– Катька в прошлом месяце грипп из лицея принесла… – кивнув на сестру, сказал Вадька.
– От нее чего хорошего разве дождешься, – немедленно прокомментировал Сева.
– …У нее температура уже вечером подскочила, а у меня только через три дня, – досадливо покосившись на Севу, продолжал Вадька. – Люди сразу друг от друга не заражаются, птицы, я думаю, тоже, а в «Охотничьем» все птицы заболели одновременно! А с другой стороны, Галкины родители тоже покупают птиц у «Дикой фермы» – и у них никто не болеет! Нет, люди, причина в чем-то другом… – Вадька попытался снова погрузиться в размышления, но его отвлекла Катька.
– Опять ты в посторонние расследования лезешь? – проворчала она. – Сейчас тебе Севка насчет бесплатной работы все выскажет…
Сева ничего высказывать не стал – видно, поддержать Катьку даже в святом деле борьбы за деньги было выше его сил. Но на Вадьку поглядел. Смущенный шеф агентства заерзал, нервно поправляя очки.
– Нам своих проблем мало? Надо Харли искать! – разорялась Катька. – Он точно у этих… охотничков! – тоном, каким обличают самое страшное преступление, выпалила она.
– Может, и у них, только чтоб найти его, надо в их комплексе как следует пошарить, – задумчиво сказала Мурка. – А кто нам позволит, раз они такие осторожные?
– Дай-ка мне свой смартфон, – потребовала Кисонька у сестры.
– А твой где? – удивилась Катька.
– Да так, – Кисонька смутилась, – в офисе забыла. – И торопливо, словно больше не хотела отвечать ни на какие вопросы, уткнулась в экран.
Лимузин подкатил к кованому указателю, изображающему вытянувшуюся в полете хищную птицу. Под фигурными буквами «Стрелковый комплекс «Беркут» красовалась мокрая от снега афиша, заставившая Катьку с негодованием фыркнуть.
«Охота на охоту?
Не нужно ждать охотничьего сезона! Не нужна лицензия! Нет необходимости лазить по болотам!
Рождественская охотничья неделя в «Беркуте»!
Птицы разных сезонов – чирки, гаршнепы, болотные курочки, белые куропатки, коростели, гуси!
Лучшие праздники для охотника!»
– Вот эта самая рождественская неделя у них и сорвалась, когда птицы перемерли, – пробормотал Сева, провожая глазами исчезнувший за спиной указатель.
– Не сорвалась, – покачал головой Вадька и пояснил: – Раз наш Евлампий Харлампиевич к ним попал, значит, им сегодня новую партию птиц привезли. И афишу не сняли. Хотят попробовать еще раз!
– Тебе что сестрица сказала – не лезь в чужие дела, нас это не касается! – наехал на Вадьку Сева. – Лучше думай, что «беркутам» сказать!
– Может, сделать вид, что мы хотим охоту заказать? – неуверенно предложил Вадька.
Катька протестующе вскрикнула, а Сева просто покрутил пальцем у виска.
– Ты представляешь, сколько это крутое мероприятие стоит? Кто будет о таком с детьми разговаривать?
– Будут, – не поднимая глаз от смартфона, промурлыкала Кисонька. – Если их попросят.
– Кто попросит? – скривился Сева. – Галкины родаки? Сама слышала – они тут не в авторитете!
– Большой Босс, – ответила Кисонька с тем благоговейным придыханием, которое всегда появлялось в ее голосе, когда речь шла о шестом компаньоне их агентства – загадочной виртуальной личности. Самим сыщикам «Белого гуся» был известен только ник, под которым он появлялся в Интернете. Вадька иногда даже думал, что Большой Босс на самом деле как в фантастике – компьютерное сознание, зародившееся в Интернете. Ну не может быть, чтобы живой человек, даже самый чумовой хакер, был возле компьютера постоянно! Хоть в туалет он должен отлучаться! Но Большой Босс, судя по всему, не отлучался никуда и никогда, во всяком случае откликался он немедленно, в любое время дня и ночи, стоило лишь связаться. Кисонька предположение о компьютерном разуме отвергала, как сама выражалась, «с негодованием». В смысле, при любой попытке Вадьки заговорить на эту тему топала ногами и даже швырялась в него чем попало, полностью утрачивая взлелеянные «хорошие манеры». Сама же утверждала, что Большой Босс хоть и взрослый, но совсем еще молодой – не старше двадцати! И красивый. Джентльмен. Программист. Спортсмен. Поэт. Бизнесмен. Агент британской Intelligent Service. После каждого сеанса связи через Facebook количество достоинств росло, доводя Севу до невменяемости. Тот в свою очередь твердил, что Большой Босс – «просто старый английский пенек с во-от такенной бородой, вся морда в складочку от морщин, делать ему нечего, вот он и сидит целыми днями у компьютера, вставной челюстью щелкает!»
При одном только упоминании Большого Босса Сева побагровел, зашипел, как кипящий чайник, и процедил:
– Что может сделать этот твой англичанин тут у нас?
– Что может сделать англичанин, когда дело касается охоты? – одаривая Севу пренебрежительным взглядом, ответила Кисонька и с глубокой убежденностью закончила: – Все!
Лимузин проехал хорошо укатанной асфальтовой дорожкой, петляющей среди заснеженных полей, и остановился у очередной стены. Единственный въезд перегораживал здоровенный шлагбаум, вовсе не спешащий подняться при виде вставшего перед ним роскошного авто.
– Ни фига себе! – присвистнул Сева, прижимаясь к боковому стеклу лимузина и стараясь разглядеть верх стены. – Покруче, чем у Галки!
Поглядеть действительно было на что. Если ограда поместья Галкиных родителей напоминала крепость, то здесь на ум приходила разве что Великая Китайская стена. Как в мультике «Мулан».
– Забаррикадировались, уткокиллеры! Гусеубийцы! – с подсердечной ненавистью выдохнула Катька.
– Ну и как твой Большой Босс поможет нам попасть туда? – поинтересовался Сева, издевательски указывая на шлагбаум и возвышающуюся над ними бетонную громаду забора.
Громадный шлагбаум вздрогнул – и пополз вверх. Позади него стояли двое в теплых камуфляжных костюмах – мужчина лет сорока и мрачноватый пацан не старше пятнадцати. Мужчина одной рукой прижимал к уху сотовый, а второй приветливо махал навстречу ребятам.
Глава 20Чисто английская лапша на уши
– Все прилично выглядят? – Кисонька окинула строгим взглядом их отчищенные в поместье у Галки куртки и вымытые физиономии, придирчиво поправила падающие на воротник завитые локоны и скомандовала: – Тогда пошли! – и выбралась из машины.
– Сан Саныч? – с благожелательной светскостью поинтересовалась она у мужчины в камуфляже.
Тот, не отрываясь от телефона, оскалился в такой же светской улыбке – правда, слегка вымученной. На лице его застыло восторженное выражение – как будто звонивший ему был как минимум председателем Международной ассоциации охотников и рыболовов, предлагающим собеседнику сразу же после новогодних праздников занять его место.
– Знаю, знаю, – прикрывая микрофон рукой, прошептал Сан Саныч. – Мне как раз сейчас звонят. И-есс, и-есс, – судорожно кивая, будто собеседник мог его видеть, выдавил он уже в трубку. – Офф косс, сер… сэр… Лорд!
Из микрофона его мобилки вырывался приглушенный, кажется, мужской голос, что-то авторитетно вещающий по-английски.
Выражение лица у Кисоньки стало хищно-пронзительным. Остальные никогда не видели настоящих охотничьих собак, но, наверное, именно так они выглядят, учуяв близкую добычу.
Кисонька властно протянула руку к мобилке:
– Дайте мне! Мне нужно с ним поговорить! – нетерпеливо вскричала она.
Сан Саныч отвел мобилку от уха…
– Отключился, – извиняющимся тоном сказал он. Из трубки неслись короткие гудки.
На личике Кисоньки отразилось такое разочарование, что Катька аж задохнулась от жалости.
– Хотя бы какой у него голос? – жадно заглядывая в глаза Сан Саныча, спросила Кисонька.
– Какой голос? – опешил мужик.
Мурка прибегла к испытанному средству – ткнула сестру в бок. Кисонька опомнилась:
– Я просто хотела узнать, все ли в порядке. В смысле, какое у него настроение… С этими англичанами никогда не поймешь.
– Во-во! – оживился мужик. – Я, конечно, все понимаю, что он тут на своем английском говорил, – заверил Сан Саныч, помахивая сотовым. – Но все-таки не могли бы вы мне как-то попроще… – Лицо у него стало смущенным. – Своими словами, что ли…
– Здесь будем разговаривать? – приподняв брови, поинтересовалась Кисонька.
– Нет, конечно! Машину оставьте на стоянке, пожалуйста, пойдем пешком, – объявил Сан Саныч и махнул рукой, предлагая двигаться дальше по асфальтовой дорожке, рассекающей запорошенное снежком поле. Насупленный парень шел на шаг позади сыщиков, бросая на них короткие неприязненные взгляды из-под сдвинутых бровей.
– Ситуация такая, – авторитетным тоном утонувшей в светских хлопотах дамы начала Кисонька. – Наша тетя – младшая мамина сестра…
Мурка, ставшая вдруг обладательницей никогда не существовавшей тети, даже не дрогнула.
– Вышла замуж за англичанина, – продолжала Кисонька, – за лорда! – В голосе ее прозвучали восторженные нотки настоящей любительницы высокого гламура. – Тетя Аня теперь – леди Энн! – И горделиво покосилась на Сан Саныча.
Тот немедленно проявил соответствующее случаю восхищение – покрутил головой, поцокал языком.
– У них все семейство помешано на охоте! И вы представляете, они все вот-вот приедут к нам! Им понравилась идея отметить Рождество два раза – у себя по их календарю и у нас по нашему! Причем приедут все – вся наша новая английская родня! И наш новый дядя лорд Чарльз, и его дети от первого брака – наш новый английский кузен сэр Фредерик и наша новая английская кузина леди Патриция…
Катька подумала, что иметь в агентстве такую актрису, как Кисонька, – настоящая удача. Рыжая перечисляла «наших новых английских родственников» с таким искренним упоением, что собеседники невольно верили.
– И наша новая двоюродная тетя леди Маргарет, и наш новый двоюродный дядя, ее муж, герцог… герцог Манчестер! И… – продолжала бурлить восторгами Кисонька, – сэр Пол Маккартни, вот! Наш… Наш…
– Нашему новому забору двоюродный плетень, – мрачно прокомментировал нахмуренный пацан.