«Лао-цзы» из Годяня
Наверное, филологи всех стран так и продолжали бы копаться в текстологических нюансах «Дао-Дэ цзина» и выдвигать все новые предположения о его первоначальном виде, если бы не два археологических открытия, буквально перевернувшие наши представления о ранней истории главного даосского канона.
Первое из них относится к 1973 г. Тогда близ деревни Мавандуй (пров. Хунань, что в центральном Китае) было раскопано погребение, датируемое 168 г. до н. э., и из этого захоронения извлекли несколько рукописей, в том числе два списка «Дао-Дэ цзина» на шелке. Правда, «Дао-Дэ цзину» не повезло: значительная часть его текста оказалась испорченной и не поддается прочтению. Но и сохранившиеся фрагменты – а они составляют большую часть памятника – дают много ценной информации о формировании этого памятника. Более ранний из этих списков – так называемый список А – специалисты датируют рубежом III–II вв. до н. э. Он записан бытовавшим до эпохи Хань письмом «малый устав» (сяо чжуань). Примечательно, что в мавандуйских текстах отсутствует разделение на отдельные главы, хотя в тексте А местами встречается знак пунктуации, отмечающий начало главы. В целом композиция мавандуйских списков почти совпадает с традиционным текстом канона, хотя их лексика и стилистика имеют свои особенности. Нынешней второй части «Дао-Дэ цзина» там отводится первое место, что, возможно, не является случайностью ввиду того, что первый в китайской истории толкователь этой книги, философ Хань Фэй-цзы (середина III в. до н.э), начинает цитировать текст Лао-цзы как раз с первого изречения второй части.
Главное же – в найденных списках имеются заметные расхождения, обусловленные их неоднократным копированием, и это обстоятельство позволяет отнести появление первоначального списка книги, по крайней мере, к началу III в. до н. э.
Но главным событием в современной истории изучения текста «Дао-Дэ цзина» стала, несомненно, находка в 1993 г. в селении Годянь (пров. Хубэй, центральный Китай), расположенном на месте столицы древнего южнокитайского царства Чу, еще более древних фрагментов книги Лао-цзы. Эти фрагменты, записанные на семи десятках бамбуковых планок, были обнаружены в могиле некоего аристократа, но сравнительно незнатного.
Захоронение относится к концу IV в. до н. э. Найденные же тексты, по общему мнению специалистов, являются копиями с более древнего прототипа и притом не в первый раз снятой. Поэтому можно с уверенностью предположить, что книга Лао-цзы в том или ином виде уже имела хождение, по крайней мере, с середины IV в. до н. э., а может быть, и более раннего времени.
Правда, композиция и текстологические особенности списков из погребения в Годяне задают исследователям немало загадок. Начать с того, что уже по своему внешнему виду они даже отдаленно не производят впечатления цельной или хотя бы сколько-нибудь отредактированной книги: одна из глав, например, повторяется дважды, а планки разной длины, на которых записаны фрагменты будущего «Дао-Дэ цзина», составляют три связки (их принято называть Лао-цзы А, Лао-цзы В и Лао-цзы С). Связка А по объему намного больше двух остальных: она насчитывает 1072 знака, тогда как в связке В – 380 знаков, а в связке С – 259. В одной из этих связок (Лао-цзы С) фрагменты «Дао-Дэ цзина» дополнены отдельным сочинением на космогонические темы, но концептуально близким даосскому учению.
Мы не знаем, обладает ли тот порядок, в котором записаны изречения Лао-цзы (годяньский корпус текстов принято условно называть «Лао-цзы»), нормативностью или он случаен. Во всяком случае, с традиционной композицией «Дао-Дэ цзина» он, судя по всему, не имеет никакой связи. Можно с уверенностью говорить о последовательности повествования там, где текст в начале таблички непосредственно продолжает текст, представленный на другой табличке. Такие цельные фрагменты публикаторы назвали «группами».
Интересной особенностью годяньских текстов является то, что в них часто встречаются различные знаки пунктуации, что, вообще говоря, китайской письменной традиции не свойственно. Знак, напоминающий прямоугольник, китайские текстологи считают знаком окончания отдельной главы. Одиночная черта в конце отдельных строк толкуется публикаторами как знак разделения отдельных пассажей внутри глав. Две параллельные черты, напоминающие знак равенства, обозначают повторение знака. В связке Лао-цзы А в конце глав 9 и 57 стоит знак, напоминающий латинскую букву Z. По мнению китайского ученого Ван Бо, он указывал на окончание отдельной группы глав (то, что в древности называлось бянь). Заметим, что в мавандуйском списке А лишь изредка встречается одна разновидность разделительного знака, а в списке В и во всех позднейших изданиях «Дао-Дэ цзина» какие-либо знаки препинания вообще отсутствуют. Это может означать, что к началу II в. до н. э. «Дао-Дэ цзина» приобрела более или менее стабильный вид, и знаки препинания оказались не нужны. Но тому, кто записывал годяньские тексты, композицию текста приходилось помечать особо. Правда, мотивы расстановки знаков в годяньским списке не всегда понятны.
Соотношение годяньского и традиционного списков весьма неоднозначно. Можно выделить несколько типов такой связи:
1. В целом ряде случаев наблюдается довольное точное соответствие отдельных глав в обоих списках.
2. Некоторые главы годяньского списка длиннее соответствующих глав в позднейших изданиях.
3. Пассажи, ставшие частями отдельных глав традиционной версии.
4. В двух случаях – это касается глав 66 и 46, а также 17 и 18 – две главы традиционного списка соответствуют, по-видимому, одной главе в годяньских текстах, хотя этого нельзя утверждать с полной уверенностью.
Один предварительный вывод из этого краткого обзора совпадений и различий между традиционным и годяньским списками можно сделать уже сейчас. Формирование текста «Дао-Дэ цзина» шло двумя параллельными путями: первоначальные краткие изречения постепенно дополнялись пояснениями, выводами и прочими суждениями, развивающими «ядро» главы, причем нередко самостоятельные высказывания сводились воедино. Одновременно те же начальные изречения подвергались редактированию и литературной обработке, что придавало им больший лаконизм и усиливало их, так сказать, смысловой потенциал.
Несмотря на то, что порядок фрагментов в этом собрании (напомним еще раз – безымянном и потому условно называемом «Лао-цзы») не соответствует традиционной нумерации глав, исследователи полагают, что тексты внутри каждой связки были подобраны по определенному тематическому признаку: почти все фрагменты в связке «Лао-цзы А» касаются искусства управления государством, а фрагменты в связке В имеют отношение, главным образом, к телесно-духовному совершенствованию мудреца. Впрочем, все схемы тематической классификации годяньских текстов остаются крайне условными и не имеют под собой вполне объективных свидетельств.
В идейном отношении к числу наиболее заметных особенностей годяньских фрагментов можно отнести следующие:
1. В годяньских текстах нет явных выпадов против конфуцианского учения, а те пассажи, где в современном издании такая критика присутствует, не имеют откровенной антиконфуцианской направленности. Примечательно, что текст «Лао-цзы» был положен в могилу вместе с текстами конфуцианской школы.
2. Бросается в глаза отсутствие в годяньских текстах высказываний на метафизические темы, которые вызывают как раз наибольший интерес у западных читателей. Ряд исследователей делает на этом основании вывод о том, что годяньский «Лао-цзы» представляет собой первоначальное ядро даосской традиции, имевшее отношение к, так сказать, житейской мудрости и искусству управления.
Вероятно, легкого и однозначного решения вопроса о формировании «Дао-Дэ цзина» никогда и не будет. Но годяньские тексты заставляют по-новому осмыслить мудрость основоположника даосизма, и это гораздо важнее знания отдельных эмпирических фактов.
Лао-цзы А
Первая группа
1 (ДДЦ, 19; МВД, 63)
Устраните хитроумие, отриньте различения,
И польза людям будет стократная.
Устраните ловкость, отриньте выгоду,
И не станет ни воров, ни разбойников.
Устраните расчеты, отриньте размышления,
И люди будут как малые дети.
Три этих суждения еще не составляют должного наставления,
К ним надобно прибавить такие указания:
Будь безыскусен, храни первозданную цельность;
Будь меньше себялюбив, сдерживай желания.
Данная глава явно соответствует 19-й главе традиционного текста, хотя по сравнению с последним в ней переставлены местами 3–4 и 5–6 строки. Но есть и более существенные отличия. Вместо «мудрости» (шэн), приписываемой в конфуцианской традиции идеальным правителям, в 1-й строке говорится о «хитроумии», и даже, точнее, рационально организованном знании» (у Сунь-цзы данное понятие определяется как «то, что согласуется в знании»). Эта способность к рациональной организации знания и, следовательно, расчетам, составлению планов занимает последнее место в перечне конфуцианских добродетелей. В 5-й строке вместо конфуцианских добродетелей «человечности» и «справедливости» упоминаются гораздо более нейтральные «расчеты» и «размышления». Пэн Хао трактует знак «расчеты» как «лицемерие», что кажется слишком радикальным толкованием: речь идет всего лишь о «планомерных», «нарочитых» действиях. Тем не менее, это толкование развивают Дин Юаньчжи и Чэнь Сиюн, которые предлагают такое чтение фразы: «Устраните притворство, отриньте нарочитые действия». В любом случае мы должны констатировать, что, как отметил еще Цуй Жэньи, в данной главе отсутствует антиконфуцианская полемика, которая очевидна в традиционном списке.
2 (ДДЦ, 66; МВД, 29)
Реки и моря потому являются господином
всем горным ручьям,
Что они могут находиться ниже всех ручьев.
Вот так они могут властвовать над всеми ручьями.
Премудрый человек стоит впереди людей,
потому что он позади всех.
Он выше людей потому, что в речах ниже их.
Но, хотя он стоит над людьми, а людям не тяжело.
Хотя он стоит перед людьми, а людям не страшно.
Весь свет восхваляет его без пресыщения.
Он ни с кем не соперничает,
и потому мир не может соперничать с ним.
Годяньский список содержит ряд незначительных лексических и синтаксических разночтений с традиционным текстом. Все они отражены в настоящем переводе. Традиционная версия текста кажется в целом лучше отредактированной, в нем устранены некоторые длинноты, имеющиеся в годяньском фрагменте. Здесь отсутствуют вводные слова «следовательно», присутствующие в 4-й и 6-й строках. Кроме того, в позднейшей версии говорится о том, что мудрый «желает» быть «выше людей», что придает этой фразе оттенок долженствования.
3 (ДДЦ, 46; МВД, 9)
Нет большего преступления, чем иметь слишком много желаний.
Нет большего порока, чем потакать вожделению.
Нет большей беды, чем не знать, что имеешь довольно.
Быть довольным тем, что знаешь, что имеешь довольно, —
Вот неизбывное довольство.
В традиционном издании данный фрагмент в целом соответствует второй части 46-й главы. Он находится на этом месте уже в мавандуйском списке, хотя еще отделен от предшествующего пассажа разделительным знаком. Кроме того, в традиционной версии строки 2 и 3 переставлены местами, но композиция годяньского выглядит более логичной.
4 (ДДЦ, 30; МВД, 74)
Тот, кто берет Путь в услужение господину людей,
Не желает оружием насильно распространить его в свете…
Тот, кто в этом искусен, ценит только плод,
И не пользуется случаем, чтобы стать сильнее.
Одержав победу, не кичится;
Одержав победу, не гордится;
Одержав победу, не бахвалится…
Это называется: «Одержать победу, а не хвастаться силой».
Тогда дело его продлится вовеки.
Данный пассаж соответствует началу 30-й главы традиционной версии. Во 2-й строке добавлено слово «желает», отсутствующее во всех прочих известных списках. Между 2-й и 3-й строками в современных изданиях присутствуют три фразы, разъясняющие начальное суждение. Ввиду отсутствия этих фраз в данном тексте упоминание об «искусном» муже не выглядит явным указанием на знатока военной стратегии.
5 (ДДЦ, 15; МВД, 59)
Те, кто в глубокой древности были искусны в мудрости,
Были всегда неприметны и утонченны,
сокровенно всего достигали.
Столь глубоки они были, что познать их нельзя.
Вот почему их восхваляют:
Сосредоточенные! Словно переходят реку в зимнюю пору.
Осторожные! Словно опасаются беспокоить соседей.
Сдержанные! Словно находятся в гостях.
Податливые! Словно лед, который тает на солнце.
Безыскусные! Словно один цельный ствол.
Все вбирают в себя, словно мутные воды.
Кто может быть мутным,
но благодаря покою постепенно проясниться?
Кто может быть покойным,
но благодаря движению постепенно ожить?
Кто хранит этот путь, не желает
попусту обнаруживать себя.
Данный текст соответствует 15-й главе «Дао-Дэ цзина», но производит впечатление ее необработанного первоначального наброска. Лексически он существенно отличается от традиционного текста, но употребленные в нем знаки довольно точно соответствуют иероглифам традиционной версии. В нем также отсутствует ряд фраз, имеющихся в традиционной версии. Особенно примечательна несколько громоздкая вопросительная форма суждений в 11-й и 12-й строках. Кроме того, в годяньском тексте отсутствуют две последние строки традиционного издания
6 (ДДЦ, 64; МВД, 27)
Тот, кто воздействует на это, разрушит его.
Тот, кто крепко держится за это, потеряет его.
Вот почему премудрый человек ничего не предпринимает
и потому не терпит урона,
Ни за что не держится – и ничего не теряет.
Во всех делах общее правило таково:
Если будешь в конце столь же осмотрительным, как в начале,
Тогда не будешь знать неудачи.
Премудрый человек желает нежелания и не ценит
редкие в мире товары.
Он наставляет без наставлений
и сторонится людских заблуждений.
Вот почему премудрый человек во всех вещах
соприкасается с тем, что таково само по себе.
Но этого нельзя сделать нарочно.
Данный пассаж соответствует второй части 64-й главы традиционного издания «Дао-Дэ цзина», причем первая часть той же главы встречается в другом месте данного корпуса текстов (см. А14). Это обстоятельство свидетельствует о том, что 64-я глава составлена из двух первоначально самостоятельных пассажей. Смысл 1–4 строк совпадает с традиционной версией, хотя в годяньском тексте, как обычно, употреблены другие иероглифы или те же иероглифы в нестандартном написании. А вот 5-я строка не имеет аналога в традиционной версии.
7 (ДДЦ, 37; МВД, 81)
Путь вечно в недеянии…
Если князья и цари смогут блюсти
его,
Все само пойдет своим чередом.
Если в своем естественном бытии
они возжелают самовольничать,
Их следует умиротворить безымянной простотой.
Надобно знать, когда ты имеешь довольно,
Ибо, имея такое знание, сможешь сдержать себя.
Тогда все в мире само обретет прочное положение.
Несмотря на то, что в мавандуйских списках 1-я строка выглядит иначе («Путь вечно не имеет имени»), данная формулировка, соответствующая традиционной, должна считаться истинной, поскольку знак «недеяние» рифмуется со словом «претворят» и к тому же лучше соответствует контексту. Это прочтение принимается большинство толкователей. Впрочем, Чэнь Сиюн настаивает, что истинна именно мавандуйская версия. Заметим, что, как и в мавандуйских текстах, здесь отсутствует вторая часть известной формулы «недеяния».
8 (ДДЦ, 63; МВД, 26)
Действуй, ничего не делая.
Трудись, ничем не занимаясь.
Вкушай, не ощущая вкуса.
В великом постигай малое… Кто многое считает легким,
тот будет иметь много трудностей.
Вот почему премудрый человек все считает трудным —
И вовек не имеет трудностей.
Данный пассаж странным образом соответствует трем начальным и трем заключительным строкам 63-й главы. Означает ли это, что остальная часть главы была дописана в качестве своеобразного комментария позднейшими преемниками Лао-цзы?
9 (ДДЦ, 2; МВД, 46)
Когда в мире узнают, что прекрасное —
прекрасно,
тотчас появляется уродство.
Когда в мире узнают, что доброе – добро, появляется зло.
Наличное и отсутствующее друг друга порождают.
Трудное и легкое друг друга создают.
Длинное и короткое друг друга выявляют.
Высокое и низкое друг друга устанавливают.
Музыка и голос друг другу откликаются.
Предыдущее и последующее друг за другом следуют.
Посему премудрый человек предается делу недеяния
И претворяет бессловесное учение.
Десять тысяч вещей созидают – и он ничего не отвергает…
Всему дает свершиться – и ни за что не держится.
Успехи приходят – и не присваивает их себе.
И потому, что он ни в чем не пребывает,
От него ничего не уходит!
10 (ДДЦ, 32; МВД, 76)
Путь вечно безымянен;
Первозданное Древо хотя и мелко,
В мире над ним никто не властен.
Если бы князья и цари могли держаться его,
Все вещи покорились бы им сами собой.
Небо и Земля в согласии соединятся и породят сладкую росу,
И люди без приказания Неба будут равно умиротворены.
Где есть порядок, есть имена.
Но когда являются имена,
Надобно знать, где в знании остановиться.
Кто знает, где остановиться в знании,
Тот сможет избежать большой беды.
Великий Путь для мира.
Вторая группа
11 (ДДЦ, 25; МВД, 69)
Есть нечто, в смешении всего завершенное,
Прежде Неба и Земли рожденное.
Покойное! Безбрежное!
Само в себе пребывает и не меняется.
Растекается повсюду и не знает преград.
Можно считать это Матерью Поднебесной.
Я не знаю, как называть его,
Давая ему прозвание, скажу: «Путь».
Если придется дать ему имя, скажу: «Великий».
«Великое» значит «распространяющееся повсюду»,
«Распространяться повсюду» значит «уходить далеко»,
«Уходить далеко» значит «возвращаться».
Путь велик,
Небо велико,
Земля велика,
И Господин человека тоже велик.
Во вселенной есть четыре великих,
и Господин человека – один из них.
Человеку образец – Земля.
Земле образец – Небо.
Небу образец – Путь.
А Пути образец – то, что таково само по себе.
12 (ДДЦ, 5, МВД, 49)
Пространство между Небом и Землей
Подобно кузнечным мехам:
Пустое – а нельзя его устранить,
Надави на него – и из него выйдет еще больше.
Третья группа
13 (ДДЦ, 16; МВД, 60)
Достижение пустоты – вот постоянство.
Удержание срединности – вот тщание.
Все вещи в мире возникают в великой цельности,
Сидя в покое, прозреваешь их возврат.
Небесный Путь все свершает в круговороте,
И все возвращается к своему корню.
В начальной строке последний иероглиф означает «постоянство», что делает возможным предложенный здесь перевод, который следует прочтению китайских комментаторов. Вместе с тем по начертанию этот знак в древности был почти неотличим от знака «предел», и, начиная с мавандуйских списков, здесь фигурирует именно это слово.
Во 2-й строке имеется важное отличие от традиционного списка: вместо знака «покой» употреблен знак «середина», что невозможно объяснить фонетическим или графическим сходством.
В 3-й строке тоже имеется заметное отличие от традиционного списка: вместо слова «совместно» (бин) употреблен знак фан (квадрат, но в данном случае – великий), тогда как в мавандуйских списках фигурирует знак пан, который тоже означает «великий», «всеобъятный». Итак, речь идет о «величии» творческой метаморфозы, обуславливающей единство бытия. В традиционном тексте акцент перенесен на природу события как множественного бытия.
В 4-й строке в современном издании говорится: «Я так прозреваю их возврат». Годяньский текст явно говорит о «сидении в покое», что указывает на некое медитативное состояние (правда, слова «я» и «сидеть в покое» сходны по начертанию). Отметим, что в годяньском списке отсутствует слово «созерцать», «прозревать».
В 5-й строке вместо слова «вещи», фигурирующего в традиционном списке, говорится о «небесном пути». Своего рода переходный вариант зафиксирован в мавандуйских текстах, где речь идет о «небесных вещах». Продублированный в строке знак юань некоторые китайские комментаторы отождествляют с движением по кругу, знаменующим в древних даосских текстах завершенность, полноту бытия. Предлагаемый перевод учитывает оба значения.
14 (ДДЦ, 64; МВД, 27)
Что покоится, то легко удержать.
Что еще не проявилось, то легко подавить.
Что тонко, то легко разорвать.
Что мелко, то легко рассеять.
Действуй, когда ничего нет.
Упорядочивай там, где еще нет расстройства.
Дерево толщиной в обхват вырастает из крошечного ростка,
Башня в девять этажей поднимается от комка земли.
Высота в восемь сотен шагов начинается под ногами.
15 (ДДЦ, 56; МВД, 19)
Тот, кто это знает, не говорит,
Тот, кто говорит, не знает.
Затвори дыры,
Закрой ворота,
Смири сияние,
Уподобься праху,
Загладь сумятицу,
Развяжи узлы,
Вот что зовется «сокровенным уподоблением».
Посему невозможно быть ему родным,
Невозможно быть ему далеким.
Невозможно ему угодить,
Невозможно ему навредить.
Невозможно его возвысить,
Невозможно его унизить.
Вот чем оно ценно в мире.
В 7-й строке фигурируют неидентифицированные иероглифы. Большинство комментаторов считают ее аналогичной традиционному тексту, где сказано: «срезай острые края». Однако Дин Юаньчжи предполагает, что последний знак в ней означает «смута», «расстройство». Перевод основан на этом предположении.
16 (ДДЦ, 57; МВД, 20)
Государством управляй прямо,
На войне применяй хитрость.
И посредством бездействия завладевай Поднебесной.
Отчего мне известно, что это так?..
Чем больше в мире запретов, тем больше люди бунтуют.
Чем больше народ знает о выгоде царства,
тем больше в нем смуты.
Чем больше в народе знаний, тем больше вокруг безделиц.
Чем больше в стране законов, тем больше вокруг разбойников.
Посему премудрые люди говорили:
Я ни о чем не радею, а люди сами по себе благоденствуют.
Я как бы ничего не делаю,
а люди сами собой становятся лучше.
Я люблю покой, а люди сами себя выправляют.
Я желаю не иметь желаний, а люди сами хранят безыскусность.
Четвертая группа
17 (ДДЦ, 55; МВД, 18)
Тот, кто хранит в себе глубину совершенства,
Подобен новорожденному младенцу:
Ни гады, ни скорпионы, ни насекомые,
ни змеи его не ужалят,
Хищные птицы и дикие звери на него не нападут.
Его кости мягки, мышцы нежны, а хватка крепка,
О соитии полов не ведает, а мужская сила в нем есть —
Ибо семя в нем пребывает сполна.
Целый день кричит, а не хрипнет —
Ибо согласие в нем не имеет изъяна.
Быть в согласии – значит блюсти постоянство.
Знать согласие – значит быть просветленным.
Прибавлять что-то к жизни – зловещий знак.
Когда ум повелевает жизненной силой – это насилие.
В ком есть избыток сил, тот скоро одряхлеет:
Вот что значит противиться Пути.
18 (ДДЦ, 44; МВД, 7)
Слава или жизнь – что дороже?
Жизнь или богатство – что важнее?
Иметь или потерять – что хуже?
Кто сильно любит, тот многого лишится,
А у кого великие запасы,
тот будет иметь много убытков.
Если знаешь, как быть довольным,
не изведаешь позора.
Если знаешь, когда остановиться, избегнешь опасности
И сможешь жить долго.
19 (ДДЦ, 40; МВД, 4)
Возвращение – это действие Пути.
Слабость – это применение Пути.
Вещи в мире исходят из сущего,
Исходят из несущего.
20 (ДДЦ, 9; МВД, 53)
Чем оберегать наполненное до краев,
Лучше вовремя остановиться.
Кто накопил доверху,
Не сбережет накопленное долго.
Когда яшмой и золотом набит дом,
Невозможно будет их уберечь.
Кто кичится богатством и знатностью,
Навлечет на себя беду.
Подвиг сверши, а сам уйди —
Вот Путь Небесный.
Лао-цзы B
Первая группа
1 (ДДЦ, 59; МВД, 22)
В управлении людьми и служении
Небу
Нет ничего лучше, чем быть бережливым.
Только бережливость! Благодаря ей изготовишься заранее.
Благодаря этому изготовиться заранее означает
копить Совершенство.
Кто умеет копить Совершенство, тот все превзойдет.
Если он все превзойдет, никто не будет знать, где его предел.
Кто не имеет предела, тот может владеть миром.
А кто владеет матерью мира, тот будет долго жить.
Вот что такое «глубокий корень, прочная основа»,
Это Путь вечной жизни и покойного взгляда.
2 (ДДЦ, 48; МВД, 11)
Тот, кто учится, каждый день приобретает.
Тот, кто претворяет Путь, каждый день теряет.
Потеряй и еще потеряй – так дойдешь до недеяния.
Ничего не будешь делать – и не будет ничего несделанного…
3 (ДДЦ, 20; МВД, 64)
Отбрось ученость – и не будет печалей.
«Чего изволите?» и «Чего тебе?» —
далеко ли отстоят друг от друга?
Красота и уродство – что их разделяет?
Кого страшатся люди, тоже
нельзя
по той же причине не страшиться.
4 (ДДЦ, 13; МВД, 57)
Милость позорит: ее остерегайся.
Беду же цени как себя самого.
Что значит «милость позорит: ее опасайся»?
Милость для нас – униженье.
Бойся, когда ее получаешь,
Бойся, когда ее теряешь.
Вот что значит «милость позорит: ее опасайся».
Что значит «цени беду как себя самого»?
Моя великая беда в том, что
У меня есть «я».
Коли не будет моего «я», откуда взяться беде?
Тому, кто ценит заботу о себе больше мира,
Можно вверить весь мир.
Тому, кто любит себя, как любит
мир,
Можно вручить весь мир.
Вторая группа
5 (ДДЦ, 41; МВД, 3)
Высшие люди, прослышав о Пути,
Являют усердие, чтобы быть способным
как можно лучше претворить его.
Обыкновенные люди, прослышав о Пути,
Как будто слышали о нем, как будто нет.
Низшие люди, услышав о Пути,
Громко смеются над ним.
Если б они не смеялись громко, то это не был бы Путь.
Вот почему заповедано так:
Пресветлый Путь кажется мраком.
Ровный Путь самый труднопроходимый.
Путь, ведущий вперед, кажется отступлением.
Высшее Совершенство подобно долине.
Великая чистота кажется позором.
Беспредельное совершенство кажется ущербностью.
Незыблемое совершенство кажется потворством.
Настоящая искренность кажется притворством.
Великий квадрат не имеет углов.
Великий сосуд делается всего
дольше.
Великая музыка слышна всего
меньше.
Небесный образ не имеет формы.
Путь сокрыт и безымянен.
Только Путь благ в зачинании и благ в завершении.
Третья группа
6 (ДДЦ, 52; МВД, 15)
. . . . . . . . . . . . . .
Затвори свои ворота,
Завали свои дыры —
И до конца жизни не будешь знать забот.
Раскрой свои дыры,
Займи себя делами —
До конца жизни не вернешься к истине…
7 (ДДЦ, 45; МВД, 8)
Великое достижение кажется ущербным,
Но польза его беспредельна.
Великая наполненность кажется пустотой,
Но польза ее неистощима.
Великое искусство кажется неумением.
Великое изобилие как будто имеет изъян.
Великая прямота кажется искривленностью.
Быстрые движения одолеют холод,
Но покой одолеет жару.
Чистое-чистое приведет к покою
мир.
8 (ДДЦ, 54; МВД, 17)
Того, кто хорошо стоит, нельзя столкнуть.
У того, кто хорошо хранит, нельзя отнять:
Тому потомки не перестанут жертвы приносить.
У того, кто это пестует в себе,
совершенство будет подлинным.
У того, кто это пестует в семье,
совершенство будет в избытке.
У того, кто это пестует в селении,
совершенство будет долгим.
У того, кто это пестует
в царстве,
совершенство будет неизбывным.
У того, кто это пестует в мире,
совершенство будет всеобъемлющим…
(В семье прозревай все семьи),
В селении прозревай все селения.
В уделе прозревай все уделы.
В мире прозревай все, что есть мир.
Откуда я знаю, что мир таков?
Благодаря этому.
Лао-цзы C
Первая группа
1 (ДДЦ, 17; МВД, 61)
С наивысшими было так: низы знали, что они есть.
Ниже стояли те, кого любили как родного, прославляли.
Еще ниже стояли те, кого боялись,
А ниже всех – те, кого презирали.
Если сам не имеешь достаточно
доверия,
то и тебе доверия не окажут.
Нерешительный! Вот так он ценит слова.
Добьется успеха, сделает дело,
А люди говорят: «У нас все получилось само собой».
2 (ДДЦ, 18; МВД, 62)
Итак, когда Великий Путь в упадке,
оттого являются «человечность» и «долг»…
Когда среди родичей нет согласия,
оттого являются почтительность и любовь.
Когда государство во мраке
и в смуте,
оттого являются «преданные подданные».
Вторая группа
3 (ДДЦ, 35; МВД, 79)
Держись Великого Образа,
И Поднебесная к тебе придет,
Придет и знать не будет зла,
Всюду будет царить великий мир.
Где музыка звучит и яства на столе,
Там путник мимо не пройдет
Поэтому слово, которое исходит
от Пути,
Так блекло! Различишь его едва ли.
Всмотришься в него – не можешь его видеть.
Вслушиваешься в него – не можешь его слышать.
Невозможно его исчерпать.
Третья группа
4 (ДДЦ, 31; МВД, 75)
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Благой государь в своем доме чтит левое,
А, идя войной, чтит правое.
Посему сказано: оружие – зловещее орудие…
Применяют его, только если к тому принудят,
И применять его лучше сдержанно и бесстрастно.
Никогда не любуйся им.
Кто любуется им, тот радуется убийству.
А кто радуется убийству, тот не преуспеет в мире.
Поэтому в счастливых обрядах ценится левое,
В скорбных обрядах ценится
правое.
Младший полководец стоит слева,
Старший полководец стоит справа:
Значит, они стоят, как на похоронах.
Поэтому на убийство множества людей
откликайся скорбным плачем,
Если победил в войне, тогда справляй траурный обряд.
Четвертая группа
5 (ДДЦ, 64; МВД, 27)
Тот, кто воздействует на это, разрушит его.
Тот, кто крепко держится за это, потеряет его.
Премудрый человек ничего не предпринимает
и потому не терпит урона,
Ни за что не держится – и ничего не теряет.
Если будешь в конце столь же осмотрительным, как в начале,
Тогда не будешь знать неудачи.
Люди терпят неудачу оттого, что все портят,
когда дело близко к завершению.
Посему премудрый человек желает нежелания и не ценит
редкие в мире товары.
Он учится не быть ученым и сторонится людских заблуждений.
Вот почему он во всех вещах поддерживает то,
что таково само по себе,
И не смеет действовать произвольно.
В. Малявин