Навык самоконтроля так и развивается.

Когда действия «почистил зубы» и «заправил постель» будут доведены до автоматизма, исключающего родительский контроль, можно переходить к пункту «кормить кота». С котом, мне кажется, проще. Он не даст забыть покормить себя. Будет требовательно орать. Будет хватать за пятки того, кто «заведует» едой, создавая тем самым мощный стимул для выполнения обязательств.

Кстати, о стимулах.

При отсутствии стимулов или мотивации ребенок может запросто проигнорировать таблицы, виртуозно раскрашенные родителями. Постель не заправил, магнитик в соответствующую клетку не поставил, плюсик не нарисовал — и как с гуся вода. Нет у него в этом личной заинтересованности. Это маме и папе нужны заправленная постель и заполненная таблица, а ребенку с постелью так удобней: вечером стелить не надо. И как быть?

Сейчас скажу самую банальную банальность: дети все разные. Потому и не существует универсальных воспитательных фишек. То, что работает со старшим ребенком, может не сработать с младшим. И цветные таблицы сами по себе не работают — это просто инструмент для осуществления самоконтроля. Если у ребенка будет личная мотивация (сам захотел) или его будет подталкивать стимул, предложенный родителями, ребенок заправит постель — не будет ни того, ни того, палец о палец не ударит.

Начинать нужно с формирования личной мотивации. Расскажите, почему важно делать то-то и то-то, добавьте, что маме и папе нравится, когда то-то и то-то сделано, придумайте еще какие-нибудь вдохновляющие фразы. Но если на вашего ребенка они не окажут воздействия и личная мотивация так и не появится, несмотря на ваши усилия (не та почва, не та натура), то тогда подключайте стимулы.

Стимулы — внешние воздействия — бывают положительные и отрицательные. Положительные стимулы — это когда за сформированную положительную привычку ребенок получает заслуженный приз. Игрушку, книгу, посещение интересного места — то, что хочет ребенок и ради чего он постарается, то, что будет равноценным поощрением, с точки зрения родителей.

Важное замечание. Поощрять надо не за факт выполнения какого-либо действия — это не торг «ты мне, я тебе». Поощрение — это, скорее, выражение радости по поводу того, что полезная привычка начинает формироваться.

Отрицательные стимулы — это когда за невыполненное обязательство наказывают штрафом, лишением. На отрицательных стимулах добиваться желаемого легче. Самый распространенный ультиматум: «Если не вымоешь пол, не пойдешь гулять!» Да, действует. Но только эффект кратковременный. Придет время, и вы физически не сможете удержать дома подростка. Прежний отрицательный стимул перестанет работать.

Если же воспитание строилось не на стимулах, а на мотивации, на желании помогать, то фраза «Помоги мне, пожалуйста, протри пол» будет работать и пять лет спустя, при наличии хороших отношений, конечно. Поэтому в воспитании лучше в первую очередь опираться на мотивацию.

Приоритеты следует расставлять таким образом: отношения важнее навыков. Если для формирования навыка папа хватается за ремень: «Да сколько же раз тебе говорить, что за собой нужно убирать со стола! Сейчас через пятую точку память тебе поправлю!» — то навык, может, и сформируется, но во взрослой жизни получивший ремня может принципиально избегать убирания со стола. Своего рода протест против насилия в детстве.

Такой «несамостоятельный»Подросток

— Я бы хотела, чтобы мой ребенок стал более самостоятельным. Чтобы учился хорошо. По дому помогал. А то уроки прогуливает. Сейчас каникулы. Есть время, чтобы учебу подтянуть, с репетиторами позаниматься, исправить «тройку» по математике. Так нет ведь. Утром встанет, даже постель не заправит. Уйдет из дому и до вечера.

— А чем же он занимается, когда не дома? Что он ест в течение дня?

— Не знаю. Он какие-то встречи организует. С ребятами. Он комиксы рисует. Они тоже комиксы рисуют. По Интернету переписываются. Потом встречаются, работы обсуждают. Еще комиксы на заказ рисует. Ему деньги за это платят. На карманные расходы он у меня не берет. Может забежать поесть где-нибудь в общепите.

Представляете? Ребенок в 14 лет сам зарабатывает себе на карманные расходы! Сам организует встречи по интересам!

Но ничего не делает из того, что хочется маме, и поэтому он, по ее мнению, несамостоятельный.

Да, учебу приходится контролировать. Но так уж сложилось, что на учебу у него нет мотивации. Зато есть интерес к комиксам. И не ищите иронии в моих словах, кто знает, может быть, он решит сделать это своей профессией? У него уже получается зарабатывать этим деньги.

Навык, может, и сформируется, но во взрослой жизни получивший ремня может принципиально избегать уборки со стола.

Если продолжать давить на него с учебой и репетиторами, это может обернуться разладом в семье. Отношения испортить легко, а восстанавливать сложнее. Для мамы будет лучше ослабить давление в отношении учебы и проявить искренний интерес к увлечению сына. Маме тревожно, но свою тревогу лучше всего успокаивать верой в ребенка. Верить, что он сможет найти свой путь в жизни. Может быть, на этом пути ему не пригодится математика, по которой сейчас «тройка» в четверти…

Воздействовать на подростка, контролировать его поступки можно, только доверяя ему, поддерживая с ним хорошие отношения. Когда на подростка давят, когда отношения переходят в разряд конфронтации — ничего не получится. Вырвется и найдет способ сделать все по-своему.

Самостоятельный ребенок не значит «удобный» и «послушный», всегда делающий то, что скажут родители. Воспитывая самостоятельность, нужно быть готовым к тому, что у ребенка будет свое мнение, свой выбор, свое право на ошибку.

Если вас тревожит несамостоятельность подростка, постарайтесь увидеть обратное — в чем он самостоятелен. Он может самостоятельно организовать свой досуг? Он может самостоятельно принять решение, на что потратить карманные деньги? Он может не умереть с голоду при полном холодильнике? А при пустом холодильнике, но наличии денег на минимальный продуктовый набор? А выбрать, что ему надеть? А почистить свою одежду? И наконец, в том, что ему действительно важно, он проявляет самостоятельность?

Вы несколько раз ответили «да»? Тогда это тревога не про самостоятельность. Но про что тогда? Про будущее вашего ребенка? Понятно. Теперь вы думаете, куда заведет его самостоятельность? А вдруг он наделает слишком много ошибок, которые нельзя будет исправить? А если он такой самостоятельный, то как его тогда контролировать?

Отвечаю. Контроль через доверительное общение. Будьте в курсе событий его жизни. Знайте о его планах. Знайте круг его общения. Проявляйте искренний интерес к его делам без критики и давления.

Когда и как делегировать ребенку ответственность

Мероприятие в крупной компании. Оценка персонала методом деловой игры. Я — один из наблюдателей. Цель: выявление потенциальных руководителей. Участники — молодые специалисты — играют по предложенным модератором правилам, а наблюдатели отслеживают проявление управленческих компетенций.

В конце игры каждому участнику игры задается вопрос:

— Довольны ли вы результатом или можно что-то улучшить?

— Всем доволен. Все хорошо.

И я, соблюдая правила процедуры оценки, должна отметить в своей тетради наблюдателя: «Не критичен к результату. Путей улучшения не видит».

— Не доволен, — такой ответ тоже может быть.

И тогда я должна задать новый вопрос:

— А почему? Что помешало? Что вам хотелось бы изменить?

Выслушивая ответ, держу наготове маркер, чтобы выделить в тетради наблюдателя один из вариантов:

1) ответственность за результат берет на себя;

2) ответственность перекладывает на других;

3) ответственность перекладывает на обстоятельства.

В кадровый резерв попадут лишь те, кто критичен к результату, видит пути улучшения и, подчеркиваю, ответственность за результат берет на себя.

У меня эта компетенция развита. Я беру ответственность на себя. Если мой сын не попадет в кадровый резерв, то я не буду обвинять в этом наблюдателя, кадровика, начальника, плохую погоду, плохое освещение, плохой сценарий деловой игры или неадекватных коллег. Мой вывод будет другим: значит, это я не научила сына брать ответственность на себя, быть критичным к результату и видеть пути улучшения.

Представляете? Ребенок в 14 лет сам зарабатывает себе на карманные расходы! Сам организует встречи по интересам!

Как же это непросто — воспитывать мальчиков…

Или наоборот — просто. Для этого надо просто разговаривать с ними. Если что-то не так, пусть подумает: «А почему так произошло? Может быть, причина во мне? Могу ли я что-то изменить? И что в следующий раз надо сделать по-другому?» Это называется «поиски личной ответственности». И родители в этих поисках должны помогать.

— Мне поставили плохую оценку.

— Это было заслуженно?

— Вообще, да… Я не подготовился.

— Тогда лучше сказать так: «Я получил плохую оценку, потому что не подготовился как следует».

— Но я не мог подготовиться! Электричества же не было! Была авария на электростанции, свет отключили!

— Свет отключили около полуночи. Больше чем за десять часов до начала первого урока. Можно было что-то сделать за десять часов?

— Ну, да… Можно было утром встать пораньше и подготовиться.

— Мне почему-то кажется, если бы для тебя было действительно важно подготовиться, ты бы так и сделал.

— Да.

Ответственность и приходит через такие осознания. Через признания самому себе: если бы мне это было действительно важно и нужно, я бы мог повлиять на ситуацию.

— Хорошо. Давай обсудим просто как идею. Как можно минимизировать риски повторного попадания в такую ситуацию?

— Делать уроки, пока еще светло.

Ехидная улыбка на лице «ответственного ученика» не оставляет особой надежды на то, что он регулярно будет делать уроки днем. Но тем не менее толк от подобного разговора есть: он почувствовал личную ответственность за то, что случилось.

Заставить почувствовать свою ответственность не значит обвинить. Чтобы подобные диалоги не вызывали у ребенка раздражения, контакт с ним должен быть приятным, доброжелательным. Без критики, без попыток пристыдить или обвинить в бездействии. Можно даже выйти за рамки конкретной ситуации, особенно если ситуация эмоционально окрашена. Когда ребенок испытывает разочарование или обиду, то это может помешать ему искать ответ на вопрос «Что можно сделать по-другому?». В таком случае лучше поговорить с ним о его эмоциях и переживаниях, вызванных этой конкретной ситуацией. А спустя какое-то время спросить про похожую, но абстрактную ситуацию: «А что бы ты мог посоветовать мальчику, который попал бы в такой же переплет?» Или предложить фантастический вариант: «А если бы у тебя была машина времени и ты мог вернуться в прошлое, что бы ты самому себе посоветовал?»

— Так обидно же! — говорит мой сын. — Ручка перестала писать прямо на олимпиаде! То пишет, то не пишет. Я ее расписывал, время потерял! Потом учительница заметила и свою ручку дала. Последнюю задачу я из-за ручки решить не успел! А Федя из второго «Б» успел и обогнал меня по баллам. Если бы не ручка, первое место было бы у меня!

— Я понимаю, как тебе обидно. Мне бы тоже было очень обидно. Я однажды на олимпиаде по черчению очень долго чертила рамку. А потом оказалось, что рамку чертить не нужно. Только деталь в трех проекциях. А я на рамку столько времени потратила, что не успела последнее задание сделать. Я потом долго жалела об этом и все думала, будь у меня машина времени, я бы прилетела в прошлое и дала себе совет: «Обязательно уточняй, правильно ли ты поняла требования к выполнению задания». А если бы у тебя была машина времени, что бы ты себе посоветовал?

— Взять запасную ручку!

— Да, хороший совет — брать запасную ручку. А представь, что кто-то другой оказался без ручки. Дома забыл. Или она внезапно сломалась. Что бы ты ему посоветовал?

— Сказать об этом вслух. У кого-то же с собой может быть запасная ручка. У меня, например, когда я уже себя предупредил, ну, через машину времени.

— Точно. Надо сразу сказать об этом. Это повышает шансы на то, что проблема решится. Учитель может дать свою ручку.

Всякие речевые реверансы с машиной времени и неким ребенком, которому нужно дать совет, работают более мягко и более эффективно, чем короткие прямые наезды из экспертной позиции родителя: «А я тебе всегда говорю, что надо брать запасную ручку! Ты что, не мог сразу у учителя ручку попросить?!»

Вина и ответственность

Один из главных рычагов, которым пользуются родители и педагоги, — это взращивание чувства вины. Видимо, им кажется, что так воспитывается ответственность. «Это ты во всем виноват! Как тебе не стыдно! Из-за тебя всё!» — увы, такая форма манипулирования встречается очень часто. Особенно эффективным считается винить и стыдить перед всем классом. Или перед собравшимися родственниками — семейный совет из родителей, бабушек, дедушек…

Родители, к слову, не сознательно вредят психике своего ребенка. Они просто повторяют то, что сами часто слышали в детстве. У них нет другой модели воспитания. Они и сами, наверное, были бы рады избавиться от вечного ощущения вины.

Ребенок смотрит на мир глазами взрослых и до определенного возраста безоговорочно верит им: «Если мама сказала, что я плохой, значит, так и есть». Если мама обвиняет, то ребенок привыкает чувствовать себя виноватым — вредная, надо сказать, привычка с психологической точки зрения.

А что же тогда вместо вины? Чем регулировать поведение ребенка? Регулятором поведения может выступать ответственность. Ответственность и без чувства вины вполне жизнеспособна.

Ответственность — это когда мы чувствуем взаимосвязь между своими действиями и результатом, когда умеем регулировать свое поведение, можем влиять на ход событий. Ответственность — это не вина, а уверенность в себе.

Что происходит, если мы стыдим и навязываем чувство вины? Ребенок начинает думать, что он плохой, никудышный, никчемный. «А если я такой, то что с меня взять?» Парадокс: желая призвать к ответственности, на самом деле укрепляется безответственность, неуверенность в себе.

Что делает виноватый? Корит себя.

Раскаивается. Просит прощения. Зализывает раненую самооценку (или ковыряет рану еще больше — зависит от тяжести случая).

Что делает ответственный? Исправляет ошибку.

А если бы у тебя была машина времени и ты мог вернуться в прошлое, что бы ты самому себе посоветовал?

Нет ничего плохого в том, чтобы просить прощения. Плохо, когда этим все и ограничивается, без исправления ошибок. Еще хуже, когда человек увязает в чувстве вины и начинает ощущать себя, как «неправильного». Это блокирует энергию, которую можно было бы направить на исправление ошибок.

Представьте менеджера, допустившего ошибку в работе. Ответственный менеджер проанализирует причину возникновения ошибки, исправит ее и внесет поправку в бизнес-процесс, чтобы минимизировать риск повторения. Если же менеджер с головой погрузится в чувство вины: «Да как я мог! Я всех так подвел! Не могу себе этого простить!» — то это помешает здоровой концентрации внимания. В результате он не только не исправит ошибку, но еще и новых наделает. Потом ему станет стыдно за себя, и он уволится, потому что «недостоин занимать эту должность».

Ах, какие сладкие созависимые отношения можно построить на вечном чувстве вины и обиженности.

Взрослые подменяют ответственность чувством вины, когда, шумно обвиняя, не дают ребенку возможности исправить ошибку. Или когда заставляют ребенка просить прощения, не разобравшись в ситуации: «Ах ты, бессовестный! Ты зачем Мишу ударил? Сейчас же проси прощения!»

Если для родителей вполне достаточно раскаяния ребенка («Ну, прости», — отмахивается подросток), со временем возникает привычка снимать с себя ответственность демонстрацией раскаяния. Во взрослой жизни то, что ты чувствуешь себя виноватым, никого не интересует (разве что таких же «раненых виной»). Во взрослой жизни важно исправить ошибку, сделать выводы и не допускать повторения ситуации. Картинно изображать раскаяние — это глупо и смешно, и к таким людям относятся соответственно. Вам ведь наверняка встречались такие взрослые, которые раскаиваются, потом повторяют проступок, снова раскаиваются, и так до бесконечности? Эти люди вырастают из «виноватых» детей, которые так и не поняли разницу между виной и ответственностью. «О! Я бесконечно виноват перед тобой! Прости, прости, прости…» — а потом снова по тому же месту.

Чувство вины очень похоже на чувство стыда, и они часто шагают рядом. У них есть общее — и то, и то произрастает из неуверенности в себе. Но есть разница. Вина — это восприятие своих действий, стыд — это восприятия самого себя. «Я виноват в том, что совершил. Мне очень стыдно от того, что теперь обо мне подумают».

Когда мы стыдим и навязываем чувство вины, ребенок думает, что он плохой, никудышный, никчемный.

Еще чувство вины похоже на чувство обиды. Обиду часто демонстрируют, чтобы другой почувствовал себя виноватым. Как вина, так и обида — инструменты манипуляции, которых не должно быть в здоровых отношениях. «Он меня обидел, и я буду старательно изображать обиду, чтобы он понял, насколько виноват, пусть помучается. А я его прощу, когда он очень красиво изобразит раскаяние». Игры в «вину-обиду» заменяют нормальную работу над отношениями и личностное развитие. (Ах, какие сладкие созависимые отношения можно построить на вечном чувстве вины и обиженности. Но это уже другая история…)

Учите ребенка ответственности, не навязывая ему чувство вины и стыда. Для этого ваши сообщения (слова) не должны содержать оценки самого ребенка («Ты плохой! Ты безответственный! Ты неряшливый!»). Можно выразить свое отношение к его действиям через Я-сообщения. Отделяйте свои чувства от действий ребенка. Не «ты позоришь меня», а «я чувствую себя некомфортно, у меня появляется чувство неловкости». Не «ты меня расстраиваешь», а «я расстраиваюсь, когда…» Не анализируйте проступки ребенка при свидетелях. «Разбор полетов» только тет-а-тет. Иначе прививается чувство стыда, а не ответственность. Разница в чем? Ответственность — это уверенность. Стыд — неуверенность.

✓ Всегда помогайте ребенку понять взаимосвязь между его действиями и результатом.

✓ Учите личным примером. Сами избавьтесь от чувства вины и стыда. Оставьте только ответственность — этого вполне достаточно.

✓ Не приучайте формально просить прощения, а направляйте мысль ребенка в русло: «Что же случилось? Почему это плохо? Как теперь исправить ситуацию?»

✓ Задавайте ему вопросы: «Как ты думаешь, что чувствует человек, с которым ты так поступил?», «Что бы ты чувствовал на его месте?», «Чего бы ты хотел на его месте?», «Что ты теперь можешь сделать, чтобы все исправить?»

Воспитание в стиле коучинг

Вообще, вопросы я задаю чаще, чем даю прямые указания. Профессиональный подход психолога сказывается и на обычном общении. В консультировании исключается возможность давать клиентам советы и прямые указания к действиям. Но я могу задать вопросы, помогающие прояснить ситуацию, понять свои намерения, принять решение. Особенно если применяется коучинг-подход.

По первому образованию я педагог. По второму — психолог-консультант с дополнительной подготовкой в области коучинга. Для себя я так обозначила разницу подходов: коуч (наставник, тренер) отличается от педагога тем, что не дает четких инструкций и готовых алгоритмов решения. Коуч не говорит: «Надо делать так, а вот так делать не надо». Коуч создает условия для того, чтобы человек сам понял, что ему надо делать.

Четыре базовых этапа коучинга

✓ Постановка цели: «Чего ты хочешь?»

✓ Анализ текущего момента: «Что ты имеешь на настоящий момент? Что сейчас происходит?»

✓ Выстраивание дальнейшего движения: «Что можно сделать?»

✓ Непосредственная реализация: «Что ты будешь для этого делать сегодня?»

Когда мой внутренний психолог познакомился с коучингом, мой внутренний педагог сказал: «Круто! Это же можно применять и при воспитании детей!»

Со стороны родителя коучинг-подход подразумевает следование за интересами ребенка. Родитель все меньше указывает, что делать и все больше предоставляет ребенку возможностей для поиска и исследования. Ребенок исследует свои желания, свои выборы, берет на себя смелость принятия решений и ответственность за последствия. В коучинг-подходе создается атмосфера сотворчества родителя и ребенка.

Ключевым элементом в коучинг-подходе является ориентирование ребенка с помощью «волшебных вопросов».

«Волшебные вопросы», направляющие ребенка

✓ Что ты хочешь?

✓ А зачем тебе это?

✓ Представь, что ты уже получил то, что хочешь. Что ты будешь с этим делать? Сколько ты будешь этому радоваться? Ты точно этого хочешь?

✓ Как ты думаешь, почему у тебя этого нет?

✓ Что может повлиять на изменение ситуации?

✓ Что ты будешь делать?

✓ Что еще?

✓ Какие могут быть последствия для тебя и других?

✓ Что для тебя в этом самое трудное?

✓ Кто и чем тебе может помочь?

✓ Кто или что тебе может помешать? Можешь ли ты это как-то предупредить?

✓ Что бы ты посоветовал другому, окажись он на твоем месте?

✓ Представь диалог с самым мудрым человеком, которого ты знаешь. Что он скажет тебе делать?

✓ Я не знаю, что делать дальше. А ты как думаешь?

✓ Если бы так сказал или поступил кто-то другой, что бы ты почувствовал, подумал? Что бы ты потом сделал?

✓ В чем ты выиграешь, а в чем проиграешь, если так сделаешь?

✓ Что ты для этого должен уметь? Где ты сможешь получить этот навык?

✓ Какие знания тебе нужны? Где и как можешь получить эти знания?

✓ Когда ты начнешь это делать?

✓ Ты точно достигнешь при этом своей цели?

✓ Какие возможны трудности и препятствия?

✓ Что будешь делать в этом случае?

Пример использования вопросов (разговор между мамой и сыном).

— Я хочу игровую приставку.

— Зачем?

— Буду играть. Это весело. У всех моих друзей уже есть такая приставка.

— А почему у тебя все еще ее нет?

— Потому что ты не покупаешь!

— А почему я не покупаю?

— Потому что у тебя денег нет.

— Совсем-совсем нет?

— Есть, но на приставку ты их не потратишь.

— А почему?

— Потому что ты их тратишь на другие вещи.

— На какие?

— Наверное, на более нужные.

— Что может изменить ситуацию?

— Может, мы будем меньше тратить?

— От чего ты готов отказаться ради приставки?

— От кино и конфет.

— Ты можешь посчитать, сколько сэкономишь за месяц таким образом?

— Около тысячи.

— А сколько месяцев такими темпами ты будешь копить на игровую приставку?

— Полтора года.

— Ты можешь подождать полтора года? Ты готов прожить полтора года без кино и конфет?

— Есть еще идеи?

— Тебе надо больше зарабатывать.

— Прекрасно. Можешь подсказать, как мне больше зарабатывать?

— Больше работать.

— А где мне взять на это время?

— Что-то другое не делать.

— Например? Не спать, не есть, не отдыхать я не могу. Куда еще уходит мое время?

— Ты еще ходишь в магазин, готовишь, моешь посуду.

— Что еще?

— Еще пылесосишь.

— Что из этого я могу не делать? Кто будет делать это вместо меня?

— Я могу пылесосить, мыть посуду.

— Супер! Я как раз собиралась покупать посудомоечную машину. Она стоит столько же, сколько игровая приставка. Но если посуду будешь мыть ты, то машина мне не нужна. Ты готов мыть посуду каждый день, если мы купим игровую приставку?

— Конечно!

— Ты готов мыть полгода посуду, пока я снова не накоплю на машину?

— Готов.

— А если ты не выполнишь договоренность? Если я куплю игровую приставку, а ты откажешься мыть посуду? Как мне тогда поступить?

— Ну, будет честно, если ты заберешь у меня приставку.

— А если ты наиграешься за два дня, приставка тебе надоест и ты перестанешь мыть посуду? У меня тогда не будет ни денег на машину, ни чистой посуды. Что я буду чувствовать? Что бы ты почувствовал на моем месте?

— Что меня обманули.

— Ты будешь дальше продолжать верить человеку, который тебя обманул?

— Нет.

— Ты будешь с ним еще о чем-то договариваться, что-то для него делать?

— Нет.

— У тебя будут еще какие-то желания после того, как ты получишь приставку?

— Конечно.

— То есть ты понимаешь, что если ты нарушишь условия нашей договоренности, то дальнейшие твои желания я не буду выполнять? Ты понимаешь, что в твоих интересах выполнить условие договора?

— Конечно.

— Что может помешать тебе выполнить условие?

— Я могу устать.

— И как ты предполагаешь решать эту проблему?

— Давай у меня будет выходной от посуды в воскресенье.

— Хорошо. Может, предварительно потренироваться, примерить на себя, как это будет для тебя — мыть посуду каждый день? Вдруг через неделю ежедневного мытья посуды ты решишь, что приставка тебе такой ценой не нужна?

— Давай.

Когда мой внутренний психолог познакомился с коучингом, мой внутренний педагог сказал: «Круто!»

На самом деле так и получилось. Через неделю сын сам согласился, что посудомоечная машина нужнее приставки, что лучше он еще какое-то время поживет без дорогой игрушки, но мыть посуду каждый день он не хочет.

Можно было бы быть краткой: «Нет! Сначала я куплю нужную мне машину». Но это не избавило бы меня от его недовольства и периодического нытья: «Ну, купи…»

* * *

Этот диалог я опубликовала в своем блоге, он быстро разлетелся по Сети, потерял авторство и собрал шквал критики.

«Ребенок не сможет выдержать такой диалог».

«Неправдоподобный диалог. Автор никогда не видел детей!» «Нормальный ребенок отмахнется и уйдет уже после второго вопроса!»

«Ой, ну ответы же могут быть совсем другими. Не факт, что получится прийти именно к такому решению».

«Зачем устраивать ребенку такой вынос мозга! Почему бы просто не купить ребенку то, что он хочет?»

Зачем? Ребенок получил опыт решения жизненной задачи.

Конечно, ответы могут быть другими.

И итоговая договоренность другой, главное, чтобы она устраивала обе стороны. В этой ситуации нет универсального правильного решения. Но такой диалог должен состояться обязательно.

Может, предварительно потренироваться, примерить на себя, как это будет для тебя — мыть посуду каждый день?

Меньше нотаций и распоряжений — больше вопросов. Когда ребенок часто слышит вопросы, он не только учится на них отвечать. Он еще учится задавать вопросы самому себе и искать на них ответы — очень важный навык для взрослой жизни. А чтобы в одиннадцать лет ребенок был способен на такие «неправдоподобные» диалоги, с ребенком нужно разговаривать. Но начинать задавать ему вопросы не в одиннадцать лет, а существенно раньше.

Примеры диалогов с четырехлеткой.

— Мам, где мои сапоги?

— А где они могут быть?

— Не знаю.

— А где они обычно стоят?

— На пороге. Но я их не вижу.

— А если внимательней посмотреть?

— Ой, они тут стоят.

* * *

Ситуация при выходе из магазина.

— Мама, открой мне сок.

— Не могу, у меня руки пакетом заняты. Как мне освободить руки?

— А ты поставь пакет.

— Не могу, тут грязно. Есть еще идеи?

— А давай, я подержу пакет, а ты откроешь мне сок.

— Давай.

* * *

Ситуация на кухне.

— Мама! А давай сегодня манник сделаем не обычным, а шоколадным!

— Давай, только как мы его сделаем шоколадным?

— А мы вместо обычного масла положим шоколадное!

* * *

Вышли из садика.

— Я хочу Матвея к нам в гости!

— Как Матвей об этом узнает?

— Надо ему сказать!

— Он может сам взять и прийти к нам?

— Нет, его папа или мама приведут.

— Как они нас найдут?

— Надо его родителям сказать наш адрес!

— А как ты предлагаешь сказать адрес?

— Ты им по телефону скажешь.

— У меня нет номера телефона родителей Матвея. Есть идеи, как узнать номер?

— А давай ты придешь завтра пораньше за мной, и мы подождем, когда придут родители за Матвеем. Вы встретитесь и договоритесь.

✓ Если не всегда давать ребенку конкретные указания и готовые решения, а задавать вопросы, то это здорово развивает мозг в направлении поиска решений.

Нужна ли девочкам самостоятельность?

Я не раз сталкивалась с таким мнением, что самостоятельность важно развивать только в мальчиках. Мол, им потом быть главой семьи, нести за семью ответственность. А девочка должна быть нежной и послушной, ее сила — в ее слабости. Мальчикам — принимать решение. Девочкам — соглашаться. Поэтому самостоятельность девочки можно ограничить развитием бытовых навыков: приготовить, прибраться. И научить волшебной фразе: «Да, милый, как ты скажешь». А самостоятельное мышление, самостоятельная воля, самоопределение и самодостаточность — это то, что помешает ей выйти замуж. И вообще в идеале, чтобы девочку из родительской семьи сразу брали замуж.

Мне сложно с этим согласиться. Не исключено, что семьи с послушными женами-девочками действительно более крепкие и менее подвержены разводам. Но при этом можно ли однозначно сказать, что они более счастливые? Есть разница: быть в отношениях вследствие личного выбора, зная, что лично тебе в них будет комфортно, и быть в отношениях из страха остаться одной: «Сама я не справлюсь».

Если рассматривать самостоятельность шире, чем наличие бытовых навыков, то это про самодостаточность и целостность. Целостный человек предпочтет выстраивать отношения с целостными людьми. Такие люди вступают в отношения с желанием делиться, они обогащают внутренний мир друг друга. Несамостоятельный человек вступает в отношения с желанием брать, потому что сам испытывает личностный дефицит. Он занимает детскую позицию, которую можно обозначить как «Дай мне». В таких отношениях много претензий и обид. Очень часто это отношения двух великовозрастных детей с постоянными ссорами по сценарию «Не дашь мне машинку, я с тобой играть не буду». Также это могут быть отношения «ребенок и родитель», развивающиеся по сценарию «Будешь хорошо себя вести, получишь новую игрушку». Даже если оба участника отношений получают свой выигрыш от подобных манипуляций, я бы не назвала такие отношения гармоничными.

Прежде чем строить отношения с кем-то, человек должен выстроить отношения с самим собой. Понять себя, ответить на вопросы: «Кто я? Какая я? Чего я хочу от отношений? Какой мне нужен партнер? Что я могу ему дать?»

Послушная девочка, которая сама ничего не решает, вряд ли сможет это сделать. За нее уже все решили: кто она, какой должна быть, какая ее роль в отношениях, какой ей нужен партнер. Шансы на отношения, безусловно, велики. А вот шансы на счастье?

Самостоятельная девочка, став взрослой, тоже может говорить: «Да, милый, как ты скажешь», — но только потому, что она сама тоже так считает, а не потому, что у нее нет в запасе другого речевого файла.

Финансовая самостоятельность

Приходит время, и ребенок начинает жить один. Например, уезжает на учебу в другой город. Но при этом он живет на деньги родителей. Это первый урок финансовой самостоятельности. Молодому человеку нужно грамотно распорядиться своими средствами. Так, чтобы денег хватило до следующего пополнения его кошелька из кармана родителя.

В студенческие годы, общаясь со сверстниками, я выделила для себя четыре типа людей:

✓ те, которые деньги вообще не считают, потому что поток изобилия из родительского кармана не ограничен ни суммами, ни временными отрезками;

✓ те, которые деньги не считают в первый день после их поступления. А потом денег просто нет. Они ходят по гостям в надежде, что в гостях их накормят или дадут денег в долг;

✓ те, которые деньги считают. Им всегда хватает денег до следующего пополнения кармана;

✓ те, которые помимо того, что считают деньги, имеют привычку создавать накопления. Финансовую подушку безопасности. На всякий случай.

Предсказать вероятное финансовое поведение студента можно уже по поведению десятилетки, которому в руки попала некая денежная сумма. Например, кто-то из взрослых сделал подарок ко дню рождения деньгами.

✓ Ребенок может пойти и сразу истратить всю сумму на то, что на глаза попадется.

✓ Ребенок может взять несколько дней на раздумье, поприкидывать, что ему хочется и на что хватит имеющейся суммы.

✓ Ребенок может положить деньги в копилку, потому что копит на что-то дорогое и важное для него.

✓ Ребенок может положить деньги в копилку, потому что деньги в копилке сами по себе приносят ему некое удовлетворение и успокоение: «А вдруг потом чего-нибудь очень захочется, а у меня как раз деньги есть».

Это очень похоже на то, как пятилетний товарищ распорядится подаренным на Новый год мешком конфет, если его не будут ограничивать взрослые.

Может сразу слопать все сладости.

Может растянуть удовольствие и будет несколько дней есть по чуть-чуть.

Может съесть немного, а остальное спрячет, потому что очень приятно знать, что у тебя где-то в укромном уголке лежат конфеты.

Я не раз сталкивалась с таким мнением, что самостоятельность важно развивать только в мальчиках.

И это очень похоже на то, как трехлетки в детском саду распоряжаются выданной на полдник конфетой по случаю праздника. Большинство детей съедают конфету сразу. Но в каждой группе находится такой, кто унесет конфету к себе в шкафчик. А далее сценарий может развиваться по-разному. Ребенок съест конфету чуть позже. Или растянет удовольствие: откусит кусочек, оставшееся завернет в фантик и уберет в шкафчик — конфета «уйдет» за пять подходов к шкафчику. Или ребенок дождется, когда остальные дети съедят свою конфету, а потом демонстративно вытащит свою и приступит к пиршеству; при этом он будет наслаждаться не только вкусом конфеты, но и вниманием, потому что кто-то из детей в этот момент обязательно будет завистливо смотреть ему в рот. Или ребенок унесет конфету домой.

Предпочитаемая модель поведения во многом зависит от натуры ребенка. Натура — совокупность врожденных особенностей — то, что существует еще до формирования характера. Но, с другой стороны, рациональное обращение с ресурсами можно натренировать как навык. И даже нужно тренировать как навык, особенно если вы замечаете, что ваш ребенок из тех, кто любит ресурс использовать сразу, не думая о будущем. Причем начинать лучше не тогда, когда ребенок уже в статусе студента и живет в другом городе, а существенно раньше.

Можно время от времени предлагать старшеклассникам решать жизненные задачи на финансовое планирование.

Вот пример финансовых квестов.

✓ Как, имея определенную сумму, накормить семью завтраком, обедом и ужином. Требуется составить меню, прикинуть, что нужно купить и на какую сумму. При необходимости меню надо подкорректировать.

✓ Как, имея определенную сумму, устроить незабываемый День рождения. В условиях ограничения финансов можно прийти к пониманию, что счастье не

в деньгах, а в творчестве. Что для хорошего настроения не нужно много денег, а нужно много интересных идей и много веселых друзей.

✓ Как, имея определенную сумму, обновить свой летний гардероб. Купить чуть-чуть и дорого? Или много всего, но подешевле? Или купить ткань и что-то сшить самостоятельно?

✓ Как, имея определенную сумму, спланировать отпуск для всей семьи или экскурсию выходного дня? Подсчитать расходы на трансфер, на проживание, на питание, на экскурсию. На чем можно сэкономить?

Фиксированная сумма на карманные расходы школьнику. Сначала раз в неделю. Потом сумма становится больше, но выдается раз в месяц. Ребенок сам распоряжается деньгами. Его задача распределить деньги так, чтобы хватило на весь этот период времени. Задача родителей устоять и не выдать деньги раньше в случае слезного натиска наследника из серии «Дай еще денег».

Большинство детей съедают конфету сразу. Но в каждой группе находится такой, кто унесет конфету к себе в шкафчик.

Фиксированная сумма на детские прихоти для ребенка дошкольного возраста. Какая-то определенная сумма на неделю. На руки деньги не выдаются, но сумма подсчитывается. Хорошая, кстати, тренировка устного счета: «Сегодня я истратил столько-то рублей из „моих“ денег и вчера столько-то, значит, у меня еще осталось столько». Регулировать спонтанные детские «хотелки» так очень удобно — экономятся нервные клетки родителей: сумма в бюджете семьи, которую можно потратить на «ой, я хочу такое», заранее определена, моральное примирение с расходами в голове родителей уже произошло. Так что можно спокойно сказать в магазине: «Не вопрос, я куплю тебе пятидесятого динозавра или двадцатого робота. Но на твои деньги». В этот момент помимо эмоционального «хочу» у ребенка включается мозговая активность. Бывает так, что, прикинув, сколько же «своих» денег останется после покупки динозавра, ребенок говорит: «Нет, я передумал» — и это его самостоятельное решение.

Для детей двух-четырех лет ограничение ресурсов может быть количественным. Например, проблема моментального заполнения продуктовой тележки всякого вида сладостями при походе в супермаркет у нас решалась озвученным на входе правилом: «Я готова купить только две вкусняшки». Ребенок схватил мороженое и положил в тележку. Потом шоколадное печенье. Потом коробку зефира. Стоп! Это уже третья сладость. Что-то нужно выкладывать. Перед ребенком возникает необходимость выбора. Печенье возвращается на полку. Но потом мы встречаем мармелад, и на полку возвращается зефир. Мороженое остается неизменным фаворитом. Так ребенок учится распоряжаться имеющимися ресурсами. А умение рационально использовать ресурсы — необходимая составляющая финансовой самостоятельности.

Заключение