— Может, мне только кажется?.. Просто на старости лет с ума схожу. Детскими фантазиями балуюсь…
Сергей ошеломленно наблюдал за художником. Тот сжал правую руку в кулак, суставы пальцев явственно хрустнули, и мальчик болезненно поморщился.
Карандаш громко сказал самому себе:
— Нет, это не дело! Надо проверить. На всякий случай. И подумать.
Он стоял у мольберта, привычно покачиваясь с носков на пятки, и вид у него был совершенно отрешенным. Портрет, на который Сергею потребовалось чуть больше часа, притягивал взгляд старого художника как магнит.
Сергею стало не по себе, и он опять — проверенный способ! — раскашлялся. Карандаш обернулся и рассеянно сказал:
— Ладно, Сереженька, иди. Извини, что я тебя так задержал сегодня, и спасибо за беседу. — Старый художник отодвинул мольберт от окна и преувеличенно небрежно бросил: — А портрет я пока оставлю у себя, хорошо? Ненадолго. Мне нужно кое-что проверить.
Сергей с тревогой посмотрел на Карандаша и неуверенно поинтересовался:
— Вы хорошо себя чувствуете, Иван Петрович?
— Да-да. Просто отлично, — по-прежнему рассеянно буркнул учитель, опять прилипая к портрету и не глядя на мальчика.
Сергей нерешительно потоптался у порога. Его держало в мастерской обычное любопытство. Ужасно хотелось спросить — откуда такие странные вопросы? Может, Карандаш когда-то знал его мачеху и теперь осторожно пытается все точно выяснить? Почему же прямо не спросить? Но нарушить сосредоточенность старика Сергей не решился.
Глава 5Опасный разговор
Сергей шел домой и жалел, что не попросил Гришку немного подождать его. В вестибюле. Или в буфете. На худой конец — в библиотеке. Сейчас Сергею здорово бы пригодился совет. Причем не только Гришкин. Ленка Парамонова тоже неплохо соображает, хоть и вредина она страшная. Да и Дина… Сергей протяжно вздохнул — Дина… И честно признался себе, что Дина-то как раз совета ему не даст, она — не Парамонова. Зато она так выслушает, что ты и сам поймешь, как действовать дальше. Ильин-старший как-то раз сказал, что талант слушателя встречается гораздо реже, чем талант рассказчика. Или советчика! И папа прав. Взять седьмой класс, например. Потрепаться у них любит каждый, а вот молча выслушать человека умеет лишь Дина. И глазищи у нее при этом такие сочувствующие! И красивые очень. Как прозрачный янтарь. Бывает такой цвет — необыкновенно солнечный, Сергей сам видел. В маминой шкатулке бусы лежат, она их когда-то из Прибалтики привезла, так они до сих пор смолой пахнут и летом… Вспомнив о маме, Сергей упрямо мотнул головой — он не будет сейчас о ней думать! Не на улице. Еще не хватало прямо тут раскиснуть. Лучше о Дине. А… что о ней? Ну да, Динка умеет слушать. Может, потому, что она немного заикается?
Перебирая в уме свой разговор со старым учителем, Сергей так ни к чему и не пришел. И твердо решил: жизнь себе не усложнять, а напрямую задать мачехе вопросы Карандаша. Сегодня же! Правда, Карандаш сказал — не приставать к Эльвире с вопросами, но глупо ведь мучиться и все время думать — как и что? Проще спросить и получить ответы. Или… не получить, что тоже кое о чем говорит. Хотя бы о том, что мачехе есть что скрывать. В конце концов, что он, Сергей, теряет? Ну, разозлит ее немного, подумаешь! Он этого уже полгода безуспешно добивается. Сергей невольно усмехнулся — вряд ли у него получится разозлить Эльвиру так просто. Вопросы учителя хоть и довольно-таки странные, но вполне безобидные. Даже смешные.
Если бы Сергей Ильин в этот момент сумел заглянуть в собственное будущее и увидеть — куда заведут его эти «безобидные» вопросы… Он никогда бы их не задал!
Сергей с аппетитом доел ароматный украинский борщ и получил от Карповны традиционную отбивную. Отложил вилку с ножом в сторону и внимательно посмотрел на сидевшую напротив мачеху. Эльвира, как и обычно, почти ни до чего не дотронулась. «Фигуру бережет!» — ехидно констатировал мальчик. Он проводил взглядом практически полную тарелку с куриным бульоном — Карповна несла ее к мойке — и пренебрежительно фыркнул: ну и обед! Одно название. Особенно если учесть, что второго блюда мачехе никогда не подавали. По ее личному распоряжению, само собой. Вместо десерта Эльвира пила витаминный напиток. Она готовила его сама, по старинным рецептам. Сергей не раз видел, как мачеха листала свою пухлую древнюю тетрадь. Карповну к этому напитку Эльвира и близко не подпускала, как старушка ни обижалась! Мачеха даже стакан после него мыла сама. Из вредности, Сергей просто уверен был в этом. В самые первые дни, когда Эльвира только-только появилась в их доме, Сергей как-то пересилил себя и попросил ее дать ему попробовать таинственный напиток. Из любопытства. Раз уж он по старинным рецептам готовится. Зря он унижался! Ему решительно отказали. Эльвира холодно улыбнулась и заявила: детям — нельзя. Таким тоном, будто в высоком стакане был яд. Сергей не настаивал. Если честно, напиток выглядел довольно-таки неприятно: кроваво-красный, вязкий даже внешне, с резким странным запахом. Сок — не сок, непонятно что!
Вот и сейчас Эльвира взяла из холодильника заранее приготовленный высокий стакан со своим странным зельем. Сергей нахмурился: значит, скоро она выйдет из-за стола. Хрипловато откашлялся, набираясь смелости, и насмешливо спросил:
— Что за дрянь вы каждый день пьете? Клянусь, меня от одного запаха подташнивает! Амбре от вашего стакана — бррр…
— Хочешь, я буду пить коктейль в своей комнате, мне не трудно, — обманчиво мягко отозвалась Эльвира. Улыбнулась ему и поднесла стакан к губам.
— Да ладно, пейте здесь, если вам так удобнее, — смутился Сергей.
И озадаченно прикусил нижнюю губу, пытаясь подипломатичнее перейти к следующему вопросу. О возрасте, как мальчику вдруг смутно припомнилось, женщин спрашивать не принято. Это не корректно.
— Спасибо, — кротко кивнула мачеха.
Эльвира поймала непривычно пристальный взгляд пасынка и внезапно насторожилась. Ее глаза неприятно сузились, радужки при этом совершенно исчезли, будто мгновенно выцвели. Зато зрачки странно «запульсировали», то слегка расширяясь, то сужаясь, и Сергея передернуло от отвращения. И он спросил напрямую:
— Сколько вам лет? Тридцать? Тридцать пять? Меньше? Больше? И откуда вы в наш город приехали? А языки… вы много их знаете?
— Почему это тебя вдруг заинтересовало? — Мачеха осторожно поставила стакан на стол.
Эльвира вдруг четко поняла: пришло время готовить мальчишку к торжеству. И глупыш сам приблизил это время, она-то все оттягивала его, удивляясь собственной нерешительности. Или она из-за Ильина так тянула? Эльвира раздраженно встряхнула головой, прогоняя ненужные мысли. И с усмешкой подумала, что подыграет мальчишке. Понаблюдает за его реакцией, хотя и так уверена, что вопросы щенок задает по чьей-то просьбе. Вот только — по чьей? Это она выяснит очень скоро — хорошо, что травы для эликсира давно ею отобраны…
Любопытная Карповна навострила уши и перестала греметь посудой. Прислушиваясь, она начала переставлять на широком подоконнике свои любимые вазоны с цветами. Усердно отщипывала привядшие розочки и собирала их в морщинистую, покрытую пигментными пятнами ладонь. Карповне тоже хотелось побольше знать о новой хозяйке. Эльвира ничего о себе не рассказывала, хоть и прожила в доме уже полгода. Она вообще держала старушку на расстоянии. Обращалась с ней пренебрежительно, как с прислугой. Правда, не при Ильине-старшем.
— Так просто… — растерянно пролепетал Сергей и зачем-то добавил: — Спрашивают!
— Кто? — резко бросила Эльвира.
Ее взгляд стал кинжально-острым. И губы словно истончились за какую-то секунду и зазмеились в отвратительной усмешке.
— Какая разница? — Сергей отвел взгляд.
Такая мачеха пугала его. И Сергей схватился за нож и вилку. Суетливо откромсал кусок остывающей отбивной и буркнул:
— А что, это военная тайна, да? За любопытство — расстрел?
— Вроде того, — певуче протянула мачеха, с холодным интересом всматриваясь в его лицо.
Сергей не выдержал ее ледяного взгляда. Покраснел и отвернулся к окну.
Эльвира негромко рассмеялась. Раздосадованная Карповна, так и не услышав ничего важного, сердито загремела посудой.
Немного помолчав, мачеха снисходительно улыбнулась и заявила:
— Ладно уж, задавай свои вопросы. Только все сразу. На некоторые я, может быть, и отвечу. Если захочу, естественно.
Вид у нее стал почти добродушным, и Сергей расслабился. Теперь Эльвира смотрела на него так невинно…
— Вопросов всего ничего, — с готовностью отозвался мальчик.
Карповна бесшумно поставила в шкаф насухо вытертую тарелку. Взяла другую и зачем-то начала рассматривать ее со всех сторон — жиринки, что ли, искала? Поворачивала тарелку и так, и эдак…
Мачеха глотнула из своего стакана и поморщилась. Сергей, решив не тянуть резину, быстрой скороговоркой выпалил:
— Во-первых: ваш возраст. Во-вторых: откуда вы появились? В-третьих: какие языки вы знаете? В-четвертых: чем увлекаетесь? И последнее: чем вы занимаетесь днем, уходя из дома?
Карповна громыхнула тарелкой и испуганно ойкнула. Замерла у шкафа. Только глаза выдавали ее жгучее любопытство.
Сергей смущенно пояснил:
— Вы ведь сейчас нигде не работаете, а исчезаете из дома каждый день. Интересно же — куда вы ходите? — И он с нескрываемым облегчением улыбнулся.
Эльвира задумчиво рассматривала его и молчала. Карповна на цыпочках перебралась к окну и с преувеличенным интересом принялась изучать улицу. Сергей вопросительно приподнял брови и вызывающе, в упор, уставился на молодую женщину.
— Вот, значит, как, — неспешно протянула Эльвира. — Занятная подборка…
Она покачала в руке стакан. Багровая жидкость тяжело, как-то неприятно колыхнулась, и к горлу мальчика неожиданно подкатила тошнота. Сергей невольно побледнел и сжал зубы.
— Чьи это вопросы, ты, конечно же, мне не скажешь? Нет? Так, впрочем, я и думала.