Лапшин подмигнул:
— Давай. Раз она сама хочет! Выкладывай всю ее подноготную. Мне, знаешь, тоже интересно послушать. Буду знать Парамошку как облупленную!
Сергей кивнул и прикрыл на секунду глаза. А открыв их, он вновь окунулся в этот непривычный, нереальный мир. На этот раз на него полыхнуло пронзительно-синим!
Сергей непроизвольно зажмурился, до того Ленкино свечение оказалось ярким и агрессивным. Оно чем-то напоминало отцовское, но в нем не было папиной терпимости, приглушенности. И совсем не чувствовалось боли. Зато жизнерадостность, энергия так и хлестали через край!
«Ну и характерец, — ошеломленно подумал Сергей. — Ничего девчоночьего! Мягкости — ноль целых, ноль десятых. Одни углы и полное отсутствие воображения. И страха!»
— Ну что? — с жадным любопытством смотрела на него Лена. — Чем я свечусь? Каким цветом?
— Ярко-синим.
— Прекрасно! — обрадовалась девочка. — Мой любимый цвет! А дальше-то, дальше? Что ты еще видишь?
— Отстань, а?
— Никогда! И не тяни лучше! Иначе я, клянусь, умру от любопытства! Прямо сейчас и на твоих глазах!
— Подожди, — Сергей сузил глаза и спросил: — Все говорить?
— Конечно!
— Ну, смотри. Сама напросилась!
Гришка нервно хохотнул и забрался на скамью с ногами. Впрочем, Ленка тут же его согнала. Без лишних слов. Просто стащила за шиворот, как котенка. И Гришка в очередной раз подумал, что девчонкам нельзя так злоупотреблять спортом. Ладно уж — художественная гимнастика или фигурное катание. Но не карате же!
Бледная Дина машинально накручивала на палец кончик косы: ей было не по себе. Дина никогда бы не рискнула при всех выслушивать самое сокровенное о себе. А вдруг…
Какая Лена все-таки храбрая! И сильная!
Сергей помолчал, всматриваясь в Ленкино лицо, хорошо ему знакомое с раннего детства. И наконец неохотно бросил:
— Прямолинейна — до грубости. Ни на грош воображения. Стремительна. Даже слишком. Не труслива, но это за счет отсутствия воображения, как я уже сказал. Что еще? Да, ты очень упряма! До крайности. К цели пойдешь напрямик и через трупы. Ну-у… верна друзьям и по-своему честна. — Сергей сдвинул брови, размышляя, и неуверенно буркнул: — Кажется — и это странно — ты весьма прагматична, рациональна и… еще ты — неплохой математик…
— Класс!!! — восторженно выдохнула Ленка, с уважением глядя на хмурую физиономию друга. — Действительно — класс!
Сергей очень удивился. Гришка насмешливо заухмылялся. Дина встревоженно смотрела на друзей: она не хотела ссоры.
Лена вспыхнула и мгновенно сыграла отступного. Пожала плечами и снисходительно заявила:
— В принципе ничего нового я не услышала. Но все равно: приятно получить подтверждение собственным мыслям о себе!
Друзья переглянулись.
Дина откашлялась и невнятно пробормотала:
— А мне п-показалось — н-ничего хор-р-рошего он не сказал…
— Это — на твой взгляд, — Лена покровительственно посмотрела на подругу. — На мой же взгляд, он сказал главное: что я стремительна, смела, рациональна и верна друзьям! По-моему, лучшей характеристики вообще не существует!
— А как насчет «идти по трупам»? — ехидно напомнил Гришка.
— Мелочи, — отмахнулась Лена. — Учти, если хочешь чего-то в жизни добиться, о слюнтяйстве нужно забыть. Папа говорит — это интеллигентщина. Я о слюнтяйстве, понял?
Гришка сердито выкрикнул:
— А отсутствие воображения?! Это же почти тупость!
— Помолчи, мазила! — презрительно фыркнула Парамонова. — Мне ваше дурацкое воображение — до лампочки! Без надобности, понял, нет?
Мальчишки вновь переглянулись. Дина мягко улыбнулась. Гришка рявкнул:
— А упрямство?!
— Чья бы корова мычала! — возмутилась Лена, вспыхивая как порох. — На себя посмотри!
— Молчу-молчу, — Гришка дурашливо поднял руки. — Ни малейшего желания, чтобы ты потопталась и на моем трупе!
— То-то же, — засмеялась Лена. И легонько шлепнула Гришку по затылку. — Ладно, кончай базар! Пусть теперь Динка выскажется. Она одна еще ни словечка ни выдала.
Дина недоумевающе посмотрела на нее:
— А что г-говорить-то?
— Ну, ты даешь! — восхищенно присвистнул Гришка.
Лена терпеливо пояснила:
— Что ты думаешь об этой истории? И что, по-твоему, нам делать дальше?
Дина какое-то время задумчиво рассматривала Сергея. Затем тряхнула головой:
— Честно?
— Естественно, — буркнула Ленка.
Дина помолчала немного. И торопливой скороговоркой сказала:
— Я бы прямо с-сейчас побежала к Карандашу. И в-все-все ему рассказала бы. Ему, с-сами знаете, можно довериться. И он п-поможет. Наверняка. Тем более, с-сами говорите, он и так что-то знает.
Гришка попытался ее перебить. Дина с отчаянием крикнула:
— А п-пытаться рассорить Сережиных родителей — глупо! Если у этой Эльвиры есть к-какая-то цель, она на н-наши провокации не купится! Я так думаю…
Она почти упала на скамью и прикрыла загоревшееся лицо ладонями.
Ребята переглянулись. Гришка дурашливо пропел:
— Всегда говорил — в нашей тихоне что-то есть!
— Кончай придуриваться, — рассердилась Лена. — Я согласна с Динкой — топаем к Карандашу.
Гришка пожал плечами, но возразить не рискнул. Прекрасно знал: если Ленка приняла какое-то решение, спорить с ней абсолютно бесполезно. И опасно! Пустая трата времени. Дальше Парамонова двигалась напролом. Как танк. И помешать ей наломать дров способны только они. Втроем.
Увидев, как решительно она настроена, все остальные покорно поднялись со скамьи.
— Куда пойдем? — покорно спросил Сергей. — В школу или прямиком домой?
— Для начала — в школу, — кратко распорядилась Лена. — Сами знаете, Карандаш в мастерской обычно с утра до позднего вечера торчит. Художничек, елки!
Глава 16Рассказ Карандаша
Карандаша они застали в мастерской. К изумлению друзей, там же находилась и Света Лукьяненко. Окна в мастерской были распахнуты, солнечные лучи простреливали комнату насквозь, в школьном саду звенели птицы… Света сидела у окна, положив голову на подоконник, и сладко спала. Рядом стоял мольберт, на полу валялась оброненная кисть.
— Что это она тут делает?! — возмутилась жарким шепотом Лена.
— Дрыхнет, сама разве не видишь? — фыркнул Гришка.
— Пришла работу закончить, вчера во время уроков не успела, — негромко пояснил Карандаш. — Да вот заснула. Воздух-то какой… весна наконец пришла!
Старый учитель их приходу, похоже, не удивился. Он отозвал Сергея в сторону и осторожно спросил:
— Ты по поводу мачехи?
— Как вы догадались?
— Невелика догадка, — хмуро улыбнулся старик. — Ясно же: что-то неладно у тебя в доме. Такое, — он кивком указал на знакомый Сергею холст, лежавший на столе, — не от большой радости пишут!
Карандаш сдержанно пригласил ребят усаживаться.
Бдительная Парамонова с большим подозрением покосилась на спящую одноклассницу. Видя, что друзья на Лукьяненко внимания не обращают, она недовольно прошипела:
— Что, прямо при ней будем говорить?
Сергей торопливо сказал:
— Ничего страшного. Пусть себе спит.
— Ага, плюнь, — как-то слишком быстро поддержал его Гришка.
Лена насупилась. Такое единодушие показалось ей странноватым. Ладно бы, один Сергей, он вообще слизняк, но Лапшин… Это уже перебор!
Перехватив негодующий Ленкин взгляд, Карандаш сказал:
— Они правы. Если бы ты видела портрет Светы, написанный Ильиным, ты бы не сомневалась — более чистую душу трудно найти.
— Вот еще! — разозлилась Ленка. — Чище, грязнее — глупости это все!
Но старый учитель все смотрел на нее — строго и как-то… грустно. И Ленка сдалась.
— Ну, и где этот ваш знаменитый портрет? — делано-небрежно спросила она.
Старый художник кивком указал на картину Сергея, и Лена с самым безразличным выражением на лице направилась к его мольберту. Дина, подумав, пошла следом — она тоже еще не видела портрета Светланы.
Карандаш и мальчишки переглянулись. Гришка с любопытством ожидал возвращения Парамоновой.
Но первой вернулась Дина. Посмотрела на Сергея и со вздохом сказала:
— Какая же Света красивая!
Голос ее дрогнул, и Сергей торопливо заметил:
— Не красивее тебя!
— Правда?
Сергей кивнул, и Дина просияла. А Гришка подумал, что Зимина все-таки дурочка — мишура для нее важнее сути. Впрочем, она добрая в отличие от Ленки. Прогонять отсюда Свету Лукьяненко Дине и в голову бы не пришло.
Лена вернулась не скоро. Минут через пять, не раньше. Лицо ее казалось каким-то странным. Она ткнула в Сергея пальцем и громко заявила:
— Слушай, зря ты это сделал!
И уселась рядом с Диной. Больше против присутствия в мастерской Лукьяненко она не возражала.
Карандаш внимательно осмотрел всю четверку. Указал Гришке, топтавшемуся у стола, на ближайший стул и сказал:
— Ну что ж, не будем терять времени. Рассказывайте, с чем пришли.
Сергей резко помрачнел и попросил Гришку:
— Слушай, давай ты. Мне тошно об этом даже вспоминать, не то что говорить!
Гришка проворчал:
— Ну конечно, пусть в дурдом отправят меня! Я на этом много не потеряю, так?
Лена фыркнула. Дина поморщилась:
— Р-ребята, ну какие тут могут быть шутки?
Гришка демонстративно отвернулся. Сергей тяжело вздохнул. Лена вдруг обнаружила занозу в большом пальце правой руки и срочно ею занялась. Дина вспыхнула от негодования и заявила:
— Л-ладно, я начну! А т-ты, Сережа, если я что-то перепутаю, меня поправишь. Хор-рошо?
Поправлять Дину Сергею не пришлось. В ее изложении вся его история прозвучала на удивление ясно и законченно.
Карандашу Динин рассказ явно не понравился. Он долго рассматривал упорно молчавших ребят. Потом взял со стола холст и уставился уже на него. Сдвинул мохнатые седые брови и задумался.
Любопытная Лена не выдержала первый:
— Ну что, Иван Петрович? Вы ведь нечто подобное и ожидали, да?
— Как вам сказать, — прокряхтел он. — Мне больше хотелось надеяться, что я ошибся…