– На что? – спросила Женька. Неужели он разглядел девочку? Вот было бы здорово!
– Да, да, да, – зашептал медиум. – Когда-нибудь это должно было случиться!
– Что?
Парень посмотрел на Женьку и снова попытался встать.
– Ухожу, ухожу, – бормотал он. – Ай! – закрылся руками парень.
– Вы чего это? – Папа неуверенно топтался у порога. – Опять колдуете? Теперь с мальчиками?
– Ты ничего не понимаешь! – прошептала Женька и убежала в квартиру.
Из своей корзины на нее смотрел Варфоломей.
– Пшел отсюда! – топнула Женька на кота, но Варфоломей только глубже закопался в подстилку.
Судя по звукам на лестничной клетке, папа помогал экстрасенсу подняться. С него станется в травмпункт везти этого ненормального. Ну и пусть возится. Вне квартиры он Женьке не страшен. Она оглядела коридор. Чашки. Воду надо собрать. Нечего ей тут энергию забирать. Самим не хватает.
– Как все странно, – произнесла мама – она стояла в дверях спальни. – Мне говорили, специалист, хорошо во всем разбирается, чувствует.
– Ага… – ухмыльнулась Женька. – Знаем мы таких специалистов. Не надо ничего. Сами разберемся.
Она сбегала в ванную за ведром, вылила в него воду из банок и чашек. Сшибла из-под вешалки бубен. Он покатился-зазвенел. Это разозлило. Кто только придумал портить им с Акулиной жизнь?! Они подружки. Навсегда! И никто не сможет помешать их дружбе.
Женька ладонью припечатала бубен к полу, чтобы не вынимал душу. А воду она выльет. И не куда-нибудь. А рядом.
О ноги потерся Вафел.
Ладно, уговорил. Найдет она водослив.
Кот муркнул. Женька глянула на входную дверь.
У экстрасенса ничего не получилось. Девочка его прогнала. Потому что она сильная. С ней никто не справится. Ее не убить. Можно только передать другому. Как сделала Полинка. Полинке тоже не так просто Акулина досталась. Не сама она ее вызвала, передали. Соседка по дому, например. И той передали. И уже много-много лет черная девочка бродит по городу, несет с собой раздоры и смерть. Ну и шутит тоже. Это же была классная шутка – отвести Борюсику глаза от Полинки, заставить девчонок за ним бегать. А на Заю не подействовало. Потому что она добрая? Ладно, на доброту тоже управа найдется.
Думала обо всем этом Женька отстраненно, словно не о себе, а о незнакомом человеке. Интересно, что случается, когда носитель проклятия умирает? Куда дальше отправляется черная девочка? Может, это единственный способ от нее избавиться?
В раздумьях Женька вытащила из кармана карту и спрятала в томик Пушкина. Тут надежней. Никто не возьмет.
А теперь настало время разобраться с водой. Она вытащила ведро на улицу и села на лавочку передохнуть. Вода оказалась неожиданно тяжелой. Вон сколько у них накопилось отрицательной энергии!
Мыслями она вновь вернулась к черной девочке.
Передать в другие руки. Запустить по кругу. Да, запустить по кругу. И никого ей сейчас было не жаль. Совсем никого. Только себя. И немножко маму.
Водослив курился теплым парком. Вода ухнула в решетку.
Ничего не произошло.
Кругом одно вранье и шарлатаны. Нашел чем взять Акулину. Она бессмертна. Ее никто не победит. Когда-нибудь только она будет править миром. Но пока нужно сделать то, что она хочет. Надо разобраться с девчонками.
Женька стояла около высокого красного дома и смотрела на окна. Третий этаж. Полинка. Вон ее окна – розовые занавески, на окнах разноцветные картинки. Это они вместе перед Новым годом клеили.
Женька смотрела, наливаясь злобой. Занавеска дернулась. Женька ухмыльнулась.
Боится. И правильно делает. Когда-нибудь она всех достанет, каждый получит свое.
В окне мигнул свет. Распахнулась форточка. Кто-то там вскрикнул. Грохот, как будто табуретка упала. Это хорошо. Страх – это отлично.
Вава. Женька помнила дом, но не помнила, куда выходят окна квартиры. Поэтому она обошла дом вокруг, вглядываясь в каждый этаж. Выбрала окно. Была уверена – оно. Не зашторено, форточка открыта. Окно виделось в черном обрамлении. Оно пульсировало страхом и отчаянием. Женька медленно подняла голову. Волосы упали на лицо, но они не мешали смотреть. Смотреть и улыбаться.
За окном стояли – это было заметно. И снова боялись. Как же хорошо, когда боятся. Когда не знают, чего ждать.
Фонарь за спиной Женьки зашипел и погас. Заорал дворовый кот.
Рита жила где-то в районе новостроек. Женька прошлась по нему, разглядывая людей, изучая окна. Медленно переложила пустое ведро из руки в руку. Оно приятно поскрипывало. Люди шарахались. Женька улыбалась. Рита наверняка знает, что она пришла, что она ищет. И когда-нибудь найдет.
Последней была Зая. Окно ее комнаты было темное. Горело окно на кухне. Мелькали фигуры. Много. Как будто гости. Кто-то ходил туда-сюда, туда-сюда. Так бывает, когда говоришь по телефону о чем-то неприятном. Начинаешь ходить. Туда-сюда. Туда-сюда. И все кричишь, кричишь в трубку: «Я не знаю, что делать! Не знаю!» И люди вокруг на тебя удивленно смотрят. Нет, не удивленно. Испуганно.
Женька скрипнула ведром. Хороший звук получился, правильный. И заметила, что не улыбается. Кажется, никто там, у Заи, не кричал. Люди собрались отметить старый Новый год. Им хорошо, им весело. Они и не думают бояться.
Женька клацнула зубами, надавила сапогом на снег. Снег скрипнул, но за окном было все то же – веселье. Они ее не замечали. Зая ее не боялась.
Женька попятилась. Все было странно и неправильно. Впрочем… завтра это выяснится.
Шла домой, слушала, как хрустит снег. Хрустел он знатно, с удовольствием, со смаком.
Глава 814 января
Утром Женька проснулась с четким планом. Пора начинать действовать. Первой будет Зая. Она единственная, на кого не подействовало проклятие. Она может помешать.
Женька выскочила из постели и помчалась на кухню. Так, быстро завтракать – и в школу!
Вместо мамы на кухне обнаружился папа. В руках у него был стакан с чем-то белым. Но не это привлекало папино внимание. Он озадаченно смотрел на холодильник.
– Не работает? – осторожно спросила Женька. От холодильника всего можно было ожидать.
– Работает, – как доказательство, папа поднял стакан. – Кстати, у вчерашнего парня всего лишь растяжение. Он плел что-то про потусторонние сущности и про то, что ты у нас теперь одержимая. Сначала я думал, что он головой стукнулся, но потом вспомнил, что ты у нас такая… легко увлекаешься. То была одержима Винкс, то бредила лошадками, а теперь пошла готика: вампиры, кладбища и привидения?
– Папа! Ты ничего не понимаешь! – вспылила Женька.
Ладно, день без завтрака прожить можно. Женька отправилась в школу. Пришла она туда как раз вовремя, чтобы увидеть, как Вава о чем-то договаривается с Ритой. На ступеньках. А тут и Зая подошла. Они ее тоже позвали, стали шептаться. Вава все стучала по пакету в руках. Как будто у нее там была бомба. Выходить к ним Женька не стала. Спряталась за березкой, подглядывала. Пошебуршавшись, девчонки ушли.
Женька долго смотрела им вслед. Мрачно. Тяжело. Хоть бы споткнулись они, что ли! Но нет, ровным строем втянулись в школьную дверь. А тут еще народ набежал, смотреть стало не на кого, и Женька пошла в класс.
Ни Заи, ни Вавы не было. В классе сидела одна Рита.
Худая и долговязая, с черными короткими волосами – ее хорошо было видно в любой толпе. А в классе так подавно.
– Ну, как твой демон? – равнодушно спросила Рита, ноготком вычищая надписи на парте – со временем в ложбинках набилась грязь.
– Тебя ждет! – огрызнулась Женька. – Заходи сегодня.
Рита болезненно поморщилась:
– Нет уж… Что-то не хочется.
– Чего так? Сначала без спросу вваливаешься, а потом рожу воротишь?
Рита подняла глаза.
– Злая ты! – пробормотала она.
– Ты зато добрая!
– Мама считает, что это переходный возраст, а никакой не демон.
– Много понимает твоя мама!
Рита поджала губы и ничего не сказала.
– Кстати, где ты живешь? – спросила Женька. – Хотела к тебе вчера зайти, но не вспомнила адреса.
Рита прервала свое занятие:
– Зачем заходить? Не надо.
– Ко мне вваливаться можно, а к тебе нельзя?
Рита ответила не сразу. Молчала, обдумывая.
– А ты зачем ко мне хочешь?
– Убить хочу.
– А, – протянула Рита и снова стала чистить трещину.
Захотелось вывести Риту из себя:
– Как там Борюсик поживает?
Рита стрельнула глазами, прошептала:
– Нормально.
И пересела. Женька торжественно опустилась на ее место.
Парта перед ней была знатно расписана. Не одна параллель царапала и ковыряла столешницу. Много тяжелых учебных часов прокатилось над этой партой, много было пролито слез из-за оценок. Много трудолюбивых рук ковыряли тайные послания, которые тут же становились достоянием школы. Со временем царапки забились грязью. Эту-то грязь добрая Рита и вычищала, ожидая, когда придет Женька. Выбирала она не случайные слова. Специально или машинально, но она очистила слово «СМЕРТЬ». Кто-то, сидящий за этой партой, пожелал смерти таинственной Машке. Канувшая в Лету Машка то ли своей вредностью, то ли болтливостью, то ли зазнайством, но вызвала жгучую ненависть. И вот теперь эта ненависть продолжает жить и переходить из рук в руки. Ну, необязательно эта, конечно, какая-нибудь похожая.
Урок пролетел в безостановочном кипении – как же ее все раздражали, как же она всех ненавидела! Как же ей хотелось подойти и каждого – каждого! – стукнуть кулаком так, чтобы улыбка навсегда сбежала с их противных лиц.
Два русских, физкультура…
Женька шла в подвал, в раздевалку. Ступеньки приводили в холл, от него резко налево начинался коридор. По нему первый поворот – раздевалка мальчишек, второй, сильно дальше, – девчонок.
Женька спускалась в холл. Устало сползала гладкой подошвой кедов со ступеньки на ступеньку. Глубина подвала глушила звуки – здесь не были слышны голоса первого этажа. Зато что говорится за углом, в коридоре, слышно было очень хорошо.