От пяти до шести
Осенние листья как развивающий ресурс
#напрогулке
образовательныйресурсгаджетов
математика
Мы идем гулять в парк. В парке красиво. При нашем климате осенний парк редко бывает таким красивым: без размокших до слякоти тропинок и без серых от дождя деревьев. Солнце добавляет цвета листьям. Я могу бесконечно долго любоваться кронами деревьев на фоне пронзительно-голубого неба… А нет, не могу…
— Мама! Маам! Смотри! Какая жирная гусеница! — Я должна начать любоваться гусеницей.
— Странно, что гусеница все еще не превратилась в бабочку, — высказываю свое удивление, основанное на представлении, что все порядочные гусеницы должны к концу лета всенепременно стать бабочками.
— Наверное, это Пупсень! — шутит Санька.
Гусеница Пупсень — персонаж популярного мультсериала про Лунтика. На протяжении восьми сезонов мультфильма, которые снимались в течение десяти лет, Пупсень тоже так и не стал бабочкой.
Не выдерживаю неосведомленности и лезу в смартфон, забивая в поисковой строке «продолжительность жизни гусеницы». Оказывается, стадия гусеницы может длиться от нескольких недель до нескольких лет. Почему? Почему какие-то гусеницы превращаются в бабочек через несколько недель, а какие-то ждут возможности полетать аж несколько лет? От чего это зависит?
Мозг привык выстраивать систему, и ему нужно еще больше информации. Гусеницы бабочек, живущих в северных широтах, порой не успевают завершить свое развитие за одно лето, из-за чего вынуждены брать зимнюю паузу до следующего. «Карманная энциклопедия» сообщает нам, что обитающая за полярным кругом в Гренландии и Канаде волнянка известна тем, что стадия гусеницы у нее может длиться до четырнадцати лет. Так что Пупсень еще не рекордсмен.
У современных родителей есть супервозможность отвечать на все детские «Почему?» в момент их возникновения, параллельно повышая свой уровень эрудированности. Лет десять назад, гуляя со старшим сыном, я бы просто констатировала факт: «Да, это гусеница», — и мы бы пошли дальше. Но сейчас, когда у меня есть моментальный доступ к справочникам и энциклопедиям, мы можем задержаться у гусеницы подольше. Можем даже определить ее вид, сравнивая живую гусеницу с картинкой на экране смартфона. А определив, найти другую картинку и посмотреть, как у этого вида выглядит взрослая особь в завершающей стадии развития. То есть в стадии бабочки. Мы с Сашкой воспользуемся этой возможностью, а заодно прочтем, сколько обычно длится стадия гусеницы… вот у этой гусеницы. И предположим, успеет ли она стать бабочкой, до того как выпадет снег. Мы также узнаем, как она будет зимовать. Есть в этом еще и великий воспитательный замысел: формирование отношения к гаджету прежде всего как к источнику нужной информации.
На одной из встреч с читателями мне задали вопрос:
— Анна, а как вы решаете проблему с гаджетами?
Естественным образом у меня вырвался встречный вопрос, вызвавший смех в аудитории:
— А какая с ними проблема?
Гаджет сам по себе не проблема. Проблемой может стать его использование. Если гаджет используется для поиска информации, то к нему формируется соответствующее отношение. В восприятии ребенка смартфон будет источником новых знаний. Если с помощью гаджета мы вместе с ребенком ищем ответ на вопрос, который в данный момент интересует нас обоих, то гаджет нас еще и сплачивает. Если я даю ребенку в руки гаджет только для игры, то к гаджету формируется отношение как к источнику игр. В этом случае гаджет нас разделяет, ведь я дала его с целью занять ребенка, чтобы он не мешал мне делать свои дела.
Вслед уползающей от нас гусенице мы с Сашкой шутим, что Пупсень пополз искать брата Вупсеня. А потом наше внимание переключается на листья. Осенние листья невозможно красивы. Я не знаю, как у других, но у меня они вызывают восторг вот уже четвертый десяток лет. И с каждым годом это восхищение не становится меньше. В новом — осеннем — цвете даже форма листа, кажется, становится иной — привлекательней. Я подключаю ребенка к своему восхищению:
— Смотри, какой насыщенно-красный! А в этом больше желтого. А этот вообще багрово-коричневый.
Системный мозг требует структурировать и систематизировать впечатления. Поэтому процесс собирания листьев переходит в процесс систематизации. Мы выкладываем последовательность листьев по цвету, располагая их прямо на тропинке. Градация цвета идет от зеленого, через оттенки желтого — к оттенкам красного. Но из этого ряда выбиваются листья рябины. Они встраиваются по цвету, но очень уж отличаются по форме.
— А давай рябину отдельно выкладывать. — Сашка как будто считал мои мысли.
Следующим рядом мы выкладываем последовательность из листьев рябины. Потом ребенок решает отделить листья боярышника от листьев тополя. Они хоть и больше похожи по форме, чем те же листья рябины с листьями того же тополя, но все-таки разные. И вот когда выкладка листьев тополя в отдельный ряд завершена, становится очевидным, что у тополя красных листьев не бывает. Темно-коричневые бывают, но оттенков красного нет. Потом мы выкладываем листья по размеру: от маленьких к большим. А потом в голову приходит идея совместить три критерия в одной последовательности: предлагаю Сашке выложить в ряд похожие по форме листья от маленьких зеленых к огромным темно-бордовым. Задача очень непростая. Приходится перебирать много листьев, прежде чем найдется лист, подходящий и по форме, и по оттенку, и по размеру.
Но это еще не все, во что можно играть с листьями и последовательностями. Мы придумываем загадывать друг другу логические загадки. Первая: найти в ряду лишний лист.
Сашка все мои последовательности легко разгадывает:
— Этот лишний, потому что он зеленый, а все остальные желтые.
— Этот лишний, потому что он другой формы!
— Этот лишний, потому что он большой, а остальные маленькие.
— Да ты легкое загадываешь! — возмущается ребенок. — Давай теперь я тебе загадаю!
Я туплю: никак не могу выявить общий признак у листьев, которые Сашка выложил в ряд. Сплошная эклектика. Пиршество форм, размеров и цвета.
Сдаюсь.
— Ага! — ликует Сашка. — Этот лишний! Потому что остальные лежат хвостиком вниз, а он — хвостиком вверх.
В другой Сашкиной загадке меня не спасает даже направление хвостиков: все смотрят в разные стороны. Снова сдаюсь.
Сашка с чувством явного превосходства демонстрирует мне лист клена:
— Этот лишний!
Но почему?!
— Потому что все остальные я нашел, а этот лист ты принесла вон от того дерева.
Еще одна игра из серии «Продолжи ряд». Нужно выявить закономерность и положить следующий лист. Лист березы, лист дуба, лист тополя, лист березы, лист дуба… Какой лист положить следующим?
Чтобы оставаться развивающей, игра должна постоянно меняться, усложняться. Когда все логические цепочки решаются на раз-два-три, ребенку нужно предложить что-то новое.
Предлагаю: будем выкладывать мандалы из осенних листьев. Мандала — это рисунок в круге. В нашем случае можно было бы называть это мозаикой из листьев. Но ребенок арт-терапевта знает термин «мандала» по причине вынужденного посещения арт-терапевтических семинаров мамы. Когда возникает знакомая многим мамам ситуация «не с кем оставить», я беру Сашку с собой на работу.
Сделать мандалу из листьев — это не только творчество, но еще и математика, а вернее, применение законов симметрии.
Сделать мандалу из листьев — это не только творчество, но еще и математика, а вернее, применение законов симметрии. Есть центральный лист, от него радиально расходятся остальные, подчиняясь определенному правилу, задуманному творцом, то есть Сашкой. Можно сказать и так, что это усложненная игра с последовательностями, только теперь листья выкладываются не в ряды, а в виде концентрических окружностей.
Следующая логическая задачка: дострой мандалу. Один человек (я) начинает строить мандалу, но строит только ее часть, один сектор от центра до края. Второму (Сашке) нужно восстановить целостность, достроить до полного круга. Для этого ему придется выявить закономерность. Начать с центра, мысленно провести оси симметрий, построить зеркальные отображения… Так что осенние листья — это не просто «Ах, как красиво!», это еще и мощный развивающий ресурс.
Дугудот плюс дугудот
# мышление
математикавдороге
— Таблицу сложения нужно просто вызубрить. Понять ее невозможно! — как-то услышала я напутствие родителям от учителя начальных классов. Спорить не стала, потому что идеологические дискуссии в план родительского собрания не входили. Но, признаться, была очень удивлена таким утверждением. Успокоила себя тем, что я, возможно, неверно поняла мысль, которую учитель хотел донести. Математика — она, конечно, наука абстрактная, но вытекает из реальных потребностей. У ее истоков практические действия с предметами: одно яблоко и еще одно яблоко будет два яблока. Если ребенок наиграется с реальными предметами, то состав числа ему не нужно будет зубрить. У него будет об этом предметное представление. Поэтому чем больше счетных операций ребенок произведет с реальными предметами, перекладывая их, тем легче ему будет в будущем понять тему «состав числа». Счетным материалом может быть что угодно: пуговицы, спички, шишки, камушки. И даже содержимое тарелки: пельмени, картофель фри, стручки фасоли. Математика в этом возрасте не требует специальной организации пространства.
— Сколько в твоей тарелке вареников?
— Десять
— А в моей?
— Двенадцать.
— У кого больше?
— У тебя!
— А на сколько?
— На два!
— А как сделать поровну?
— Надо мне два добавить!
— Но вареников больше нет.
— У тебя взять и мне добавить.
— Хорошо. Сделай так. Сколько у тебя теперь вареников?
— Двенадцать!
— А у меня?
— Двенадцать!
— Правда? Пересчитай.
— Ой, десять.
— Конечно. Ты же взял два вареника из моей тарелки. Значит, теперь у меня стало на два меньше, чем было.
— Теперь у меня больше, чем у тебя.
— Да, теперь у тебя больше. А как сделать поровну?
Задача решается опытным путем. После того как один вареник возвращается обратно, Сашка пересчитывает количество вареников в каждой тарелке.
Представляете, какой интересной становится задача распределения вареников поровну, если мы ужинаем вчетвером и в каждой тарелке изначально разное количество вареников. «Сделай поровну» — это не от жадности, это просто такая математическая игра. И условия этой игры можно менять. Например: «Разложи вишни по тарелкам так, чтобы в первой было семь вишен, во второй на три больше, чем в первой, а в третьей на одну меньше, чем во второй. Где будет больше всего вишен?»
Когда Сашка научился считать конкретные предметы, он сам, неожиданно для меня, вышел на уровень абстрактных вычислений.
— Дугудот плюс дугудот будет два дугудота, — сказал он мне как-то раз по дороге из садика.
— А кто такой дугудот? — спросила я.
— Не знаю, — ответил ребенок и засмеялся.
А потом сочинил новый абстрактный пример:
— Три косопура и один косопур будет четыре косопура.
Представляете, какой интересной становится задача распределения вареников поровну, если мы ужинаем вчетвером и в каждой тарелке изначально разное количество вареников.
После этого случая я поняла, что можно от предметных вычислений перейти к беспредметным, абстрактным. Оставить просто 3+1, без всяких косопуров (хотя как выглядят косопуры, меня заинтересовало). Так у нас началась эпоха абстрактных вычислений:
— Санька, а сколько будет, если к пяти прибавить пять?
В устном счете мы обычно упражнялись по дороге к бабушке: два часа в машине надо же чем-то заниматься. Сначала мы подкидывали ребенку задачки, потом он нам. Второй вариант даже веселее. Потому что мама через раз отвечает неправильно, ребенок радостно замечает ошибку и поправляет.
Самое простое — примеры на сложение и вычитание, но потом добавились умножение и деление. При этом мы не давали название этим операциям. Не «два умножить на три», а «сколько будет, если три раза взять по два». Не «разделить на два», а «пополам» или «поровну на двоих».
Через практическое действие происходило и знакомство с дробями: три конфеты пополам нацело не делятся, получалось «одна и еще половинка», и знакомство с пропорциями: шоколадку на шестерых поровну? Сначала шоколадку пополам. И людей пополам — на две команды. Теперь половинку шоколадки разделим на троих. Делить на три равные части легче, чем на шесть.
Учить делиться важно для освоения операции деления. Из ситуации «спасибо, мы не хотим шоколадку, скушай все сам» потребность в делении не возникает, и навык деления не развивается.
Наша математика. При чем тут кошки?
# математика
мышление
кототерапия
Сашка, изучая упаковку кошачьего корма:
— А сколько котам лет? Три, четыре или пять?
— Сань, мы же их прошлым летом совсем маленькими котятами подобрали. Сколько лет прошло?
— Один год.
— Значит, сколько котам лет?
— Один год… Тогда этот корм им не подходит. Тут написано: 3, 4, 5.
— Это не возраст. Это вес. В килограммах.
— А сколько у них килограммов?
— Не знаю. Взвесь. Есть же весы.
Зараза-кот не хочет сидеть на весах, сразу удирает.
— Смотри, — говорю я, вставая на весы вместе с котом, — сколько килограммов показывают весы?
— Пятьдесят два и десять.
— Хорошо. Для расчетов берем только целую часть — цифры до разделяющей точки. А теперь я встаю без кота.
— Сорок восемь!
— Ну и сколько килограммов весит кот?
Сашка озадачен. Переформулирую вопрос:
— На сколько килограммов я с котом тяжелее, чем я без кота?
— На четыре! Кот весит четыре килограмма! — Лицо Сашки сияет радостью открытия. Он бежит за Муськой. Взвешивается с ней и без нее.
— С Муськой двадцать два, без Муськи двадцать. Муська всего два килограмма весит! Малявка!
— А кто тяжелее: Муська или Барсик?
— Конечно, Барсик! Он на два килограмма тяжелее! Как две Муськи!
Возвращается к пакету с кормом.
— Непонятно, как кормить Мусю…
— Что тебе непонятно?
— Барсик четыре килограмма. Тут написано, что ему надо 45 граммов корма в день. А про два килограмма ничего не написано.
— Давай подумаем. — Обращаю его внимание на последовательность в таблице: — Для пяти килограммов — пятьдесят пять граммов корма, для четырех — сорок пять граммов, для трех — тридцать пять, а для Муси, которая весит два килограмма…
— Двадцать пять граммов!
— Получается примерно так. А сколько корма им надо на двоих?
— Даааа этоооо ваааще легкоооо, — тянет Сашка. Он всегда растягивает слова, пока думает, чтобы создать иллюзию мгновенного ответа. — Семьдесят!
— Правильно. Семьдесят граммов в день на двоих. А в упаковке двести граммов. На сколько это дней?
— Семьдесят и семьдесят — это сто сорок. Это два дня. И еще остается шестьдесят. Почти три дня. Но так они в третий день будут не голодные и не сытые.
— Правильно, Саша. Почти три дня. НЕ НАДО СРАЗУ ВЕСЬ ПАКЕТ ВЫСЫПАТЬ В МИСКУ!
Интересно, знают ли производители корма, что их упаковка — это дидактическое пособие по математике для ребенка шести лет?
Интересно, знает ли Сашка, что в его возрасте так считать совершенно необязательно?
Интересно, знают ли коты, что этот пакет им почти на три дня и необязательно все пожирать за день?..
Скорость поедания печенья
# математика
мышление
смамойнакухне
Единственная игра, установленная на моем телефоне, — подвижная. Это приложение, считающее шаги. Пока я готовлю обед, Александр с моим телефоном в кармане наматывает круги по квартире. Периодически он сообщает мне, сколько сделал шагов.
— А давай посчитаем, с какой скоростью ты передвигаешься по квартире, — предлагаю я и беру в руки таймер. — Давай зафиксируем показания шагомера до начала эксперимента.
Сашка переписывает цифры в блокнот: 132 шага.
Время пошло. И Сашка пошел. Через минуту таймер пропищал «хватит», и в блокноте появилось новое значение: 201 шаг.
— Получается, что за минуту ты сделал 69 шагов.
— А ты?
— А я за это время почистила две картошки.
— А кто быстрее?
— Мы не можем сравнивать эти скорости — действия совершенно разные. Вот если бы ты тоже чистил картошку, мы могли бы сравнить, кто быстрее чистит картошку. Или если бы я ходила по комнате, мы бы сравнили скорость перемещения по комнате.
Чистить картошку Сашка не хотел. Но хотел соревноваться. Поэтому предложил мне перемещаться по кухне с шагомером.
Удивительное дело, но, курсируя между столом, плитой, раковиной и холодильником, я сделала 19 шагов за минуту. За час получится больше тысячи шагов. Это меньше, чем скорость Сашки, но тем не менее опровергает убеждение о малоподвижности домохозяек.
В следующий заход Сашка решил соревноваться с самим собой. Поэтому он не ходил по квартире, а бегал, сообщая вслух и записывая после каждого сигнала таймера количество шагов и разность с предыдущим значением. 95 шагов. 104 шага. 117 шагов. 140 шагов. (Мне пришлось сделать паузу в приготовлении и показать ему, как запускать таймер.)
— Интересно, как далеко ты бы смог уйти за время, пока я готовила суп, если бы ходил не по кругу?
Сашка замер. По его одухотворенному лицу было видно, что выяснение гипотетического расстояния ему тоже интересно, но он не знает, с какой стороны подступиться к решению этого вопроса. Шагомер-приложение может рассчитать расстояние, если задать ему длину шага.
— Если мы узнаем длину шага, то мы узнаем расстояние. А как мы узнаем длину твоего шага? Чем мы можем его измерить?
— Линейкой! — первое, что приходит Саньке в голову.
Он кладет на пол линейку, но, кроме того, что линейка короче, чем Сашкин шаг, вывод сделать не получается.
Сашка задумчиво смотрит на 25-сантиметровую линейку и изрекает:
— Нам нужна еще одна линейка.
Еще одной линейки у нас нет. Зато есть суп, который желательно съесть раньше, чем он совсем остынет. Я предлагаю пообедать, а потом на «сытую голову» подумать, где взять еще линейку.
— Голова сытой не бывает, мама! Сытый только живот бывает! Нам надо самим сделать линейку! — и направляется к столу.
Нет, не к обеденному столу, а к письменному. Берет альбом, выдирает из него лист, обводит линейку, а потом вырезает.
— Ну вот, — с довольным видом комментирует он результат, — теперь только черточки нарисовать надо.
Мне хочется поскорее приступить к обеду. Идея рисования черточек вселяет в меня опасение, что процесс измерения длины шага слишком затянется. Переключить Сашку с решения необычной задачи на заурядный обед — это еще сложнее, чем срисовать все черточки с линейки. А собственно, зачем нужны черточки?
— Сань, смотри, если мы сначала положим самодельную линейку, а потом настоящую, то можно обойтись без черточек. Имеют значение только черточки на той линейке, где заканчивается твой шаг. А про эту линейку достаточно знать, что она 25-сантиметровая.
Я постаралась быть убедительной. Сашка шагнул вдоль самодельной линейки и поставил ногу на вторую.
На миг я зависла: какое значение брать для расчетов — то, где начинается пятка, или то, куда уперся большой палец ноги? Логично измерять от пятки до пятки… Или от носка до носка. Так как начиналось измерение с носка — большой палец ноги стыковался с началом самодельной линейки, то и значение нужно брать то, куда попал большой палец другой ноги. Правда, эти рассуждения я оставила для себя, решив не перегружать Сашку информацией. Тем более что вопроса «почему именно так?» у него не возникло.
Длина шага оказалась 48 сантиметров. (Уф, уже хорошо. Шагни он чуть шире, и пришлось бы мастерить третью линейку.)
Вводим в программу длину шага и получаем 1,68 километра.
— Санька, ты бы ушел от меня примерно на полтора километра.
С миллиметрами, сантиметрами, метрами, километрами Сашка был и ранее знаком. С различными линейками мы наигрались еще в прошлом году на даче. И даже с помощью 25-метрового нейлонового разметочного шнура отмерили четверть километра, многократно разматывая и сматывая шнур вдоль дороги, проходящей у нашего дома. (Хорошая деревенская дорога, по которой машины ездят редко.) Вообще изначально идея была отмерить километр. Но у нас не хватило терпения: надоело сматывать шнур. Вбили разметочный колышек и подытожили: еще три раза по столько — и будет километр.
— Итак, полтора километра. Сейчас посмотрю, что находится от нас на этом расстоянии. — Загружаю навигатор. — Ты бы уже дошел до парка. Или до торгового центра, если бы пошел в другую сторону.
— Мама, значит, ты варишь суп со скоростью перемещения меня до парка!
Весьма неожиданный вывод.
Еще мы считали скорость поедания печенья. Сколько печенюшек может съесть каждый за одинаковое количество времени. (Я ем в два раза медленнее Сашки.) Считали скорость приседаний: сколько раз успеешь присесть за минуту. (Я опять в безнадежно отстающих.) Считали скорость чтения: сколько слов в минуту успеем прочитать. (Пока в этой номинации у меня в семье нет конкурентов.)
Когда ОРВИ не помеха развитию
# математика
биология
У ребенка ОРВИ. Я встревоженно каждый час измеряю температуру.
— Сколько? — интересуется Сашка.
— Тридцать восемь и два, — отвечаю, вздохнув.
— Стало на один градус больше? — Сашка помнит предыдущий показатель.
— Нет, не на один. А на одну десятую градуса.
— Как это?
— Так. Одна десятая часть градуса. Градус поделили на десять частей.
— Как это — поделили градус?
Действительно. Что-то я коряво объясняю. Если ребенок не имеет возможности увидеть градус, то как он поймет деление градуса на части?
Электронный термометр для объяснений не годится. Нужна наглядность, и я достаю ртутный термометр. Мы снова измеряем температуру. После чего я показываю Сашке шкалу и на какой отметке остановился ртутный столбик.
— Видишь большие деления? Рядом с ними числовые значения. А между ними маленькие деления. Расстояние между большими делениями поделили на десять частей.
Тридцать восемь и два — это значит, что ртутный столбик поднялся еще на два маленьких деления после тридцати восьми. А было тридцать восемь и одна. Разница между предыдущим показателем в одну часть. А так как поделили на десять частей, то эта часть — одна десятая.
— А если станет на один градус больше, то какая будет температура?
— Тридцать девять и два. Но я очень надеюсь, что этого не будет. Будет наоборот, на один градус меньше. Это сколько?
— Тридцать семь и два?
— Верно. Давай ты сейчас поспишь, а когда проснешься, температура будет на один градус меньше.
— А у Муськи тоже есть температура?
— Конечно. У всех и всегда есть какая-нибудь температура.
— А почему ты вчера бабушке по телефону говорила, что у тебя температуры нет?
— Так говорят, когда имеют в виду, что нет повышенной температуры. Норма для человека — до тридцати семи градусов. А если выше тридцати семи, то говорят, что температура есть.
— А почему мы меряем температуру этим градусником, а не этим?
— Потому что электронным быстрее.
— А давай Муське температуру померяем. — Сашка пристраивает электронный термометр кошке под лапу. — Ой, смотри, у нее тоже тридцать восемь. Муська заболела?
— Нет, — успокаиваю, — Муська не заболела. Для кошек тридцать восемь — нормальная температура.
— А почему?
— Саш, я не знаю. Ветеринар так сказал.
Но вопрос прозвучал, а я стараюсь не оставлять детские вопросы без ответа. Поэтому обращаюсь к поисковой системе.
— Так… Чем меньше животное, тем быстрее у него протекают жизненные процессы в организме, поэтому и температура тела выше. Вот смотри.
Показываю на экране планшета таблицу температуры тела разных животных. Хорошая таблица, наглядная: нарисовано животное, а рядом проставлена температура тела в норме.
Читаю:
— Слон — тридцать пять градусов Цельсия. Свинья — тридцать семь. Собака — тридцать восемь. Кролик — тридцать девять. Курица — сорок один. Голубь — сорок три.
— А лягушка — пятьдесят? — предполагает Сашка. Логично, ведь лягушка меньше голубя. Но нет…
— Саш, с лягушкой еще интереснее. Она холоднокровная. Ее температура тела зависит от температуры окружающей среды.
Под мой рассказ о лягушках и других земноводных ребенок засыпает. А я снова ставлю ему под мышку градусник, потому что температура тела конкретного ребенка меня интересует гораздо больше, чем температура тела всех млекопитающих и земноводных.
Развивающие игры с тетрадкой
творчество
#игрысвоимируками
моторика
математика
Когда спешным порядком собираешь вещи под пристальным взглядом врача «Скорой помощи», как-то меньше всего думаешь о развлечениях для ребенка. Умеют же врачи «Скорой» смотреть так, что чувствуешь себя самой нерадивой мамашей на свете, которая довела бедного ребенка до такого состояния, что нужно срочно везти его в больницу. Тревога за своего ребенка смешивается с чувством вины: ведь есть и другие дети, к которым надо успеть, а я тут копаюсь, как клуша. «У нас еще столько вызовов…» — говорит врач, подливая масла в огонь. Суетливо ищу тапочки, пакую чашку и ложку, комплектую стандартный мыльно-зубной набор для себя и сына. Что-то еще? Ах да, самое главное! Самое главное при госпитализации вовсе не тапочки и не зубная щетка, а полис обязательного медицинского страхования. При этом важно не перепутать — взять именно Сашкин полис, а не Арсения. (Перепутать легко — имена на «А», фамилии и отчества совпадают.) В последнюю очередь сую в пакет тетрадку с ручкой: просто чтоб было. Уже в машине придумываю, для чего может пригодиться тетрадка. Ну, скажем, выдирать листочки и продукты подписывать перед отправкой в общий холодильник.
А на следующий день температура спадает, пневмония не подтверждается, и картина мира резко меняется на «зачем мы сюда приехали». Но раз уж приехали, будем лечиться здесь.
Оживший ребенок требует хлеба и зрелищ. В смысле конфетку и развлечений. Полис медицинского страхования, тапочки и зубные щетки — скудноватый ресурс для организации зрелищ, но больше ничего нет. Впрочем, почему нет? У нас же есть тетрадка!
Безжалостно вырываю первый лист: ему суждено стать корабликом. Одним корабликом дело не ограничивается, потому что: «Сделай еще один», «Я тоже хочу научиться», «Покажи, как дальше?», «Ладно, теперь сам».
Какое-то время мы вплотную заняты кораблестроением, потом переключаемся на другой транспорт — самолеты. Сделать самолет проще, чем кораблик, и у нас за воспроизведением по образцу сразу возникает следующий уровень — творческая импровизация. Если крылья загнуть не так, а вот так, как это повлияет на полет? А если утяжелить нос самолета, будет ли он летать быстрее или, наоборот, клюнет носом в землю? Какой самолет полетит дальше, большой или маленький, сделанный из четвертинки тетрадного листа? (Всё проверяем опытным путем.)
Потом квадратный лист превращается у нас в лягушку-по-прыгушку (я еще в школе научилась делать такие). Лягушка реально прыгает, если пальцем надавить на бумажную складку, а потом резко отпустить. Чем меньше по размеру лягушка, тем резвее она скачет. Устраиваем соревнования по прыжкам: кто из лягушек (а их уже несколько) прыгнет дальше. Чтобы все было по правилам, рисуем линейку на тетрадном листе для измерения дальности прыжков, на этом же листе фиксируем результаты. Лягушка под номером один совершает десять прыжков. Результаты записываем. Потом на арену выходит лягушка под номером два и виртуозно исполняет свою серию прыжков. А еще есть лягушки под номером три и четыре, так что чемпионат по прыжкам занимает довольно много времени. Но мы никуда не торопимся, куда нам в больнице торопиться?
Какое-то время мы вплотную заняты кораблестроением, потом переключаемся на другой транспорт — самолеты. Сделать самолет проще, чем кораблик, и у нас за воспроизведением по образцу сразу возникает следующий уровень — творческая импровизация.
Пора подвести итоги. Кого объявить победителем? Ту, что прыгнула дальше всех? Но у каждой было десять попыток, какие-то более успешные, какие-то менее. Если на пятой попытке лягушка под номером один прыгнула дальше, чем лягушка под номером два на своей третьей попытке, то чья это победа?
А если четвертая попытка лягушки под номером два была лучше, чем девятая попытка у первой? Ну и кого из них выбрать? Что взять за критерий абсолютной победы?
Признаться, я и сама запуталась во всех этих «лучше-хуже», но Сашку надо было расшевелить — пусть придумывает правила и аргументирует их. В конце концов он сам предложил выбрать победителя по максимальному личному результату. Но для этого ему как главному судье придется сравнить результаты каждой лягушки и выбрать тот самый — максимальный. Сложно? Сложно. А ведь начиналось все с невинной забавы. Однако у мамы в анамнезе математическое образование, и, как следствие, любая деятельность у нас рано или поздно выруливает в сторону решения математических задач.
Развлекаясь с лягушками, мы с Сашкой поупражнялись в порядковом счете, в измерении, сравнении, закреплении понятий «минимум» и «максимум». Победитель, выбранный в соответствии с критерием «прыгнула дальше всех», очень нас удивил, потому что лягушка под номером четыре прыгала хуже всех. Но один раз она как-то очень далеко улетела, и ее личный максимум оказался больше, чем у других. Так бывает, и по предложенным Сашкой правилам она победитель. А кто нам мешает придумать другие правила? Мы можем сделать победителем того, чье суммарное достижение будет наибольшим. Совместными усилиями справляемся со сложением и сравнением результатов. Как и ожидалось, по новому правилу победительницей оказалась совсем другая лягушка. Решаем наградить обеих: одну в номинации «Самый дальний прыжок», а другую в номинации «Стабильно высокий результат». Нарисовали каждой по медали на брюшке.
Но соревнования на этом не закончились. Теперь мы выбирали самую ловкую лягушку. Ту, которая, прыгая с одной кочки на другую (обе нарисованы на развороте листа), попадает именно туда, куда надо. Недолет. Перелет. Уход вправо. Точно в цель. Три попадания из десяти возможных. Здесь не только навык счета совершенствуется — это еще и развитие координации движений. Ведь важно так запустить лягушку, чтобы она не перелетела, не улетела вбок, а допрыгнула.
Еще одно упражнение на развитие координации: рвать бумагу на полосочки. Узкие полосочки шириной в одну тетрадную клетку. Это только кажется, что проще простого, а на самом деле чуть посильней, порезче сделал движение — и полоска рвется, не дойдя до противоположного края листа.
Заготовленные таким образом бумажные полоски можно использовать в следующей игре. Задача: придумать способ скоростного накручивания бумажной полоски на стержень шариковой ручки. Как получится быстрее? Прокатить стержень по столу, закрепив один конец полоски на стержне? Или крутить стержень в ладонях? Или держать стержень неподвижно, обматывая полоску вокруг него?
Получившимися скрутками кормим лягушек. Нет, не тех, что участвовали в соревновании, а других. Лист бумаги можно превратить в лягушку-квакушку. Суть — один большой рот, который закрывается, если схлопнуть пальчики, и открывается, если пальчики распахнуть. Один подкидывает скрутки, а другой старается поймать, открывая и закрывая рот лягушки. Это тоже развитие координации движений и меткости.
Люблю оригами. Люблю магические превращения листа бумаги. Люблю ту реакцию, которую выдают дети, когда на их глазах через серию сгибов простой лист превращается в лебедя, журавлика или верблюда. Они говорят: «Ах!», потом: «Сделай мне тоже!», а особо любознательные просят: «Научи!»
Научить можно по-разному. Если положить перед ребенком схему и дать вводную инструкцию, то это не сработает: эмоции не те. Детям будет скучно, и они начнут отвлекаться. Я проверяла на первоклашках, не специально, а так получилось.
Тема: алгоритмы, раскрытие темы — через оригами. Следуя инструкции (алгоритм), нужно было свернуть из бумаги кораблик. Кто-то справился, кто-то нет, но ярких эмоций я не увидела.
А потом было лето и был летний лагерь при школе. Первоклашки — те же самые (то есть теперь уже второклашки). После хорошего ливня во дворе зажурчал ручей. Я выдрала из тетради листок, сделала кораблик и пустила его в плавание. Тут же выстроилась очередь: «Я тоже хочу такой». Напоминаю, мы с ними делали кораблики на уроке. Раздаю всем желающим по листочку, показываю, рассказываю, помогаю отстающим. Через несколько минут по ручью поплыла целая флотилия. Кто-то просит еще один листочек, потому что хочет сделать кораблик уже без моей помощи.
Те же самые первоклашки. Та же самая инструкция. А эмоции другие. Почему? Почему скука сменилась познавательным интересом? Потому что кораблик стал частью игры, а не обязательным заданием на обязательном уроке.
В этом контексте хочу еще раз сказать о важности наращивания развивающего потенциала взрослого. Когда взрослый много знает и умеет, он может в нужный момент извлечь из своего стратегического запаса новую идею для развития — ту, которая наиболее гармонично впишется в текущую деятельность ребенка, подстегнет его интерес.
Книги по оригами я покупала в первую очередь для себя, чтобы самой научиться. Кроме всего прочего, это позволило мне избежать разочарования: «Вот, купили, а ему не интересно». Действительно не интересно, если в качестве конкурента за внимание ребенка выступает новый набор конструктора. Мы сворачиваем оригами в больнице, в поезде, в самолете, в кафе, пока ждем заказ, — это те ситуации, когда рядом нет других игрушек.
В детстве я несколько раз попадала в больницу. Скучно… В палате чужая тетя и ее малыш, с которым не поиграешь. Спасали книги и тетрадка с карандашами. В тетради я, дошкольница, рисовала, и не просто так, а придумывала сказку. Творчество развивается в условиях дефицита.
В начальной школе, когда я снова попала в больницу, в палате были девочки моего возраста. Все наши шумные игры моментально пресекались медперсоналом, оставалось сидеть и рисовать. Выпросили у медсестры ножницы. «Ладно, только верните». Мы рисовали кукол и одежду к ним. Кукол вырезали, одежду тоже. Куклы ходили друг к другу в гости, жили во дворцах. Дворцы делали с помощью тетрадок: на развороте или на одном листе рисовали интерьеры — что-то вроде задника в театрах.
Я долго была уверена в том, что современные дети не смогут развлечь себя с помощью тетрадки. Им же в больницу дают телефон с играми, или планшет, или ноутбук, то есть кроме игр они могут и мультики посмотреть, и кино какое-нибудь. Но в палате, где лежали мальчишки после сотрясения мозга, все «экранные» развлечения были запрещены. После того как они пересказали друг другу все анекдоты, какие смогли вспомнить, и все страшные истории про «черную-черную комнату», они взяли тетрадку, настригли 36 одинаковых прямоугольников и нарисовали игральные карты. Пришедшие навестить детей родители застали их за игрой в подкидного дурака…
Когда взрослый много знает и умеет, он может в нужный момент извлечь из своего стратегического запаса новую идею для развития — ту, которая наиболее гармонично впишется в текущую деятельность ребенка, подстегнет его интерес.
Моего дошкольника, пожалуй, рано знакомить с игрой в дурака, а принцессы не входят в круг его интересов. Но играть-то надо. И мы рисуем настольную игру-бродилку. Старт, финиш, шаги-кружочки, стрелочки перехода вперед, назад, знак «пропусти ход». Вместо фишек — маленькие лягушки-попрыгушки. Вместо кубика — самодельный волчок-шестигранник. Рядом с каждой гранью цифра. Если волчок, покрутившись, упал на грань, рядом с которой цифра «три», значит, лягушка продвигается вперед на три шага. Проиграв дважды, ребенок объявляет, что это игра плохая и он сейчас нарисует новую игру, хорошую. Нарисовал несколько штук.
— Что вам привезти в больницу?
— Новую тетрадку.
У старой мы даже обложку использовали. Часть пошла на волчок, а остальное порезали на одинакового размера прямоугольники и сделали… нет, не карты — карточки для игры «Парочки» на развитие памяти.
Четное число карточек разбивается на пары, на каждой паре рисуется одинаковый элемент. После чего все карточки переворачиваются рисунком вниз и перемешиваются. Каждый участник в свой ход переворачивает любые две карточки.
Если картинки на них одинаковые, он забирает карточки себе, если нет, переворачивает обратно, и ход переходит к другому игроку. В процессе важно следить и запоминать, какая картинка на каком месте прячется. Выигрывает тот, кто соберет больше «парочек».
Вообще-то существуют готовые игры-бродилки и готовые наборы «парочек». Можно попросить, и нам в больницу привезут кучу настольных игр. Но я вижу большое преимущество в том, чтобы самим придумывать игры и создавать их. Не всегда, но время от времени. В этом случае ребенок ощущает себя творцом. Мышление творца: «Если у меня нет чего-то готового, я могу это создать или придумать аналог» — поможет в будущем найти решение в непростой ситуации.
Террариум
# биология
познавательнаяактивность
напрогулке
У
моей традесканции стали засыхать листья. Не так чтобы совсем, но каждый листик по краю обзавелся сухой ломкой каемочкой. И ведь случись это, когда я забыла ее полить, у меня было бы простое объяснение. Но когда растение придумывает подсыхать при регулярном поливе, это вызывает смятение и подозрение: «Здесь что-то не так…» Что-то не так с моей традесканцией. (Или со мной?)
В поисках информации захожу в Интернет, и цифровая волна выносит мне прелюбопытный факт. У одного англичанина по имени Дэвид Латимер традесканция живет в закрытой 10-литровой бутыли еще со времен его молодости. Он ее не поливал целых 43 года. (Мне захотелось укоризненно посмотреть на мою изнеженную вниманием традесканцию.) Никакого ухода. Бутыль ни разу не откупоривалась, однако растение спокойно развивалось. Там, в этой емкости, сформировалась собственная экосистема. Традесканция поглощала солнечный свет, получала энергию, нужную для роста, вырабатывала кислород в процессе фотосинтеза. Выработка кислорода приводит к увлажнению воздуха. Конденсат по стенам бутыли стекал к корням, осуществляя полив. А углекислый газ, нужный для фотосинтеза, получался благодаря процессам гниения старых листьев той же традесканции.
Система в балансе. Захотелось поверить, что и вечный двигатель тоже существует. А может, фейк? Как бы там ни было, традесканция в бутылке на фотографии выглядела куда более здоровой, чем та, что у меня на подоконнике в открытом кашпо.
Мне захотелось поделиться информацией с детьми. В том числе и своими сомнениями. Хороший вопрос они мне задали: «А есть ли другие примеры?»
По запросу «растения в закрытой емкости» примеров мы нашли достаточно (правда, срок жизни растений-затворни-ков исчислялся месяцами, а не годами), и даже обнаружилась видеоинструкция о том, как сделать флорариум.
Вообще-то можно было предположить, что за этим последует…
По инициативе Сашки идем в ближайший парк с трехлитровой банкой. Быть ей теперь флорариумом (нам бы научиться это слово выговаривать). Неплохой виток в карьере: до этого в ней только огурцы закатывали, а теперь — мини-филиал ботанического сада. Ну-ну, посмотрим, что у нас выйдет.
Сначала, согласно инструкции, насыпаем в банку мелкие камешки для дренажа. Потом — слой почвы. Потом выкапываем и сажаем в банку (то есть, простите, во флорариум) самые простые растения, что-то вроде подорожника. Для антуража добавляем маленькую коряжку, поросшую мхом. А для пущей красоты еще и шишку кидаем.
Приносим это чудо домой, поливаем в первый и последний раз, как положено по правилам эксперимента, плотно закрываем крышкой и ставим на подоконник.
Полвечера говорим о том, каким образом будет функционировать наша автономная экосистема. Строим предположения.
На второй день на стенках банки действительно образовался конденсат. Влага, собираясь в капли, стекала к почве. Пытаясь разглядеть хоть какие-то изменения, происходящие с растениями, Сашка вглядывался в помутневшие стенки и вдруг подскочил ко мне с криком: «Там муравьи!» Оказывается, вместе с землей и травками мы еще и муравьев прихватили. В обозримом пространстве две штуки, но не исключено, что страдальцев больше… Вот ведь незадача. Мы ведь флорариум хотели устроить, а не террариум. Выживут ли муравьи в этой экосистеме? Что они будут есть? Как размножаться?
С удивлением обнаруживаю, что у меня в голове нет файла про размножение муравьев. Кроме того, что они откладывают яйца. Но когда откладывают? При каких условиях? И муравьи — они вообще вегетарианцы?
Лезем в справочники за информацией.
Интересный факт. Муравьи, и самцы и самки, имеют крылья. Ну да, видела, когда разворошила муравейник на даче… Раз в жизни у них случается брачный лёт, во время которого происходит спаривание. Как романтично: любовь в полете… После того как самка оплодотворится, она отгрызает собственные крылья. Офигеть, метафора… Мол, крылья больше не нужны, теперь о детях думать надо… Наверное, это даже хорошо, что самец после акта любви погибает (от счастья, видимо), а то периодически вгонял бы свою пассию в хандру: «Где твои крылья, что мне так нравились?» Понятно, что это сугубо мои размышления, которые если я и озвучу, то только подругам, но никак не детям. Детям передаю суть кратко, без эмоций и метафоричности.
Поразмыслив, приходим к выводу, что шансов выжить в данной экосистеме у муравьев не много. Продолжать ли эксперимент, гуманность которого под вопросом?
— А давай мы откроем крышку, муравьи выползут, а потом опять закроем?
Каюсь, эту благородную и рациональную мысль я не поддержала. Представила, как муравьи выползают из своего террариума и идут (ползут) обживать пространство нашей квартиры. Ну, нет, жить с муравьями мне не хотелось. Поэтому флорариум снова стал банкой. Грязной банкой, из которой на улице высыпали землю вместе с муравьями…
Но история на этом не закончилась. Появился новый флорариум. Даже два. А потом появилась идея правильного террариума, такого, где муравьев регулярно подкармливают. Мы даже обсуждали, чем и как подкармливать. Но пока только обсуждали: разводить дома муравейник, пусть и за стеклом, я не рискнула. Может, зря?
Познавательной активностью ребенка можно управлять: можно развивать эту активность, но можно и блокировать.
✓ «А давай поищем примеры домашних террариумов. А кто еще может жить в террариуме?» — Познавательная активность развивается.
✗ «Нечего мне плодить на подоконнике банки со всякими тараканами!» — Познавательная активность блокируется.
✓ «Давай почитаем, какие растения лучше всего приживаются во флорариуме». — Познавательная активность развивается.
✓ «Интересно, откуда берется плесень? Что будет с ней через неделю? Давай сфотографируем флорариум сейчас, чтобы потом сравнить». — Познавательная активность развивается.
✗ «Мне еще плесени тут не хватало! Убирай из дома эту грязь!» — Познавательная активность блокируется.
✓ «Давай почитаем, какие условия нужны для жизни муравьев». — Познавательная активность развивается.
✗ «Ой, не знаю. Выживут — не выживут. Делать мне больше нечего, только о муравьях беспокоиться». — Познавательная активность блокируется.
О пользе ручного труда для развития мышления
# мышление
труд
новыевпечатления
Еще Аристотель сказал, что «в деле воспитания развитие навыков должно предшествовать развитию ума».
Не то чтобы я считаю умение шить наиважнейшим навыком для мужчины, но воспользоваться иголкой с ниткой при необходимости — не помешает. Это, если хотите, развитие мелкой моторики и, как следствие, развитие мышления.
Предложила ребенку самому зашить джинсы. Через некоторое время и несколько попыток вдеть нитку в ушко иголки ребенка посетила идея. Бизнес-идея. Именно так он мне ее и преподнес:
— Мам, я придумал бизнес-идею! Надо продавать наборы иголок с уже вдетыми нитками для удобства потребителя.
Идею, конечно, можно критиковать. Но то, что ребенок начал мыслить в формате бизнес-идей, меня порадовало. Может, впоследствии какой-нибудь автоматический «нитковдеватель» изобретет, с моторчиком. Или бесшовную склейку ткани. Впрочем, такая уже есть…
Лень — двигатель прогресса. Только чтобы мозги до этого прогресса активизировать, надо обязательно ручкам дать поработать.
Например, если дело происходит летом на даче, выдать перчатки и выделить грядку для прополки. Я так и поступила. Через некоторое время мой ребенок соображает, что корни сорняков эффективней для удаления подкапывать, и начинает испытывать садовый инвентарь, выбирая подходящий (маленькая складная лопатка, совочек, тяпка, цапка — опробовал всё). Потом он притащил ведро, перевернул его и сел — так полоть удобнее. Оптимизация рабочего места, молодец.
Собираем малину. Большое ведро — одно на всех. Вскоре приходит идея: если маленькие ведерки к поясу подвязать, а? И быстрее получится, и нагибаться не надо, и друг другу помехи создавать не будем. Рационализация труда, умница!
Еще можно озадачить ребенка поливкой. Бегать по участку с маленькой лейкой — да ну, не набегаешься. Большая лейка слишком тяжела. Вот как бы воду прямо к грядкам подвести? Понятно, что нужен шланг. А как воду из бочки по шлангу пустить? С помощью насоса, да? Ребенку опять есть над чем подумать…
Предложила ребенку самому зашить джинсы. Через некоторое время и несколько попыток вдеть нитку в ушко иголки ребенка посетила идея. Бизнес-идея.
Колорадские жуки — в этом году их как никогда много, собираем всей семьей, включая Сашку. Никакая энциклопедия не научит так быстро различать насекомых, как практика. Вскоре Сашка не только отличает колорадского жука от божьей коровки и жука-пожарника, но и знает, как выглядит взрослый колорадский жук и как — его личинка. Еще он знакомится с пирамидой питания: кого едят насекомые и кто ест насекомых. Удивляется, что насекомые, оказывается, тоже бывают хищниками.
Прореживание морковки. Даю Сашке указание: выдрать 15 штук, и таких, чтобы из земли торчала толстая «попка». Самых больших, значит. Эту морковку мы сразу используем — сварим суп к обеду, и на жаркое останется. Вот вам и счет, и размер, и сравнение. И причинно-следственные связи (обед). И ответственность за урожай (не всю подряд морковку выдирать надо). Но для родителей тут есть одно условие: не просто поставить задачу, а объяснить, почему это важно сделать. И как.
Можно делегировать ребенку ответственность за приготовление пищи, поручив пожарить сардельки на мангале. Вот вам и экспериментальное знакомство с физическими свойствами огня. (Только обязательно под бдительным присмотром и чутким руководством взрослых, которые, собственно, и разведут огонь.)
Резюмируя приведенные примеры, хочу сказать, что для развития ребенка нужны главным образом не красиво изданные энциклопедии, а живой, практический опыт, новые впечатления. Вот почему городских детей полезно вывозить в деревню, в лес, на речку. Корова с огромными рогами и массивным выменем в метре от тебя дарит совсем другие эмоции, нежели картинка в книжке. И конечно, никакая картинка не может передать восхитительный запах лесной малины (ну, не так, совсем не так она пахнет в универсаме!), или грибов, или речной рыбы. И то, что карасик скользкий на ощупь, картинка тоже не передаст.
А маленьких сельских жителей нужно привозить в город. Лифт, эскалатор, метро, трамвай — лучше один раз прокатиться, чем сто раз посмотреть картинку в книге. Что же до картинок — они тоже пригодятся для актуализации и систематизации полученных знаний. Но опыт — первичен!
Мечты как импульс к развитию
# мышление
творчество
познавательныйинтерес
Вы знаете, как мечтают дети?
Истинные детские мечты не ограничены законами физики, зарплатой родителей, километрами расстояния, мнением социума, критичным отношением к своим способностям и прочими рациональностями.
Это родители подрезают мечте крылья, заботливо объясняя, почему осуществление невозможно. Родители говорят: «Это нереально…Так не бывает… Мы не сможем… Не получится».
Если подобная манипуляция с мечтой повторяется часто, дети вырастают во взрослых, которые разучились мечтать. Их желания не выходят за пределы границ, которые они сами себе и обозначили. «Нет, это нереально» — универсальная фраза для того, чтобы подрезать любую мечту…
Не говорите ребенку «нереально» или «мы не можем себе это позволить». Скажите хотя бы: «Пока мы не можем себе это позволить, но мы что-нибудь придумаем». А лучше порассуждайте: «Как можно это получить? При каких условиях? Что для этого можно сделать?»
Мечтайте вместе с ребенком, внимательно выслушивайте и поддерживайте его мечты. Нарисуйте мечту. Сделайте с ним коллаж мечты.
Мечта — двигатель прогресса. Если бы все поверили, что летать — нереально, то не было бы сейчас самолетов… Я в детстве мечтала о кукле, которая по-настоящему ест. У современных девочек есть «беби-боны», которые и кушают, и какают. А еще я мечтала, чтобы по телефону можно было не только слышать, но и видеть. И звонить не только из дому, а вообще из любой точки планеты. Тогда это тоже казалось нереальным. Теперь есть мобильный телефон, спутниковый телефон, Интернет, скайп. Мечты сбываются. Потому что кто-то не просто мечтал, а еще и делал.
Если ребенок скажет, что хочет говорящую собаку, я не буду говорить «невозможно». Я скажу, что такой породы ПОКА нет. «Но может быть, ты что-нибудь потом придумаешь?» А дальше — зависит от степени заинтересованности и возраста ребенка. Можно читать про породы собак, можно рассказывать про разработки ученых. Кто знает, забудет ребенок про эту идею или лет через тридцать изобретет устройство, которое будет транслировать вместо рычания «отойди, а то укушу».
Если вдруг ребенок сообщит, что хочет стать президентом, не говорите «нереально». Ни один родитель не может знать заранее потолок развития ребенка и решать за него «это ты сможешь, а это нет» — просто не имеет права. Может ребенок или нет — это решение только ребенка. От родителей требуется поддержка: «Давай почитаем биографии президентов, постараемся понять, какие черты характера помогли им добиться этого».
Я предпочитаю не зарубать мечты своих детей, опираясь на субъективное мнение и какой-никакой опыт. Но мне важно донести до них, что для осуществления мечты мало просто мечтать, надо еще и действовать.
Второй важный вопрос, который стоит обсуждать с ребенком в контексте мечты: «А ты действительно этого хочешь? Будет ли это хорошо для тебя?»
— Вот бы все люди жили вечно. Чтобы никто никогда не умирал.
Гуманная мечта, красивая. Но:
— Тогда очень быстро наступит перенаселение. Людям не будет хватать места и еды.
— Пусть новые люди не появляются.
— Это как? Чтобы дети не рождались? Тогда в какой-то момент окажется, что на Земле все население — взрослые люди, а детей нет. И так будет всегда.
Не знаю, как кому, а мне было бы очень скучно жить в таком мире.
— Ну пусть тогда какое-то количество детей всегда будут детьми.
— Саш, а ты бы хотел навсегда остаться ребенком? Годы идут, а ты не растешь, не меняешься. Тебе вечно будет шесть лет. Ты никогда не станешь взрослым, у тебя никогда не появятся свои дети…
Если ребенок скажет, что хочет говорящую собаку, я не буду говорить «невозможно». Я скажу, что такой породы ПОКА нет. «Но может быть, ты что-нибудь потом придумаешь?»
— Нет, такого я не хочу.
— Вот так и получается, что смерть — это плата за возможность роста и развития. Не расти, не развиваться очень скучно.
Другой диалог.
— Вот бы была волшебная палочка! Захотел — и сразу все получил!
— А что дальше? Когда ты уже все получил?
— Я бы еще что-нибудь захотел.
— И тоже сразу все получил. Даже с места вставать для этого не надо.
— Еще что-нибудь захотел.
— В какой-то момент все желания закончатся, а их исполнение перестанет приносить радость. Радость — это когда чего-то долго ждешь, стараешься. Чем дольше ждешь, чем больше усилий прикладываешь, тем больше радости. А если сразу все задуманное случается без всяких усилий, то становится пресно и скучно.
— Как может быть скучно, если все время желания сбываются?
— А давай попробуем. Сочиним сказку про мальчика, у которого была волшебная палочка, и все его желания моментально исполнялись.
Начинается сказка очень бодренько и позитивно. Но очень скоро даже сочинять сказку становится скучно. Захотел-по-
лучил — и никакого закрученного сюжета. Вспоминаем для примера самые интересные сказки. Оказывается, во всех этих сказках герой долго идет к тому, что ему нужно. На пути встречаются разные препятствия, которые приходится мужественно преодолевать. Если герою самой интересной сказки на первой же странице вручить волшебную палочку, то сказка тут же заканчивается. Скучно.
— Вот бы люди умели телепортироваться. Тогда бы никаких пробок не было. Время на дорогу не нужно тратить. Раз — и оказался на море. Искупался — и снова дома на диване. Никаких перелетов. Транспорт больше не нужен. Остался бы только для экскурсий. Желающие ради любопытства могут проехаться на автобусе по городу и удивиться, как раньше медленно люди передвигались. И гостиницы при телепортации не нужны. В каком бы городе ты ни гулял, вечером всегда можно телепортироваться в свою кровать. Нет, правда классно?
Ну да, классно. Раз — и на море. С моей метеозависимостью я бы могла выбирать то место в пределах планеты, где в данный момент благоприятная погода. Отпала бы необходимость собирать сумку в дорогу, думать, что из вещей взять с собой, что пригодится. Потому что раз — и ты уже дома. Но, если такая возможность будет у всех людей, где гарантия того, что, телепортируясь от уральской зимы на берег теплого моря, я найду там свободное местечко? И разве можно чувствовать себя в относительной безопасности в собственной квартире, если любой, кому вздумается, может туда телепортироваться?
Наши с детьми мысли начинают работать уже в другом направлении: «Телепортация: почему это плохо». Обсуждаем, взвешиваем, рисуем разные сценарии. Сходимся на том, что перемещаться в пространстве — это все-таки нормальная идея, но нужно ввести какие-нибудь ограничения. Например, пароли. Если это частное владение, пароли может раздавать хозяин. Например, звонит знакомый и спрашивает: «Можно я к тебе в гости сейчас телепортируюсь?» А ты ему в ответ: «Можно, пароль 2387 вступит в действие через пять минут». Почему через пять минут? Потому что надо успеть одеться.
Все эти фантазии на тему «А что было бы, если бы…» хорошо развивают мышление.
Калории и развитие через чувство голода
математика
биология
# химия
физика
чутьчутьдидактики
— Мне больше не клади! — отказывается тетя Наташа от принесенного ею же торта.
— Спокойно, дорогая, тут же написано: «Низкокалорийный». Я тебе выберу самый маленький кусочек!
В коварстве мне нет равных. Расчет прост: чем больше съест тетя Наташа, тем меньше сладкого достанется детям.
— Что значит «низкокалорийный»? — интересуется Сашка.
— Это то, о чем тебе рано думать, — смеется тетя Наташа, — а может, и вообще не придется. Мужчинам везет, им не надо так рьяно следить за фигурой.
— Почему?
Мне проще объяснить значение слова «калорийный», чем гендерные установки тети Наташи. Объяснение получается в общих чертах, не строго научное. Строго научное я, пожалуй, и сама не пойму.
— Калорийность — это энергетическая ценность продукта. В калориях измеряется, сколько энергии ты получишь, если съешь этот продукт. Высококалорийный — много энергии. Низкокалорийный — мало энергии.
— Но ведь чем больше энергии, тем лучше? — делает очевидное предположение ребенок.
— Не всегда. Если ты много двигаешься, ты и калорий тратишь много. А если калории не потратить, они превратятся в жир.
Слово «жир» чрезвычайно смешит того, у кого и грамма-то лишнего нет. Добавляю ребенку веселья, в красках рисуя перспективу ожирения:
— Вот если я начну усиленно кормить тебя тортиками, конфетами, пиццей, гамбургерами и при этом привяжу к кровати, чтобы ты не вертелся и энергию не тратил, то ты постепенно начнешь заплывать жирком.
— А ты?
— О! Я еще быстрее, чем ты, при таких-то условиях. У тебя много калорий на рост тратится, а я уже не расту.
— А когда люди расти перестают? А если бы они всю жизнь росли?
Ребенок каждый день задает вопросы — много вопросов, на самые разные темы, иногда даже не очень-то приятные для обсуждения. Последует ли за вопросом развитие — зависит от взрослого.
Если взрослый проигнорирует вопрос, развития не будет.
Игнорирование вопроса — это не только молчание в ответ. Это ответ «с потолка», не дополняющий систему знаний ребенка. К таким ответам относятся:
1. «Не сейчас», «давай попозже», «потом объясню». Бывает, действительно некогда объяснять что-то вот прямо сейчас, особенно если вопрос серьезный. Такая формулировка оправданна только в том случае, когда потом действительно следует объяснение. Но очень часто взрослые просто отмахиваются: «Потом объясню» — в надежде, что ребенок забудет. И ведь правда забывает, переключается на другое, вследствие чего интеллектуально-просветительная минута так и не наступает. Взрослые, кстати, тоже забывают, о чем спрашивал ребенок.
Норма для развития познавательной активности — это когда отсутствие ответа на вопрос беспокоит ребенка, создает дискомфорт, мотивирующий поиск ответа. Но если в его жизни «не сейчас» и «потом объясню» бывают часто, то он привыкает к вопросам без ответа, и отсутствие информации уже не вызывает у него дискомфорта. Как следствие, познавательная активность снижается.
2. Всякого рода прибаутки: «Почему?» — «По кочану!» Или «Потому что гладиолус!» Какой такой гладиолус, когда ребенок о чем-то серьезном спрашивает! Шутка — шуткой, но такие ответы не соответствуют действительности, а у ребенка дошкольного возраста к тому же мышление не абстрактное, а конкретное.
— Почему звезды не падают?
— Потому что крепким клеем приклеены.
Нет, это не подойдет и к развитию не имеет никакого отношения.
3. «Ты все равно не поймешь», «вырастешь — узнаешь» (вариант «не сейчас» и «давай попозже»). Чаще всего такие ответы говорят о нежелании взрослого подбирать правильные слова, чтобы объяснить ребенку что-то сложное. Не скажешь же ему, что движение — это «способ существования материи, важнейший ее атрибут», надо как-нибудь попроще. Сам по себе возраст знаний не добавляет, так что ищите подходящие формулировки. Абсурдно надеяться, что с появлением на праздничном торте восемнадцати свечей, символизирующих наступление совершеннолетия, в голове у юноши или девушки автоматически появятся ответы на все вопросы, которые интересовали их в пять лет, в семь или в двенадцать.
4. «Я не знаю». Признание, конечно, честное, но бесполезное для развития ребенка. Здесь как в юриспруденции — незнание не освобождает от ответственности. Ответственность родителя в том, чтобы отвечать на возникающие у ребенка вопросы, стимулируя его познавательную активность. Я могу чего-то не знать — это нормально, я согласна со словами детской песенки: «Совершенно невозможно все на свете знать», но в нашем информационном обществе акценты давно сместились от многознания на способность искать и перерабатывать полученную информацию. Взрослый образованный человек должен уметь находить ответы на возникающие вопросы.
— А какой динозавр был самым маленьким?
— Я не знаю. Давай посмотрим в энциклопедии, какие есть мнения на этот счет.
Такой ответ — правильный.
5. Формальные ответы без прояснения сути (в развитие пункта 3). Ребенок получил ответ, но ничего не понял, не смог встроить полученную информацию в свою систему знаний. Как в том известном анекдоте:
— Папа, а почему яблоко стало коричневым?
— На месте среза яблочный сок, содержащий железо, вступает в реакцию с кислородом атмосферного воздуха, в процессе окисления оно ржавеет и, таким образом, приобретает коричневый цвет.
После небольшой паузы сын спрашивает:
— Папа, а ты с кем сейчас разговаривал?
Мало того что подобное объяснение ребенку непонятно, так оно еще и не верно в принципе. Дело вовсе не в железе. Мякоть яблок содержит полифенолы и полифенолоксидазы, задача которых окислять полифенолы. Но для их взаимодействия требуется кислород. Когда целостность яблока нарушена, к этому месту поступает кислород и запускается процесс. На месте повреждения образуются новые вещества — хиноны, активно окисляющие все на своем пути. И уже в результате окислительной активности хинонов образуются новые вещества, которые придают яблоку в месте повреждения ржавый цвет. Всю эту цепочку реакций с названиями химических соединений я бы, пожалуй, не стала пересказывать ребенку. Оставила бы саму суть: вещества вступают в реакцию при контакте с воздухом. И я бы предпочла рассказать, зачем это нужно яблоку — все эти окисления. Ведь должен же быть в этом какой-то смысл? Природа мудра. Смысл — в защите от вредителей. Если гусеница прогрызет яблоко, то в этом месте начнется активный процесс окисления. Образующиеся при этом вещества могут подпортить гусенице процесс пищеварения и сделать яблоко невкусным для нее. Также «ржавчина» образует на поверхности пленочку, защищающую мякоть яблока от проникновения повреждений вглубь. Для полноты системы можно еще рассказать, что аналогичные процессы происходят и с картофелем, и с бананами, и с грибами. А для наглядности провести эксперимент, оставив на столе ломтик сырого очищенного картофеля или кусочек банана. Можно понаблюдать за другими фруктами. Груша темнеет, а лимон не темнеет. И апельсин не темнеет. (Вот, кстати, и разрушение мифа о роли железа при потемнении среза. Лимон тоже содержит такой элемент, как железо. Почему же тогда он не темнеет?) А что будет, если срез яблока натереть лимоном? Яблоко не потемнеет: лимон кислый, а при повышении кислотности снижается активность полифенолоксидаз. Вареный картофель тоже не темнеет: при нагревании полифенолоксидазы разрушаются. А разве лимонам не нужен такой же процесс, как яблокам, для защиты от вредителей? Хм… Может, и не нужен. Червячки в яблоках и грушах мне попадаются достаточно часто. А вот в лимонах и других цитрусовых я их не встречала ни разу. Может быть, просто не по вкусу гусеницам кислый лимон?
Однажды мой ребенок замечает, что половинка яблока, оставленная на столе, ведет себя как-то странно. Пролежала с завтрака до обеда и не потемнела. В имеющуюся систему знаний это не вписывается. Есть факт — яблоко не темнеет, а понимания нет. Ведь должно же темнеть!
Я не знаю, почему оно не темнеет, но, чтобы познавательная активность ребенка не блокировалась, попробую найти ответ на этот вопрос.
Вау, оказывается, не только мне не дает покоя разрезанное яблоко, сохраняющее первозданный цвет. Запрос «почему яблоко не темнеет на срезе» настолько популярен, что поисковая система сама выдает продолжение фразы, три последних слова не надо набивать. Так вот, ученые-генетики позаботились об эстетике сервировки стола и вывели сорта яблок, у которых срезы не темнеют. Взяли и блокировали у яблочек гены, отвечающие за выработку полифенолоксидаз.
Если взять за правило отвечать на поступающие от ребенка вопросы, можно удивительным образом расширить свой кругозор. Развивая ребенка, развиваемся сами.
В норме — когда за одним вопросом следует другой: уточняющий, проясняющий или расширяющий привычные представления. Это значит, что ребенок стремится выстроить систему. Если от ребенка никакого уточняющего вопроса не последует, взрослый может сам его задать, чтобы убедиться: ребенок все правильно понял.
Иногда полезно отвечать на вопрос встречным вопросом: «А ты сам как думаешь?» Это если имеющихся у ребенка знаний достаточно, чтобы выстроить гипотезу. Иногда в детском вопросе уже содержится гипотеза. Например, вопрос «А почему звезды не падают на землю?» содержит гипотезу, что звезды просто обязаны падать на землю. Почему? Потому что в опыте ребенка все подброшенные вверх или брошенные сверху предметы падают на землю, и он убежден в том, что звезды должны вести себя так же.
Встречный вопрос «А почему они должны падать на землю?» это подтверждает:
— Потому что всегда всё сверху падает вниз.
— Да, потому что действует сила притяжения Земли. Но чем дальше объект от центра Земли, тем слабее действие этой силы. Звезды так далеко, что притяжение Земли на них уже не действует. На них другие силы действуют.
Да простят мне преподаватели физики такую вольную трактовку. Но, честное слово, курс физики мне самой стал более понятен не тогда, когда я готовилась к зачетам, а когда объясняла какие-то физические явления своему любознательному ребенку: мотивация более сильная.
Если взять за правило отвечать на поступающие от ребенка вопросы, можно удивительным образом расширить свой кругозор.
Кстати, о мотивации. Для самой себя скрупулезно подсчитывать калории я бы не стала. Но когда ребенок заинтересовался количеством калорий в его ужине, я освоила методику подсчета. Это оказалось несложно и даже увлекательно. Особенно если превратить подсчет в исследование: «Сколько калорий мы съедим на завтрак и как быстро снова проголодаемся?»
— А что будет, если человек проглотит пуговицу? — вопрошает ребенок, задумчиво прокручивая пуговку на рукаве.
— Выйдет непереваренная. Можно будет потом обнаружить ее в унитазе.
— А если целую горсть пуговиц проглотить?
— Тяжко организму придется… Но, думаю, тоже выйдут. Только опытным путем не проверяй.
— Я и не собирался. Я вот думаю, если человек целую горсть пуговиц съест, он при этом будет чувствовать себя сытым или голодным?
Упс… Ответа я не знаю. Строю гипотезы. Вслух.
— Если чувство голода возникает при пустом желудке, значит, когда кому-то придет в голову набить желудок пуговицами, у него должно наступить чувство сытости. Если же чувство голода имеет более сложную природу возникновения, чем пустой желудок, то не факт. Питательной ценности для организма пуговицы не имеют и потребности в калориях не удовлетворяют. Наверное, на чувство голода должно влиять не только состояние желудка, но и состояние всего организма. Давай посмотрим, что там умные люди говорят по этому поводу.
Научно-медицинский портал сообщает мне о существовании как минимум четырех гипотез возникновения чувства голода. Прочитав пару раз приведенную информацию (с одного раза я не поняла), стараюсь изложить суть в доступной форме, эмоционально окрашивая придуманные диалоги.
— Сигнал о чувстве голода нам посылает мозг: «Приятель, пора поесть!» А до этого он собирает информацию о состоянии со всего организма: «Эй, желудок, кровь, как вы там?» Если голодный человек наглотается пуговиц, желудок пошлет в мозг информацию: «Ой, в меня что-то попало». Мозг временно приостановит сигнал голода до поступления новой информации. Он будет ждать информацию о том, что питательные вещества в кровь тоже поступили. Но так как в желудок упали пуговицы, в которых нет ничего питательного, такой информации мозг не получит. Кровь будет продолжать посылать сигнал: «Эй, мне нужны новые питательные вещества! Мне не хватает глюкозы!» Тогда мозг снова начнет посылать сигнал голода: «Приятель, хорош баловаться, давай съедим что-то нормальное!»
Это затратно по времени — искать ответы на детские вопросы. Но оно того стоит. Чем более сложные вопросы задает ребенок, тем он лучше развит.