Однажды два молодых воина пришли к Птице – Хранительнице Чёрного Камня с просьбой приумножить их познания в воинском искусстве и объяснить им, как проявляется сила, идущая от души. Птица выслушала юношей и попросила одного из них, многократно превосходящего своего товарища физической мощью, проявить силу тела и поднять огромный камень, лежащий неподалёку. Когда воин с трудом поднял камень, Птица спросила его, сможет ли он отбросить свою ношу далеко от себя.
– Нет, не смогу, – честно признался тот.
– Тогда положи камень на ногу своего товарища, – попросила Каменная Птица.
Не успел сильный воин выполнить приказание Хранительницы Чёрного Камня, как его друг, неожиданно закричав, схватил глыбу и далеко отбросил её от себя.
– Вот это и есть сила, идущая от души, – сказала Птица, – и зависит она лишь от желания самой души.
Чайки
Один приморский житель любил чаек. Каждое утро отправлялся в море и плыл за чайками. Чайки же слетались к нему сотнями.
Его отец сказал:
– Я слышал, что все чайки следуют за тобой. Поймай-ка мне нескольких на забаву.
На другое утро, когда любитель чаек отправился в море, чайки кружились над ним, но не спускались.
Поэтому и говорится: «Высшая речь – без речей, высшее деяние – недеяние». То знание, которое доступно всем, – неглубоко.
Солнце
Конфуций, странствуя по Востоку, заметил двух спорящих мальчиков и спросил, о чём они спорят. – Я считаю, что солнце ближе к людям, когда только восходит, и дальше от них, когда достигает зенита, – сказал первый мальчик. – А он считает, что солнце дальше, когда только восходит, и ближе, когда достигает зенита.
И добавил:
– Когда солнце восходит, оно велико, словно балдахин над колесницей, а в зените мало, словно тарелка. Разве предмет не кажется маленьким издали и большим вблизи?!
– Когда солнце восходит, оно прохладное, а в зените – жжёт, словно кипяток, – сказал второй мальчик. – Разве предмет не кажется горячим вблизи и холодным издали?
Конфуций не мог решить вопроса, и оба мальчика посмеялись над ним: «Кто же считает тебя многознающим?!»
Лист дерева чу
Некий житель царства Сун за три года вырезал для своего царя из нефрита лист дерева чу, такой совершенный – в зубчиках и со стебельком, в жилах и волосках, такой сложный и блестящий, что его нельзя было отличить от настоящих листьев дерева чу, даже смешав с ними. Этого человека за его мастерство стало кормить царство Сун.
Услышав об этом, учитель Ле-цзы сказал:
– Если бы Небо и Земля, порождая вещи, создавали за три года один лист, то растений с листьями было бы очень мало. Поэтому мудрый человек полагается не на знания и мастерство, а на естественный процесс развития.
Укротитель зверей
У чжоуского царя Сюаньвана начальником над пастухами был раб Жёрдочка Для Птиц. Он умел обращаться с дикими зверями и птицами и, собирая их, кормил во дворе и в саду. Он укрощал и приручал любого хищника, даже тигра и волка, орла или скопу (рыболова). В его присутствии самцы и самки спаривались и размножались, образуя целые стада. Разнообразные виды зверей паслись рядом, не царапая и не кусая друг друга.
Обеспокоенный тем, как бы секрет искусства раба не умер вместе с ним, царь приказал ему обучать Садовода с Маогоры.
Он же сказал Садоводу:
– Я, Жёрдочка, – презренный раб. Какое искусство могу тебе передать? Но боюсь, как бы государь не обвинил меня в том, что я утаил от тебя секрет, и скажу вкратце, как обращаться с тиграми.
Радоваться, когда потакают, и сердиться, когда перечат, – в природе каждого, в ком течёт кровь. Но разве радость и гнев проявляются случайно? Гнев зверя вызывают, когда идут против его воли. Во время кормёжки не решаюсь давать тигру живого зверя: убивая его, тигр придёт в ярость; не решаюсь давать целую тушу: разрывая её, придёт в ярость. Своевременно кормлю голодного и постигаю, что приводит его в ярость. Тигр и человек принадлежат к различным видам. Человек потакает тигру, и тигр к нему ласкается; перечит – и тигр его убивает. Но разве решусь я перечить тигру, чтобы привести его в гнев! Не решусь также и потакать ему, чтобы вызвать у него радость. Ведь от радости вернётся непременно к гневу, а от гнева вернётся снова к радости; ни тем, ни другим способом не достигну цели.
Ныне, когда у меня нет мысли ни потакать им, ни перечить, птицы и звери принимают меня за своего. Действую по закону природы – предоставлять каждого самому себе, поэтому они бродят по моему саду, не вспоминая о высотах горных лесов и просторах болот; засыпают на моём дворе, не стремясь в глубину гор и в тишину долин.
Советы
В ночь перед решающим поединком со своим давним заклятым врагом воин из клана Спокойных пришёл к своему наставнику в надежде, что тот даст ему какой-нибудь совет, следуя которому можно будет легко одержать победу.
– В ночь перед битвой следует спать, а не задавать глупые вопросы, – закричал Учитель в ответ на просьбу воина наставить его перед боем на истинный путь. – В последние часы перед боем умному не нужны советы, а дураку они не помогут, так как, чтобы стать умнее, нужно время. Перед битвой тебе нужны не советы, а секреты врага…
– Спасибо, Учитель! – улыбнувшись, сказал воин. – Я получил от тебя пять советов и буду неукоснительно им следовать…
– Ну, что же, лишний совет никогда не помешает, – рассмеялся наставник.
Не твёрдый, не мягкий
Случилось так, что старейшина клана «Ветви дерева» решил отправить в дальнюю дорогу одного из своих воинов с ответственным поручением. Позвал он к себе трёх самых доверенных учеников и вместе с ними отправился на поклон к Священной Птице – Хранительнице Чёрного камня, чтобы та помогла ему сделать окончательный выбор.
Выполнив положенный ритуал приветствия, старейшина обратился к Птице со следующей речью:
– О, Хранительница Чёрного Камня, твоя мудрость поистине безгранична, и ты умеешь постигать суть вещей, людей и явлений. Перед тобой стоят три воина, и одному из них предстоит дальняя и опасная дорога. Скажи, кто из них сможет лучше преодолеть трудности, которые могут встретиться на его пути?
Внимательно посмотрела на воинов Каменная Птица и сказала:
– Один из них слишком твёрдый, и его легко сломать, другой – слишком мягкий и его легко согнуть. Зато третий может быть и мягким, и твёрдым, а потому всегда настоит на своём.
– Спасибо за совет, Хранительница Чёрного Камня, – сказал старейшина. – Твой выбор совпал с моим, и я со спокойной душой отправляю лучшего в дальнюю дорогу.
Недаром мудрые говорили: «Не ошибается тот, кто, избегая крайностей, всегда выбирает срединный путь».
Что такое несчастье
Юань Сянь, бывший ученик Конфуция, жил в провинции Лу. Крыша его хижины была покрыта соломой. Всё кругом заросло кустарником и тутовыми деревьями. Окном в доме служило горлышко кувшина, и Юань Сянь затыкал его рогожей, когда дул ветер. Пола в хижине не было, а крыша протекала, отчего стояла вечная сырость. Однако же Юань Сянь сидел в своём доме совершенно довольный, играл на лютне и пел.
Цзы-Гун, другой ученик Конфуция, носил халат из пурпурного шёлка, а белая накидка его сияла, как снег. И вот приехал он в гости к Юань Сяню в колеснице, запряжённой холёными конями в прекрасной сбруе. Юань Сянь же вышел встретить друга в шапке из бересты и соломенных сандалиях, опираясь на посох.
– Печально мне видеть тебя в таком несчастье! – воскликнул Цзы-Гун вместо приветствия.
Но Юань Сянь ответил ему так:
– Я слышал, что бедным называют того, у кого нет богатства, а несчастным – того, кто, много учившись, не может применить выученное на деле. Верно: я и впрямь беден, но уж несчастным меня назвать нельзя.
Цзы-Гун устыдился и промолчал. Тогда Юань Сянь рассмеялся и молвил:
– Жить ради славы и похвалы, подчиняться кому-то и делать вид, что свободен, учиться, чтобы блеснуть перед другими, учить ради выгоды, скрывать свои истинные намерения под личиной добродетели и выставлять напоказ свою колесницу и лошадей – вот чего я терпеть не могу!
Мудрый государь
Цзянлюй Мянь пришёл к своему учителю Цзи Чэ и сказал:
– Учитель, вышло так, что правитель Лу попросил меня о наставлении. Я отказывался, но безуспешно, так что пришлось мне дать ему совет. Не знаю, попал ли я в цель, но сказал я вот что: «Нужно следовать за почтительными и бережливыми, выдвигать справедливых и преданных, отвергать корыстолюбивых и льстивых. Тогда в народе никто не посмеет нарушить порядок».
Цзи Чэ рассмеялся и воскликнул:
– Ты всё равно что богомол, преграждающий путь повозке! Твои советы только навлекут на государя беду: ведь башни его дворца заполнены сокровищами, и, куда бы он ни направился, за ним всюду следует толпа.
Цзянлюй Мянь задрожал от страха и сказал:
– Прошу тебя, учитель, объясни, что ты имеешь в виду?
– Когда великий мудрец правит Поднебесной, – ответил Цзи Чэ, – он воодушевляет сердца людей, желая, чтобы они обратились к просвещению и исправили свои обычаи, подавили свои разбойничьи помыслы и прониклись возвышенными устремлениями, словно такова их природа, и они сами не знали бы, почему они таковы. Такого человека следовало бы считать старшим братом великих императоров – Яо и Шуня. Сколь велик, сколь беспределен он! Он хочет соединиться с полнотой жизни в себе и вовек пребывать в ней сердцем!
Чем я лучше других?
Цзянь У спросил Суньшу Гордого:
– Что вы делаете со своим сердцем? Вы трижды были советником чуского царя, но не кичились; трижды были смещены с этого поста, но не печалились. Сначала я опасался за вас, а нынче вижу – лицо у вас весёлое.
– Чем же я лучше других? – ответил Суньшу Гордый. – Когда этот пост мне дали, я не смог отказаться; когда его отняли, не смог удержать. Я считаю, что приобретения и утраты зависят не от меня, и остаётся лишь не печалиться. Чем же я лучше других? И притом, не знаю, ценность в той службе или во мне самом? Если в ней, то не во мне; если во мне, то не в ней. Тут и колеблюсь, тут и оглядываюсь, откуда же найдётся досуг, чтобы постичь, ценят меня люди или презирают?