Вдруг до Валюшки донеслось чуть слышное хихиканье…
Самое странное, что оно, кажется, раздавалось из кармана костюма Эльвиры Николаевны!
Валюшка покосилась туда – и чуть не упала, потому что увидела, как на мгновение из кармана высунулась обрамленная серебристыми волосами и бородой физиономия Перебаечника. Перекосилась в издевательской ухмылочке – и снова скрылась в кармане.
Валюшка растерянно хлопала глазами.
Видела она Перебаечника? Или это только почудилось?
В это мгновение раздался хриплый, надрывный кашель. Даже не оглядываясь, Валюшка узнала: это кашляет Толик Роднецкий.
На миг задержавшись у двери, она окинула взглядом класс.
Так… Голова Анжелы снова похожа на остатки разоренного ветром вороньего гнезда, уши Оксаны – это не уши, а груши, ну а губы Игоря…
На них Валюшка даже посмотреть не смогла – вылетела вон и захлопнула за собой дверь.
Замерла в коридоре, пытаясь понять, что произошло. А впрочем, что тут понимать? Все предельно ясно!
Эльвира Николаевна сняла красный шарф, освободила Перебаечника и зеркало – поэтому порча, наложенная на все подарки Знобеи, вновь обрела силу. Ленечка же говорил: «Заверни в красную ткань один предмет – и обессилишь все, через которые в этот день напускали порчу!» Логически мысля: если красное развернешь – порча обратно во все вещи вернется. Вот она и вернулась!
Да сколько же это будет продолжаться?! Теперь, получается, не только Валюшка Морозова страдает от ненависти исчадий Ледяного ада, но и все, кто рядом?
Конечно, в классе к ней отношение было так себе, не слишком-то дружеское, однако зла она никому не желала, даже Борьке Жвачнику, самому противному из всех. И уж тем более Игорю Дымову!
И вдруг ужасная догадка обожгла ее. Валюшка бросилась в раздевалку, сунула руку в карман дубленки – и похолодела.
Проклятущий сверток снова был там! Белая бумажка, серебристая ленточка, многочисленные, ехидненько позванивающие осколки зеркала – словом, все, что Валюшка собственными глазами видела разлетевшимся в разные стороны с высоты четвертого этажа, вернулось в ее карман.
– Да, верно Никто говорил, что избавиться от зеркала будет трудно… – прошептала она, поспешно выдергивая руку из кармана. – Вопрос такой: а возможно ли это вообще?!
– Теоретически возможно, – послышался знакомый голос за спиной. – Практически – неимоверно сложно!
Валюшка завела обе руки назад, за спину, и принялась шарить ими, пытаясь поймать Никто, однако пальцы ее ловили только пустоту. Но через мгновение Никто появился перед ней, потирая бок и хмурясь:
– Я щекотки боюсь до невозможности! Давай договоримся, что ты никогда меня руками хватать не будешь, ладно? Позови – и я встану перед тобой…
… как лист перед травой? – хихикнула Валюшка, у которой при виде разноглазого и разноволосого черта-ангела мигом улучшилось настроение.
– Да запросто, – усмехнулся Никто, и нахмуренные брови его разошлись.
– Слушай, но ведь я даже не чувствовала, как тебя касаюсь! Ты бесплотный, что ли? – удивилась Валюшка.
Никто кивнул:
– Все нечистые духи бесплотны.
– Почему же ты чувствуешь щекотку?! – допытывалась Валюшка.
– Спроси что-нибудь полегче, – досадливо бросил Никто. – Не могу я этого растолковать! Вообще, знаешь, пытаться объяснить отношения между миром людей и духов – это жуткая заморочка, неохота тебе мозг компостировать напрасно!
– Заморочка? Мозг компостировать? – расхохоталась Валюшка. – Ты откуда таких словов набрался?
– Я готовился говорить с тобой на доступном тебе языке, – пояснил Никто.
– Тебе надо последить за своим лексиконом, – обиделась Валюшка. – Я не лохушка какая-нибудь, а тебя вообще иногда стремно слушать!
– Ладно, забей! – буркнул Никто. – Наша ситуация осложнилась!
– Да, – мигом посерьезнела Валюшка, – ты прав. Тетя Эля шарф как-то нашла, развернула – и вся порча активизировалась по новой. Осколочки и впрямь никак не выбрасываются!
– Они исчезнут, только когда их ветром унесет, – сообщил Никто.
– Но я же выбросила их на ветер! – возмутилась Валюшка.
– Ну, разве это ветер был! Не видала ты настоящего ветра! – презрительно передернул Никто плечами, и Валюшка только сейчас обратила внимание: дырка, которая еще вчера зияла на морде изображенного на его футболке льва, каким-то образом зашилась.
То есть нет, она не зашилась, потому что шва видно не было. Она просто исчезла.
Точно таким же неведомым образом затянулись все раны и царапины, которыми были испещрены руки и лицо Никто. Валюшка уже собралась спросить, как – нет, ну как, скажите, люди добрые?! – можно было нанести бесплотному существу кровавые раны и с какого перепугу они взяли да исчезли, однако Никто раздраженно зыркнул на нее своими разными глазами:
– Забей на непонятки, сказал же! Не до них! У нас проблемы.
– Ты только сейчас это заметил? – с самым невинным видом осведомилась Валюшка.
– Я хотел сказать, что у нас новые проблемы, – уточнил Никто. – В общем, ситуация такая. Иван Васильевич Охотников, тот человек, который знает, как избавиться от преследований зимнего ада, не может открыть тайну ни духу, ни призраку, ни ангелу, ни черту. Информация проверенная, не сомневайся: ее мне подтвердили и его бывший ангел-хранитель, и бывший бес-искуситель.
– То есть полный бесполезняк? – грустно спросила Валюшка.
– Не полный, – успокоил Никто. – Частичный. Охотников откроет тайну только живому существу, которое преследуют слуги Хель.
– А где такое существо взять? – растерянно спросила Валюшка.
– Вон туда посмотри, – мотнул головой Никто.
Валюшка повернулась и оказалась лицом к лицу с зеркалом. И первым делом заметила, что в этом зеркале отражалась она одна. Никто там не было!
– Надо же! – завопила восторженно. – Ты и правда бесплотный! Теперь я верю, что нечистая сила не отражается в зеркале!
– А я верю, что ты лохушка, – презрительно проговорил так и не появившийся в зеркале Никто. – Валюшка-лохушка!
– Что?! – оскорбилась она. – Это еще почему?!
– Потому что ты спросила меня, где взять существо, которое преследуют слуги Хель.
– Ну да, а зеркало тут при чем? – воскликнула было Валюшка, и тут до нее дошло: – Так это я?!
– А что, есть другие кандидатуры?! – ехидно усмехнулся Никто.
– Да ты меня сбил с толку! – принялась оправдываться Валюшка. – Ты сказал: он откроет тайну существу, а я разве существо?!
– А что, вещество? – огрызнулся Никто.
– Я человек, – с достоинством произнесла Валюшка. – А не просто какое-то там существо, понял? Так что выбирай выражения!
– Ладно, буду, когда у меня появится время, – сердито бросил Никто. – А сейчас нам надо спешить!
– Куда?
– Домой к покойнику, – сообщил Никто так спокойно, словно речь шла о походе в библиотеку или в магазин. – Согласно последней воле Охотникова, гроб с его телом должен находиться в квартире три дня. Возможно, он предчувствовал, что кому-то может понадобиться его помощь. Надо успеть пообщаться с его душой как можно скорей, пока она находится поблизости от тела, а ей на это отведено три дня. У нас уже остался только день. Потом душа перенесется уже в совсем другие области! И там мы ее не найдем. Так что вперед! Ты придешь домой к Охотникову и скажешь, что ты его дальняя родственница, узнала, что он умер, и решила отдать ему последний долг, проститься… ну, все такое. Главное для тебя – хоть на минутку остаться одной около гроба.
– Да разве меня к нему подпустят? – встревожилась Валюшка. – Его семья небось всю его родню знает… Что, если они мне не поверят?
– Охотников жил один, его жена давно умерла, а детей у них не было, – сказал Никто. – Присматривала за ним соседка, она же занималась его похоронами.
– А если его душа не захочет со мной общаться? – прошептала Валюшка, которую уже реально подташнивало от страха.
Что поделаешь, предыдущий опыт ее общения с покойниками был самым драматическим, а порою и трагическим!
– Захочет, не переживай, – успокоил Никто. – Иван Васильевич был прекрасным человеком, очень храбрым и добрым, и душа у него такая же. Она будет счастлива тебе помочь.
– Ладно, – кивнула Валюшка. – Тогда пошли. – Надела дубленку – и спохватилась: – А что нам с осколками делать? Они ведь за нами следят и все сообщают Знобее! И она теперь знает о наших планах! Дураки мы беспечные, вот мы кто. Может, нам раздобыть еще что-нибудь красное и снова завернуть в него осколки, чтобы они ни о чем больше не разболтали?
– Эх, отличная мысль, да вот беда: красный цвет на заговоренные предметы только один раз действует, – вздохнул Никто.
– Вот досада! – сердито буркнула Валюшка.
– Ладно, не будем время терять. Пошли скорей к Охотникову! – поторопил ее Никто.
– Я знаю, как быть! – вскричала Валюшка. – Надо постоянно выбрасывать осколки! И в ту паузу, пока они еще не вернулись, быстренько переговариваться!
Она швырнула сверточек в урну и, застегивая дубленку, побежала из гардеробной.
– Здорово! – с восхищением воскликнул Никто. – Я бы не додумался, а ты молодец. Ну, теперь бегом на Верхне-Волжскую набережную, четырнадцать, квартира четырнадцать. Это адрес Охотникова. Да смотри, пока мы будем на улице, не разговаривай со мной, а то людей перепугаешь! Бежит, понимаешь, вся такая деловая, болтает сама с собой…
Валюшка погрозила ему кулаком, и Никто, давясь смехом, пробормотал:
– Если бы я оставался ангелом, мог бы и обидеться! А черту все нипочем!
На Верхне-Волжской набережной стояли очень красивые старинные дома, в которых, по представлениям Валюшки, могли жить одни только небожители. И длинный белый лимузин, который вывернул со двора, как раз когда Валюшка и Никто вошли туда, вполне соответствовал ее представлениям о том транспорте, на котором эти самые небожители передвигались.
Лимузин произвел впечатление и на Никто, потому что он так и замер на месте, глядя ему вслед.